О чем писала Jüdische Rundschau 100 лет назад

 

На немецкий язык название нашей газеты переводится как Jüdische Rundschau. Именно так называется наше немецкоязычное издание. Еженедельная газета с таким же названием выходила в Берлине с 1902 г. Она была органом Сионистского союза Германии и до 1938 г. (когда была запрещена властями нацистской Германии) оставалась одним из самых популярных немецкоязычных еврейских изданий. В этой рубрике мы регулярно знакомим наших читателей с избранными материалами, которые ровно 100 лет назад публиковались на страницах Jüdische Rundschau.

Дело польского Дрейфуса

Еврейская общественность Польши сейчас полностью поглощена судебным процессом во Львове против Йегера, Корнхабера и их товарищей. Он является прологом к делу Штайгера и вскрыл такие ужасающие подробности, что сегодня без преувеличения можно говорить о новом, полноценном «деле Дрейфуса».

5 сентября 1924 г. во Львове было совершено не­удачное покушение на главу польского государства Войцеховского. Из толпы в машину президента бросили бомбу. Она взорвалась, не причинив никому вреда. Одна статистка из балета указала на Штайгера как на исполнителя покушения. Этого совершенно аполитичного торгового служащего арестовали. И уже почти год Штайгер отбывает наказание за свое любопытство: он оказался одним из тысяч, кто хотел посмотреть на кортеж президента. Немедленно созданный военный трибунал сразу передал дело в обычный суд присяжных, а следственный судья Рутка сумел затянуть расследование до настоящего времени.

Несколько месяцев спустя после ареста Штайгера бывший полицейский информатор по фамилии Мыкетин сообщил, что в покушении участвовал некий Панчишин – террорист, уже замешанный в других актах насилия. Однако Мыкетин не решался публично высказать правду. В то время как в тюрьме томился невиновный, на свободе разгуливал тот, на кого падало веское подозрение в совершении теракта. Для того чтобы добиться торжества истины и направить следствие по правильному пути, господа Корнхабер, Йегер и Гласерман – евреи из Львова – начали заниматься показаниями Мыкетина и попытались при помощи частного детектива Дворницкого убедить Мыкетина представить доказательства. В конечном итоге он предстал перед следственным судьей Руткой и дал показания против Панчишина, который к тому моменту уже находился под стражей по подозрению в соучастии в другом преступлении. Однако спустя несколько недель Мыкетин отказался от своих обвинений против Панчишина. И теперь сам Мыкетин обвиняется в клевете, а господ Корнхабера, Йегера, Гласермана и Дворницкого обвиняют в мошенничестве и подстрекательстве к даче ложных показаний.

Уже 16 дней во Львове идет судебный процесс над вышеуказанными лицами. Защищать их в суде взялись наиболее выдающиеся адвокаты, среди которых д-р Грек (поляк) и д-р Ландау из Перемышля.

Процесс пролил свет на «юридическую Панаму». В течение многих дней судебных слушаний Мыкетин на глазах у изумленной публики рассказывал, почему был вынужден отказаться от своих обвинений против Панчишина. Свидетеля уговорили отказаться от первоначальных показаний следственный судья Рутка и его секретарь Пиотровский. Они сами составили протоколы, не слушая слов Мыкетина, заставили его подписать эти бумаги под угрозой тюремного заключения, склоняли к обвинению «еврейского отродья», убеждая, что «будет лучше, если окажется, что покушение совершил еврей, а совсем идеально получится, когда в противоправной деятельности обвинят вдобавок других евреев – Корнхабера, Йегера и Гласермана».

Протоколы были составлены на идеальном польском языке с примечанием, что они записаны со слов самого Мыкетина, в то время как он – украинец и говорит на ломаном польском. В протоколы были намеренно вставлены грубейшие антисемитские выражения в адрес всего еврейского народа. Сразу после покушения на президента Войцеховского в почтовых ящиках редакции сионистской ежедневной газеты Chwila и председателя суда оказались анонимные письма на русинском языке, в которых указывалось, что искать преступника следует среди украинских террористов и что исполнитель неудавшегося покушения уже сбежал за границу. Теперь секретарь Пиотровский, играющий в этой афере весьма неприглядную роль, вынудил обвиняемого Мыкетина заявить, будто он сам написал эти письма под давлением Корнхабера и его товарищей, чтобы отвлечь подозрение от еврея Штайгера!

Обвиняемые Корнхабер, Гласерман, Йегер и даже опытный детектив Дворницкий на открытом судебном заседании заявили, что и на них оказывалось давление со стороны следственного судьи и секретаря. Рутка обещал Дворницкому, что ни один волос на его голове не упадет, если он как следует «макнет» евреев. Но когда против Дворницкого всё же было выдвинуто обвинение, следователь оправдывался: так надо было сделать, ведь за границей удивились бы, если бы дело против поляка – единственного среди четырех подозреваемых – было прекращено. Однако Рутка ручался, что детектив в любом случае будет оправдан. Об этом сам Дворницкий заявил на открытом заседании в присутствии потрясенной публики! А затем последовало слушание доказательств, во время которого обвиняемые были оправданы, следственный судья и секретарь были уличены в нечистоплотном ведении дела!

