Антисемит коммунистический

Хрущёву представили на утверждение список кандидатов на пост раввина московской синагоги. «Вы с ума сошли! – заорал Никита Сергеевич. – Здесь же одни евреи!»

Советский анекдот

 

Хрущёвские общественно-политические преобразования вслед за Ильей Эренбургом справедливо называют «оттепелью». Удушающая атмосфера тотального террора государства сменилась смягчением климата, разоблачением ряда преступлений сталинизма, реабилитацией жертв репрессий, немного повеяли ветры ограниченной свободы. Но именно в этот период в стране и сформировалась начавшая закладываться при позднем сталинизме система государственного антисемитизма.

 

«Нам не нужны евреи»

Во время войны юдофобство нацистов стимулировало антисемитизм у многих советских граждан. Усилило оно и присущий товарищу Хрущёву антисемитизм. Сначала первый секретарь ЦК Компартии Украины не упомянул евреев в выступлении о бедствиях народа на оккупированной территории. Затем, после освобождения от гитлеровцев территории республики, ставил палки в колеса евреям, желавшим вернуться на Украину из эвакуации. Умонастроения, царившие в мировоззрении Хрущёва и значительной части тогдашних «верхов», красноречиво показывает коммунист-еврейка Роза Ходес. Ее рассказ приводит польский журналист Леон Ленеман в книге «Трагедия евреев в СССР». В период оккупации она действовала в подполье. Потом работала в секретариате Хрущёва, но после заполнения анкеты выяснилась ее национальность, и Розу уволили. Ей удалось добиться приема у Хрущёва, где она узнала, что «евреи в прошлом совершили немало грехов против украинского народа» и «на нашей Украине нам не нужны евреи... для украинских евреев, которые пережили попытки истребить их, было бы лучше не возвращаться сюда… Лучше б они поехали в Биробиджан... Здесь Украина. И мы не заинтересованы в том, чтобы украинский народ толковал возвращение советской власти как возвращение евреев». Правда, Никита все-таки смилостивился и предложил ей написать другую анкету без упоминания о еврейском происхождении.

Осень 1944 г., украинское отделение Народного комиссариата госбезопасности (НКГБ) отправило в ЦК КП(б)У данные «Об антисемитских проявлениях», не забыв и о «националистических проявлениях отдельных представителей еврейского населения». Комиссия ЦК признала несколько фактов антисемитизма, но отметила, что они «не отражают подлинных настроений населения». А в постановлении ЦК уже говорилось, что материалы НКГБ отражают провокационные взгляды «сионистских элементов». Вот так вот...

Затем Сталин перебросил Хрущёва в Москву. На рубеже 1940–1950-х первый секретарь Московского обкома и член Политбюро ЦК успешно участвовал в антисемитской кампании: в кадровых чистках, в репрессиях против евреев – работников Московского автозавода, которых обвинили в «еврейском национализме», и в других акциях. В сентябре 1953 г. Хрущёв встал во главе страны.

 

Для евреев мест нет

«В начале революции у нас было много евреев в руководящих органах партии и правительства. Евреи были образованнее, может быть, революционнее, чем средний русский. После этого мы создали новые кадры... Если теперь евреи захотели бы занимать первые места в наших республиках, это, конечно, вызвало бы неудовольствие среди местных жителей». В этих хрущевских фразах из беседы с французскими социалистами в 1956 г. весь Хрущёв, суть его «интернационального» понимания политики.

Кадровая ситуация в коридорах союзной власти и в респуб­ликах во многом выступает лакмусом для «еврейского вопроса» в стране. При Хрущёве эти коридоры старательно зачищались от евреев. После того, как в 1957 г. выбросили из Политбюро «сталинского динозавра» Лазаря Кагановича (здесь, правда, из-за его участия в антихрущёвской «антипартийной группе»), высшее руководство страны оказалось свободным от еврейского присутствия. Старые кадры закончились, а новые не подпускались и на пушечный выстрел.

До 1957 г. продержался на посту рангом ниже Давид Райзер. В 1954–1957 гг. он был министром строительства предприятий металлургической и химической промышленности, до 1961-го – кандидатом в члены ЦК. В конце 1950-х – начале 1960-х в министрах остался один лишь Вениамин Дымшиц.

