Еврейско-польский узел: убийства и спасения

Людям, живущим в двадцатом веке,

Можно ль так думать о человеке?

Можно ли бросить живых в могилу,

Употребляя так гнусно силу?..

Кристина Живульская,

польская писательница, еврейка

 

Дискриминация и коммунизм

Польша, 1939 г. В польской державе евреев около 3,3–3,5 млн, и они составляют порядка 10% ee населения. Наибольший процент среди всех стран мира. Жили евреи преимущественно в городах, занимались в основном ремеслами, торговлей. Жизнь многих была далеко не сахар. Подавляющее большинство страдало от бедности. Массовой была безработица. Особенно в провинции. Попасть на работу в государственные учреждения было крайне трудно. Среди чиновников центральной администрации евреи составляли 1%, в местных администрациях – 2%. На государственные и коммунальные предприятия за редким исключением их тоже не брали. Лишь небольшая прослойка еврейского населения могла чувствовать себя «в порядке»: материально обеспеченными, обладающими свободой выбора и находящимися в сравнительной безопасности.

В центре еврейской жизни оставалась религиозная община. Многие евреи были достаточно изолированными от польского общества, поддерживая с поляками в основном только экономические отношения. Здесь проявлялись и многовековая присущая евреям склонность к изоляции и заметно присутствовавшие среди значительной части польского общества антисемитские настроения, препятствовавшие ассимиляции, интеграции.

Религиозная неприязнь, симпатии части евреев к коммунистическим идеям, конкуренция в условиях экономического кризиса 1930-х, обвинения одних евреев в том, что они слабо ассимилируются, а других в том, что делают это слишком интенсивно и играют возрастающую роль в общественной жизни и культуре Второй Речи Посполитой, – всё это служило базисом для развитого польского антисемитизма. А еще тяжелая международная обстановка, требовавшая, по мнению многих польских политиков, не межнационального согласия, а борьбы с «внутренними врагами» в лице нацменьшинств в целях создания однородности народонаселения. Особенно антисемитизм генерировался польскими националистами из оппозиционной партии национал-демократов.

Правда, параллельно в стране действовали десятки еврейских политических и культурных организаций. У еврейских газет и книг были высокие тиражи, проводились выставки, работали частные школы с преподаванием на идише и иврите.

Ксенофобия сдерживалась, пока Польшей руководил авторитетный лидер Юзеф Пилсудский (см. «ЕП», 2023, № 11), но после его смерти в 1935 г. начала всё больше вырываться наружу. Во второй половине 1930-х государство проводило всё более антисемитскую линию экономической дискриминации евреев, с тем чтобы вынудить их к массовой эмиграции. С точки зрения польского историка, еврея Шимона Рудницкого, это «самый худший период отношения к евреям в Польше». Появились законы, ограничивающие права евреев, особенно в экономической сфере. Национал-демократы открыто инициировали бойкот еврейских магазинов, предприятий. В аудиториях университетов разделили места на христианские и еврейские. Существовали неофициальные ограничения при приеме в вузы. Прошел даже ряд погромов, в которых десятки людей погибли, а сотни получили ранения.

Евреи всё чаще чувствовали себя в Польше чужими. Отсутствие работы, возможности эмигрировать, юдофобия приводили к тому, что заметная часть еврейской молодежи всё больше проникалась революционными, левыми идеями. Евреи ругали поляков за дискриминацию, поляки евреев – за коммунизм. Замкнутый круг? Желая выпихнуть побольше евреев из страны, польское правительство поддерживало сионистов в их стремлении создать еврейское государство, даже предоставляло оружие, деньги, лагеря c инструкторами для военной подготовки. Польские представители в Лиге Наций ратовали за поиск в мире территории для еврейской эмиграции.

В общем, отношения поляков и проживавших в Польше евреев были стянуты в сложный узел накопившихся проблем, а оккупация польской территории наглядно эти проблемы выявляла и зачастую усугубляла.

