Ошибка, которую не следует повторять

В подборке американского журнала Tablet, посвященной Саудовской Аравии, опубликована статья о том, как в 1945 г. двойственная позиция и ошибочное мышление президента США повредили еврейским интересам и помогли саудовцам. Поскольку ныне то же может помешать саудовско-израильскому миру, этот урок важно знать и не повторять былые ошибки. Ниже мы предлагаем читателям сокращенный перевод статьи.

 

14 февраля 1945 г. президент США Франклин Рузвельт встретился с основателем и королем Саудовской Аравии Абдул-Азизом ибн Абдуррахманом ибн Фейсалом Аль Саудом (далее – Ибн Саудом) на военном корабле USS Quincy, стоявшем в Суэцком канале. Эта встреча изменила Ближний Восток и положила начало десятилетиям тесных американо-саудовских связей. Она и по сей день остается важной для саудовцев, соответствующие фото украшают правительственные учреждения, а США по-прежнему называют резиденцию своего посла в Эр-Рияде Домом «Куинси». Однако менее известен тот факт, что двусторонние связи были установлены во многом за счет закулисных усилий Черчилля по послевоенному региональному урегулированию, включая созданиe еврейского государства.

Встреча только что вернувшегося с Ялтинской конференции Рузвельта с Ибн Саудом пришлась на критическое для сионизма время. Приняв в 1917 г. Декларацию Бальфура, Великобритания формально начала проводить просионистскую политику, направленную на создание еврейского национального очага в Палестине. Будучи в 1921–1922 гг. министром по делам колоний, Черчилль придерживался этoй политики, ознаменовавшeй зенит британского сионизма. Затем приверженность Великобритании этой идее ослабла, и в 1939 г. премьер Невилл Чемберлен фактически свел ее на нет, опубликовав Белую книгу, в которой не предусматривалось создание еврейского государства, а еврейская иммиграция в Палестину была ограничена квотой 75 тыс. человек в течение пяти лет, что сузилo возможности убежища для европейских евреев в годы нацистского геноцида.

Черчилль возглавил парламентскую оппозицию Белой книге, хотя Чемберлен и был лидером его партии, но, став премьером в мае 1940 г., уклонился от ее отмены. Вместо этого он работал над послевоенным урегулированием, включавшим создание еврейского государствa, которое, по его представлению, контролировало бы всю Палестину к западу от реки Иордан. В то же время он считал целесообразным, чтобы еврейское государство изначально входило в состав более крупной арабской конфедерации, возглавляемой Ибн Саудом, основавшим в 1932 г. Саудовскую Аравию. Некоторые сионисты поддерживали такую структуру, и Черчилль был ошибочно проинформирован, что Ибн Сауд заинтересован в том, чтобы возглавить ее.

Будучи всю свою жизнь филосемитом, Черчилль в 1921 г. стал настоящим сионистом, и, хотя его сионизм колебался в зависимости от политических интересов, он стал более глубоким в 1930-е гг., когда и сам Черчилль, и сионисты томились в британской политической пустыне. Он стремился поступить правильно по отношению к евреям, в то же время его все больше беспокоили успехи Германии на Ближнем Востоке, и он надеялся, что его стремление к созданию послевоенной региональной арабской конфедерации, включающей еврейское государство, обеспечит поддержку Британии среди арабов, евреев Палестины и американских евреев, которые, как он полагал, имели значительное влияние в тогда еще нейтральной Америке.

Мнение Черчилля об Ибн Сауде с годами менялось. В 1920-х гг. Черчилль рассматривал его как мусульманского экстремистa, но позже относился к нему как к «величайшему из ныне живущих арабов», призванному возглавить задуманную им конфедерацию. Черчилль считал вполне приемлемой власть «хранителя Мекки» над Ираном и Трансиорданией, находившимися под управлением союзных Британии хашимитов, которых сэр Уинстон не уважал. Новообретенное нефтяное богатство Саудовской Аравии, очевидно, повлияло на его мышление, как и, что нехарактерно, просаудовские взгляды правительственных чиновников, которых он обычно презирал. Эти чиновники, как правило, были антисионистами, так что его план встретил отпор с их стороны. Его собственный министр иностранных дел, антисемит Энтони Иден, с полным основанием считал, что федерация, включающая как Ибн Сауда, так и конкурирующих с ним хашимитов, будет нестабильной.