Можно еще обратить внимание на Героя Советского Союза Якова Крейзера. В 1961 г. он стал членом Центральной ревизионной комиссии КПСС, в 1962 г. – генералом армии, был депутатом Верховного Совета.

 

Никаких офштейнов и кацев

«У нас не существует еврейского вопроса, а те, кто выдумывает его, подпевают империалистической пропаганде», – говорил Хрущёв. Но советские бонзы были весьма озабочены весомым процентом евреев среди работников умственного труда, намного превышавшим их процент в населении СССР. Министр культуры Екатерина Фурцева однажды на встрече с зарубежной делегацией выразила гениальную мысль партноменклатуры о том, что евреев-студентов должно быть не больше, чем евреев-шахтеров.

Секретные циркуляры ограничивали для евреев поступление в вузы, прием на работу, продвижение по службе. Власть очищала от евреев офицерский корпус армии, уменьшала количество евреев в науке (кроме областей, важных для обороны страны, где без евреев нельзя было обойтись). Многие писатели, артисты вынуждены были обзаводиться псевдонимами, иначе их не печатали, не пускали на эстраду. Вспомним, скажем, сатириков Григория Горина (Офштейна), Аркадия Арканова (Штейнбока), Романа Карцева (Каца), писателя Григория Бакланова (еще со сталинского 1952 г. «перестал называться» Фридманом) и многие другие примеры.

Процветала национально-культурная дискриминация евреев. С конца 1950-х СССР переживал очередную острую фазу борьбы с религией. Очень сильно это затронуло иудаизм, который вожди КПСС к тому же рассматривали и как почву для сионизма (израильские дипломаты контактировали с диаспорой в синагогах). Российский историк Геннадий Костырченко, специализирующийся на еврейской тематике в советской истории, отмечает: из 135 синагог, действовавших до начала антирелигиозной кампании, к финишу правления Хрущёва осталось только 90. Даже выпечку «контрреволюционной» мацы запретили. Под антирелигиозным соусом вышла книга «Иудаизм без прикрас», реанимирующая дух нацистских идеологем. Автор – некий Т. Кичко, коллаборант во время вой­ны, а затем «специалист по иудаизму». Разразился международный скандал. Тогда власть немного отползла назад. Идеологическая комиссия ЦК вывесила в «Правде» резюме: «Автор книги и авторы предисловия неправильно интерпретировали некоторые вопросы… несколько ошибочных положений и иллюстраций могут оскорбить чувства верующих и интерпретироваться как проявление антисемитизма…».

В СССР не было школ с преподаванием идиша и иврита, соответствующих СМИ, издательств, театров. Есть свидетельства, что возрождение еврейской культуры вызывало в правительственных кругах опасения в усилении «еврейского национализма». Случались и аресты за сионизм.

Только под нажимом зарубежья, особенно американских еврейских кругов, после десятилетнего перерыва в 1959 г. снова стали выходить книги на идише: Шолом-Алейхем, Ицхок-Лейбуш Перец, Менделе Мойхер-Сфорим. В 1961 г. разрешили литературный журнал на идише «Советиш геймланд».

 

«Евреи, да еще и летают»

В своей книге «Волчий паспорт» поэт Евгений Евтушенко повествует, что в 1962 г. посетил во Франции всемирно известного живописца Марка Шагала, родившегося в белорусском Витебске. Шагал сказал тогда, что «хочет умереть на родине, подарив ей все принадлежавшие ему картины, лишь бы ему дали скромный домик в родном Витебске. Шагал передал мне свою монографию с таким автографом для Хрущёва: „Дорогому Никите Сергеевичу Хрущёву с любовью к нему и к нашей Родине“… Помощник Хрущёва В. С. Лебедев, никогда не слышавший фамилии Шагала, не захотел передать эту книгу шефу. „Евреи, да еще и летают…“ – раздраженно прокомментировал он репродукцию, где двое влюбленных целовались, паря под потолком…» Лебедев хорошо знал отношение Хрущёва к евреям. А тут еще и зарубежный художник, в свое время уехавший из СССР, и атаки Хрущёва на свободомыслящую интеллигенцию. Визит Шагала в СССР стал возможен уже только при Брежневе.

