Глобус Бабьего Яра

Коммеморация (англ. comme-morative – памятный, памятный знак) Бабьего Яра, столь зажатая и стесненная в по-советски антисемитском Киеве, не могла не выплеснуться наружу, во внешний по отношению к СССР и Украине, но так или иначе связанный с еврейством мир. Соответствующие государственные или муниципальные инициативы зафиксированы в США, Израиле и Австралии.

 

Американские инициативы

Самая ранняя инициатива – американская.

Мемориальный парк «Бабий Яр» (Babi Yar Memorial Park) в Денвере, столице штате Колорадо, расположился на 12 гектарах, сам ландшафт которых по-своему увековечивал память о жертвах трагедии. Пересеченный рельеф, небольшой естественный овраг, солнечно-сухой микроклимат и даже растительность живо напоминали собой «киевские» реалии.

Участок, на котором находится мемориал, был выделен в 1969 г. мэром Денвера Уильямом Мак-Николсом – младшим под специальное место для тех жителей, кто хотел бы выразить где-то свой протест или беспокойство. Очень быстро функционал места трансформировался – из «Гайд-Парка», пространства споров и дискуссий, в некое пространство скорби и солидарности.

Идея соотнести его именно с Бабьим Яром возникла в конце 1969 г., вскоре после того, как группа денверских евреев (все они, по-видимому, были членами Колорадского комитета по делам советских евреев и боролись за права своих собратьев-«отказников») посетила Киев и Бабий Яр. Там, на своей бывшей и все-таки родной Украине, они застали крайнюю степень государственного антисемитизма, забвения и презрения к памяти жертв Холокоста.

Треск лживых речей проваренного в горкомовских инструктажах и в райкомовских собеседованиях гида заронил в сердцах денверских земляков боль, тревогу и самое настоящее отчаяние. Кто-то из группы, а может быть, и все до одного, инстинктивно насыпали в свои носовые платки по горсточке земли из Бабьего Яра, и на такой случай у растерявшегося гида инструкций не было.

Инстинктивно – потому, что они не могли знать об официальном игноре официальной просьбы первого директора «Яд ва-Шем» Бен-Циона Динура, уроженца Украины, прислать ему для музея немного земли из Бабьего Яра. В 1957 г. он обратился к еврейской общине Киева с просьбой прислать мешочек с прахом жертв из Бабьего Яра. Вопрос этот рассматривался в МИД СССР, откуда в конце концов П. А. Вильховый, уполномоченный Совета по делам религиозных культов при Совнаркоме СССР по УССР, получил следующее указание: «Просьбу профессора Динура из Израиля целесообразно оставить без ответа. А представителям религиозной общины, если они обратятся за разъяснением, можно ответить, что евреи – жертвы фашистского террора – были советскими гражданами, и советские организации возражают против отправки их праха за границу». В искривленной советской оптике просьба из «Яд ва-Шем» – не что иное, как воровство почвы, настоящее преступление!

Но ни в колонию, ни под слой пульпы, как еврейские кости, отправить нехороших туристов за их самовольство власти не могли, да и таможенники, если бы вдруг обнаружили эти платки, только подивились бы тяжести американских нестиранных соплей.

Ссыпав по возвращении всю контрабандную землю из оврага в один металлический позже запаянный цилиндр, денверские евреи – тоже почти инстинктивно – решили разместить его где-нибудь у себя в городе как драгоценный сосуд памяти и как лекарство от кремлевского небытия.

Первоначальный замысел был скромен и ограничивался поименованием в честь Бабьего Яра одной из улиц в городе. Но вскоре выяснилось, что безымянных улиц в Денвере уже нет, тогда как безымянные зеленые участки еще имеются. Так и возникла идея сквера или парка, после чего в 1970 г. был создан «Фонд парка „Бабий Яр“» под руководством Элен Гинзбург и Элана Глаза. Им удалось заручиться письменной поддержкой Евгения Евтушенко и Анатолия Кузнецова, а первые две строчки евтушенковской поэмы стали своего рода знаменем и девизом инициативы.

