«Я не смогла бы жить». История одного поиска

Недавно Центр «Холокост» получил сообщение из «Яд ва-Шем» о том, что Людмила Иосифовна Назаревич (1892–1977) стала первой ростовчанкой, которой присвоено звание Праведникa народов мира. Официальное признание ее подвига заняло более 20 лет и может служить примером того, как должен вестись кропотливый поиск документов и свидетельств, необходимых для такого решения.

В написанном для «Черной книги» очерке И. Эренбурга «Ростов-на-Дону» почти четверть текста занимают воспоминания жительницы этого города, указанной как «врач Людмила Назаревская». Ни в этом документе, ни в переписке о Холокосте в Ростове-на-Дону она не упоминала о том, как спасала еврейскую семью. Этот факт еще 20 лет назад установил ростовский исследователь Е. В. Мовшович, который уточнил данные о спасительнице и указал ее настоящую фамилию – Людмила Иосифовна Назаревич. Мы включили этот факт в свои издания.

И только в ходе прошедшего два года назад образовательного семинара преподавателей России в Ростове-на-Дону, приуроченного к 80-летию казни в Змиевской балке, встал вопрос: почему же спасительнице не было присвоено звание Праведника?! Возможно, потому, что в «Черной книге» ее фамилия указана неверно? На это обратила наше внимание региональный представитель Центра «Холокост» в Армавире юрист Виктория Хилькевич. В очерке Эренбурга фигурирует старшая сестра Людмилы. Разночтения в фамилиях сестер и побудили Викторию выяснить детали биографии Л. И. Назаревич.

Документы о подвиге этой женщины были найдены ею в семейных архивах, хранилищах России и Израиля. Именно Виктория разыскала в Ростове-на-Дону бывшего доцента местного университета Светлану Наумовну Овчинникову (Весёлую), которая в августе 2022 г. рассказала слушателям Летней школы о своем необычном спасении.

Ее отец, шофер «скорой помощи», в 1942 г. ушел на фронт. В Ростове-на-Дону остались его жена Неся, работавшая медсестрой, с матерью и двумя дочерями в возрасте 10 и 4-x лет. Как рассказывает со слов матери младшая дочь Светлана Наумовна, та приняла решение бежать из города после приказа о регистрации евреев. Информацию об опасности ей удалось получить необычным способом. Она неплохо знала немецкий и спросила у шофера вермахта, регистрироваться ли ее подруге-еврейке с маленькими детьми. Тот ответил: передай подруге, что всех евреев везде расстреливают. Тогда Неся и обратилась за помощью к своей знакомой, врачу-гинекологу Людмиле Назаревич. Так родился план выйти из города в сторону Азовского моря и скрыться в рыбачьем поселке у знакомых. Бабушка же решила зарегистрироваться и остаться. Только несколько дней спустя Л. Назаревич уговорила ее уйти из Ростова.

Несколько месяцев им удавалось выживать без документов (бабушка еще в Ростове спрятала в диване свой паспорт с отметкой о регистрации) и выдавать себя за местных жителей. Но кто-то заподозрил, что они евреи. Семью доставили в тюрьму в Кагальник. В ту же ночь бабушка умерла от сердечного приступа. Начались ночные допросы матери и старшей дочери. Неся упорно представлялась украинкой. Тогда их отправили в ростовскую тюрьму. Матери был дан один день на то, чтобы привести трех свидетелей, готовых подтвердить ее национальность. Девочки остались в тюрьме как заложницы. Признаюсь, я впервые столкнулся с таким фактом тщательной «проверки» национальности, дававшей шанс евреям выжить. Но при условии, если кто-то из их знакомых и друзей с риском для жизни пойдет на лжесвидетельство. Таким человеком и стала Людмила Назаревич. С ее помощью удалось найти еще одну «свидетельницу». Больше никто не согласился…

Что же было дальше? По воспоминаниям Светланы Наумовны и со слов ее матери, Назаревич шикарно оделась, взяла документы о своем дворянском происхождении и Библию, показывая на которую, заявила полицаям: «Как эта женщина может быть еврейкой, если я ее крестная?!». Эффект был ошеломляющий. Третьего свидетеля не понадобилось.

На несколько дней Людмила Иосифовна поселила семью Веселых в своей квартире. Но оставаться в городе было опасно. Тогда Назаревич помогла им вернуться в тот же рыбачий поселок с новыми документами. Там их и освободила Красная армия. Вернувшись в Ростов, Неся обнаружила часть мебели у соседей. Отдавать ее они не собирались. И тогда она указала на диван и попросила его открыть. Найденный внутри паспорт бабушки снял все вопросы…

Возможно, именно этот эпизод убедил Несю, что не стоит восстанавливать в документах свою национальность. Так она и дочери остались «украинками». А со своей спасительницей, которая после вой­ны работала врачом «скорой помощи», они оставались друзьями до конца ее жизни.

Из свидетельства о спасении С. Н. Овчинниковой от 12 августа 2022 г.: «Когда моя сестра Галя стала взрослой, она спросила Людмилу Иосифовну: „Как вы могли это сделать, пойти туда за нас?“ Глядя ей прямо в глаза, она сказала: “Понимаешь, если бы я этого не сделала, я не смогла бы жить!“».

