«Новое государство» Португалии и евреи

К евреям я равнодушен, но если сатана – антисемит, то я буду филосемитом.

Антониу ди Оливейра Салазар

 

Знаменитые мореплаватели, конкистадоры, пираты, корабли, колониальная империя, портвейн, футбол, жаркая погода, Атлантический океан, рыбные блюда… Португалия! Еще одна ассоциация с этой страной – «Estado Novo» («Новое государство»), как назвали в Португалии политико-экономическую систему, возникшую с принятием в 1933 г. новой Конституции. Этот режим просуществовал в течение почти 36-летнего правления «нового человека», диктатора Антониу ди Салазара и еще почти шесть лет после него, вплоть до 1974 г.

 

Салазаровский режим

На старте XX в. в Португалии была свергнута монархия и установилась так называемая «Первая республика». Позитивных перемен большинству населения она, однако, не принесла. Страну сотрясали анархия, беспорядки, коррупция, репрессии. А завершилось все переворотом, устроенным военными в 1926 г. Установилась военная диктатура во главе с генералом Антониу Кармона. Но вот в экономике, в бюджетах генералы ничегошеньки не понимали и для властвования вынуждены были искать специалистов. Главным специалистом стал Салазар, занявший сначала пост министра финансов при условии де-факто неограниченных финансовых полномочий. Всего за один год ему удалось ликвидировать дефицит бюджета, стабилизировать португальскую валюту, ограничить коррупцию. В 1932 г. он уже премьер-министр и вскоре прибрал к рукам все нити управления страной, на десятилетия став настоящим диктатором. Главой страны при этом считался президент, но только считался. Формально он назначал премьер-министра, но выбор самой президентской кандидатуры находился под полным контролем премьера.

«Новое государство» – авторитарный режим, корпоративизм, религия, патриотизм, частная собственность, государство в роли арбитра, ограничения для профсоюзов, социальная роль семьи, жесткая колониальная политика… Политические партии, как сеющие раздор в обществе, фактически запретили. Одну оставили, свою – Национальный союз. Хотя как такового закона о запрете и не было. Но в условиях полицейского режима, псевдовыборов в парламент (Национальную ассамблею) кандидаты от других партий не попадали. Зато преследуемые политической полицией оппозиционеры (коммунисты, социалисты, либералы, анархисты) попадали в тюрьмы и отправлялись подальше в ссылку – в африканские колонии. Однако особо массовый характер политические репрессии не приняли. За четыре десятка лет «Нового государства» жертвами политического террора по разным данным стали от 12 до 30 тыс. человек, посаженных в тюрьмы. Формально государство не вернулось и к смертной казни, отмененной в Португалии еще в середине XIX столетия. Правда, некоторых противостоявших власти физически ликвидировали: по разным оценкам убито было от 11 до примерно 100 политзаключенных. Очень маленькие числа, если сравнивать с тоталитарными режимами СССР и Германии. О степени репрессивности может свидетельствовать и пример одного из злейших врагов салазаровского правления – лидера португальской Компартии, сталиниста Алвару Куньяла. При Салазаре он провел 11 лет в тюрьме (восемь из них в одиночной камере), где перевел на португальский язык «Короля Лира», создавал графические работы и написал книгу «по аграрному вопросу». А затем бежал из тюрьмы.

Формально не возбранялись и свобода слова, прессы, собраний, но правительство имело полномочия ограничивать их «для общей пользы», жесткая цензура сводила на нет все, что представлялось Салазару опасным.

Де-юре сохранялось отделение церкви от государства, но фактически институту церкви отводилось очень большое место в жизни общества. Например, госслужащим были запрещены гражданские браки, только венчания в храме.

Режим Салазара часто и справедливо называют фашистским. Но ни фашистскую диктатуру Италии, ни национал-социализм Германии португальский вождь не воспринимал, видя в них «языческий цезаризм» без моральных и юридических тормозов. Единственное, что политически привлекало его в этих режимах, так это их направленность против столь пугающего коммунизма. В 1930-х Салазар говорил, что португальская политическая система противостоит коммунизму, социализму, интернационализму, демократии, отсутствию лояльности к своей стране, материализму, классовой борьбе и раздорам в семьях. Но он понимал: «Несмотря на то, что фашизм и национал-социализм отличаются от коммунизма своими экономическими целями и идеалами, они, тем не менее, сходятся с ним в представлениях о тоталитарном государстве».

