Миф о плане Маршалла

С начала вой­ны в Украине российские войска опустошили там целые города и регионы. В связи с этим на организованной Польшей и Швецией конференции доноров, направленной на сбор средств для оказания гуманитарной помощи Украине, президент Зеленский говорил о необходимости «современного плана Маршалла» для восстановления страны. По его словам, чтобы вернуться к нормальной жизни, его стране нужны деньги, технологии, эксперты и перспективы роста. «Это будет инвестицией в стабильность всей Центральной и Восточной Европы», – уверен он.

Что же такое на самом деле план Маршалла и каково его реальное значение для восстановления экономики послевоенной Европы?

 

Юбилей плана Маршалла дал СМИ еще один повод для восхваления добрых дел правительства. По их мнению, глобальный велфер, организованный США (почти 100 млрд долл. в нынешних ценах), спас экономику Европы после Второй мировой вой­ны. Один репортер, Гаррик Атли из NBC, даже предположил, что помощь по плану Маршалла объясняет, почему Восточная Германия была бедной, а Западная – богатой.

Как отметил экономист Тайлер Коуэн, страны, получившие больше всего денег по плану Маршалла (Великобритания, Швеция и Греция), росли медленнее всего в период с 1947 по 1955 г., в то время как страны, получившие меньше всего (Германия, Австрия и Италия), росли быстрее всех. Выходит, с точки зрения послевоенного процветания, было выгодно быть политическим врагом США, а не «бенефициаром» международной благотворительности.

Но эта правда является новостью только в том случае, если считать, что план Маршалла был действительно предназначен для искренней помощи зарубежным странам. Чтобы понять, в чем смысл плана Маршалла или любой другой правительственной программы, стоит взглянуть на то, что творится вокруг нее. С этой задачей хорошо справились историки Уильям Эпплман Уильямс, Габриэль Колко, Стивен Эмброуз и Алан Милворд.

Сам Маршалл в этой истории играл роль ширмы. Он выступал с речами, которые писали для него люди, стоявшие за планом. Его первая речь, произнесенная 75 лет назад в Гарварде, была посвящена тому, как можно покончить с «голодом, нищетой, отчаянием и хаосом» с помощью государственных денег. План Маршалла, по сути, был политическим маневром, направленным на поддержание влиятельных американских корпораций за счет государства, то есть американских налогоплательщиков. Последствием этого плана стало постоянное использование иностранной помощи вo внутренних политических и экономических целяx.

После окончания вой­ны популярность Гарри Трумэна начала резко падать, как и престиж правительства в целом. Американский народ пошел на огромные жертвы ради вой­ны и теперь хотел ограничить деятельность правительства, которое управляло централизованной плановой экономикой. Больше всего люди хотели внешней политики, которую рекомендовали Джордж Вашингтон и Томас Джефферсон: торговать со всеми и не вступать ни в какие политические отношения.

Героем борцов за свободный рынок того времен был сенатор-республиканец Роберт Тафт, а его позиция была мейнстримом той эпохи. Он требовал снижения налогов, сокращения расходов и прекращения «постоянно растущего вмешательства в семейную жизнь и бизнес со стороны автократических правительственных бюро и автократических профсоюзов». Республиканская партия выиграла промежуточные выборы в 1946 г., вернув себе Конгресс на жесткой платформе борьбы с большим правительством.

Трумэну нужно было сделать что-то выдающееся, и он знал это. Как пишет Чарльз Ми, ему нужна была «какая-то большая программа, которая позволила бы ему перехватить инициативу, что-то достаточно большое, что позволило бы ему собрать под своим крылом все традиционные фракции Демократической партии, а также некоторых республиканцев средней руки, что-то такое, что помешало бы республиканской фаланге» и помогло утвердить его в качестве мирового лидера.

Решение был прямо перед ним: иностранная помощь, пропущенная через корпоративный истеблишмент и прикрытая риторикой противостояния иностранному (но не внутреннему) коммунизму. Он хотел использовать СССР, недавнего союзника США в вой­не, и превратить его в монстра, которого необходимо уничтожить. Похитив антисоциалистическую риторику у республиканцев, Трумэн надеялся ослабить своих противников и сделать себя героем на мировой арене.

