Неподписавшийся

Даже бывшие советские граждане старшего поколения, к сожалению, забыли имя академика, советского экономиста Евгения Варги. Однако узнав, что он был одним из шестерых, кто в разгар сталинского мракобесия не подписал письма в «Правду» с требованием об отправке евреев на перевоспитание в отдаленные районы страны, проявляют интерес к его личности.

Евгений Самуилович Варга родился в Будапеште 6 ноября в 1879 г. в еврейской семье сельского учителя. Учился в Будапештском университете. Еще студентом изучал произведения теоретиков марксизма. В 1909 г. ему была присвоена степень доктора философии. Принимал участие в социал-демократическом движении в Австро-Венгрии и Германии. С 1906 г. был членом Венгерской социал-демократической партии, примыкал к ее левому крылу. Сотрудничая в теоретических органах социал-демократической печати, вел активную дискуссию с идеологом австрийских марксистов Отто Бауэром по проблеме инфляции в Австро-Венгрии. До Первой мировой некоторое время поддерживал центристскую позицию в среде европейской социал-демократии, ориентируясь на труды Карла Каутского; в 1914 г. осудил ее как оппортунистическую и занял антивоенные позиции Ленина и Розы Люксембург.

С 1918 г. профессор политической экономии в Будапештском университете Е. Варга принимал участие в буржуазно-демократической и социалистической революциях в Венгрии. Входил в состав правительства Венгерской Советской Республики в качестве наркома финансов, а затем председателя ВСНХ. После разгрома республики войсками адмирала Хорти эмигрировал вначале в Австрию, затем в СССР.

В 1920 г. вступил в компартию. С первых лет существования Коммунистического Интернационала был одним из его активных деятелей. Он неоднократно встречался с Лениным и переписывался с ним. Варга участвовал в работе 4–6-го конгрессов Коминтерна. В 1922–1927 гг. работал в торгпредстве при советском посольстве в Берлине.

Работая в Коминтерне, Варга познакомился со Сталиным, оценившим ум и эрудицию выдающегося экономиста-международника. В 1920-е гг. Сталин порой вступал в полемику с Варгой по теоретическим вопросам пролетарской революции, но делал это в несвойственной ему вежливой манере.

Видимо, именно Сталин способствовал назначению Варги директором Института мирового хозяйства и международной политики (ИМХМП), в деятельности которого с конца 1920-х важное место занимало выполнение личных заданий вождя. Но чаще директор ИМХМП сам направлял Сталину инициативные записки по вопросам текущей международной жизни. В 1931 г. ЦК ВКП(б) принял санкционированное генсеком решение, согласно которому институт Варги должен был стать центром исследований и разработок в области мировых экономических и политических проблем.

Постоянными заказчиками и адресатами института, помимо Сталина, были Молотов, Литвинов (до 1939 г.), Микоян и другие высшие советские руководители. В отчетных докладах, с которыми Сталин выступал на ХV–XVIII съездах партии, он неизменно опирался на материалы, полученные им из института Варги. Особенно Варга заслужил уважение Сталина как экономист-международник, предсказав наступление мирового экономического кризиса 1929–1933 гг. (когда большинство аналитиков были уверены в стабилизации капитализма), а затем – его окончание (когда в Коминтерне доминирующей была точка зрения о скором крахе капиталистической системы).

Наличие в числе сотрудников института иностранцев-политэмигрантов не могло не привлекать к себе внимание ОГПУ–НКВД, a затем ГРУ. Эти ведомства не только были получателями научной продукции ИМХМП, но нередко подбирали себе там перспективных сотрудников, хорошо знавших иностранные языки, для работы в зарубежных резидентурах и в центральном аппарате разведки.

Под руководством Варги ИМХМП приобрел авторитет не только в СССР, но и за рубежом. «Мы внимательно следим за статьями Варги – в них содержится более компетентный анализ экономической конъюнктуры западных стран, чем тот, с которым выступают наши экономисты», – говорили американские бизнесмены.

Желание познать внешний мир, пусть и через призму марксистской идеологии, научная смелость, которая, впрочем, не выходила за установленные идеологические рамки, не раз навлекали на Варгу и его сотрудников серьезные неприятности, в частности – обвинения в ревизионизме и даже в контрреволюции и шпионаже. Жертвами Большого террора стали многие научные сотрудники.

