Суражские ворота, или Список Герасимовой

В этой книге уникально буквально всё, кроме разве что желания горстки беззащитных людей, на которых объявлена смертельная охота, выжить. Уникальна и оперативная ситуация, породившая не только необходимость, но и возможность «Марша жизни». Уникален и он сам как таковой, его время и место. Уникален и его главный герой – русский политрук Николай Киселев. Но уникален и автор, Инна Герасимова – первооткрывательница темы. Да и у самой книги, как у проекта, тоже нетривиальная судьба.

Прагматики и герои

Национал-социалистическая мечта состояла в избавлении от европейского (а в перспективе и от мирового) еврейства. Когда «географическая» стратегема «окончательного решения еврейского вопроса» (депортация) показала себя несостоятельной, перешли к «биологической»: массовое и технологичное убийство и ликвидация его следов. Это не исключало временного сохранения жизни тем евреям, чьим трудом можно было воспользоваться на благо Рейха, и подразумевало создание соответствующей инфраструктуры.

Понятно, что у евреев в людоедских условиях немецкой оккупации была противоположная цель: уцелеть, выжить! Но какая стратегия для этого эффективнее – та, что практиковали большинство юденратов, готовых откупаться в гетто всё новыми евреями, или политика партизан-сопротивленцев, предпочитающих «смерти на коленях» – «гибель стоя»? Что стратегически правильнее: боясь смерти, терпеть, унижаться и выторговывать каждую еврейскую жизнь за счет еврейской смерти или, не боясь смерти, бороться за каждую жизнь с риском погибнуть?

Если первых, вслед за Владимиром Порудоминским, называть «прагматиками», а вторых – «героями», то нельзя не признать, что не только «прагматики» имеют на совести бессчетное количество гекатомб из стариков и детей, отданных как отступные за жизни стариков и детей из своей мишпухи, а также молодых и трудоспособных, но и за каждый партизанский подвиг жизнями своими рассчитывались заложники в тюрьмах и собратья-невольники в гетто. В действительности этих полярных крайностей-типов не существует, они перемешаны. А точнее, сосуществуют внутри каждого отдельного еврея. И решающим становится то, какую пропорцию того и другого он находит для себя допустимым.