 

Пропольская позиция

Во время войны и оккупации погибло около 6 млн польских граждан, половина из которых были евреями. Выжило примерно 10–15% евреев. Большинство из них – те, кто при захвате СССР в 1939 г. Восточной Польши перебрался в Союз, хотя многие были репрессированы и умерли в лагерях. Другие столкнулись с резким ухудшением жизни: нормированным распределением продуктов, «уплотнением» жилплощади, разрушением общинного уклада, потерей бизнес и того уровня свободы, который имели в Польше. Разумеется, многим совсем не хотелось советской власти. Но онизнали, что происходит с евреями при нацистском режиме.

По естественным причинам этнические поляки в массе своей были настроены более антисоветски, чем евреи. Ведь они теряли свою страну, где их по национальным признакам не ущемляли. Часть же евреев (как и часть украинцев и белорусов) приветствовали Красную армию, понимая, что это меньшая угроза по сравнению с гитлеровским геноцидом. Но на этой почве в 1939–1941 гг. набирает вес антисемитский стереотип о «еврейском коммунизме», о том, что все или почти все евреи поддерживают Страну Советов. Таковых действительно было немало, но далеко не все. Однако, когда поляков увольняли из госорганов из-за неблагонадежности, репрессировали, а на их места приходили евреи-коммунисты, это сразу бросалось в глаза. Когда же поляков сменяли другие поляки, занимали высокие должности в советских администрациях, такого эффекта у значительного количества поляков не наблюдалось. И советские репрессии против евреев замечались куда меньше или вовсе не замечались, в отличие от репрессий против поляков. Самокритика, критика своего народа – это сложно, куда как проще спихнуть всё на «других».

Павел Спивак, директор Еврейского исторического института в Варшаве, подчеркивает, что большинство польских евреев были лояльными гражданами Польши. Они голосовали за Пилсудского, сражались с Гитлером в польской армии.

 

Преступники – простые обыватели

Евреев убивали не только немцы. Активность проявляли и поляки – и коллаборационисты, и националисты. Это были и отдельные действия, и массовые погромы. Институт национальной памяти Польши признал, что поляки организовали погромы более чем в 20 населенных пунктах (см. «ЕП», 2024, № 8).

Сколько евреев убили поляки? Американский историк еврейско-польского происхождения Ян Томаш Гросс в своей книге «Золотой урожай» полагает, что цифра может достигать 200 тыс. человек. Занимающаяся темой геноцида в деревне польский историк Алина Скибиньская в интервью популярной газете «Речь Посполита» говорит, что минимальной цифрой можно считать несколько десятков тысяч, а точное число установить невозможно. Значительное количество преступлений происходило в деревнях. Преступники – простые обыватели: крестьяне, старосты, лесники, полицейские, партизаны. Причиной стала оккупационная политика немцев. Польские крестьяне видели облавы, убийства и получали ясный сигнал: евреев можно безнаказанно убивать. А основным мотивом убийств евреев или доносительств на них она называет легкое обогащение: грабеж денег, драгоценностей, одежды. Польская деревня страдала от нищеты, необразованности. Крестьяне привыкли ежедневно иметь дело с насилием по отношению к животным. Кроме того, немцы за вылавливание евреев давали небольшие деньги, алкоголь, сахар, сигареты, полякам доставались дома евреев в деревнях.

Много было случаев, когда люди сначала соглашались за плату помочь евреям, но через некоторое время в этой помощи отказывали. Вначале они думали, что война долго не продлится, но она продолжалась, и страх доносов, репрессий усиливался. А у евреев заканчивались средства. И тогда их выгоняли из убежищ, а иногда и убивали. Если вы смотрели польско-датский фильм «Ида» (получивший «Оскар») Павла Павликовского, то, очевидно, помните, что там показана именно такая ситуация.

Самой эффективной, конечно, была помощь без материальной заинтересованности. А боялись люди, прятавшие евреев, в первую очередь не немцев, а своих соседей, старосту села. Жандармы приезжали в деревню только после доносов. Кроме того, в маленьких деревнях существовало общественное согласие на доносительство и убийство евреев. А вот на помощь евреям согласия, общественного разрешения не было. Даже после прихода Красной армии поляки-праведники просили евреев покидать их дома тайно, чтобы соседи не узнали, что у них скрывались евреи. Многие еще долгое время опасались признаться в своей помощи евреям. Даже большинство партизанских отрядов, в которых были заметно представлены евреи, в Польше были не смешанные, а непосредственно еврейские, потому как далеко не в каждый отряд евреев брали. А часто бежавших из гетто партизаны просто грабили и убивали. В том числе и партизаны-коммунисты.