Несмотря на это, Черчиллю удалось в январе 1944 г. убедить свой военный кабинет одобрить в принципе послевоенный план создания «Ассоциации государств Леванта», включающей «небольшое еврейское государство», контролируемый Великобританией Иерусалим, усеченный Ливан и Великую Сирию, охватывающую Юго-Восточный Ливан, Трансиорданию и некоторые арабские районы Палестины. План был предложен Комитетом кабинета министров по Палестине, который по указанию Черчилля возглавил просионистский лейбористский министр внутренних дел Герберт Моррисон. Черчилль был не во всем согласен с планом, но для него этот документ все же был достижением.

В ноябре 1944 г. комитет Моррисона пересмотрел план. Пока Трансиорданию возглавлял британский союзник Абдулла, он рекомендовал присоединить арабскую Палестину и Трансиорданию к управляемой Абдуллой Южной Сирии, в которую вошла бы в том числе и Галилея. Комитет также рекомендовал создать в Иерусалиме государство под контролем Великобритании, которая «навсегда сохранит Святой город». Британия при этом контролировала бы Негев. Тем не менее комитет все еще оставался приверженным идее создания единовластного еврейского государства.

Черчилль не был заинтересован в существовании в Иерусалиме государства под британским контролем. Кроме того, он хотел создания более крупного еврейского государства, включавшего всю Западную Палестину, в том числе Негев. В 1943 г. он даже заявил Рузвельту и лидеру сионистов Хаиму Вейцману, что сионисты должны получить Трансиорданию. В течение многих лет Черчилль рассматривал первоначальный размер еврейского государства лишь как отправную точку для израильской экспансии. Доклад дал Черчиллю минимум того, что ему было нужно, – предложение военного кабинета о послевоенном еврейском государстве.

4 ноября 1944 г., на следующий день после получения последнего отчета комитета Моррисона, Черчилль обедал со своим старым знакомым Вейцманом. Сэр Уинстон упомянул об отчете, но предупредил, что это не приведет к какому-либо заявлению о политике в отношении Палестины до окончания вой­ны с Германией и, учитывая политическую деликатность плана, подобное заявление будет сделано, вероятно, не раньше послевоенных выборов в Британии. Черчилль был однозначно настроен на участие США в решении палестинской проблемы, утверждая: «Если мы с Рузвельтом соберемся за столом переговоров, мы сможем осуществить все, что захотим». Очевидно, он верил, что американская поддержка сможет преодолеть арабскую оппозицию и поможет ему усмирить антисионистов в собственном правительстве.

В то же время Черчилль выражал обеспокоенность тем, что Вашингтон настроен недостаточно про­сионистски. Действительно, во время вой­ны он часто был вынужден убеждать Рузвельта проявить больше сочувствия к страданиям европейских евреев, что давало ему повод задуматься, действительно ли евреи имеют такое большое политическое влияние в США, как он сам заявлял своим коллегам. Несколько раз во время встречи он выражал Вейцману свое удивление по поводу антисионизма некоторых видных американских евреев.

И Черчилль, и Вейцман ушли со встречи воодушевленными. В тот же день Черчилль призвал военный кабинет рассмотреть новый доклад Моррисона. На следующий день он написал Рузвельту письмо, в котором рекомендовал провести предстоящий саммит со Сталиным в контролируемой Великобританией Палестине. По его мнению, в Иерусалиме имелись первоклассные отели, правительственные здания и возможность принять все меры безопасности. В такой обстановке Черчилль, вероятно, стал бы настаивать на своем плане послевоенного просионистского регионального урегулирования. Но Рузвельт отказался, и вместо этого встреча состоялась в Ялте.

Через два дня усилия Черчилля натолкнулись на серьезную преграду: 6 ноября 1944 г. в Каире члены экстремистской сионистской организации «Лехи» убили лорда Мойна, министра-резидента Великобритании на Ближнем Востоке. Черчилль хотя и заявил Палате общин, что это личное предательство, но был весьма сдержан в выражениях. МИД тем временем порекомендовал приостановить еврейскую иммиграцию в Палестину, а британские военные просили отложить переброску войск из Палестины в Италию, с тем чтобы провести поиск незаконного оружия, хранящегося у палестинских евреев. Черчилль отклонил эти просьбы, но решил, учитывая токсичность темы, отложить обсуждение плана комитета Моррисона в военном кабинете, хотя он уже был включен в повестку дня. В итоге военный кабинет так и не обсудил окончательный вариант плана. Хотя Черчилль и стал испытывать раздражение по поводу этого региона, заметив в частном порядке: «Мы получаем необычайно мало от наших ближневосточных обязательств и платим неоправданно высокую цену за это малое», он сосредоточился на том, чтобы убедить Рузвельта и Ибн Сауда в своем варианте дипломатического решения.

