А реалисты изучают apaбский…

Одним из самых неожиданных последствий событий 7 октября стал заметный рост числа израильтян, желающих изучать арабский язык. Корреспондент газеты «Маарив» Дуди Петимер, а вслед за ним и корреспондент нашего русскоязычного партнера «Новости недели» Лев Пинскер попытались разобраться, идет ли речь о временном поветрии или о новой тенденции в настроении израильского общества.

– Рост интереса к изучению арабского языка действительно ощущается, причем многократный, – говорит создатель общественного объединения «Мидраса» Гилад Свит. – Если раньше на наш сайт по удаленному изучению арабского языка ежедневно заходили в среднем 50 новых пользователей, то после 7 октября их число возросло до 150, а общее количество посещений выросло до 150 тыс. в день, что, учитывая специфику, довольно много. К сожалению, на протяжении многих лет преподавание арабского языка велось на очень низком уровне. Можно сказать, это всегда был самый «неуважаемый» предмет в еврейских школах. На экзаменах по арабскому едва ли не официально разрешали списывать, чтобы можно было получить проходной балл и забыть...

По словам Гилада Свита, сейчас израильтяне начинают понимать простую истину, что жить в Израиле и на Ближнем Востоке в целом и не знать арабского языка если и не невозможно, то попросту глупо. Потому что знание арабского открывает перед любым израильтянином множество новых возможностей. Начнем с того, что оно позволяет подключиться к новым информационным источникам или, например, понимать разговор двух арабов между собой в автобусе. Кстати, известны случаи, когда это помогало предотвратить теракт. Вы иначе чувствуете себя на арабском рынке или при совершении сделки с арабскими партнерами, а с учетом нормализации отношений между Израилем и рядом арабских стран это очень важно для многих предпринимателей. Да и, что там скрывать, 7 октября были случаи, когда знание языка помогало спастись: услышав арабскую речь, убийцы останавливались. Они не переставали видеть в евреях врагов, но, по рассказам выживших, в этот момент сидящий в них зверь словно отступал чуть назад и вступал в борьбу с глубоко сидящим в них человеком. Возможно, в нас от рождения заложен инстинкт, диктующий, что тот, кто говорит с тобой на одном языке, – свой, а своего убить всегда труднее, чем чужака.

Гилад рассказывает, что вот уже несколько лет, как «Мидраса» при поддержке столичной мэрии осуществляет проект «Элем», в рамках которого студенты – жители Восточного Иерусалима ведут в школах города кружки по изучению арабского языка. После 7 октября он боялся, что проект закроется: родители и директора школ потребуют запретить кружки, а студенты побоятся приходить в школы. Но всё оказалось ровнo наоборот: и родители, и ученики потребовали, чтобы кружки продолжили работу. Да и студенты заявили, что им интересно работать в еврейских школах, поскольку это позволяет им лучше узнать евреев.

– Чтобы вы поняли всю неординарность происходящего, приведу только один факт, – говорит доцент Бар-Иланского университета Мор Шапира. – Я преподаю арабский язык на очень продвинутом уровне, до которого доходят не многие, еще меньше было тех, кто хотел бы на нем учиться. Так что обычно моя группа насчитывает пять-семь студентов. Сейчас их сорок, и, если честно, я просто не знаю, что с ними делать. Понятно, что надо будет делить группу как минимум на три части, улаживать вопрос с ректоратом. Многие из моих студентов сейчас воюют в Газе и пишут мне в WhatsApp о том, как им пригодились наши занятия. Но бывает, что даже они не в состоянии понять смысл тех или иных граффити на стенах и присылают фотографии с просьбой разобраться. И это, повторю, люди, уже обладающие неплохим знанием базового языка.

А вот на вопрос, что побудило вдруг множество людей начать изучать арабский, у меня однозначного ответа нет. Некоторые говорят – чтобы лучше узнать врага, другие – чтобы лучше узнать соседа. Но мотив в данном случае совершенно не важен. Потому что и в том и в другом случае, начав учиться, человек понимает, что оба посыла неверны, ведь среди арабов есть как непримиримые наши враги, так и те, кто хотел бы быть нам добрым соседом. И знание арабского, безусловно, расширяет наши горизонты, помогает лучше понять и тех и других. Например, пару месяцев назад мы внимательно изучали сюжет, отснятый «Аль-Джазирой» в связи с освобождением Ноа Аргамани и гибелью двух заложников. Там было множество нюансов, понять которые с помощью титров на английском языке попросту невозможно: необходимо следить за тем, что и как говорит диктор за кадром в оригинале.