 

Тайный город

На территории Польши, по разным данным, удалось спастись 40–75 тыс. евреев – в основном при поддержке поляков, а также в партизанских отрядах. Более 7230 поляков признаны израильским институтом «Яд ва-Шем» Праведниками народов мира. Они очень рисковали. Им, их семьям, близким грозила смертная казнь (в лучшем случае – лагеря, тюрьмы). По данным Польского института национальной памяти, нацисты казнили 5000 поляков, помогавших евреям. Реальное же число поляков, в большей или меньшей степени содействовавших евреям, установить невозможно. Историки называют приблизительные и разные цифры: и 100 тыс., и 300–350 тыс., и миллион...

Например, немецкий историк Ханс Фюрт со своей методикой подсчета говорит об 1,2 млн человек. Он приходит к выводу: те, кого признал «Яд ва-Шем», – лишь малая доля тех, кто этого заслуживает. Ограничиться ими, по его мнению, равносильно тому, чтобы считать католиками лишь канонизированных святых. В частности, среди аргументов Фюрта: тысячи евреев не выжили и не могли рассказать о тех, кто им помогал; тысячи евреев по тем или иным причинам после войны отрицали свое еврейское происхождение; имена тысяч поляков, казненных за помощь евреям, остались неизвестными; большинству поляков приходилось держать в секрете спасение евреев, опасаясь немецкой угрозы и антиеврейской фобии многих соплеменников; ряд спасителей не считали свои действия чем-то особенным, героическим и остались анонимными. А еще тысячи примеров помощи были краткими (предупреждение об опасности, еда, вода, укрытие в течение нескольких часов и др.). Эти действия не могут быть расписаны с указанием и подсчетом лиц, но без них выживание тысяч евреев было бы нереально.

«Тайный город: скрытые евреи Варшавы» – так называется вышедшая в США книга Гуннара Паулссона о евреях в оккупированной польской столице. Он пишет, что в Варшаве существовал тайный город со своими собственными институтами и правилами. Его жителями были 28 тыс. беглых евреев и 70–90 тыс. поляков, которые им содействовали. Итого 10% варшавского населения. Спонтанная подпольная сеть возникла на основе личных контактов. Запуганная и обедневшая Варшава приютила больше евреев, чем большинство нейтральных стран. Около 11,5 тыс. человек пережили войну на так называемой «арийской стороне». С точки зрения Паулссона, выжило бы намного больше, но этому помешали два события: имитация немцами обмена пленных и евреев, во что многие беглецы поверили, добровольно раскрыв себя, и Варшавское восстание 1944 г., приведшее к разрушению города и массовой гибели населения, в том числе и евреев.

Также исследователь полагает: больше евреев могло бы выйти из гетто, спастись, спрятавшись среди поляков, если бы не их чрезмерно пессимистический взгляд на польское общество, преувеличение польского антисемитизма. Картину антисемитизма поляков он рассматривает как сложное явление: порой отношение к евреям заметно различалось даже в рамках одной семьи; герои Движения Сопротивления могли оказаться антисемитами и даже убить евреев, а коллаборационисты порой оказывали поддержку; часть поляков-антисемитов выступали против уничтожения евреев и т. д.

Польский историк Мартына Русиняк-Карват, изучающая историю евреев в период Второй мировой, считает, что во время Холокоста проще было спастись ассимилированным евреям, которые знали польский язык. Ведь во многих штетлах общались только на идише. Это препятствовало побегам из гетто или концлагерей – люди просто не могли общаться в польскоязычной среде или говорили с явным акцентом.

 

«Жегота», Карский, Сендлерова...

Во время восстания в 1943 г. в Варшавском гетто польское подполье передало евреям большую партию оружия, отряд Армии Крайовой участвовал в боях. А позже, в 1944 г., несколько тысяч евреев сражались вместе с поляками в ходе Варшавского восстания.