Рузвельт заинтересовался идеями Черчилля, но в то же время он знал о враждебном отношении к ним Ибн Сауда. В 1943 г. тот написал Рузвельту, что Палестина – это «священная арабская страна мусульман», которая «принадлежит арабам», обвинил евреев в стремлении «истребить мирных арабов» и выразил надежду, что союзники не будут «выселять» арабов из Палестины и селить на их место «бродячих евреев, не имеющих с этой страной никаких связей, кроме воображаемых и придуманных ими мошеннических притязаний». Рузвельт ответил своему «великому и доброму другу», выразив желание достичь арабо-еврейского взаимопонимания по Палестине до окончания вой­ны и пообещав отказаться от принятия важных решений «без всеобъемлющих консультаций как с арабами, так и с евреями».

Два посланника президента подтвердили Рузвельту яростный антисемитизм и антисионизм Ибн Сауда. В 1943 г. генерал Патрик Херли сообщил о его оппозиции идее создания еврейского государства, процитировав слова саудовского короля: «Я ненавижу евреев больше, чем кого бы то ни было. Моя религия и мои исламские убеждения делают неизбежным то, что я должен это делать». В том же году Рузвельт получил аналогичный доклад от подполковника Гарольда Хоскинса. Черчилль был проинформирован об обоих докладах, но, отвечая на просьбу МИДа о встрече с Хоскинсом, заметил: «Мое мнение по этому вопросу является результатом долгих размышлений и вряд ли претерпит какие-либо изменения».

Рузвельт, всегда пользовавшийся подавляющей поддержкой американских евреев, был достаточно холоден в отношении к ним и к сионизму. В ходе кампании 1944 г. съезд Респуб­ликанской партии одобрил просионистскую программу, и демократы Рузвельта были вынуждены последовать за ним. Но, как отметил госсекретарь Корделл Халл, «в целом президент время от времени говорил и с сионистами, и с арабами, поскольку его осаждали и те и другие».

Только что выиграв свой очередной президентский срок, Рузвельт, похоже, не слишком беспокоился о мнении американских евреев. Вместо этого он и его чиновники были больше заинтересованы многообещающим нефтяным потенциалом Саудовской Аравии, поскольку американские энергетические запасы, казалось, приходили в упадок. Рузвельт все еще надеялся, что сможет убедить Ибн Сауда прийти к какому-то соглашению с сионистами, даже когда Госдепартамент сообщил ему, что «сионистский вопрос» препятствует дружественным американо-арабским отношениям. Ибн Сауд ясно обозначил свою позицию, заявив американской делегации за несколько дней до Ялтинской конференции: «Если Америка сделает выбор в пользу евреев, которые прокляты в Коране до конца света как враги мусульман, это будет означать для нас, что Америка отказалась от дружбы с нами, и мы должны сожалеть об этом. Выбор, однако, за Америкой».

На вопрос Сталина в Ялте, намерен ли Рузвельт пойти на уступки Ибн Сауду во время их предстоящей встречи, тот неуклюже отшутился, что, возможно, предложит саудовскому лидеру забрать евреев из США. Рузвельт и прежде отпускал антисемитские шутки в беседах с Черчиллем, на что тот предпочитал не реагировать.

Когда Рузвельт и Ибн Сауд встретились 14 февраля 1945 г., Рузвельт был любезен и даже прекратил курение в присутствии саудовского короля. По воспоминаниям переводившего президенту эту беседу представителя США в Саудовской Аравии Уильяма Эдди, который остается одним из основных источников информации о встрече, Рузвельт выразил надежду, что после вой­ны арабские страны разрешат 10 тыс. европейских евреев иммигрировать в Палестину. Ибн Сауд категорически отверг это, заметив: «Арабы и евреи никогда не смогут сотрудничать ни в Палестине, ни в какой-либо другой стране». Он обвинил в арабо-еврейских беспорядках в Палестине исключительно еврейскую иммиграцию и покупку евреями земли.