Трудно с определенностью сказать, понимал ли тогда Варга, что террор инициирован именно Сталиным, а не Ягодой или Ежовым. Скорее всего, понимание пришло позднее. Иначе он не стал бы апеллировать к Сталину с призывом положить конец репрессиям хотя бы в отношении иностранных коммунистов.

На этот самоубийственный шаг Варга отважился, ожидая ареста и зная, что в «органах» на него скопилось много доносов. Во время одного из приемов Сталин, стремясь успокоить Варгу, заметил, что тот не представляет себе всю сложность современной внутриполитической обстановки и трудности работы Ежова, дав тем самым понять, что надо выполнять требования последнего.

И вот в это самое время, 28 марта 1938 г., Варга пишет Сталину письмо, озаглавленное «Проблема нелегальных партий и массовые аресты». Варга обращает внимание Сталина на разгул ксенофобии и националистические тенденции во внутренней политике, расправы над иностранными коммунистами-политэмигрантами. «Вместо правильного сочетания советского патриотизма и интернационализма, – писал он, – всё более выигрывает односторонний ограниченный национализм». Вскоре Мюнхенское соглашение и последовавшие за ним события придали этим предостережениям особый смысл. В архиве Сталина не удалось найти ответа на довольно дерзкое письмо Варги.

Спустя несколько месяцев Варга не только сохранил жизнь и свободу, но, что удивительно, даже не утратил расположения непредсказуемого вождя. Сталин доверил ему редактирование немецкого перевода «Краткого курса истории ВКП(б)». Это была высокая честь, учитывая, что авторство приписывалось самому вождю. С одобрения Сталина на общем собрании Академии наук СССР в 1938 г. Варга был избран ее действительным членом.

Советско-германский пакт о ненападении от 23 августа 1939 г., «освященный» самим «вождем мирового пролетариата», Варга и его институт не могли, разумеется, подвергать сомнению. Но внимательное наблюдение за развитием событий на европейском театре военных действий давало аналитикам ИМХМП материал о значительном наращивании нацистской Германиeй военно-экономического потенциала, который мог быть направлен и против СССР. Не декларируя такой возможности, Варга, тем не менее, решается проинформировать Сталина о возрастании ресурсов Германии.

Советско-германское сближение вызвало неодобрительное отношение к академику Варге и его институту. Летом 1940 г. руководитель ТАСС Я. Хавинсон подал в ЦК ВКП(б) и НКИД документ о том, что наступил час для изучения Real politik. Подтекст заключался в том, что дружба с Гитлером представлялась недопустимой с точки зрения марксистской теории международных отношений, оплотом которой был институт Варги. Вместо него для изучения международной политики Хавинсон предлагал открыть новый институт, который подчинялся бы НКИД.

С обращения к этому документу Агитпроп ЦК ВКП(б) и начал свои действия против института Варги в феврале 1941 г. К нему были добавлены доносы из самого института об отборе кадров. Их Агитпроп дополнил критическим заключением, в котором упор был сделан на национальный состав сотрудников. После обсуждения этого вопроса на Секретариате ЦК 16 июня Жданов и Щербаков предложили Агитпропу срочно разработать план реформирования института.

С началом Второй мировой вой­ны внимание Варги и руководимого им института было приковано к изучению развития политической и экономической ситуации в Европе и на Дальнем Востоке. После капитуляции Франции летом 1940-го Варга выступил инициатором пересмотра в Коминтерне и советской печати оценок межимпериалистических отношений. Признание США потенциальным союзником Англии означало и возможность в перспективе совместного выступления этих двух стран против держав «оси». Свои соображения Варга, как обычно, направил Сталину и вскоре получил из Кремля благосклонный ответ.

После нападения Германии на СССР 22 июня 1941 г. многие сотрудники института, несмотря на бронь, добровольно ушли на фронт, а ИМХМП был эвакуирован в Ташкент. Сам Варга с небольшой оперативной группой обосновался в Куйбышеве. После разгрома немцев под Москвой эта группа в начале 1942 г. вернулась в Москву, и Варга восстановил контакт со Сталиным. Продолжая направлять вождю свои оценки и прогнозы, он концентрируется на перспективах послевоенного развития.

•

Погруженный в работу, Варга и не думал, что в самый разгар вой­ны, находясь в тылу, он может оказаться на волосок от гибели. Сошлемся на сохранившиеся архивные документы и предсмертные воспоминания самого Варги.

