«Никогда не забывай свою человечность!»

Вероятно, не многим знакомо имя этого знаменитого физика и радиобиолога, общественного деятеля, лауреата Нобелевской премии мира, основателя и руководителя Пагуошского движения ученых, благодаря которому достигнуты значительные успехи в борьбе за мир. Барон Мартин Рис, известный космолог и астрофизик, сказал о нем: «Возможно, величайший из ныне живущих людей – это Джозеф Ротблат, с которым я имею честь быть знакомым... Именно этот ученый убедил Эйнштейна подписать знаменитый меморандум Бертрана Рассела. И он подает пример того, каким должен быть настоящий ученый. Я думаю, для того чтобы использовать науку оптимально, нам нужны такие ученые, как Джозеф Ротблат».

 

От электротехника – к доктору атомной физики

Юзеф (впоследствии Джозеф) родился 4 ноября 1908 г. в Варшаве. Он был седьмым ребенком в зажиточной еврейской семье. Отец, Зельман Ротблат, владел компанией конных перевозок, разводил и экспортировал лошадей. Семья жила в центре города, летом выезжала на дачу. В детстве у Юзика был собственный пони, он любил играть в футбол. Ротблаты обучали детей дома, нанимая частных учителей. Мировая вой­на порушила отцовский бизнес: лошадей конфисковали для военных нужд, границы закрылись, и связь с зарубежными партнерами прервалась. Семья переехала в непрестижный район. На всю жизнь запомнил Юзеф длинные очереди за хлебом, супы из мерзлой картошки: «У меня во время вой­ны был ужасный опыт, полный лишений. Голод, холод, болезни, смерть. Происходили жестокие вещи».

Кончилась вой­на, Польша стала независимой. В гимназию Юзеф не попал, так как обучение в ней было платным. Его отдали в профучилище, где он освоил специальность электротехника. С 14 лет прокладывал электрокабель, проводил освещение в домах, всерьез интересовался радиотехникой. И очень хотел получить высшее образование. Узнав, что Польский свободный университет принимает евреев без процентной нормы и плата за обучение там вполне посильная, он в январе 1929-го легко сдал вступительный экзамен по физике, но не смог ответить на юридический вопрос. Выручил декан факультета естественных наук профессор Людвик Вертенштейн, у которого Юзеф успешно прошел собеседование и в итоге был принят со стипендией. Под руководством этого ученого-еврея студент вечерами проводил научные исследования, связанные с радиоактивностью, а днем продолжал работать электриком. Большое влияние на него оказали моральные принципы Вертенштейна, сумевшего внушить ученику идею ответственности ученых за последствия своих изысканий.

Располагая 30 мг радиевого раствора, Юзеф получил результаты, аналогичные тем, к которым пришел Энрико Ферми, изучавший образование искусственных радиоактивных элементов. Ротблат сумел получить изотоп кобальта, который впоследствии использовал в радиотерапии. Тонкость и тщательность экспериментов убедили профессора, что из студента получится отличный физик-экспериментатор. В 1932-м Ротблат защитил диплом со степенью магистра и начал работать научным сотрудником в радиологической лаборатории Варшавского научного общества, которой руководил Вертенштейн.

В 1937-м Юзеф Ротблат становится заместителем директора Польского института атомной физики, а через год блестяще защищает в Варшавском университете докторскую диссертацию на тему «Определение количества нейтронов, испускаемых источником». Его всё больше интересуют проблемы цепной реакции при делении ядер урана, и в марте 1939-го он приходит к выводу о возможности возникновения при определенных условиях сверхмощного атомного взрыва. Но в Польше не было оборудования для проведения соответствующих опытов. Узнав о том, что этими вопросами занимается английский ученый Джеймс Чедвик, получивший Нобелевскую премию за открытие нейтрона и фотоядерной реакции, Ротблат добивается гранта с целью стажировки в Ливерпульском университете, где Чедвик строит циклотрон – ускоритель тяжелых заряженных частиц для изучения ядерных реакций.

