Забытые ужасы, скрытые в мрачной тени Шоа

© AFP

Западные памятные мероприятия, посвященные Холокосту, отличаются особым единообразием. Они говорят о нацизме как о предупреждении против нетерпимости и шовинизма; они представляют геноцид как единое событие с четким началом и концом, которое при всём своем катастрофическом размахе и воздействии было, тем не менее, недолгим. Такой способ сохранения памяти сам по себе является трагедией. Он преуменьшает значение долгой истории преследований, игнорирует глубокие корни Холокоста в пользу эмоционального бальзама упрощенных моральных уроков и отделяет конкретные газовые камеры и поля убийств от более широкой истории, в которой они являются апофеозом, а не аберрацией. Геноцид был не просто конкретным, ограниченным, чудовищным событием. Он стал успешной кульминацией шести десятилетий яростных усилий Европы по избавлению континента от евреев.

Существует и более еврейская версия Холокоста, в которой отмечается, что XX в. уже был одним из самых кровавых периодов в еврейской истории до начала геноцида, которая включает в себя бегство миллионов евреев из Европы и то, как те, кто остался, попали в лапы нацистов благодаря западным квотам на иммиграцию. Это версия истории, которая начинается не в 1939-м или 1941-м, а в 1880-х гг.

Свой массовый исход из Европы евреи начали после убийства царя Александра II в 1881 г., что вызвало массовые погромы по всей Российской империи и привело к принятию новых законов против и без того угнетенных еврейских подданных. Такое давление сверху и снизу постепенно усиливалось, достигнув кульминации в резне во время Гражданской вой­ны в России 1918–1921 гг., которая унесла жизни более 100 тыс. евреев.