В 1942–1945 гг. подпольно работала «Жегота» (Совет помощи евреям), помогавшая евреям скрываться, изготовившая около 60 тыс. поддельных документов. Ее основали писательница Зофья Коссак-Щуцкая и бывшая революционерка, художница Ванда Крахельская-Филипович. Помимо еврейских организаций, «Жеготу» финансировало и польское правительство в изгнании, хотя среди его чиновников были и антисемиты. Интересно, что до войны Коссак-Шуцкая отметилась в своих произведениях антисемитизмом. Но в 1942 г. выпустила манифест протеста против убийств евреев из Варшавского гетто, где говорилось: мир молча смотрит на резню миллионов беззащитных людей, молчащие становятся пособниками убийц. При этом она продолжала считать евреев врагами Польши.

Большую помощь евреям оказывал Владислав Бартошевский – историк, публицист, работник отдела пропаганды Армии Крайовой. Он получил звание не только Праведника народов мира, но и почетного гражданина Израиля. Социалистка Ирена Сендлерова, работавшая в управлении здравоохранения Варшавы, вместе с товарищами вывезла из Варшавского гетто 2500 детей, которых отдали в детские дома, монастыри, семьи. Оба мужа Ирены были евреями.

П. Спивак особо выделяет подпольщика Яна Карского, курьера польского правительства: «Человек фантастической смелости, побывал в Варшавском гетто и даже в лагере уничтожения, переодевшись в форму надзирателя. Он первым рассказал миру в 1942 г. страшную правду о Холокосте, встречался с британскими министрами (к Черчиллю его не допустили), добился встречи с Рузвельтом, но мир предпочел не поверить ему». Карский писал: «Холокост несравним со страданиями любого другого народа».

А. Скибиньская констатирует, что и среди простых польских крестьян были те, кто самоотверженно помогал евреям, некоторые спасали десятки человек. Так, Мария Щечинская из Сташова два года прятала в погребе 14 человек! Деньги, которые она получала, шли на их питание. А старик Кароль Кичинский из окрестностей городка Хенчины вообще был лишен средств к существованию, но спас двух человек… выпрашивая милостыню. Однажды к нему пришли «парни из леса» и пытались побоями заставить выдать евреев. Но он никого не сдал.

Г. Паулссон отмечает, что помогавшие евреям встречались и среди немцев. В детском возрасте пережившая нацистское нашествие еврейка Кристина Хигер пишет, что солдаты вермахта всегда были немного погуманнее гестаповцев и эсэсовцев. С ними, как правило, было легче разговаривать. В группе они вели себя жестоко и бессердечно. Но в одиночку становились обычными людьми, проявляли любопытство и нормальные человеческие чувства.

 

«Они из мертвых»

Очень хорошо рассказывает о польских праведниках польско-немецко-канадский фильм «В темноте» польского режиссера Агнешки Холланд, созданный на основе книги «Девочка в зеленом свитере» Кристины Хигер и Даниэля Пайснера.

1943 г. Оккупированный нацистами Львов. Главный герой – поляк Леопольд Соха – работник канализационной сети. Он обнаруживает, что во время ликвидации гетто группа евреев пытается спастись в канализационном тоннеле. Там кромешная тьма, крысиные полчища, вши… Было трудно представить себе, как можно выжить в такой темноте, но других вариантов не было. При помощи Сохи люди прятались в канализационном подземелье долгих 14 месяцев!

История вовсе не выдумана. В книге это подробно описывается. Трое поляков – Соха и его коллеги Стефек Вроблевский и Ежи Ковалов – находили евреям убежища и покупали продукты, лекарства, предметы первой необходимости. За услуги им платили деньги, но они шли на смертельный риск.

Очень трогательна финальная сцена фильма. Во Львов вошла Красная армия. «Можно выходить! Всё кончилось!» – кричит евреям Соха. Выжившие люди – десяток взрослых и детей – вылезают из люка канализации. Он помогает им. Собравшиеся вокруг поляки с интересом и изумлением наблюдают за происходящим. «О боже, откуда это они?» – спрашивает один пан. – «Из мертвых. Они из мертвых, пан», – отвечают ему евреи. Соха говорит: «Вы теперь в безопасности! Вы спасены! Всем пирога. Это Ванда пекла для вас. Это моя Ванда, – представляет он жену. – Это – мои евреи! Вот моя работа!»