Тогда Рузвельт попытался заискивать. Он не только положительно отреагировал на предложение Ибн Сауда о том, чтобы выжившие европейские евреи вернулись в свои дома или переехали в страны Оси, но даже заметил, что в Польше теперь много места после того, как немцы убили там 3 млн евреев. Согласно американским протоколам встречи, Рузвельт также «хотел заверить Его Величество, что не сделает ничего для того, чтобы помочь евреям, против интересов арабов». Президент дистанцировался от просионистских высказываний других американских политиков и посоветовал арабам лучше излагать свою позицию, потому что «многие люди в Америке и Англии дезинформированы».

Рузвельт также подтвердил британские подозрения, пренебрежительно отозвавшись о близком военном союзнике, но в то же время сопернике в борьбе за ближневосточную нефть. По сообщениям, Рузвельт сказал Ибн Сауду: «Вы и я хотим после вой­ны свободы и процветания для наших народов. Как и чьими руками будет принесена свобода и процветание, нас мало волнует. Англичане также работают и жертвуют собой, чтобы принести свободу и процветание миру, но при условии, что они будут доставлены с пометкой „Сделано в Британии“». Ибн Сауд позже сказал американскому министру Эдди: «Никогда еще я не слышал такого точного описания англичан». Король был в восторге от встречи и по возвращении в Саудовскую Аравию сказал одному из своих приближенных: «Встреча с президентом Рузвельтом – кульминация всей моей жизни».

Рузвельт же дал противоречивые отчеты о своей встрече. Своему другу, американскому еврейскому инвестору Бернарду Баруху, и раввину Стивену Уайзу он сказал, что ему не нравится Ибн Сауд и он остался недоволен встречей. В то же время антисионисту Хоскинсу он поведал, что его не впечатляет «еврейское развитие» Палестины, что более многочисленные арабы в Палестине и соседних землях одержат победу над палестинскими евреями и что он поддерживает проект плана Госдепартамента по превращению Палестины в международную территорию для евреев, христиан и мусульман. Возможно, наиболее определенным является его оценка, данная Конгрессу: «Поговорив с Ибн Саудом, я в течение пяти минут больше узнал об всей этой проблеме, мусульманской и еврейской, чем я мог бы узнать, обмениваясь десятками писем».

Умиротворение Рузвельтом Ибн Сауда полностью перечеркнуло все, чего добивался Черчилль от саудовского лидера. Через три дня после встречи на корабле «Куинси» Черчилль прибыл в Египет на встречу с Ибн Саудом. Первым делом он спросил у короля, не возражает ли тот против курения и употребления алкоголя в его присутствии: «Я должен заметить, что мое правило жизни предписывает в качестве абсолютно священного ритуала курение сигар, а также употребление алкоголя до, после и, если нужно, во время всех приемов пищи и в перерывах между ними». Это, вероятно, не понравилось лидеру мусульман-фундаменталистов.

Рискуя поставить под угрозу интересы Великобритании, заинтересованной в саудовской нефти, Черчилль пытался надавить на Ибн Сауда, чтобы тот согласился на создание еврейского государства, очевидно, по схеме федерации, которую он продвигал с 1941 г., хотя комитет Моррисона в своем плане и не подчеркивал роль Ибн Сауда. По возвращении Черчилль доложил военному кабинету, что он «изложил Его Величеству интересы евреев», но, по его мнению, это не произвело большого впечатления, поскольку Ибн Сауд цитировал Коран, хотя Черчилль и пытался внушить королю важность этого вопроса для Великобритании.

Понятно, что в отчете для военного кабинета Черчилль не хотел подробно рассказывать о своей неудачной встрече с Ибн Саудом. Более подробно о ней мы узнаем из рассказа Ибн Сауда американскому посланнику Эдди, двоюродному брату Хоскинса, который позже работал в арабской нефтяной компании Aramco. Согласно этому рассказу, Черчилль «уверенно орудовал большой дубиной. Великобритания поддерживала и субсидировала меня в течение 20 лет и обеспечивала стабильность моего правления, помогая отбиваться от врагов на моих границах. Поскольку Великобритания помогала мне в трудные дни, она считает себя вправе теперь просить моей помощи в решении проблемы Палестины, где сильный арабский лидер может сдержать фанатичные арабские элементы, настоять на умеренности и достичь реалистичного компромисса с сионизмом». Ибн Сауд утверждал, что Черчилль требовал от него «совершить акт предательства по отношению к Пророку и всем верующим мусульманам, который уничтожит мою честь и погубит мою душу. Я не мог согласиться на компромисс с сионизмом и тем более проявить какую-либо инициативу. Более того, я указал, что даже в том абсурдном случае, если бы я был готов сделать это, это не было бы одолжением для Британии, так как продвижение сионизма из любой точки мира, несомненно, должно привести к кровопролитию, беспорядкам в арабских землях и, конечно же, не принесет никакой пользы ни Британии, ни кому-либо еще. К этому времени мистер Черчилль уже опустил большую дубину».