«Сталин обрек на смерть десятки тысяч лучших русских и иностранных коммунистов, – писал Варга в начале 1960-х незадолго до смерти, – но меня лично он дважды спас: в 1938 г., когда ГПУ хотело меня арестовать на основании многочисленных ложных доносов, и в 1943 г., когда негодяй Вышинский обвинил меня в защите гитлеровского империализма. Почему Сталин сделал это? Не знаю! Может быть, думал, что я ему еще понадоблюсь… Дело в том, что во время вой­ны настойчиво внушалось, особенно Эренбургом, что страшные злодеяния, которые творили немцы в отношении евреев, восточных военнопленных и населения оккупированных областей, объясняются проявлением национального характера немцев».

Это, разумеется, антимарксистский взгляд.

Выступая в 1943 г. на собрании академиков в Свердловске с докладом «Исторические корни особенностей германского империализма», Варга заявил, что эти особенности должны быть объяснены исторически, и пытался дать им марксистский анализ. Вероятно, эта попытка была психологически преждевременной. Варга позволил себе напомнить о революционных традициях германского рабочего класса, которые в будущем, по его убеждению, обязательно дадут о себе знать.

Присутствовавший на этом собрании академик Вышинский, первый заместитель наркома иностранных дел, не только обрушился с грубой бранью на «пособника германского фашизма» Варгу, но и поспешил направить донос Сталину и Молотову. Его поддержал тогдашний начальник Главного политического управления Красной армии Щербаков, по инициативе которого против Варги в печати развернулась кампания травли. На вопрос Варги, читал ли он его доклад, сей патологический антисемит ответил: «К чему мне его читать, раз все приняли его в штыки?»

По совету Георгия Димитрова Варга направил письмо и текст доклада Сталину. Занятый военными операциями, тот поручил разобраться с этим вопросом Молотову, который уже получил донос Вышинского. Ознакомившись со стенограммой заседания в Свердловске и с текстом доклада Варги, Молотов 15 мая 1943 г. письменно высказал свое мнение Сталину: «Читал. Доклад неплохой. Ничего неправильного в установке т. Варги не нахожу». Вскоре завотделом пропаганды ЦК Александров позвонил Варге и сказал, что доклад не так уж плох и он бы его мог опубликовать.

Так, в 1943 г. Сталин не только не отдал Варгу на съедение его недругам, но и почтил знаком своего расположения. Указом Президиума Верховного Совета СССР академик Е. С. Варга за заслуги перед Советским государством и в связи с 65-летием был награжден очередным орденом Ленина.

Однако пережитое потрясение, особенно малодушное поведение многих друзей и коллег, глубоко травмировало Евгения Самуиловича. Он заболел и осенью 1944 г. подал заявление об отставке с поста директора института. На сей раз против ухода Варги выступил научный коллектив ИМХМП. В Архиве РАН сохранилась копия письма Молотову с просьбой не принимать отставку Варги. Один из приведенных аргументов гласил: «Крупный авторитет академика Е. Варги в СССР и за рубежом, а также его умение смело и своевременно ставить новые научные проблемы приобретают очень важное значение в связи с характером предстоящего этапа нашей работы».

Отставка Варги не была принята, и он продолжил выполнять директорские обязанности, одновременно работая над новой книгой, которой суждено будет изменить его судьбу.

•

Сталин пока продолжал благоволить к Варге. В феврале 1945 г. вождь пригласил его в качестве эксперта на Ялтинскую конференцию, а затем и на Потсдамскую. Сталина заинтересовал прогноз Варги о неизбежности тяжелого послевоенного экономического кризиса в США. По замечанию сотрудника института В. Каплана, «Сталин ожидал этого кризиса до своей смерти в 1953 г.; он не только был уверен в скором наступлении кризиса, но и в своей глобальной политике возлагал на него большие надежды».

После вой­ны Сталин направил Варгу в Будапешт в качестве экономического консультанта венгерского правительства. Именно Варга первым ввел понятие «страны народной демократии».

По возвращении из Венгрии в 1946 г. Варга обнаружил, что политический климат в Москве начал портиться. Это он почувствовал, в частности, послав Сталину новую книгу «Изменения в экономике капитализма в итоге Второй мировой вой­ны». Впервые за многие годы их знакомства Сталин уклонился от чтения труда своего экономического советника, ссылаясь на «чрезмерную занятость».