Впечатление от судебного процесса было удручающим даже в кругах высокопоставленных польских судей и среди представителей польской прессы. Это проявилось не только в выразительном молчании части прессы, но и в резкой критике в адрес следственного судьи Рутки.

Напряжение растет с каждым днем. Но самое ужасное произошло вчера. Тайный политический полицейский детектив из Варшавы Цехновский был допрошен как свидетель и оправдал Штайгера. То же сделал и полицейский комендант Варшавы Пятковский. Оба утверждали, что абсурдно искать преступника среди евреев, так как в этой среде отсутствовали мотивы для совершения такого акта. Настоящий преступник должен быть среди коммунистов или в ультранациональной украинской партии. На следующий день Цехновского застрелил на улице коммунист по фамилии Ботвин – к несчастью, еврей – по приказу своей партии, «за то, что он донес на коммунистов». К ним принадлежит и печально известный Панчишин!

И что же делает прокурор? Всего через несколько часов после убийства Цехновского он отзывает обвинение против Панчишина в соучастии в покушении на президента Войцеховского и тем самым достигает своей цели: Панчишин допрашивается как свидетель, а не как обвиняемый! Всё это происходит после убийства Цехновского, чьи показания косвенно уличали Панчишина. А Штайгер, невиновный, уже целый год сидит в следственном изоляторе!

В тот же день в издаваемом в Варшаве самом оголтелом антисемитском издании Gazeta Poranna появляется статья, в которой Штайгер назван невиновным! И это в самой жуткой антисемитской газете! И тем не менее Штайгер по-прежнему в тюрьме!

Этот голос антисемитской газеты доказывает, что даже в самом враждебном к евреям уголке польского общества созрело убеждение, что над Штайгером вершится судебное убийство. Пусть этот голос послужит похвалой польскому обществу: совесть пробудилась.

Но Штайгер томится в тюрьме, следственный судья Рутка и секретарь Пиотровский продолжают исполнять свои обязанности, прокурор отзывает обвинение против Панчишина, а господа Корнхабер, Гласерман и Дворницкий сидят на скамье подсудимых и отчаянно борются за справедливость.

Одержат ли они победу?

 

Jüdische Rundschau № 61, 04.08.1925

Львовский процесс

Львов (Еврейское телеграфное агентство). Дальнейший ход судебного процесса против львовских евреев проходит под знаком убийства коммунистами полицейского агента Цехновского, который был главным свидетелем обвинения против Штайгера, утверждая, что располагает конкретными доказательствами вины Панчишина. В начале 19-го дня слушаний защита подала следующее ходатайство: Цехновский, главный свидетель на этом процессе, был убит при таких обстоятельствах, которые вызывают серьезное подозрение, что его устранили, чтобы он не мог выступить с показаниями против коммуниста Панчишина. Это преступление может оказать серьезное влияние на дальнейший ход процесса. По мнению защиты, необходимо провести тщательное расследование, чтобы установить правдивость версии о том, что коммунистические круги во главе с Панчишиным причастны к совершению покушения на президента. Эти люди продолжают использовать террор и убийства, чтобы избавиться от неудобных свидетелей. Дальнейшее ведение процесса под давлением такого террора невозможно. Защита поэтому просит приостановить процесс и передать всё дело следователю для дальнейшего разбирательства. Суд отклонил это ходатайство.

После этого Мыкетин сделал следующее заявление: «Меня постоянно спрашивали, почему я во время предварительного следствии не указал на Панчишина как на преступника. Убийство Цехновского подтвердило мои опасения. С этого момента я больше не буду отвечать ни на один вопрос».

29 июля был допрошен украинский коммунист Панчишин, которого Мыкетин и убитый полицейский агент Цехновский прямо называли участником покушения на президента Войцеховского. Панчишин категорически отрицает свою причастность к преступлению, однако не может представить никаких доказательств алиби. Прокурор сообщил, что получил уведомление о завершении следствия по делу Штайгера и что, следовательно, отсутствуют какие-либо основания подозревать Панчишина в совершении преступления.

Во время судебного заседания 29 июля снова произошел конфликт между председательствующим судьей и защитой. Суд отказался допросить госпожу Фанкос, которая намеревалась доказать, что Штайгер не был участником покушения. Был отклонен и допрос бывшего министра внутренних дел Хюбнера, который, как сообщалось, выражал мнение, что исполнителем был не Штайгер, а Панчишин.

 

Jüdische Rundschau № 61, 04.08.1925