«Собибор не должен повториться»

Бывший красноармеец и узник лагеря смерти Собибор Семен Моисеевич Розенфельд был последним дожившим до наших дней участником восстания в Собиборе 14 октября 1943 г. – почти единственного успешного лагерного восстания в истории Второй мировой вой­ны.

Он родился 10 октября 1922 г. в местечке Терновка в Винницкой области. После окончания школы в октябре 1940-го был призван в армию, служил в 150-м тяжелом артиллерийском полку. В июне 1941-го его полк стоял между Минском и Барановичами. В конце июля 1941 г. Розенфельд попал в окружение, был ранен, попал в плен. Он оказался в лагере СС в Минске, а в сентябре 1943 г. вместе с Александром Печерским, Аркадием Вайспапиром и другими евреями-военнопленными попал в лагерь Собибор.

Все, кого отправляли туда, были обречены. Иногда от доставки очередной партии узников до их убийства проходило всего несколько часов. Узников раздевали под предлогом санобработки, их вещи забирала интендантская служба СС. Женщин-узниц стригли, их волосы отсылали на фабрику, где из них изготавливали войлок. Раздетых узников, которые ничего не успевали понять, загоняли в газовые камеры, в каждую заталкивали от 160 до 180 человек. Закрывали двери и впускали выхлопной газ от танкового двигателя. Через несколько минут люди погибали страшной смертью.

В конце сентября 1943 г. в Собибор привезли группу советских военнопленных, в составе которой был Александр Пeчерский. Был среди заключенных и горский еврей Александр Шубаев из дагестанского города Хасавюрт. До вой­ны он окончил в Ростове-на-Дону институт инженеров железнодорожного транспорта, был жизнерадостным, оптимистичным человеком. Обожал петь и в шутку называл себя «Калимали». Что означает это слово, никто не знал, однако из его уст это звучало забавно. К сожалению, Шубаев погиб уже после восстания в Собиборе, находясь в рядах партизан.

В какой-то момент, устав от обреченности и лагерных унижений, Семен Мазуркевич и Александр Шубаев разработали план побега, однако этот вариант одиночного побега не был принят А. Печерским.

На подготовку восстания смельчакам понадобилось две недели. Сын польского раввина Леон Фельдхендлер из села Жулкевка, руководитель уже существовавшего в Собиборе подполья, обратился к Печерскому с предложением возглавить побег. Но Печерский предложил вариант не просто побега, а восстания узников, чтобы не только спастись, но и уничтожить нацистов, остановить работу «фабрики смерти».

Александр Печерский и его товарищи Аркадий Вайспапир, Борис Цыбульский, Шломо Ляйтман, Семен Розенфельд, Александр Шубаев, Ефим (Хаим) Литвиновский, Алексей Вайцен, Иегуда Лернер, Борис Табаринский и др. подготовили восстание, разработав рискованный план. А уже 14 октября 1943 г. все они приняли активное участие в его реализации, в результате чего большая часть узников под руководством Печерского, уничтожив голыми руками 12 охранников-эсэсовцев, вырвались на свободу.

Убегая из лагеря, Семен не смог последовать за Печерским, потому что был ранен в ногу. До освобождения г. Хелм советскими войсками летом 1944 г. Розенфельд с некоторыми бывшими узниками скрывался в лесах. После освобождения Хелма он явился в советскую комендатуру, прошел проверку СМЕРШа и был направлен для дальнейшего прохождения службы в 312-ю гвардейскую стрелковую дивизию. В конце января 1945-го был ранен в Познани в одном из уличных боев. Вернувшись в строй, участвовал во взятии Берлина, оставил на стене Рейхстага надпись «Барановичи–Собибор–Берлин», демобилизовался в октябре 1945-го.

В 1963 г. Розенфельд снова встретился с Печерским. А первая послевоенная встреча узников Собибора, боевых товарищей Печерского, Вайспапира, Плотницкого, Вайцена, Литвиновского и Розенфельда, состоялась в Ростове-на-Дону в 1968 г., в 25-ю годовщину восстания.

В 1990 г. Семен Розенфельд эмигрировал в Израиль, жил в Тель-Авиве, где 16 октября 2012 г. был открыт памятник Александру Печерскому и посажено именное дерево. Монумент сооружен на территории комплекса социального жилья, где жил Семен Розенфельд. В ноябре 2015-го ему была вручена памятная медаль Российского еврейского конгресса «75-летиe Победы в Великой Отечественной вой­не». Еще одну награду вручил Розенфельду тогдашний израильский министр информации и по делам диаспоры Юлий Эдельштейн, подчеркнувший, что подвиг Печерского и его соратников не имеет аналогов в истории и является выдающимся примером героизма еврейского народа. Это событие широко освещалось израильской и российской прессой. Последний беглец из Собибора ушел из жизни в Израиле 3 июня 2019 г. на 97-м году жизни.

О Семене Розенфельде корреспондент «ЕП» побеседовала с живущим в Израиле его сыном Михаилом Розенфельдом.

 

– Михаил, каким был ваш отец?