 

Вплоть до расстрелов

В начале 1960-х по стране прокатился вал громких «экономических процессов». Судили расхитителей социалистической собственности, валютчиков и других подпольных «спекулянтов», коррупционеров и т. п. По инициативе Хрущёва усилились наказания за экономические преступления – применялись сроки заключения до 15 лет и даже расстрелы. Причем порой закону давали обратную силу. Среди осужденных был большой процент евреев. По некоторым подсчетам – около половины. Ряд исследователей темы видят в этом антисемитский отпечаток. Аргументом здесь выступает и широкое освещение многих дел в СМИ со смакованием характерных еврейских имен-фамилий. В то время как о евреях – добросовестных трудягах, подвижниках – старались не говорить и уж тем более не идентифицировать их как евреев. Другие исследователи отмечают, что сложно выделить превалирующие мотивы – действительно борьба с теневой экономикой или замаскированное юдофобство? Предлагается и учитывать, что значительное количество евреев среди осужденных может быть связано с дискриминацией евреев во многих профессиях, а торговая сфера оставалась доступной и многие концентрировались там.

 

«Зачем выделять?»

Часто было заметно стремление не афишировать героизм евреев во время войны. Замалчивалcя гитлеровский геноцид евреев как этноса. Например, это отчетливо проявилось в ситуации с Бабьим Яром в Киеве, где массово убивали киевских евреев. Власть наотрез отказывалась установить памятник погибшим евреям, отличать расстрелянных «за национальность» от общей массы убитых в яре.

Хрущёв ругал Е. Евтушенко, сделавшего в поэме «Бабий Яр» акцент на евреев. Мол, изображается так, что жертвами фашистских злодеяний были только евреи, в то время как там погибло немало советских людей других национальностей. «Так зачем выделять, зачем порождать эту рознь?»

 

«Пиня – это я»

Периодически на встречах с творческой интеллигенцией Хрущёв высказывался о «хороших и плохих» евреях. Хорошим, например, выступал полковник-еврей Леонид Винокур, взявший в плен фельдмаршала Паулюса. О чем, кстати, по признанию первого секретаря ЦК, не писали. А в роли плохого еврея выступал экс-инструктор горкома партии Коган, служивший в штабе того же Паулюса переводчиком. После отставки Никиты «Литературная газета» констатировала, что «переводческая» история с Коганом – вымысел.

А еще глава КПСС любил пересказывать рассказ «Талисман» украинского писателя Владимира Винниченко. Царская тюрьма, политзаключенные выбирают старостой необразованного сапожника-еврея по имени Пиня. Собрались они бежать. Сделали подкоп. Кто же пойдет первым? Идущий первым больше всех рискует, охрана может стрелять. Маленький Пиня поднялся и сказал: «Вы выбрали меня главным. Значит, мне и идти первым». «Так вот, маленький Пиня – это я», – заключал Хрущёв.

 

Советский герой Насер

После смерти Сталина между СССР и Израилем летом 1953 г. были восстановлены дипломатические отношения. Но хорошими отношения не стали, серьезные разногласия и советская ориентация на арабский мир вскоре взяли верх. Особенно в 1956 г., когда разразилась Суэцкая война и руководство Союза, разумеется, поддерживало Египет и угрожало Израилю. За десятилетие своего правления Хрущёв от разрыва дипотношений воздержался, но на Израиль смотрел косо, порой позволял себе и коллегам агрессивные высказывания. В 1964 г. Хрущёв присвоил президенту Египта Гамалю Абдель Насеру звание Героя Советского Союза. Главная пикантность состояла в том, что на счету Насера значились репрессии против коммунистов.

Реакцией на события на Ближнем Востоке в СССР было усиление антисемитизма. Однако в то же время юдофобия способствовала развитию национального самосознания, интереса к Израилю, Западу. Еврейская эмиграция допускалась только в микроскопических дозах, остальное жестко пресекалось. Преимущественно репатриироваться в Израиль или уехать на Запад могли лишь довоенные граждане Польши. Они могли возвратиться в Польшу, а оттуда эмигрировать.

Друг Лев?