Черчилль думал, что сможет использовать то, что он считал обязательством Ибн Сауда перед ним и Британией; считал, что поддерживаемая Британией арабская конфедерация во главе с Саудовской Аравией станет важным стимулом; и, возможно, самое главное, надеялся, что Рузвельт окажет давление на сионистов. Саудовский король не был впечатлен прошлой британской поддержкой, поскольку Британия продолжала поддерживать его соперников-хашимитов в Трансиордании и Ираке, и поддерживал восходящие Соединенные Штаты, а не уже перешагнувшую зенит своего могущества Британию. Между тем у больного американского президента были другие цели, и он «продал» евреев и британцев, чтобы умиротворить саудовского лидера.

Конечно, даже если бы Ибн Сауд был склонен согласиться на предложение Черчилля, неясно, имело ли бы это большое значение. У саудовского лидера было мало денег (нефтедоллары начали поступать только после вой­ны) и лишь слабая власть над религиозными племенами в Аравийской пустыне, не говоря уже о палестинских арабах, которых саудовский лидер, как надеялся Черчилль, будет сдерживать. Возможно, для Черчилля было бы более практичным сосредоточиться на достижении американской поддержки создания еврейского государства, а затем навязать его палестинским арабам и региону, как он хотел сделать это в течение многих лет. Но он был привержен панарабским взглядам, преобладавшим среди британских чиновников с 1920-х гг., хотя арабы стали более раздробленными и менее сговорчивыми. К тому же у него не было поддержки со стороны США, поскольку для Рузвельта на первом месте стояли зарождающиеся отношения с Саудовской Аравией.

Укрепившееся во время вой­ны стремление Черчилля обеспечить после ее завершения создание еврейского государства потерпело неудачу. Несколько месяцев спустя, в июле 1945 г., он написал некоторым британским чиновникам: «Я не знаю ни малейшего преимущества, которое когда-либо получала Великобритания от попыток решения этой мучительной и неблагодарной задачи». Теперь он хотел, чтобы США «разобрались с Палестиной», тем самым избавив Британию от этой сложной проблемы и втянув Америку в Средиземноморье.

•

Восемь десятилетий спустя, даже с учетом ослабевающего влияния и геополитических аппетитов, США стали еще более важными для глобального и регионального мира и стабильности, чем в 1945 г. Еврейское государство, основанное в 1948 г., стало, как и предсказывал Черчилль, мощной военной, культурной и экономической силой, тесно связанной с США и Западом.

Нынешний де-факто лидер Саудовской Аравии, 37-летний наследный принц Мухаммед бин Салман пытается модернизировать страну, смягчить ее исламскую ориентацию, улучшить положение женщин и диверсифицировать экономику, снизив ее зависимость от нефтяных доходов. И, как говорят мне и моим коллегам авторитетные саудовские лидеры, готов нормализовать отношения с Израилем, с которым у его страны сейчас много общих фундаментальных стратегических интересов в области безопасности и экономики, если – что очень важно – получит определенные гарантии США, связанные с безопасностью, продажей оружия и восстановлением тесных двусторонних отношений. Но вот в чем загвоздка: США сейчас, увы, прохладно относится к саудовцам, боится регионального конфликта и по-прежнему стремится к иранской ядерной сделке, угрожающей существованию Саудовской Аравии и Израиля.

Амбициозность США, ошибочное мышление или что-то еще худшее способствовали в 1940-х гг. осложнениям в создании еврейского государства и в поисках возможностей создания израильско-арабского союза. Ярый антисионизм Ибн Сауда, безусловно, также повлиял на отношение США. Но почти 80 лет спустя, когда значительная часть арабского мира все больше стремится к сотрудничеству с Израилем, а фактический саудовский лидер заявляет о своей готовности к нормализации отношений, было бы трагично, если бы американская двойственность или ошибочное мышление вновь привели к провалу в достижении согласия между единственным в мире еврейским государством и ведущей арабской державой.

 

Михаил МАКОВСКИЙ