Последующее развитие событий позволяет предположить, что Сталин всё же ознакомился с книгой. Она ему не понравилась по концепции и основным выводам, но он дал санкцию на ее публикацию. При этом коварный вождь задумал организовать после ее издания показательное «дело» Варги и руководимого им ИМХМП.Книга была издана в рекордно короткий срок уже в 1946 г. Это была первая в мировой экономической литературе попытка серьезного всестороннего осмысления последствий Второй мировой вой­ны для западной экономики. Поэтому она привлекла внимание специалистов не только в СССР, но и за рубежом.

Для Варги, утратившего к тому времени прямой контакт со Сталиным, единственной возможностью донести свои взгляды до сведения руководства стала направленная 24 июня 1947 г. Молотову записка с анализом плана Маршалла. Удивительным образом выводы Варги на этот раз совпали с мнением Сталина. В Политбюро усмотрели в плане Маршалла возможность чужими руками восстановить как собственную экономику, так и экономику восточноевропейских стран – сателлитов СССР. Политическая подоплека американской инициативы, исключавшей помощь «недружественным странам», первое время не была ясна Кремлю.

Варга же смотрел на план Маршалла с точки зрения отстаиваемой им концепции о предстоящем в скором времени в США глубоком экономическом кризисе. В целом оценка Варги плана Маршалла была отрицательной, и в этом, как оказалось, его мнение совпало с точкой зрения Сталина. Уверенность в скором кризисе в США позволяла советскому руководству рассчитывать на изменение международной ситуации в пользу СССР.

На Совещании министров иностранных дел в Париже 26 июня 1947 г. Молотов на первых заседаниях занимал, казалось, благожелательную позицию в отношении плана Маршалла, но 2 июля неожиданно был отозван в Москву. Это можно объяснить следующим образом. Размышляя над планом Маршалла, Сталин пришел к выводу, что американская инициатива несет в себе угрозу всей стратегии СССР в Европе. В итоге СССР не только отказался участвовать в обсуждении плана Маршалла, но и заставил своих восточноевропейских сателлитов поступить подобным образом.

Понравившаяся Сталину записка Варги не повлияла на резкую перемену его отношения как к самому Варге, так и к ИМХМП, судьба которого была предрешена. В мае 1947 г. по указанию Управления пропаганды ЦК ВКП(б) на совместном заседании Сектора политэкономии Института экономики АН СССР и кафедры политэкономии МГУ состоялось обсуждение книги академика Варги. Дискуссия велась под председательством членкора АН СССР К. Островитянова. Во вступительном слове он отметил, что наряду с рядом спорных положений, содержащихся в книге, «нельзя не признать, что она будит мысль и дает большой материал для серьезной научной дискуссии».

В поддержку основных положений книги выступили такие авторитетные экономисты, как академики Трахтенберг и Струмилин. Последний, в частности, сказал: «Даже спорные страницы в работе т. Варги не сужают, а повышают интерес к выдающейся, оригинальной работе автора. В отличие от произведений многих других авторов, с которыми не о чем спорить уже потому, что в их работах нет ни одной собственной мысли, книга т. Варги, изобилуя ими, заставляет подумать о них и своих читателей».

В то же время в ходе дискуссии были нанесены первые удары по всей концепции книги Варги. Эту миссию взяла на себя креатура Управления Агитпропа ЦК ВКП(б). Островитянов, постоянно информировавший о ходе дискуссии начальника Агитпропа ЦК Александрова и получавший от него соответствующие указания, в заключительном слове резко в противоречии со своим первоначально высказанным мнением заявил, что Варга не дал анализ явлений современного капитализма с точки зрения сталинской постановки проблемы общего кризиса капитализма. В докладной записке Жданову Островитянов заверил «идеолога № 1» в том, что «дискуссия носила принципиальный характер», и подробно перечислил «выявленные» в ходе обсуждения «серьезные недостатки книги». Жданов, ознакомившись с запиской, наложил резолюцию: «Разослать для сведения тт. Сталину, Молотову, Берии, Микояну, Маленкову, Вознесенскому».

Дальше, как говорится, «пошла плясать губерния». По почину журнала «Большевик» академик Варга и возглавляемый им институт подвергались грубой критике.

Весьма опасным недоброжелателем выступил тогдашний сталинский фаворит Н. Вознесенский, член Политбюро, первый зампред Совмина, председатель Госплана. Почти одновременно с книгой Варги он выпустил книгу «Военная экономика СССР в период Отечественной вой­ны», которая была отмечена Сталинской премией. Выступая в роли первого экономиста СССР, Вознесенский уже претендовал и на бесспорное знание экономики капиталистической. А втайне уже готовилось закрытие ИМХМП и оргвыводы в отношении его руководства.