Во время гражданской вой­ны в соседней Испании Салазар поддержал Ф. Франко как активного борца с коммунизмом и социализмом. В Испании воевал португальский Легион добровольцев, а португальские порты открыли для немецких и итальянских кораблей с военными грузами для франкистов. Италия предложила Португалии присоединиться к Антикоминтерновскому пакту Германии, Японии, Италии, Испании и ряда других стран, но получила отказ. Гитлер подарил Португалии несколько «Юнкерсов», рассчитывая на участие Португалии в приближающейся большой вой­не в Европе.

Однако во время Второй мировой вой­ны Салазар благоразумно занял нейтральную позицию, опасаясь не только за собственно Португалию, но и за португальские колонии, которым в ином случае неминуемо угрожала бы одна или другая противоборствующая сторона, и удерживать их за собой было бы весьма проблематично. Португалия заключила с Испанией Пакт Иберийского нейтралитета, в котором две страны обязались дружить, помогать друг другу, согласовывать свою внешнюю политику и придерживаться нейтралитета Иберийского (Пиренейского) полуострова.

Португальцы продавали и Германии, и Великобритании вольфрамовую руду, необходимую для производства орудий и танков. Бдительно держа нос по ветру, Салазар оказался даже ближе к противникам Гитлера, предоставив Великобритании военные базы на своих Азорских островах в 1943 г., когда перевес антигитлеровской коалиции стал уже очевиден. А в следующем году, после высадки англо-американцев во французской Нормандии, Салазар перестал продавать вольфрам Третьему рейху.

 

Своеобразный диктатор

Вообще, диктатор Антониу ди Салазар – фигура весьма интересная. Вырос в консервативной религиозной семье, убежденный католик. До того, как возглавил страну, работал университетским профессором, руководителем кафедры экономических наук. А затем на протяжении всего своего правления регулярно просил у ректора университета академический отпуск для руководства Португалией.

Встав во главе страны, он продолжал вести аскетичный образ жизни, не воровал из казны, не промышлял коррупцией. Порой тратил даже свои личные средства на потребности государства. Жил в небольшой двухкомнатной квартире, много лет носил один и тот же серый костюм, писал дешевой ручкой. Единственной «слабостью» Салазара были дорогие автомобили. Он не имел семьи, посвятив себя науке и управлению Португалией.

Диктатором Салазар был довольно своеобразным, так как, в отличие от других коллег-диктаторов, не был любителем митингов, демонстраций, публичных выступлений, вообще не жаждал лишний раз показываться перед широкой публикой. Но любил, чтобы выполнялись его решения: «Можно делать мне предложения, возражать и дискутировать, но, когда придет время отдавать приказы, я буду ждать их исполнения».

Когда в 1930-е мир переживал Великую депрессию, португальская экономика росла примерно на 3% в год. А когда большинство стран Европы втянулось в страшную Вторую мировую вой­ну, Португалия благополучно избежала этой участи. После вой­ны, когда в Западной Европе настал ренессанс демократии, Салазар тоже старался внешне несколько демократизироваться: даже стали допускать к выборам оппозиционеров (но использовали против них административный ресурс, фальсификации). В отличие от Испании, Салазар не участвовал в переправке высоких чинов нацистов в Южную Америку. А также удачно вписался в повестку холодной вой­ны, в 1949 г. Португалию приняли в НАТО.

Салазар продержался во главе страны более 35 лет, хотя к последнему периоду его правления диктаторский режим подошел уже порядком подкосившимся. Португалия представляла собой во многом отсталую страну. Наибеднейшую в Западной Европе. С 1960-х португальские колониальные владения сотрясали восстания, а империя пыталась их удержать, расходуя на борьбу с повстанцами значительные средства и принуждая воевать португальских мужчин. Да и политический анахронизм режима на фоне западных демократий проявлялся все отчетливее.