Узнав о проекте, к нему захотела присоединиться и денверская украинская община: мол, украинские же евреи в Бабьем Ярe погибли – карикатура на нынешнюю вой­ну памятей в Киеве. Но комитет категорически против этого возражал – в свете той роли, которую в трагедии сыграли украинские полицаи. Фонд же не возражал, но при условии, если украинская община внесет солидное пожертвование. Так что и отношения комитета с фондом, как это, увы, принято у евреев, тоже время от времени напрягались. К слову: среди спонсоров парка большинство – неевреи и нееврейские организации.

Между 1971 и 1983 гг. денверский мемориальный парк «Бабий Яр» развивался с акцентом на усиление природного и ассоциативного сходства с киевским оврагом. Со временем замысел этот оформился в нечто зримое и тактильное: есть в нем и «Лес, который все помнит», и «Народная площадь», и круглый амфитеатр для дискуссий и споров, в самом центре которого установлен цилиндр с землей из Бабьего Яра. Открытие парка в его нынешнем виде состоялось в 1983 г.: ежегодно в последние дни сентября здесь проходит церемония в память о расстрелянных в Бабьем Яре.

В 2005 г. фонд передал парк вместе с его инфраструктурой на баланс Денверского Мицель-музея, хорошо вписавшись в его профиль: социальная справедливость плюс преподавание истории Холокоста плюс современная еврейская культура. Уже в 2006 г. музей объявил международный конкурс по редизайнингу парка, в 2009 г. в нем победила архитектурная команда Юлиана Бондера и Кшиштофа Водичко. В содержательном плане переход под эгиду большого музея привел к расширению контента и пополнению проблематики Бабьего Яра в одноименном парке в Денвере за счет событий Голодомора (sic!) и 11 сентября 2001 г.

Второй американский проект – и тоже парк! – в Нью-Йорке, в Бруклине, еще точнее – в районе Брайтон Бич, населенном преимущественно еврейскими иммигрантами – выходцами из России и СССР. Это «Треугольный парк „Бабий Яр“» (Babi Yar Triangle Park), заложенный и названный так в 1981 г. «Треугольный» он потому, что оконтурен тремя улицами, но на самом деле границы парка – не треугольник, а более сложная конфигурация, напоминающая скорее пентагон. На его реконструкцию были выделены серьезные муниципальные средства, работы были завершены в 1988 г., и в 1989 г. парк был официально открыт, а на его открытии выступал Евтушенко.

Памятник жертвам Бабьего Яра имеется также на еврейском кладбище Филадельфии.

 

Израильские инициативы

Первый израильский проект – сугубо частный и инициативный. Как и митинг в Бабьем Яре в 1966 г., это плод кипучей энергии Эммануилa (Амика) Диаманта, если хотите – прямое продолжение того митинга. Еврейский «отказник»-активист, один из создателей киевского нелегального «Еврейского клуба», он придумал собраться на 25-летие трагедии не 29, а 24 сентября 1966 г., то есть накануне Йом-Кипура, как и 29 сентября в 1941 г. было аналогичным кануном. Дата была такой неожиданной, что приготовленный на белой ткани и закрепленный на кирпичной стене плакат с надписями «Бабий Яр» – на русском и на иврите – по краям, и с цифрой «6 000 000» и датами «1941 сентябрь 1966» – посередине, никто не трогал еще несколько дней!

В марте 1971 г. Амику с женой и братом предложили в десять дней покинуть СССР. Уговаривать не пришлось.

