«Я мечтаю вернуться и спеть в мирной Одессе»

Мария Гулегина

Всемирно известная оперная дива, чье имя вписано в историю театров «Ла Скала» и «Метрополитен-Опера», «Ковент-Гардена» и Парижской оперы, Мария Гулегина – одна из самых значимых оперных сопрано современности. Уроженка Одессы, она начинала карьеру в Большом театре оперы и балета в Минске, откуда уехала в 1989 г., чтобы исполнять ведущие оперные партии с партнерами уровня Паваротти и Доминго по всему миру. Сегодня Гулегина живет в Люксембурге и продолжает свою блестящую карьеру на сценах лучших театров. В феврале 2022 г. оперная прима, в чьем роду смешалась кровь представителей разных национальностей – армян и украинцев, евреев, белорусов и поляков, – открыто выступила против военных действий на территории Украины. Для читателей «ЕП» Мария Гулегина рассказала о своих мультинациональных корнях и семейных традициях, поделилась воспоминаниями о родной Одессе и напомнила, что мир – наивысшая жизненная ценность.

– Когда вы поняли, что опера – это ваше призвание?

– У меня в роду все всегда пели. И бабушка, и прабабушка по маминой линии, и папа, и его отец. Все пели! Мама даже в конкурсах самодеятельности побеждала. Это потом она стала профессором микробиологии.

В детстве родители пели мне народные песни: когда убаюкивали или сидели надо мной ночи напролет, когда я болела… Мама – украинские, папа – армянские. Мама меня с четырех лет каждые выходные водила в Одесский оперный театр: то на балет, то на оперу. На что угодно, на всё подряд! Я тогда больше любила балет и даже занималась в хореографической студии. Позднее, когда я раз восемь прочла «Консуэло» Жорж Санд, это дало мне какую-то бредовую идею, что это всё – «про меня». Я тогда уже пела в детском коллективе при Дворце пионеров. И фильм «Приходите завтра» был моим любимым: все арии и романсы из него я знала наизусть и пела. Когда я училась в 9-м классе, мама – по ошибке! – отвела меня, 15-летнюю, на педагогическую практику в Одесскую консерваторию (вместо подготовительных курсов в педагогический институт). Так я постепенно начала заниматься… Знаете, есть такое тибетское поверье, что те, кто поет в этой жизни, были певцами и в прошлом. Мне тоже кажется, что я в своих прошлых жизнях пела. И была солисткой театра в Венеции. Даже снилось, как я подплываю на гондоле к театру…

– Вы учились в Одесской консерватории и наверняка мечтали петь на сцене такого близкого вам с детства Одесского оперного театра. Почему этого не случилось?

– В годы учебы в консерватории я даже не надеялась петь в таком красивом театре. И да: в одесский театр меня тогда и не взяли. Как и не пригласили в Ереван. Помню, как после моей победы на Всесоюзном конкурсе вокалистов им. Глинки, в тот год проходившем в Ереване, Оганесу Чикиджяну пришлось оправдываться перед первым секретарем ЦК Компартии Армении Кареном Демирчяном, как он мог не взять в театр такое «сокровище». Но я была счастлива в Минске, где в Большом театре под руководством Ярослава Антоновича Вощака я стала певицей. Мне так тяжело было уезжать из Одессы! Солнце, море, юмор… Но в Минске я нашла другое: я поняла, что такое призвание и служение ему.