 

Одинокий отказник от атомной бомбы

В тот период Ротблат женится на студентке-филологе Толе Грин, с которой познакомился в молодежном летнем лагере. Ставший Джозефом, он весной 1939-го уезжает в Ливерпуль один: содержать там жену на стипендию он не может. Овладевая английским языком, Ротблат вместе с тем быстро осваивается в лаборатории профессора Чедвика и активно участвует в исследовании расщепления атомов урана. Восхищенный успехами Джозефа, шеф стал привлекать его к решению более сложных задач. Узнав о скромной стипендии стажера, Чедвик сперва предложил ему читать лекции студентам, а затем дополнительно обеспечил грантом – престижной наградой факультета. Ротблат решил, что этого им с женой вполне хватит, и в августе 1939-го поехал за ней в Польшу.

Всё было готово к переезду, но приступ аппендицита и затем операция уложили Толе в постель. Оставив жену дома выздоравливать, Джозеф 30 августа покидает Варшаву, но его поезд оказывается последним перед началом Второй мировой вой­ны. Ротблат отчаянно пытается спасти любимую женщину, Нильс Бор помогает обеспечить ее проезд через Данию, но страна вскоре уже захвачена нацистами. Не выручили также визы в Бельгию и Италию. Больше своей жены Ротблат не увидел и впоследствии никогда не женился. Как позже выяснилось, Толе Грин со своей матерью была депортированa в Майданек и погибла там в конце 1941-го. Мать Джозефа, его брат с женой, сестра и племянница сумели бежать из Варшавского гетто на территорию СССР. Чтобы помочь им эмигрировать в Англию, Ротблат в 1946-м принял британское подданство, хотя прежде от этого уклонялся. В дальнейшем он подчеркивал, что является «польским физиком с британским паспортом».

Переживания, вызванные оккупацией Польши немцами и тревогой о судьбе близких, ускорили решение Ротблата включиться в работу британских физиков по созданию ядерного оружия. Он предполагал, что нацисты в Германии тоже стремятся к этому, и опасался, что они смогут опередить противника и применить атомную бомбу в вой­не. Джозеф был убежден, что в интересах победы над Гитлером необходимо всемерно ускорить исследования, и предложил Чедвику свой план работы над бомбой. «...Я был первым, кто начал это в Великобритании, – признался позже Ротблат. – Я просто места себе не находил, пытаясь решить, возможно, самую ужасную дилемму из тех, что могут встать перед ученым. Работа над оружием массового поражения ломала мои убеждения о том, каким целям должна служить наука, но любым идеалам всё равно пришел бы конец, если бы в руках у Гитлера всё-таки оказалась бомба».

В 1940 г. ведущие английские физики поставили перед правительством вопрос о создании атомного оружия. По указанию У. Черчилля началась реализация национальной ядерной программы (кодовое название Tube Alloys – «трубные сплавы»). В ней участвовали Дж. Чедвик, Дж. Тейлор, Н. Бор, Р. Фриш и другие, среди них – Дж. Ротблат. В августе 1943-го Черчилль и Рузвельт подписали соглашение о сотрудничестве США и Великобритании в сфере ядерных исследований. Британскую миссию в Лос-Аламосской лаборатории по осуществлению проекта «Манхэттен» возглавил Джеймс Чедвик, в виде исключения включивший в феврале 1944-го в разработку проекта польского подданного Ротблата, который вошел в группу исследования гамма-излучения при ядерным делении.