В ходе образовательного семинара В. Хилькевич задокументировала свидетельство С. Н. Овчинниковой и вместе с копиями архивных документов выслала их в Центр «Холокост». Приводим ее обращение от 11 сентября 2022 г. как образец прекрасной поисковой работы: «Уважаемый Илья Александрович! Личность ростовчанки Людмилы Иосифовны Назаревич нам известна по Энциклопедии „Холокост на территории СССР“ (2009)… где содержится статья с рассказом о том, что она спасла еврейскую семью Веселых в период оккупации Ростова-на-Дону в 1942 г. В этой энциклопедии о ней указано следующее: „врач-гинеколог Центральной городской больницы Людмила Иосифовна Назаревич“. Аналогичные сведения о враче-гинекологе Центральной городской больницы Назаревич Людмиле Иосифовне, которая спасла семью Веселых во время второй оккупации Ростова-на-Дону, изложены в 2006 г. в „Очерке истории евреев на Дону“ (автор Е. В. Мовшович). Именно ее свидетельство о трагедии еврейского населения в Змиевской балке Ростова-на-Дону 11 августа 1942 г. содержится в статье И. Эренбурга „Ростов-на-Дону“, подготовленной для „Черной книги“, где она (Назаревич) указана под фамилией Назаревская.

21 апреля 2004 г. Мовшович передал семье Веселых письмо, где указал о том, что Л. И. Назаревич проявила незаурядное мужество, спасая их семью. Он также добавил, что „…в архиве «Яд ва-Шем» хранится письмо Л. И. Назаревич (1943), посланное ею учителю Н. И. Маклерову, с описанием немецких зверств в Ростове и рассказом о том, как она пыталась попасть к месту расстрела евреев. Летом 1943 г. Маклеров переслал копию этого письма Эренбургу, с архивом которого оно попало в Израиль…“

Еще до возможности ознакомления с этим письмом Мовшовича, которое хранится у С. Н. Овчинниковой (Веселой), изучение данных электронного архива „Яд ва-Шем“… и данных из архива РГАЛИ (Москва) показало, что учитель… Маклеров состоял в переписке с писателем и военным корреспондентом И. Г. Эренбургом в период с 1942 по 1948 г. Письма этих двух архивов составляют единую хронологическую переписку между ними… что позволило восстановить дневник ростовского учителя, выписки из которого он отправлял И. Эренбургу. В открытом электронном архиве „Яд ва-Шем“ размещен скан оригинала письма Л. И. Назаревич, которое Н. И. Маклеров отправил вместе со своим письмом И. Г. Эренбургу 8 июля 1943 г. из г. Ростов-на-Дону. Эти сведения подтверждаются следующим.

Письмо Назаревич Л. И., обозначенной в архиве „Яд ва-Шем“ под фамилией Назаревская, начинается словами: „Уважаемый Николай Иванович, на Вашу просьбу сообщить то, что знаю из времен страшного периода пребывания немцев в Ростове о замученных ими гражданах и в особенности о поголовно замученном еврейском народе, я изложу события этого периода м. быть несколько пространно, так, как я их припоминаю в послевоенном порядке…“

Из этого следует, что оно адресовано ее бывшему учителю Николаю Ивановичу (Н. И. Маклеров).

О том, что она работает в гинекологическом отделении Центральной городской больницы, свидетельствует следующий текст ее письма: „25/VII в Центральную городскую больницу, где я работала несколько дней в хирургическом отделении… явилось двое немецких военных врачей и дали приказ продолжать работу всем, кроме евреев… В гинекологической больнице, где я работала ординатором…“ Это позволяет ее идентифицировать по профессии и месту работы с текстом, подготовленным Е. В. Мовшовичем…

В конце ее письма указана следующая подпись: „Л. Назаревич“.

В письме Маклерова Эренбургу (архив „Яд ва-Шем“, № 9 от 08.07.1943 г.) указано: „…Я отослал Вам выписки из дневника, которые явились результатом моих личных наблюдений. Как глухому мне трудно услышать, узнать впечатления других лиц от оккупации немцев. Стараясь дать Вам как можно больше материала, я обратился к моим друзьям и знакомым, за достоверность сообщений которых я так же ручаюсь, как и за свои лично. Сейчас я посылаю Вам рассказ моей бывшей ученицы, врача с 16-летним стажем Людмилы Осиповны Назаревич. В нем много фактов, которых я не знал…“. Отчество Осиповна и Иосифовна образованы от одного имени и считаются в русском языке лингвистически равнозначными. В письме Маклерова фамилия врача указана совершенно разборчиво: „Людмила Назаревич“.

Полагаю возможным обратиться к Вам с этими сведениями с целью последующего возможного архивного уточнения по данным „Яд ва-Шем“…».

Заведующий архивом Центра «Холокост» Л. А. Тёрушкин выслал все указанные свидетельства и документы в Отдел Праведников «Яд ва-Шем». Через полтора года мы получили сообщение о присвоении звания Праведника. Так еще одно имя спасительницы евреев на территории РСФСР вошло в историю Холокоста. Виктория была не первой, кто узнал и написал о подвиге Л. И. Назаревич, но именно она прошла всю цепочку поиска нужных аргументов для присвоения звания Праведника.

 

Илья АЛЬТМАН

Автор – профессор РГГУ, сопредседатель Центра «Холокост»