Почти то же по поводу того, является ли арабский «языком врага» или «языком соседа», говорит основатель организации Blend.ar Хен Куперман. Цель Blend.ar – наведение мостов между арабами и евреями. Организация предлагает курсы по изучению арабского языка в режиме онлайн и фронтально на базе двух центров: один расположен в Абу-Гоше, другой – в арабском квартале Хайфы. Те, кто приезжает туда поучиться, имеют возможность окунуться в языковую среду, пообщаться с арабами на улице.

– Но главная особенность нашей методики заключается в том, что мы погружаем студентов в арабскую культуру, знакомим с культурными кодами, ментальностью наших арабских соседей. Например, помогаем понять, когда слово «иншалла» означает «да», а когда – «нет». Я убежден, что, не зная культуры, невозможно понять до конца язык любого народа, а значит, и невозможно нормально вести переговоры, – говорит Хен Куперман.

Интерес к изучению арабского языка, по его словам, в израильском обществе был всегда, а после 7 октября лишь усилился. Кстати, не многие знают, что изучение арабского языка сегодня очень популярно среди врачей и медсестер, работающих в больницах Иерусалима. В том числе и среди русскоязычных медиков. По их словам, желание учить язык невольно способствует сближению с коллегами и пациентами. Похоже, по меньшей мере в Иерусалиме арабы и евреи понимают: нравится им это или нет, но придется жить вместе. И при этом было бы хорошо понимать друг друга.

•

Как оказалось, немало израильтян, в том числе и русскоязычных, тоже сейчас учат или уже выучили арабский. Причем совершенно самостоятельно, без всяких курсов. Одна из них – медсестра иерусалимской больницы «Адасса Эйн-Керем» Марина А.

– Я начала учить арабский года три назад, вне всякой связи с событиями 7 октября, – рассказывает Марина. – Я вообще люблю изучать языки, и иврит, думаю, освоила на уровне, на каком его знают не все израильтяне, и очень люблю современную израильскую литературу. Арабский же я начала учить потому, что у меня немало коллег-арабов. Они свободно говорят на иврите, но между собой предпочитают общаться на арабском, вот я и подумала: «Если они выучили наш язык, то почему я не могу выучить их?» Был, разумеется, и еще один стимул: у нас достаточно часто бывают пациенты, которые не понимают иврита или не очень хорошо на нем говорят. Но налаживать контакт с ними нужно, а всякий раз звать коллегу в качестве переводчика – замучаешься. В общем, я достала самоучитель и засела за него в свободное от работы время. И это оказалось чертовски увлекательным занятием! Говорить я поначалу не решалась, но однажды взяла и написала – по заданию самоучителя – что-то вроде школьного сочинения и показала на работе подруге-арабке, чтобы та проверила на предмет ошибок. У нее аж глаза округлись, честное слово! Потом мы стали друг с другом разговаривать только по-арабски, чтобы отточить мое произношение, пополнить словарный запас и всё такое. Наконец, настал день, когда я перестала скрываться и заговорила на этом языке с пациентами, врачами и медсестрами. И, во-первых, явственно ощутила, как выросло ко мне уважение коллег, а во-вторых, возник совсем другой уровень отношений с пациентами. Потому что, когда ты говоришь с больными человеком на его родном языке, между вами словно рушится стена, возникает теплота и доверие – даже в случае, если этот человек хорошо знает иврит. Поэтому я убеждена, что медикам, особенно работающим в смешанных городах, арабский язык попросту необходим. Я, кстати, продолжаю учить арабский, потому что этим можно заниматься всю жизнь. В последнее время начала читать романы на арабском, думаю заняться переводом.

Следующим моим собеседником стал житель Лода Михаил Г., который выучил арабский... на улице, а точнее, на рынке.