У Трумэна было много соучастников, людей, вошедших в историю как архитекторы Нового мирового порядка. В проекте были задействованы такие известные деятели истеблишмента, как Аверелл Гарриман и Чарльз Киндлбергер. Однако главной фигурой был Дин Ачесон, заместитель госсекретаря и самый грозный этатист послевоенной эпохи, который разработал план, как увековечить регулирование военного времени. Ачесон убедил министра ВМС Джеймса Форрестала и специалиста по внутренней политике Кларка Клиффорда показать Трумэну, как он может превратить такую политическую аферу, как иностранная помощь, в идеологическую борьбу на мировой арене.

Малоизвестная бизнес-группа, основанная в 1942 г. под названием Комитет экономического развития, была превращена в мозговой центр Hового международного порядка – экономический аналог Совета по международным отношениям. Основателями комитета были руководители ведущих сталелитейных, автомобильных и электротехнических предприятий, которые нажились на корпоративистском этатизме «Нового курса». Его членский состав частично совпадал с более левой Национальной ассоциацией планирования.

Эти группы понимали, что своими доходами они обязаны государственным субсидиям, предоставленным «Новым курсом», и субсидиям на производство в военное время. Они боялись послевоенного будущего, в котором они будут вынуждены конкурировать в условиях свободного рынка. Их личная и институциональная безопасность была поставлена на карту, поэтому они занялись разработкой стратегий поддержания прибыльного этатизма в экономике мирного времени.

Экономические интересы корпораций пересеклись с политическими интересами Трумэна, и родился союз между бизнесом и правительством. Они использовали страдания Европы, чтобы набить собственные карманы во имя «восстановления» и обеспечения «безопасности».

Политизированная международная помощь впервые была опробована в 1947 г. в Греции, где к власти угрожали прийти коммунисты. Трумэн увидел в этой ситуации свой шанс и потребовал оказать Греции помощь в размере 400 млн долл., которую Конгресс одобрил, предполагая, что тем самым наносит удар по СССР. Однако как раз в тот момент, когда деньги были направлены группам со специальными интересами, члены Конгресса узнали, что «русская связь» греческой компартии была фальшивой. Как выяснилось, Греция, как и любая европейская страна, просто хотела получить деньги.

Несмотря на это, доктрина международного вэлфера Трумэна оказалась привлекательной, и случай с Грецией стал рабочим сценарием для будущих миллиардных раздач. В течение следующих пяти лет «деньги Маршалла» развратили почти все христианско-демократические партии Европы, превратив их в копии Демократической партии США. Эти партии, в свою очередь, создали государства всеобщего благосостояния и регулятивного контроля, которые и сегодня препятствуют экономическому росту Европы.

На волне успеха в Греции Дин Ачесон сформировал специальный комитет для поиска «ситуаций в других странах мира», которые «могут потребовать аналогичной, технической и военной помощи с нашей стороны». Без особых усилий специальный комитет смог классифицировать большую часть Европы как нуждающуюся в срочной экономической помощи. Комитет обнаружил нехватку практически всего и, в частности, долларов для покупки товаров у корпоративной Америки. Мифическая «нехватка долларов» стала кризисом момента.

Фактической целью доктрины Трумэна была интернационализация «Нового курса» – мечты каждого бюрократа. Как отметил в своих мемуарах министр внутренних дел Джулиус Круг, план Маршалла, «необходимый для сохранения нашей собственной производительности и процветания и обеспечения их непрерывности», представлял собой Tennessee Valley Authority (Управление долины Теннеси – один из крупнейших проектов «Нового курса» и хрестоматийный пример неэффективности государственного регулирования. – Ред.) в мировом масштабе.

Тем не менее даже после голосования по Греции опросы показывали общественную оппозицию иностранным подачкам. На одной из встреч лидер республиканского большинства в Палате представителей Чарльз Халлек сказал Трумэну: «Вы должны понимать, что существует растущее сопротивление этим программам… Людям это не нравится».