У некоторых антисемитов, не желающих прослыть таковыми, наготове друзья-евреи, на которых они ссылаются в качестве своего алиби. В окружении Хрущёва евреев не было. Разве что Лев Римский, о котором Хрущёв пишет в своих воспоминаниях: «У меня был приятель Лев Абрамович Римский. С ним я много лет работал в Донбассе и потом встречался в Москве… Он работал в отделе кадров в Наркомате черной металлургии… Римский был сугубо партийный человек, исключительной чистоты и честности. Коммунистическая щепетильность до мелочей пронизывала его сознание, все его поведение, деятельность и всю его жизнь».

 

Антисемитская бацилла

Как в «Городском романсе» Александра Галича:

Я папаше подношу двести граммчиков,

Сообщаю анекдот про абрамчиков!

Вероятно, Хрущёв не был людоедом гитлеровского пошиба, но являл собой яркий образец этакого стихийного эмоционально-бытового антисемитизма, выливающегося в государственный в соответствии с занимаемыми местами в партийной иерархии. Особая популяция – антисемит коммунистический. Может, даже не всегда и не во всем это ему самому импонировало. Он же коммунист, не нацист какой-нибудь, должен, следовательно, быть интернационалистом, как Ленин учил. А антисемитизм – это как бы и не очень прилично. Что подумают люди в СССР и в мире, кто антисемитские взгляды не разделяет? Но как-то не получается у него иначе.

С другой стороны, евреи ведь сами виноваты. Почему, например, среди них так мало шахтеров и доярок? Почему не хотят быть вместе со всем трудовым народом? Шибко умных, образованных, интеллигентов среди них много. Ему с его-то недообразованием с просвещенными всегда было некомфортно, разговаривать тяжело, он их часто не понимает. Он французскому журналисту из «Фигаро» Сержу Груссару так прямо и сказал: не любят евреи коллективного труда, групповой дисциплины, «интеллигенты, все и всегда стремятся в университеты».

И на Запад, на капитализм многие из них посматривают – того и гляди убегут при первом же удобном случае. Социализм наш и партия наша им почему-то не нравятся. Потенциальные внутренние враги, «пятая колонна», беспокойный народец. И наш советский народ баламутят. Глаз да глаз за ними нужен. И Гитлер же почему-то именно их ненавидел. Это ж, наверное, неспроста. Допекли. Впрочем, это уж далеко загнул – это уже нацисты, а мы ведь коммунисты-интернационалисты, коммунизм успешно строим, через 20 лет будет готов. Думаю, примерно так рассуждал Хрущёв в перерывах между борьбой с мировым империализмом.

Плюс интуитивное или политтехнологическое указывание государственным пальцем на евреев для отвлечения внимания народа от реальных проблем. Классическое «если в кране нет воды…» Плюс искореженность антисемитизмом хрущёвского чиновничьего аппарата. Взаимовлияние: Хрущёва на аппарат и аппарата на Хрущёва. Хорошее «чтение» друг друга. Для разгрома Никитой выставки в Манеже («Дерьмо собачье! Осел хвостом лучше мажет!») неслучайно подставили на первый план художников-евреев.

Вполне можно адресовать Хрущёву эскападу, которую в воспоминаниях он адресовал Сталину: «поддерживал антисемитскую бациллу и не давал указаний, чтобы в корне ликвидировать ее. Он внутренне сам был подвержен этому гнусному недостатку, который носит название антисемитизма». Причем антисемитизм в хрущёвское десятилетие во многом все возрастал, лишь периодически под нажимом Запада откатываясь назад и давая послабления.

Сталинский террор против деятелей еврейской культуры, «дело врачей» более не повторялись. Но, на мой взгляд, Сталин был не антисемитом, а циничным прагматиком – разыгрывал антисемитскую карту, когда это было политически выгодно. А вот при Хрущёве в стране «победившего социализма», пусть и в более умеренных формах, была построена полномасштабная система антисемитизма государственного, охватившая все сферы жизни общества и продержавшаяся затем вплоть до конца 1980-х – начала 1990-х. Евреи во многом получили статус граждан второго сорта.

Однако по немеркнущей традиции придуман «бред сивой кобылы», что Хрущёв – замаскированный еврей Никита Соломон Перлмуттер. Очевидно, для еще больших антисемитов, чем Хрущёв, слишком мягко он себя вел с евреями.