– Я знаю, вам сказали, будто я говорю по-арабски, но это не совсем так, – смущенно говорит Михаил. – То есть я говорю немного. Дело в том, что я родился и вырос в Грузии, а там у нас было принято знать несколькo языкoв и говорить на них. И это, на мой взгляд, правильно, потому что сближает людей, делает их лучше. Я до приезда в Израиль говорил по-грузински, по-русски и по-армянски. Почему армянский? Потому что с нами по соседству жили две армянские семьи, и я как-то само собой схватил этот язык. В Израиле это тоже произошло естественным образом. То есть сначала, понятно, я выучил иврит для работы. Но у меня есть увлечение – я делаю из серебра и полудрагоценных камешков серьги, кулоны и другие украшения и раз в неделю выхожу продавать это на рынок Рамле-Лод, где каждый может недорого купить место для лавки. Там таких еврейских кустарей, как я, очень часто «прессуют» местные арабы: стараются тебя согнать, требуют долю от продажи и всё такое. Ну, я начал прислушиваться к их разговорам и схватывал то одно выражение, то другое, то третье. В конце концов научился «посылать» их по-арабски, и это произвело на них эффект холодного душа. От меня и еще от пары евреев, которые выставляли свои изделия рядом со мной, отстали. А если у вас язык пошел, то главное – не останавливаться. Сейчас я спокойно торгуюсь по-арабски, могу даже обсудить кое-какие вопросы. И отношение ко мне торговцев-арабов теперь совсем иное. Этим всё и ограничивается. Но я убежден: с арабами надо говорить на их языке. В прямом смысле этого слова. Но верить им до конца всё равно не стоит.

Даниэль Р., репатриировавшийся в Израиль в пятилетнем возрасте, выучил арабский в армии, попав в соответствующий отдел разведслужбы.

– Это была не самая приятная работа, но меня убедили, что знание арабского и служба в этом подразделении откроют передо мной большие перспективы, в том числе и на дипломатическом поприще, и я согласился, – вспоминает Даник. – С дипломатией пока ничего не получилось, но я заканчиваю учебу на первую степень по арабистике, так что всё еще может быть. Что я могу сказать? Великий язык, великая литература, великая философия... Но если вы послушаете, о чем лидеры ХАМАСа говорят между собой, если почитаете их прессу, то ужаснетесь тому, насколько они нас ненавидят. Поэтому события 7 октября меня, в отличие от многих, к сожалению, не удивили. С другой стороны, мы живем среди арабов. В Акко, Лоде, Афуле, Яффо арабский звучит на улице, и знать его, безусловно, полезно с любой точки зрения.

Еще один разговор у автора этих строк произошел с Эли М., переводчиком с арабского. Место работы он назвать отказался, лишь сказал, что очень доволен зарплатой.

– Самое смешное, что арабский я выучил только в армии на специальных курсах, – с улыбкой поведал Эли. – Почему смешно? Потому что мои бабушка и дедушка со стороны матери репатриировались из Марокко, со стороны отца – из Ирака, и дома между собой, понятное дело, говорили по-арабски. Но мать и отец, как ни странно, почти не говорят на этом языке, а уж о нас, внуках, и говорить не приходится. Как они, слыша арабский язык каждый день, усвоили лишь пару десятков слов и выражений, для меня до сих пор остается загадкой. Думаю, всё дело в том, что они просто этого не хотели. И очень-очень напрасно! Знание арабского 7 октября многим спасло жизнь. Достаточно вспомнить нашумевшую историю тетушки Рахель из Офакима с ее печеньем. Но были и другие, пусть и не столь эффектные и известные...

В заключение хочется привести результаты опроса, проведенного среди потомков репатриантов из арабских стран. На вопрос, понимают ли они арабскую речь, утвердительно ответили 40,2% респондентов – детей этих репатриантов, 29,8% внуков и 9% правнуков. Только 23,8% детей репатриантов заявили, что могут поддержать беседу на арабском языке, среди внуков таковых оказалось 16,7%, среди правнуков – 3,8%. На вопрос «Можете ли вы читать на арабском?» утвердительно ответили 4,9% детей, 3,1% внуков и 3,8% правнуков (думается, две последние цифры многих удивят, но мы ничего не перепутали – таковы результаты опроса). Наконец, писать по-арабски могут лишь 3,7% детей и по 2,3% внуков и правнуков.

Почему-то подумалось, что почти такую же картину даст опрос представителей второго, третьего и четвертого поколения русскоязычных израильтян. Но арабский язык в Израиле, безусловно, куда более важен, чем русский, – хотя бы потому, что на нем говорят соседи израильтян-евреев, которые никуда не денутся...