«Соха мне очень нравился, и я с нетерпением ждала его визитов, – вспоминает Кристина Хигер о жизни в канализации. – Соха брал Павла (ее младшего брата. – А. К.) на руки и играл с ним в какие-то игры. Он сказал, что у него есть дочка Стефця, на два года старше меня. Соха говорил, что любит детей, и приносил нам то кусочек хлеба, то что-нибудь сладкое... Я влюбилась в его солнечную улыбку... когда он улыбался, мне казалось, что подвал озаряется светом. „Всё будет хорошо, малыши!“ – повторял он нам с братом... Меня очень успокаивали эти слова, потому что произносил он их так искренне, что не поверить ему было просто невозможно».

Между тем биография Сохи была не слишком радужная. Лишившись в отрочестве родителей, он стал вором и к середине третьего десятка успел трижды отсидеть по три года. Интересно, что как-то Соха ограбил антикварную лавку, которая... принадлежала родственнику Хигеров. А потом Ванда убедила его взяться за ум. Он начал регулярно ходить в церковь. Верил, что сам Бог дал ему возможность искупить грехи, поручив спасти этих евреев. Cреди его друзей евреев до этой встречи было не много, но ему очень не нравилась жестокость нацистов по отношению к ним. И ему очень понравилось, что встреченные им евреи не хотят мириться с таким положением. Конечно, свою роль играли и деньги, но одними деньгами его душевную щедрость объяснить нельзя. Задачу прятать людей в тоннелях и защищать от нацистов Соха стал считать главным делом своей жизни. И он стал буквально членом семьи Хигеров. Его коллеги тоже проявляли сострадание. Когда деньги закончились, все они стали бескорыстными спасителями.

Позднее советские власти обвинили Вроблевского в антикоммунистической деятельности: когда-то он состоял в какой-то соответствующей организации. И, защищая его, евреи пошли к прокурору. «Мы подумали, что теперь настала наша очередь помочь ему сохранить свободу», – говорили они. Кроме того, отец Кристины связался с корреспондентом советского журнала «Огонек», и тот согласился написать о роли работников канализационных сетей в спасении евреев. «Мне кажется, это в какой-то степени помогло Вроблевскому выйти на свободу», – полагает К. Хигер.

А в фильме «Кароль. Человек, ставший Папой Римским» (Польша – Италия, 2005) итальянского режиссера Джакомо Баттиато показаны польские интеллигенты, студенты, которые во время нацистской оккупации выступают против преследований евреев и помогают им, дружеские взаимоотношения Кароля Войтылы с евреями. Друг Кароля, еврей, когда ему еще в начале войны советуют с учетом национального происхождения покинуть Польшу в связи с нависшей опасносью, отвечает: «Мы – поляки, и мы вышвырнем нацистов из нашей страны». И идет на фронт. Каролю рассказывают, что он погиб. Но друг выжил. После войны они встретились, и будущий Иоанн Павел II сказал ему: «Христиане и евреи должны быть заодно».

 

Большинство: помогали или убивали?

«Речь Посполита» задает А. Скибиньской прямой вопрос: большинство поляков помогали евреям или убивали их? Она отвечает: «Боюсь, что этот баланс будет не в нашу сторону… Польское общество в определенном смысле ответственно за то, что произошло на нашей земле... Мы не можем из каких-либо патриотических соображений закрывать на это глаза... Очень многие были втянуты в эти убийства... поляки подчинялись таким же психологическим процессам, как и другие народы... не избежали военной деморализации... Среди поляков были герои, но были также и бандиты».

Согласен с таким мнением и П. Спивак: конечно, было немало героических людей, которые спасали евреев, но oни были в меньшинствe... «И ведь не обязательно – убивать. Достаточно – не помогать. Благополучно жить при этом подлом режиме».

 

Александр КУМБАРГ