 

Мемуарный борец

В своих мемуарах «Время. Люди. Власть» товарищ Хрущёв просто-таки выступает борцом с антисемитизмом: позитивно отмечает председателя исполкома Коминтерна Григория Зиновьева, главу Совинформбюро Соломона Лозовского и некоторых других евреев, ругает за антисемитизм Сталина. Чувствовал свою вину перед евреями? Или лицемерно захотел лучше выглядеть перед современниками и потомками? Перед еще вчера столь ненавистным Западом, куда отправили воспоминания (в СССР они выйти не могли)? А может, пытался самого себя убедить, что не антисемит он на самом деле. Просто немного недолюбливает евреев.

«Крупным недостатком Сталина являлось неприязненное отношение к еврейской нации», – подчеркивает Хрущёв. В выступлениях «не давал даже намека на это», но в своем кругу вел себя иначе. Говоря о евреях, использовал утрированное произношение, в беседах с подчиненными порой допускал антисемитские высказывания. В начале 1950-х, во время волнений на авиационном заводе в Москве, сказал Хрущёву, что надо организовать рабочих, чтобы они дубинками побили евреев, которых записали в зачинщики. «Я-то знал, что хотя Сталин и дал прямое указание, но если бы что-либо такое было сделано и стало бы достоянием общественности, то была бы назначена комиссия и виновных жестоко бы наказали».

Хрущёв осуждает зверское убийство Михоэлса, «величайшего артиста еврейского театра, человека большой культуры», жестокую расправу Сталина с заслуженными людьми из Еврейского антифашистского комитета, поднявшими вопрос о еврейской автономии в Крыму. Это было неправильное предложение, но можно было просто «разъяснить людям». Говорит, что хотели организовать и убийство экс-наркома иностранных дел Литвинова. Сталин считал его американским агентом, «играла роль и принадлежность Литвинова к еврейской нации».

Вспоминает Хрущёв, как при Сталине он противодействовал антисемитским материалам в прессе, как, курируя в Политбюро ЦК аппарат Компартии Украины, узнал об увольнении в Киеве за «несоответствие занимаемой должности» профессора Фруминой, возглавлявшей клинику для детей, больных костным туберкулезом. А она вылечила его сына Сергея. Хрущёв возмутился и отчитал первого секретаря ЦК Компартии Украины Мельникова, сказав, что тот позорит звание коммуниста. «Не помню, чем дело кончилось. Кажется, восстановили врача в должности». Анну Фрумину действительно уже не трогали. Но Хрущёв этого даже не знает. От безразличия? Выдает себя такими фразами.

Неоднократно Никита Сергеевич замечает, что антисемитизм – это позор. Если только читать его мемуары и не знать его практику, то предстает убежденным противником антисемитизма.

 

Как Хрущёв «евреем» стал

Может, после отставки отверженный, гонимый Хрущёв почувствовал себя немного евреем? Анекдот: в Политбюро решают, как поступить со снятым Хрущёвым. Одни предлагают подыскать ему работу потяжелее. Другие – просто выдать ему еврейский паспорт и пусть сам на работу устраивается.

Свергли Хрущева, не дожидаясь обещанного построения коммунизма через 20 лет, те самые тщательно им отобранные, собственноручно выпестованные, на должности продвинутые, расово чистые соратники с безукоризненными «пятыми» графами. Чай, не евреи какие-нибудь. А еврей Эрнст Неизвестный, подвергавшийся хрущевским яростным хамским нападкам, позвонил после отставки Хрущёва его помощнику Лебедеву и передал, что уважает Никиту Сергеевича за десталинизацию.

Почему Хрущёв обратился именно к Неизвестному с просьбой поставить ему посмертный памятник? Ведь он терпеть не мог его абстракционистское творчество. И разве мало было хороших скульпторов «правильных национальностей», к кому можно было бы с этим обратиться? Может, это тоже была форма запоздалого извинения Хрущёва перед Неизвестным? Находясь «на пенсии», он трижды передавал извинения и приглашал в гости. А может, это было не только извинение перед Неизвестным, но и запоздалое предсмертное извинение в его лице перед еврейским народом? Как это произошло у Хрущёва со сталинизмом: сначала – активный подельник Сталина, безропотный участник его преступлений, а затем его ниспровергатель, выступивший против репрессий и культа личности.

Как известно, на сделанном Эрнстом Неизвестным памятнике Хрущёву одна половина политика светлая, другая – черная…

 

Александр КУМБАРГ