В 1968 г. после инсульта Салазар больше не мог руководить страной. Соратники «ушли» его в отставку. Но экс-диктатор об этом не знал. Два года в больницу к нему приходили с докладами чиновники, имитировали в палате заседания кабинета министров, выпускали для него газету в единственном экземпляре. После смерти Салазара режим не продержался и четырех лет. В апреле 1974-гоего ликвидировала «революция гвоздик», с воодушевлением воспринятая большей частью населения.

 

Без антисемитизма

Фашизм от Салазара не был антисемитского толка. Националистический режим Португалии не поддерживал расово-биологические предрассудки. Салазар критиковал нацистские Нюрнбергские законы, а португальские дипломаты в Германии следили за тем, чтобы евреи – граждане Португалии не подвергались дискриминации.

Португальская конституция 1933 г. декларировала равенство граждан перед законом вне зависимости от национальности, разрешала свободу исповедания всех религий, создание религиозных организаций. И на практике эти положения реализовывались.

Как известно, евреи Португалии в XV–XVI вв. были либо изгнаны из страны, либо насильно обращены в христианство. И, если оставались верны религии отцов, то не афишировали это. Но в XVIII–XIX вв. в Португалию начали приезжать евреи, не скрывающие своей приверженности иудаизму. Так, в Лиссабоне существовала маленькая еврейская община, созданная евреями-сефардами. В 1912 г. она была официально признана республиканским правительством. Продолжила свою работу и при Салазаре. Много лет (1926–1978 гг.) общину возглавлял экономист, профессор философии, общественный деятель Моисес Бенсабат Амзалак. Он дружил с Салазаром. В разные периоды своей биографии был деканом в Лиссабонском институте высшей экономики и финансов, президентом Академии наук Португалии, ректором Технического университета Лиссабона. Опубликовал несколько работ по иудаизму.

Историк из израильского мемориального центра «Яд ва-Шем» Авраам Милграм пишет в своей книге «Португалия, Салазар и евреи», что в Португалии, печально известной свой средневековой инквизицией, в первой половине XX в. антисемитизм не смог закрепиться, в то время как принял опасные формы во многих других местах Европы. Милграм объясняет это реформами эпохи Просвещения и произведениями португальских писателей XIX в., которые сочувственно писали о жертвах инквизиции.

Хотя в «Новом государстве» проявлялись откровенные черты фашизма, но Салазар заботился и о том, чтобы он «не выходил из берегов». В стране были и куда более радикальные фашисты – национал-синдикалистское движение, «голубые рубашки», обличавшие евреев в упадке португальской нации и критиковавшее политику Салазара за центризм и потворствование капиталистам. Однако широкой народной поддержки они не получили. Население Португалии того времени этнически было весьма однородным. Евреев было очень мало, они не сильно «мешали», а для многих жителей португальской глубинки вообще представлялись больше мифом, чем реальностью. Да и Салазар не давал разгуляться радикал-фашистам. Для поддержания в стране стабильности они преследовались, как и другие оппозиционеры. В 1934 г. всё их движение запретили, его наиболее агрессивные лидеры подверглись аресту или высылке из страны, а более умеренные фашисты признали Салазара «лидером национальной революции».

 

«Португальские Шиндлеры»

Вторая мировая вой­на, 1940 г., немцы стремительно оккупировали Францию. Тысячи еврейских беженцев из разных стран пытались перебраться через франко-испанскую границу и затем добраться до Португалии. Но циркуляр Министерства иностранных дел Португалии запрещал выдачу виз людям без гражданства и, в частности, евреям, изгнанным из своих стран проживания. Сообщалось, что подобные вопросы будут рассматриваться в индивидуальном порядке и в Лиссабоне.