Еще в марте 1947 г. президент АН СССР академик С. Вавилов обратился к секретарю ЦК ВКП(б) А. Кузнецову с просьбой поддержать ходатайство директора ИМХМП академика Варги о командировании пяти ведущих научных сотрудников института в ряд зарубежных стран для сбора материала. Спустя месяц был получен ответ: «Управление пропаганды считает нецелесообразным посылку указанных лиц в заграничные научные командировки по политическим мотивам. Гольштейн И. И. и Слободской С. М. являются выходцами из партии „Бунд“, Лемин И. М., Гольштейн И. И. и Файнгор И. М. в прошлом исключались из партии, Карр В. А. – сын помещика из бывшей Бессарабской губ., в течение 12 лет проживал в Германии, политически не выявлен».

Варга, видимо, не сразу понял, кто подлинный инициатор закрытия ИМХМП. Этим можно объяснить его обращение к Сталину, который до тeх пор поддерживал его. Однако ответа на это письмо и на последующие свои обращения к вождю Варга не получил. То, что закрытие ИМХМП было санкционировано Сталиным, подтвердил позже на партактиве Института экономики немало этому содействовавший член Политбюро ЦК ВКП(б) Н. Вознесенский.

На глазах у Варги были произведены аресты нескольких его сотрудников. Опасался ареста и сам Варга, но его почему-то не трогали. По всей видимости, Сталин дал соответствующие указания главе МГБ Абакумову. Более того, академик Варга после ликвидации его института, в атмосфере развязанной против него кампании продолжал оставаться на свободе и работать, в частности, членом редколлегии журнала «Вопросы экономики».

Евгений Примаков писал по этому поводу: «До сих пор непонятно, как этот известный ученый с коминтерновским прошлым, осмелившийся писать о новых качествах капитализма, точнее, об организованном капитализме, включавшем в себя элементы плановости, и раскритикованный за это в пух и прах „Самим“, смог избежать ареста…»

Возможно, милостиво сохранив Варге жизнь и свободу, Сталин инициировал искоренение «ереси», содержавшейся, по его мнению, в послевоенных публикациях ИМХМП. Известно, что в журнале «Вопросы экономики» была опубликована «исповедь» Варги, полное признание им своих ошибок. Отметим, что первый вариант своих признаний Варга послал Молотову, который ознакомил с ним Сталина. Удовлетворенный поведением Варги, Сталин, вероятно, и дал своим опричникам указание оставить старика в покое.

•

Развязанная затем в стране борьба с «заграничным низкопоклонством и безродным космополитизмом» затронула и Варгу. Обвинение академика в антипатриотизме было тем более отвратительно, что многим было известно, что единственный сын ученого погиб во время Великой Отечественной вой­ны. Но такой была атмосфера тех лет. Старый ученый проявил мужество и отказался подписать письмо в «Правду» в январе 1953 г.

Вячеслав Костиков пишет, что Сталин не мог простить Варге того, что ортодоксальный марксист, свято веривший в догму абсолютного и относительного обнищания рабочего класса при капитализме, наблюдая экономическую эволюцию в мире, после Второй мировой вой­ны пришел к выводу, что система капитализма в состоянии приспосабливаться к изменяющимся условиям и противостоять кризисам. Политик Сталин не мог простить экономисту Варге то, чего никому не прощал. После смерти Сталина Варга работал в созданном в 1956 г. Институте мировой экономики и международных отношений, который считался продолжателем традиций ИМХМП. В 1955-м он подписал «Письмо 300», выступив против лысенковщины.

•

Незадолго до своей кончины осенью 1964 г. Варга составил записку с надписью на конверте «Вскрыть через 25 лет». В ней он с горечью писал о своем разочаровании в советской социальной модели, которой он верно служил большую часть своей жизни: «Советский Союз превратился в государство, в котором полностью господствует бюрократия». Думаю, что вряд ли его удовлетворила бы и нынешняя система.

Труды академика Варги были изданы во многих странах мира. Он был удостоен Ленинской премии, отмечен тремя орденами Ленина, орденом Красного Знамени и медалями.

Умер Евгений Варга 6 октября 1964 г., не дожив всего месяц до своего 85-летия. Он похоронен на Новодевичьем кладбище. На доме № 11 по Ленинскому проспекту, где последние десять лет жил и работал академик, установлена мемориальная доска. А Российская академия наук учредила премию его имени «за лучшие научные работы в области мировой экономики».

 

Семен КИПЕРМАН