В США Ротблат сблизился с Оппенгеймером, Бором, Теллером, гостил в их домах. Но постепенно в нем росло недовольство своей деятельностью из-за ее конечной цели – атомной бомбы невероятно разрушительной силы. В октябре 1944-го Чедвик сообщил ему, что немцы больше не работают над созданием ядерного оружия и что союзники в скором времени победят Гитлера. Ранее генерал Лесли Гровс, военный руководитель программы, в частной беседе сказал при нем, что американская монополия на ядерное оружие после победы над Германией будет средством «устрашения и подчинения русских». А Бор в разговоре с Ротблатом признал возможность гонки вооружений между США и Советским Союзом. «И это говорилось тогда, когда русские вели почти всю наземную вой­ну до того, как открылся Второй фронт, – вспоминал позже Ротблат. – Для меня всё это стало ужасным шоком, потому что идея проекта была в моем представлении совершенно иной. Единственная причина, по которой я работал над бомбой, – это страх перед немцами. В противном случае я бы никогда не работал над этим...»

Своими сомнениями он поделился с теми, кому доверял, но кое-что стало известно органам безопасности, собиравшим досье на «сомнительного поляка», установив за ним слежку. Когда Джозеф известил Чедвика о своем решении выйти из программы, тот выразил явное недовольство: «Это вызовет массу неприятностей у американцев, вам не стоит уходить». И рассказал, что ЦРУ подозревает Ротблата в симпатии к коммунистам и намерении раскрыть русским секреты ядерного оружия. Джозеф заверил его, что не способен на предательство и нетерпимо относится к советской системе и к Сталину, в союзе с Гитлером захватившему Польшу. Но участвовать в создании атомной бомбы против тех, кто освобождает его страну от немцев, он не может. Чедвик посоветовал ему обосновать свой уход желанием вернуться в Англию, чтобы заняться поисками жены. В конечном счете Ротблат оказался единственным ученым, отказавшимся по моральным убеждениям от Манхэттенского проекта до применения атомной бомбы против Японии.

 

Во главе Пагуошского движения

В 1945–1949 гг. Джозеф Ротблат работал старшим преподавателем, затем директором по исследованиям в области ядерной физики Ливерпульского университета, продолжая отбиваться от различных обвинений. С 1950-го его научная карьера была связана с Лондонским университетом, где он занимал должность профессора и заместителя декана факультета естественных наук, одновременно работая главным физиком Клинического медицинского госпиталя Св. Бартоломея в Лондоне. В 1976-м ученый, находясь на пенсии, стал пожизненным почетным профессором Лондонского университета. Он был также основателем и заведующим кафедрой исследований мира Брэдфордского университета.

С того периода его научные изыскания относятся исключительно к сфере мирных разработок, посвященных главным образом ядерной, квантовой и медицинской физике, радиобиологии. Некоторые коллеги не поняли подвижничества ученого и даже обвиняли его в дезертирстве. Но уже первые исследования по проблеме влияния радиации на организм человека сделали его крупнейшим специалистом в этой области. В круг интересов Ротблата вошли проблемы воздействия радиации на живые организмы, особенно на старение и фертильность (способность к зачатию), использование излучения в терапии рака. Именно на основе его исследований по светочувствительным фотоэмульсиям был открыт пи-мезон. Всего он стал автором более 300 научных публикаций, в том числе 20 монографий.

С конца 1940-х Джозеф Ротблат был крупным общественным деятелем по проблемам разоружения и безопасности. К этому его побудило использование США атомной бомбы против Японии. «Ядерное оружие по своей сути аморально: его действия неизбирательны, затрагивая ни в чем не повинных и агрессоров, убивая живущих сейчас и поколения, которые еще не родились. Последствием его использования может быть конец человечества. Всё это делает ядерное оружие неприемлемым инструментом поддержания мира во всём мире... Я хочу быть уверенным, что в последующие годы научные достижения используют надлежащим образом». В беседах с физиками он проповедовал необходимость моратория на использование ядерного оружия. Когда в Британии была создана Ассоциация ученых-атомщиков, Джозефа избрали ее вице-президентом. В 1947-м он организовал первую в мире беспрецедентную акцию «Атомный поезд». В вагонах была размещена выставка о возможностях применения ядерной энергии, целью которой стало ознакомление посетителей с перспективами использования атомной энергии в мирных целях. Три года выставка демонстрировалась в странах Европы и Азии, а Ротблат участвовал в ней как экскурсовод.