В первую же годовщину Бабьего Яра на израильской земле Диамант опубликовал свои первые статьи о киевских митингах 1966 г. в центральных израильских газетах – на русском и на иврите. С юношеским задором и гиперболизмом обозревая прошлое, он восклицал позднее: «Сказать, что это мы принесли с собой Бабий Яр в Израиль, что до этого ничего о Бабьем Яре в Израиле не знали, было бы сильным преувеличением. В Израиле знали о Бабьем Яре. Но знание это было умозрительным и поверхностным, со слов Евтушенко и Кузнецова (не самых надежных свидетелей положения в Бабьем Яре…). Мы принесли с собой новое знание о Бабьем Яре. Новую символику Бабьего Яра. Свое новое к нему отношение. Появившись в Израиле, мы принялись распространять это новое знание с азартом миссионеров, добравшихся наконец (живыми, через бури и штормы) до земли обитаемой и видящих в этом предназначение и перст судьбы».

Поселились они на Голанах. В первый же год – а это 30-летие Бабьего Яра – Амик основал своеобразную традицию памятования киевской трагедии на израильской земле. В качестве памятных дней Бабьего Яра выбирались ближайшие к 29 сентября нерабочие дни, то есть субботы. В этом не было ни религиозного, ни антирелигиозного подтекста, был же сугубо технический, точнее логистический: на то, чтобы добраться до Голан из Беэр-Шевы, нужно было как минимум четыре часа, а выходной в Израиле был тогда в неделю всего один – суббота.

О том, насколько на ощупь приходилось действовать Диаманту в столь вожделенной, но совершенно незнакомой стране, свидетельствует этот отрывок из eго письма автору от 11 января 2022 г.: «Готовясь к своей первой церемонии памяти Бабьего Яра в Израиле, мы решили, что тут, в Израиле, наши памятные церемонии должны начинаться с молитвы. Что читать и как читать? – по своему абсолютному невежеству мы, конечно, не знали. Поэтому решено было обратиться к специалистам – в 1974 г. кроме кибуцев-первопроходцев на Голанах было уже несколько религиозных поселений (Рамат Магшимим, Нов, Хиспин). Туда-то мы и обратились. И нам не отказали».

Но выбор субботы – решение светское и сионистское – для религиозных участников, как подчеркивал сам Диамант, был неприемлем. Выход был найден в том, чтобы религиозные приезжали заранее, еще до наступления субботы – со своими семьями, едой и посудой – и первым делом справляли как бы выездной Шаббат. «А в назначенный час читали нам слова молитвы (слова пророка), открывая нашу памятную церемонию».

Надо сказать, что церемония эта решительно отличалась от того, что в первую очередь, думая о ней, ожидаешь. Вот как описывает ее сам Диамант: «Бабий Яр всегда был ареной, плацдармом боевых действий… Каждое посещение Бабьего Яра сопровождалось неминуемыми жертвами – внесудебные и административные преследования, преследования по месту работы или учебы, судебные преследования (10 судебных процессов – кто сегодня помнит об этом?). Те, кто прошел это, те, кто вышел из Бабьего Яра и оказался на свободе, собирались (в те годы), чтобы вспомнить о прошлом, вспомнить о боях-товарищах и поддержать, хоть как-то, хоть издалека, своих оставшихся там соратников».

В 1974 г. Диамант со товарищи переселился в небольшое поселение-кибуц Алия-70 – тоже на Голанском плато, прямо на берегу Кинерета: «Переехал с нами на новое место и „Бабий Яр“: в 1974 г. мы впервые отмечали эту дату в поселении Алия-70 (вместе с гостями и товарищами, собравшимися со всего Израиля)».

А в 1975 г. Алия-70 «раскололась» (евреи, одни евреи!), и диамантовский «Бабий Яр» перебрался вслед за ним на новое место – в мошав Аршах в Нижней Галилее, что рядом с поселком Альмагор, расположенным у впадения Иордана в Кинерет. Именно сюда в 1976-м, в 35-ю годовщину Бабьего Яра и 10-ю годовщину первого митинга в овраге, приезжал Виктор Некрасов. Диамант «выписал» его из Парижа, добившись для него через Аббу Эвена, экс-министра иностранных дел Израиля, и государственного приглашения, и авиабилетов в оба конца. В тот год, по сообщению газеты «Маарив», на церемонии присутствовало более 700 человек.