Салазаровский режим готов был запустить в страну тех евреев, которые обладали гражданством, визами и средствами, чтобы затем быстро покинуть Португалию, и опасался тех, кто мог осесть в стране. Не потому, что евреи, а из боязни проникновения в Португалию людей левых политических взглядов. Это относилось не только к евреям. Вообще, оставлять в стране иностранцев любых национальностей побаивались, дабы не мешали инородные веяния народному сплочению. А. Милграм пишет о страхе Салазара «перед чужеземным ветром, который может поставить под угрозу националистический проект, который он запустил в своем Estado Novo». Такая политика для еврейских и нееврейских беженцев оставалась неизменной до лета 1944 г. Однако у большинства евреев не было ни надлежащих документов, ни денег для выезда. К тому же Салазар, занявший в вой­не нейтральную позицию, не хотел ссориться с нацистами. Тем более из-за каких-то беженцев.

Португальский дипломат Аристидеш де Соуза Мендеш работал консулом во французском Бордо. К нему обращались люди, которым угрожала смерть. А над Мендешом висел циркуляр МИДа. Особое внимание Мендеша привлек раввин из Бельгии Хаим Крюгер. Они быстро подружились. Семья Крюгера жила в доме Мендеша. Дипломат пообещал приложить все усилия, чтобы помочь раввину и его родственникам получить португальские визы. На что Крюгер ответил, что не сможет воспользоваться визой, если ее не получат другие его соплеменники. И Мендеш решил действовать не по циркуляру, а по совести. Он начал выдавать визы всем страждущим. Из Лиссабона пришел приказ самого Салазара прекратить выдачу виз, но консул не только не остановился, но и упростил, и ускорил этот процесс. Несколько дней и ночей он выдавал визы безостановочно, пока его не лишили полномочий. Ему пришлось попрощаться с долго выстраиваемой карьерой, он был уволен с госслужбы, потерял право на пенсию. Мендеша называют «португальским Шиндлером». В литературе звучат разные цифры количества спасенных им людей: от 3800 до 30 тыс. человек разных национальностей, среди которых были тысячи евреев.

В 1966 г. израильский центр «Яд ва-Шем» присвоил ему звание Праведника народов мира. В Израиле его именем назван лес, улица в Тель-Авиве, площадь в Иерусалиме. В самой Португалии только в конце 1980-х прошла посмертная реабилитация Мендеша. С тех пор его чествования продолжаются десятилетиями. Мендеш награжден португальским орденом Свободы. По решению парламента Португалии гробница с его именем (кенотаф) была установлена в 2021 г. в Национальном пантеоне страны рядом с гробницами других знаменитых деятелей португальской истории. В 1994 г. памятник Мендешу открыли в Бордо.

Интересно, что португальский МИД разыскал документы, свидетельствующие, что Аристидеш де Соуза Мендеш был потомком марранов – евреев, которых в средневековой Португалии насильно заставили креститься.

Прецеденты выдачи виз с нарушением правительственных инструкций были распространены и в ряде других португальских консульств и посольств. Так, в 1944 г. посол Португалии в Будапеште Карлос Сампайо Гарриду с коллегами арендовали дома и квартиры, где скрывались от гибели около тысячи евреев – граждан Венгрии и беженцев. Затем они получили португальские паспорта для выезда в другие страны. Гарриду также признан Праведником народов мира.

 

Через Португалию в свободный мир

Во время вой­ны Португалия – самая западная страна континентальной Европы, омываемая Атлантическим океаном, – стала транзитным центром для беженцев. От 100 тыс. до миллиона – такие данные приводят исследования, говоря о людях, которые, несмотря на все препятствия, спаслись от нацистов, покидая Европу через Португалию. Среди них и десятки тысяч евреев.

Перипетии их пребывания в портовом Лиссабоне показаны во многих известных художественных произведениях. Можно, например, вспомнить роман «Приезд и отъезд» британского писателя-еврея Артура Кёстлера (см. стр. 54–55), в котором беженцы из оккупированной нацистами Европы весной 1941 г. ждут спасительных виз в свободные страны. В произведении Кёстлер красноречиво именует Португалию псевдонимом Нейтралия. Или роман «Ночь в Лиссабоне» Эриха Марии Ремарка о немецких эмигрантах в 1942 г., о том, как сложно было раздобыть визы и билеты на корабль, отплывающий в США. Сам Ремарк, как известно, тоже был эмигрантом от нацистского режима, через ту же Португалию уезжал. Как, скажем, и немецко-американский философ-еврейка Ханна Арендт или немецкий прозаик-еврей Альфред Дёблин.