Особенно беспокоила его опасность, связанная с испытаниями ядерного оружия. Он нашел, что выделяющийся при этом стронций-90 вызывает рост раковых заболеваний, и создал подкомитет, который занимался данной проблемой. Он стал редактором журнала «Физика в медицине и радиобиологии», основал Британскую ассоциацию по гамма-излучению. В 1949 г., через месяц после испытания водородной бомбы в атолле Бикини, Би-би-си организовала программу, в которой участвовали архиепископ Йорка, философ Бертран Рассел и Джозеф Ротблат. Последний был соавтором Манифеста Рассела–Эйнштейна (1955), призвавшего всех ученых мира, независимо от национальности, религии и политических убеждений, объединиться против угрозы ядерной вой­ны. Манифест утверждал, что вой­на с применением ядерного оружия окажется губительной для цивилизации, поэтому ученые всех стран должны убедить свои правительства, что настала новая эра в истории международных отношений. «Мы обращаемся к вам как люди к людям: помните о том, что вы принадлежите к роду человеческому. Если вы сможете это, то перед вами открыт путь в новый рай; если вы этого не сделаете, то перед вами – опасность всеобщей гибели».

На основе манифеста по инициативе Ротблата возникло международное движение ученых, политических и общественных деятелей за мир, разоружение, безопасность и научное сотрудничество. Свое oфициальное название – «Пагуошская конференция по науке и международным делам» – этa неправительственная организация получила от городка Пагуош в Канаде, где 7–10 июня 1957 г. состоялась первая ee конференция, на которой обсуждались важнейшие проблемы мировой политики и угрозы ядерной вой­ны. С той встречи до 1973 г. Ротблат был генеральным секретарем Пагуошских конференций, а в 1988–1997 гг. – их президентом. На них регулярно обсуждались вопросы международной безопасности, разоружения и стратегии предотвращения ядерных вой­н. Помимо ежегодных конференций, Пагуошское движение организует семинары на темы ядерного разоружения, биологического и химического оружия, региональных конфликтов, распространения оружейных технологий и ответственности ученых. С момента его основания проведено более 200 таких встреч.

Ротблат внес выдающийся вклад в становление и развитие Пагуошского движения. Он был одним из инициаторов создания в нем исследовательской группы по химическому и биологическому оружию, способствовавшей принятию конвенций по их запрещению. Совместно с участниками этого движения он стал разработчиком основополагающих международных правовых актов в области разоружения и контроля над ним. Пагуошское движение сыграло важную роль в миротворческих соглашениях и стало решающим фактором в заключении договоров о прекращении ядерных испытаний между США и СССР, о нераспространении ядерного оружия и ограничении противоракетной обороны, конвенций о запрете химического и биологического оружия, при подготовке Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. С окончанием холодной вой­ны круг тем расширился и включил охрану окружающей среды.

Ротблат был соавтором Декларации Пагуошского движения ученых и подписанной 111 лауреатами Нобелевской премии декларации «Об опасностях ядерной вой­ны», Дагомысской декларации Пагуошского совета «Обеспечить выживание человечества», в которой впервые сформулированы основные положения экологической безопасности, одним из инициаторов проекта «Мир, свободный от ядерного оружия» и активным сторонником создания безъядерных зон в мире. Он стал инициатором создания Стокгольмского института проблем исследования мира, консультантом Всемирной организации здравоохранения по биологическим последствиям ядерной вой­ны. Принимал активное участие в научных исследованиях по «ядерной зиме», в работе Римского клуба, движения «Врачи мира за предотвращение ядерной вой­ны», Дартмутских конференций, международных конгрессов лауреатов Нобелевской премии мира, Канберрской комиссии, инициатором Международного молодежного Пагуошского движения. Вместе с Эйнштейном, Оппенгеймером и Расселом он поддержал основание Всемирной aкадемии наук и искусств.