Команда Трумэна уже подумала об этом. За несколько месяцев до голосования он собрал руководителей крупнейших корпораций, с тем чтобы привлечь их к участию в этом деле. Во главе корпоративного движения за надежную прибыль стоял Уилл Клейтон, техасский хлопковый импресарио, чей бизнес должен был пережить удивительный бум, субсидируемый налогами. Вой­на уже сделала его фирму второй по величине хлопкоторговой компанией в мире. В отличие от своих конкурентов во времена «Нового курса», он был достаточно умен, чтобы перенести свои операции в Бразилию, Мексику, Парагвай и Египет. К началу Второй мировой вой­ны он продавал 15% мирового урожая хлопка.

Когда вой­на закончилась, он включился в кампанию в тылу. Став в 1947 г. заместителем госсекретаря по экономическим вопросам, Клейтон увидел свой шанс в международной помощи. «Давайте признаем, – сказал он, – нам нужны большие рынки, на которых можно покупать и продавать». Вот основная идея такой помощи: цель заключается не в помощи иностранным государствам, а в вознаграждении отечественных транснациональных корпораций, которые фактически получат эти деньги в процессе покупки правительством политического влияния за рубежом.

Ничто не было оставлено на волю случая. Ачесон работал с корпоративной элитой и Госдепом, для того чтобы создать якобы низовую организацию под названием «Гражданский комитет за план Маршалла». До тысячи ее ораторов ездили по стране, с тем чтобы заручиться поддержкой граждан. Она также готовила обращения в Конгресс от других организаций в пользу пакета помощи. Как сказал Гарриман нескольким европейским послам во время визита в британское посольство, они еще не видели ничего равного «потоку организованной пропаганды, который собирается развернуть администрация».

Клейтон в этой кампании был спикером, отвечавшим за экономические аргументы. Как ни странно, он превозносил план Маршалла как триумф «свободного предпринимательства». Более того, он сказал, что, если коммунизм придет в Европу, «я думаю, что ситуация, с которой мы столкнемся в нашей стране, будет очень серьезной... придется перестраивать и перенастраивать всю нашу экономику, если мы потеряем европейский рынок».

С приближением даты голосования тезисы кампании становились все более экстремальными, а участие в ней СМИ, корпораций, банкиров и правительственной элиты делало пропаганду все более истеричной. Говорили, что, если пакет помощи провалится, наступит депрессия, США подвергнутся бомбардировкам, начнется новая вой­на, что ситуация США так же мрачна, как и положение Франции в 1938 г., и, если план не примут, американская жизнь, какой ее знают американцы, немедленно закончится.

Как только план был принят, корабли с товарами вышли в море. В течение следующих нескольких месяцев 150 судов перевозили в Европу пшеницу, муку, хлопок, шины, буровое оборудование, тракторы, табак, запчасти для самолетов и всё, до чего могли дотянуться крупные американские производители, получившие преимущество в рамках плана Маршалла. Экспорт нефти в Европу резко возрос, хотя импорт из Европы был сокращен на треть. При распределении помощи был сделан перекос в пользу готовой продукции, чтобы не дать европейским предприятиям конкурировать с американскими производителями.

Для распределения помощи Трумэн создал новое бюро – Администрацию экономического сотрудничества. В нем также работали руководители крупных промышленно-корпоративных предприятий, которые могли получить выгоду за государственный счет. Пол Хоффман возглавил эту группу и раздал миллиарды богатым корпорациям. Как резюмирует историк Энтони Кэрью, план Маршалла «во всех основных отношениях был деловой организацией, управляемой бизнесменами».

Больше всего помощи было использовано европейскими правительствами для закупок по искаженным ценам на американские налоговые доллары. Борьба за эти доллары между американскими корпорациями была достаточно позорным зрелищем. Снова и снова Конгресс вмешивался, для того чтобы дать корпоративной Америке то, чeго она действительно хотела: новые ограничения, которые направляли деньги плана Маршалла на закупки американской нефти, алюминия, древесины, текстиля и машин.

Помощь также использовалась для прямого субсидирования конкретных фирм в странах-получателях, независимо от того, существовали ли жизнеспособные рынки для их продукции. Фирмы получали деньги, потому что их дальнейшее существование искусственно поддерживало политику «полной занятости». А поскольку американские профсоюзы принимали непосредственное участие в выборе тех, кто получит деньги, львиная их доля доставалась компаниям с закрытыми профсоюзами, что парадоксальным образом ограничивало способность рынков труда приспосабливаться к новым экономическим реалиям.