Глава еврейской общины Лиссабона Моисес Амзалак был совладельцем крупной португальской ежедневной газеты, которая одно время даже размещала на своих страницах пронацистские пропагандистские материалы. Он рассматривал нацистов в качестве преграды от коммунистов. Однако в 1938 г. нацистская юдофобия стала для него очевидной, и Амзалак активно включился в компанию помощи еврейским беженцам, используя для этого свои дружеские отношения с Салазаром. После захвата гитлеровцами в 1940 г. Франции из Парижа в Лиссабон перебралась штаб-квартира HIAS-HICEM (американской благотворительной организации «Общество помощи еврейским иммигрантам»). Также работали в Лиссабоне «Джойнт» и другие благотворительные организации. При их поддержке около 40 тыс. евреев смогли во время Холокоста эмигрировать из Европы. Еврейские организации допускались в Португалию, чтобы помогать правящему режиму размещать беженцев. Их финансовые средства позволяли уменьшать нагрузку для государства. Важную роль в разрешении Салазара въехать в страну еврейским организациям, очевидно, сыграл и Амзалак. Но, как отмечает Милграм, когда однажды Амзалак поднял перед Салазаром вопрос о въезде в Португалию греческих евреев португальского происхождения, диктатор встретил эту идею холодно, и больше руководитель еврейской общины с подобными инициативами не выступал.

Финансируемая «Джойнтом» и другими международными еврейскими организациями община обеспечивала беженцев-евреев едой, одеждой и медицинским обслуживанием. В основном они проследовали затем на судах в Северную и Южную Америку, Палестину и другие страны. Немногие остались в лиссабонском еврейском сообществе.

Как подчеркивает Авраам Милграм, и во время Холокоста Португалия продолжила быть территорией без государственного и публичного антисемитизма. Еврейская община Португалии не подвергалась дискриминации даже в самые тяжелые времена для европейского еврейства, когда многие правители разных стран спешили в большей или меньшей степени показать набравшему силу фюреру свою лояльность в «еврейском вопросе».

В Португалию было трудно попасть, многие делали это нелегально, но те, кому это удавалось, оказывались в достаточно безопасном месте. И в очень красивом, хотя сейчас им было не до красоты. Нацистам их не выдавали, и всё, что требовалось от беженцев, – это побыстрее убраться из страны. Впрочем, сделать это многим из-за отсутствия виз и денег было очень сложно. Как и элементарно выживать в Португалии во время томительного поиска выхода. Тем более, что большинству не разрешали работать. Продолжительное время оставался и риск, что Гитлер может вторгнуться в Португалию.

Историк Марион Каплан в книге «Еврейские беженцы от Гитлера: надежда и нервотрепка в Португалии» подробно показывает отношение к ним автократии Салазара. Уже название книги говорит само за себя: надежда и нервотрепка. Именно так буквально ситуация и выглядела. В своем интересном повествовании Каплан рассказывает, как выживали беженцы в Португалии: еда, жилье, одежда, взаимоотношения с португальской еврейской общиной и с португальцами.

 

«Лучший в мире диктатор»

В 2007 г. в Португалии проходило телешоу «Великий португалец». Организаторы сначала не включили Салазара в список претендентов на звание «главного португальца всех времен», что вызвало в стране резкий протест. Тогда включили, и по итогам голосования, набрав 41% голосов, он занял первое место с большущим отрывом от других кандидатов. На втором месте – генсек Компартии Алвару Куньял. На третьем – дипломат Аристидеш де Мендеш.

И хоть диктаторы, как говорится, и в Африке диктаторы, но за светлую сторону деятельности в Португалии Антониу ди Оливейра Салазара порой называют «лучшим в мире диктатором». Не был автократ и юдофобом. И такое с диктаторами случается...

 

Александр КУМБАРГ