А 10 декабря 1995 г. «Пагуош» и его старейший глава, 87-летний Джозеф Ротблат, получили Нобелевскую премию мира «за большие достижения, направленные на снижение роли ядерного оружия в мировой политике и за многолетние усилия по запрещению этого вида оружия». В своей нобелевской речи Ротблат сказал: «Я хочу выступить как ученый и как человек. С самых ранних дней моей жизни я ощущал страсть к науке. Но наука – проявление могущественной силы человеческого разума – всегда связывалась в моем представлении с пользой для людей, в гармонии с человечностью. Я не представлял, что вторая часть моей жизни будет посвящена тому, чтобы отвести от человечества смертельную угрозу, вызванную наукой». Oн уделил особое внимание вопросам полной ликвидации ядерных арсеналов и необходимости масштабного диалога между политиками и учеными по основным мировым проблемам. «Многие будут рассматривать мир без вой­н как утопическую мечту. Но это не утопия. В мире уже существуют крупные районы, например Европейский Союз, в которых вой­на немыслима. Требуется только, чтобы такие районы охватывали крупнейшие мировые державы». Свою речь он закончил словами из Манифеста Рассела–Эйнштейна: «Прежде всего помните о своей человечности!».

 

Клятва Гиппократа для ученых

С юных лет Джозеф Ротблат был убежден, что наука призвана служить человечеству и спасать жизни людей. Он не мог простить себе, что отчасти оказался виновным в создании оружия, способного уничтожить целые города и в конечном счете – мировую цивилизацию. Он считал, что ученые и правительства предали интересы науки и человечества и что впредь необходимо сделать всё возможное для того, чтобы подобное никогда не повторилось. Но далеко не все коллеги Ротблата разделяли его взгляды.

Ротблат полагал, что ученые обязаны просчитывать этические последствия своих исследований. И подверг критике позицию, согласно которой единственная обязанность ученого – обнародовать свои результаты, а их использование – дело общественности: «Это на самом деле аморально, потому что снимает личную ответственность за вероятные последствия своих действий». Он предложил установить этические рамки научных изысканий в виде присяги, аналогичной клятве Гиппократа для врачей: «Ученые больше не могут утверждать, что их работа не имеет ничего общего с благосостоянием человека или государственной политикой». Такой моральный кодекс поведения выражал бы готовность научного сообщества заниматься исследованиями с исключительно благородными целями: «Клянусь трудиться ради лучшего мира, в котором использование достижений науки и технологии предполагает социальную ответственность. Я не стану использовать свое образование в целях, призванных причинить вред человеку и окружающей среде. На протяжении всей своей карьеры я буду учитывать этические аспекты своей деятельности. Я подписываю эту декларацию, потому что понимаю: личная ответственность каждого – первый шаг на пути к миру».

И в преклонном возрасте Джозеф Ротблат продолжал вести активную общественную деятельность. Всей своей жизнью он олицетворял идеал рыцаря науки, беззаветно преданного ее принципам. Об этом свидетельствуют и оказанные ему почести. Английская королева удостоила его звания командора ордена Британской Империи, пожаловала титул сэра. Ротблат был членом Лондонского королевского общества, иностранным членом академий наук США, Чехии, Польши, Украины, Грузии, почетным профессором ряда университетов, награжден орденами и медалями разных стран.

Вспоминая о Ротблате, его коллега Феликс Лахман заметил: «Я не знаю другого человека, так преданного науке. Он был уважаем всеми своими коллегами, прост в общении. Исключительно честный друг. Я учился у него и любил его». Джозеф Ротблат скончался в Лондоне 31 августа 2005 г. в возрасте 96 лет. Генсек Пагуошского движения Паоло Котта-Рамусино по случаю его кончины подчеркнул: «Сэр Ротблат обладал сверхъестественным сочетанием любви к науке и высоких моральных качеств... Без Джозефа, несомненно, не было бы Пагуошского движения и его благотворного влияния на мир».

 

Давид ШИМАНОВСКИЙ