Человек обнаженной совести

«Вот какое занятие я выберу себе в жизни: бороться с вами, заразы, превращающие мир в тюрьму…»

А. Кузнецов

 

В Киеве есть оригинальный памятник. Мальчик в 1941 г. читает вывешенный на стене указ нацистских оккупационных властей: «Все жиды города Киева должны явиться…». Три нееврея внесли очень большой вклад в поднятие трагической темы Бабьего Яра – писатель Виктор Некрасов, поэт Евгений Евтушенко и писатель Анатолий Кузнецов. Это Кузнецову посвящен киевский памятник, и его роману «Бабий Яр», и памяти о жертвах нацизма.

 

Вольнодумец

В конце 1960-х Анатолий Кузнецов считался в СССР успешным писателем. Его книги выходили огромными тиражами, переводились на множество языков. Он вспоминал: «Перед тысячными аудиториями читателей выступал, и денег было навалом, и в президиумы тебя тащат, и киностудии разрывают, и почтальон каждый день приносит сумки писем...» Но счастливым он себя не чувствовал. Ни одна из его книг не дошла до советского читателя в авторском варианте. Их кромсали, коверкали, сокращали, искажали, портили. И вставал трудный выбор: вообще не печататься либо печатать то, что позволяла цензура. Как и многие коллеги, Кузнецов полагал, что лучше донести до читателя хоть что-нибудь, чем ничего.

Кузнецов был редким для Советского Союза вольнодумцем, понимал суть советского режима и в какой-то момент дошел до такой точки, после которой уже не мог работать. А еще он хотел посмотреть мир, свободно путешествовать. В 1969 г., накануне 100-летия Ленина, Кузнецова направили в Лондон. Он сказал, что пишет роман о II съезде РСДРП, который частично там проходил, и ему нужно ощутить атмосферу. Из британской столицы Кузнецов уже не вернулся, получив политическое убежище. В эфире Радио «Свобода» он говорил, что уход из Советского Союза был спасением: «Ой, ребята, ребята, это фантастично, это представить себе невозможно, какое это всё-таки счастье: наконец говоришь то, что ты хочешь». На Радио «Свобода» писатель проводил еженедельные беседы со слушателями, делился своими мыслями о советском образе жизни: быте, чувстве страха, кумачовых лозунгах «Догнать и перегнать Америку!», высокой партноменклатуре с необъятными кабинетами, где можно было разместить баскетбольные залы... А в СССР Кузнецов, естественно, получил клеймо «невозвращенца» с вытаптыванием памяти о его произведениях.