– Отец не любил слова «герой». Он был просто человеком, который знал, что такое жизнь и как за нее бороться. Своим детям он прежде всего привил человечность. У него было единственное правило: «От работы не отлынивай, на работу не напрашивайся». Благодаря папе я с детства умел делать по дому всё. Отец всячески прививал мне любовь к труду. И если другие дети воспитывались на сказках Пушкина, то я вырос на смеси из детских сказок и рассказов о концлагере. Уже в 10 лет я знал, что такое вой­на, концлагерь, фашизм, национализм. Мне пришлось с юных лет осознать все эти события. Мой отец прошел через все ужасы вой­ны, и я верил ему, знал, что его повествование – правда... С годами я лучше начал понимать, что такое правда. Меня прежде всегда удивляло: «Комсомольская правда», «Одесская правда». А для меня, воспитанного моим папой, правда всегда была одна… Отец тоже любил правду, работал добросовестно и честно, и я вырос в этом духе.

– Что было после того, как ваш отец сбежал из Собибора?

– После вой­ны, в 1947-м, папа вернулся на родину, в село Терновка Винницкой области, и застал там пустые дома. Когда появились соседи, они рассказали, что в 1942 г. всю папину семью расстреляли немцы. В то время нельзя было говорить «украинские националисты», и всё сваливали на немцев. Но я хорошо помню, что немцы никогда не делали черную работу – ее выполняли их местные пособники. Вся папина семья была расстреляна. Оставшись один, отец переехал в Гайворон и там открыл свое фотоателье. А я в 1964 г. отправился в Одессу учиться. После учебы ушел в армию, служил в Архангельской области в ракетных войсках, женился, работал, вернувшись после армии в Одессу.

Уже будучи на пенсии, Семен Розенфельд переехал поближе к своим сыновьям в город у Черного моря, где жил до 1989 г. Потом его нашли друзья. В частности Дов Фрайберг, тоже бежавший с ним из концлагеря. На момент восстания Дову было 15 лет. И мой 21-летний на тот момент папа помог ему, еще совсем ребенку, взял мальчика с собой, и они вместе скитались по лесам, скрывались от польских националистов и от фашистов. А до побега еврейские дети и молодые евреи лагеря, оставшиеся в живых, чистили в Собиборе вагоны, убирали крематории, были подсобными рабочими.

Уже находясь в Израиле, Дов Фрайберг написал книгу о Собиборе и вызвал к себе погостить Семена Розенфельда. В 1989-м мои родители приехали в Израиль, где уже находилось 15 семей тех, кто бежал из лагеря Собибор и их потомков. Им понравилось, и мама с папой переехали в Израиль насовсем, вскоре к ним присоединился и я со своей семьей.

– Как вашего отца встретили в Израиле?

– Когда Семен Розенфельд приехал на Святую землю, среди местных жителей прошел слух, что появился еще один бывший узник Собибора, участник восстания. Так отец встретился со всеми своими старыми друзьями из «прошлой жизни». В 1990-м его пригласили в «Яд ва-Шем», где он на ежегодной процедуре в День памяти зажигал одну из шести свечей.

Потом к папе из США приезжал оператор из Фонда Стивена Спилберга, чтобы сделать видеоматериал с его участием. Они записали три кассеты папиных воспоминаний. В Израиле отец также заведовал клубом, в рамках которого вел работу с молодежью, с израильскими солдатами. Он до последнего дня рассказывал им про этот страшный концлагерь, который ему пришлось пройти, про то, как там убивали людей… Все свои выступления Семен Розенфельд заканчивал словами: «Люди, берегите мир! Собибор не должен повториться».

Очень хорошо, что отец дожил до выхода книги «Собибор. Взгляд по обе стороны колючей проволоки», подготовленной моими друзьями Л. Тёрушкиным и К. Пахалюком в Москве. Отец успел получить и прочесть книгу, она ему очень понравилась. Есть видеозапись, где отец говорит об этом.

– А что вы думаете о недавнем фильме «Собибор» с участием Константина Хабенского?

– Этот фильм, на мой взгляд, крайне неудачный, хотя сама задумка хорошая. Папа говорил: слава Б-гу, эту киноленту не увидел Печерский. Режиссеры российского «Собибора» могли бы передать для папы хотя бы копию фильма, чтобы он мог посмотреть. Но никто этого не сделал, о папе забыли. Согласитесь, прежде чем что-то снимать, будущим создателям фильма следовало бы тщательно познакомиться с материалом, подобрать интерьеры, пообщаться с еще живыми тогда Розенфельдом и Вайспапиром. Создатели фильма, по моему мнению, должны были стремиться к близости к истине. А «Собибор», очевидно, снимали так, как они его себе представляли. Результат и папе, и мне совсем не понравился.

– Собибор – почти единственный случай за всю историю Третьего рейха, когда антифашистское лагерное восстание увенчалось успехом, а заключенные смогли убежать. Как вы думаете, в чем секрет успешного побега группы евреев из лагеря Собибор? Почему у них получилось спастись?

– Думаю, они смогли убежать из этого страшного логова смерти потому, что все это готовилось в полной тайне. Об этом знали лишь несколько человек. За час беглецы голыми руками обезвредили 12 эс­эсовцев, и все это благодаря умелому руководству Фельдхендлера и Печерского. Моего отца уже нет в живых, и я очень по нему скучаю. Хотя и говорят, что он прожил очень хорошую, достойную жизнь – 96 лет…

 

Беседовала Яна ЛЮБАРСКАЯ