С экономической точки зрения план Маршалла был основан на этатистском взгляде на инвестиции. Американское правительство узнавало о текущих потребностях европейских стран, и США удовлетворяли их. Не было даже намека на то, что экономический рост удовлетворит эти потребности. В конце концов это произошло, но только после того, как был прекращен велфер по плану Маршалла и местные производители смогли найти рынки сбыта для своей продукции.

В результате произошло крупнейшее в истории США перераспределение богатства от налогоплательщиков к корпорациям в мирное время. И экспортировались не только доллары. В рамках масштабной и финансируемой за счет налогов «программы технической экспертизы» европейские предприниматели приезжали в США, чтобы получить уроки управленческой практики, посещая в основном захваченные профсоюзами автомобильные компании, электростанции и огромные фермерские хозяйства – самые социалистические из американских секторов.

В общей сложности в рамках плана Маршалла было выделено почти 100 млрд долл. в сегодняшних ценах. Этого было достаточно, чтобы прочно закрепить американские компании на европейских рынках, особенно в Великобритании, Франции и Германии. Это были просто пузыри процветания, принудительные инвестиции, созданные благодаря инсайдерским сделкам худшего сорта. Известно, что Хоффман работал в постоянном страхе, что мошенничество выйдет на поверхность. Этого так и не произошло.

Через год после того, как план Маршалла начал высасывать частный капитал из экономики, в США началась рецессия: предсказание сторонников плана реализовалось с точностью до наоборот. Между тем помощь не помогла Европе. Ее экономику восстановило освобождение от контролируемых цен, сдерживание инфляции и ограничение власти профсоюзов – то есть свободный рынок (см. ниже). Как признал даже Хоффман в своих мемуарах, помощь на самом деле не помогла экономике Европы. Основная польза была «психологической».

Фактическим наследием плана Маршалла стало значительное расширение правительства США, начало риторики холодной вой­ны, которая будет поддерживать государство всеобщего благосостояния и вой­ны в течение 40 лет, постоянное присутствие войск во всем мире и целый корпоративный класс, находящийся на содержании у Вашингтона. Это также создало у правящей элиты Вашингтона веру в то, что она может обманом заставить общественность поддержать что угодно, включая идею о том, что правительство и связанные с ним группы интересов должны управлять миром за счет налогоплательщиков.

 

Джеффри ТАКЕР

Перевод с англ. Н. Афончиной (mises.in.ua)

Не столько финансовая помощь, сколько экономическое освобождение

Некоторые мифы никогда не умирают. Всякий раз, когда возникает международная проблема, появляется какой-нибудь политик и ссылается на план Маршалла в качестве аргумента в пользу финансовых трансфертов. Так, недавно будущий министр иностранных дел Мексики заявил, что для выхода из иммиграционного кризиса в Центральной Америке потребуется схема, аналогичная плану Маршалла. Несмотря на мнение о том, что восстановление европейской экономики было результатом денежных трансфертов плана Маршалла, факты говорят о другом: важна была не финансовая помощь, а экономическое освобождение, которое пришло вместе с ней.

План Маршалла не был такой уж гигантской финансовой программой, чтобы ссылаться на него в качестве аргумента в пользу выделения огромного финансирования для смягчения какой-либо проблемы. Учитывая, что большая часть Европы была разрушена, а программа распространялась на 16 европейских стран, каждая страна получила ровно столько, чтобы ее население не голодало. Большая часть пришлась на Великобританию (26%) и Францию (18%). Доля Западной Германии составила 11% (около 15 млрд долл. в нынешних ценах), что никак не компенсировало потери от демонтажа промышленности и конфискации патентов, авторских прав и торговых марок. Сумма, которую получила Западная Германия, составила около 3% ее ВВП, который был значительно меньше, чем в довоенный период.

План Маршалла предусматривал, что каждый получатель помощи должен был подписать с США договор с обязательством стремиться к сбалансированному бюджету, восстановлению внутренней финансовой консолидации и стабилизации своих валютных курсов «на реалистичных уровнях». Государственное вмешательство не поощрялось, а план способствовал европейской экономической интеграции и тем самым подготовил Европейский платежный союз 1950 г. как предшественника Европейского экономического сообщества 1957 г.