Собрания в Аршахе продолжались вплоть до 1979 г. Затем они перебрались в другие места, а в самый последний раз Амик и его друзья отмечали «свой Бабий Яр» в лесу Бен Шемена 29 сентября 1991 г. И на этом 20-летняя диссидентская традиция пресеклась…

Второй израильский проект – тот самый кенотаф жертвам Бабьего Яра, установленный в Тель-Авиве, на городском кладбище Нахалат Ицхак, куда были перезахоронены кости, привезенные Диамантом из Бабьего Яра. Мемориал был открыт в 1972 г. премьер-министром Израиля Голдой Меир.

Еще один израильский проект – это «Долина уничтоженных общин» в «Яд ва-Шем» в Иерусалиме – реквием-монумент (идея которого принадлежит Ицхаку Араду) в память о более чем 5000 еврейских общин, уничтоженных во время Холокоста. Строительные работы начались в 1983 г. Первый участок монумента был открыт 26 апреля 1987 г., а 14 октября 1992 г. комплекс открылся целиком.

Это рукотворный каменный лабиринт, состоящий из 107 стен, сложенных из высоких скалоподобных блоков. Их периметр и перегородки повторяют карту Европы, а отсутствие крыш символизирует не только смерть, но и небо, то есть вечную память. На стенах – на четырех языках – высечены названия уничтоженных общин, в том числе и киевской. А внизу, у подножья киевского блока, лежит еще один, полуутопленный в почву камень, на котором высечено: «Бабий Яр».

Австралийская инициатива

Мемориал жертвам Бабьего Яра был открыт 28 сентября 2014 г. в Бонди, пригороде Сиднея, где проживает большая русскоязычная еврейская община. Это инициатива Исполнительного совета австралийского еврейства и его директора по связям с общественностью Александра Рывчина, уроженца Киева. Надпись на памятнике на английском языке гласит: «В память о евреях Киева, убитых в Бабьем Яре нацистами и их украинскими соратниками, и в знак признания страданий советского еврейства».

 

Инициатива в Германии

И в завершение глобального обзора – полукурьезный постскриптум об одной инициативе из Германии, соединившей в себе, на мой вкус, элементы донкихотства и чичиковщины.

В 1997 г. киевский архитектор Альберт Машкович Крыжопольский (1942–2011) эмигрировал в Германию, в Бонн. Едва-едва обустроившись, он занялся проектированием мемориала Бабьего Яра! Точнее – в его интерпретации – памятника-музея жертвам Холокоста: для Бабьего Яра, но даже без имени Бабьего Яра в названии. Музей должен был иметь в плане форму шестиконечной еврейской звезды и как бы вырастать из холма, основанием уходя в землю, что должно было символизировать гибель 6 млн евреев.

Крыжопольский дал несколько интервью, а в одном из них сообщил, что нашел спонсоров и преуспел в других компонентах музеефикации Бабьего Яра и что дело теперь только за украинской стороной: «Мы отлично понимаем, что Украина сейчас находится в таком экономическом положении, что ей очень сложно строить такой музей. Поэтому в Германии в настоящее время де-факто существует уже организация, которая готова взять на себя все заботы по строительству музея: сбор средств, организацию строительства и так далее. Вот мы уже сделали этот проект, именно эта организация сделала. Что нужно от Украины? От Украины мы просим, чтобы нам выделили место в районе Бабьего Яра, где бы можно было это создать. Конечно, если Украина пожелает и сможет чем-то еще помочь, если сможет выполнить, допустим, „нулевой“ цикл или любые другие работы – прекрасно!». Сведения об этой волшебной организации – ну, хотя бы ее название – архитектор Крыжопольский так никогда и никому не выдал.

 

Павел ПОЛЯН