Однако самое главное то, что план Маршалла положил конец «плану Маршалла наоборот» первых послевоенных лет – по крайней мере, для Западной Германии.

СССР было предложено присоединиться к плану Маршалла, но он отказался, организовал «план Маршалла наоборот» и получил ценности примерно на ту же сумму, что и план Маршалла, в виде физических репараций со стран Восточной Европы, которые оказались под советским влиянием.

Директива, вдохновленная так называемым планом Моргентау, разработанным в Казначействе во время президентства Рузвельта, предусматривала почти полную деиндустриализацию Германии, последствием которой стало бы уничтожение примерно 25 млн человек. В июле 1947 г., с появлением первоначального плана Маршалла (разработанного для содействия экономическому восстановлению Европы), ограничения были ослаблены, и оккупационная директива США JCS 1067, экономический раздел которой запрещал любые «шаги, направленные на экономическое восстановление Германии» или «поддержание или укрепление германской экономики», была заменена новой оккупационной директивой JCS 1779, в которой вместо этого говорилось, что «упорядоченная, процветающая Европа требует экономического вклада стабильной и продуктивной Германии».

С началом холодной вой­ны США определили СССР в качестве своего нового врага и признали, что без восстановления германской экономики в Европе не будет процветания, и в этом случае получение господства СССР над Западной Европой будет вопросом времени.

Финансовая часть плана Маршалла не была решающим фактором в восстановлении Западной Европы. Важны были экономическая либерализация, относительная валютная и фискальная стабильность, а также содействие экономической интеграции. Решающее значение для восстановления Европы имели не финансовые потоки как таковые, а условия, сопутствовавшие плану Маршалла: экономическая либерализация и интеграция, а также свободная торговля.

Страны, получившие наибольшую помощь, развивались не быстрее, чем страны, которые получили меньше средств. Первые поставки американских товаров предотвратили массовый голод, однако некоторые виды помощи были сомнительными, как, например, когда вместо сельскохозяйственного оборудования США поставили табак или когда они помогли Великобритании и Франции приобрести военное оборудование для продолжения колониальных вой­н в Африке и Азии.

Важнейшим вкладом плана Маршалла было устранение режима неопределенности. Более важным, чем финансовая помощь, было восстановление доверия бизнеса. Важна была вера в то, что инвестиции окупятся, что перед лицом нищеты и разрухи незначительные инвестиции принесут высокую прибыль. План Маршалла избавил немецкий народ от страха навсегда погрузиться в нищету и вместо этого зажег свет надежды на процветание. Другими словами, условия плана Маршалла в сочетании с внутренними реформами, проведенными министром экономики Западной Германии Людвигом Эрхардом, высвободили дух предпринимательства и положили начало так называемому немецкому экономическому чуду.

Урок плана Маршалла заключается не в том, что бедным странам нужно больше денег. Вместо того чтобы требовать денег, они должны провести внутренние экономические реформы, которые избавят их от государственного интервенционизма, коррупции и освободят экономику от ига бюрократии и громоздкого налогообложения. В частности, основной причиной эмиграции является разрыв в производительности труда. Если, например, компания из промышленно развитой страны откроет завод в стране с развивающейся экономикой, она не достигнет того же уровня производительности, что и у себя дома. Однако если рабочие из развивающейся страны начнут работать в развитой стране, производительность их труда вырастет практически мгновенно, а вместе с ней и заработная плата. Для производительности труда важна деловая среда. Вместо того чтобы требовать трансфертов, развивающиеся страны должны облегчить ведение бизнеса, и тогда потоки капитала из частных источников создадут в них хорошо оплачиваемые рабочие места, и необходимость в эмиграции исчезнет.

Западная Европа получала американскую помощь в рамках плана Маршалла с 1948 по 1952 г. Начиная с этого времени многие страны Западной Европы, особенно ФРГ, пережили мощный экономический подъем. Вопреки легенде, реальный урок плана Маршалла заключается не в попытке помочь странам посредством финансовых трансфертов, а в продвижении прорыночных экономических реформ. Успех плану Маршалла обеспечили условия, на которых он осуществлялся. Урок плана Маршалла заключается в экономической либерализации.

 

Энтони МЮЛЛЕР

Перевод с англ. Н. Афончиной (mises.in.ua)