«Натив»: долгий путь к цели

Эмблема «Натива»

В августе 2017 г. стало известно, что следующим директором службы «Натив» станет Нета (Наталья) Пелег-Брискин. В отличие от всех предыдущих руководителей этого израильского госучреждения, имевших опыт работы в спецслужбах или в дипломатической сфере, Пелег-Брискин пришла из Министерства туризма, где занимала ряд высоких должностей, в том числе была советником по туризму посольства Израиля в Москве и главой департамента Министерства туризма Израиля в России и СНГ. Чтобы лучше понять «революционность» состоявшегося назначения и ознаменованной им смены парадигмы функционирования «Натива», стоит подробнее обратиться к 70-летней истории этого израильского ведомства, предпочитавшего до последнего времени оставаться в тени, как можно меньше привлекая к себе общественное внимание.

«Дом Яакова, давайте пойдем во свете Господнем» (Исайя, 2:5)

Израильская служба «Натив», также известная как «Лишкат ха-Кешер» (на иврите – «Бюро по связям»), была основана в 1951 г. по инициативе первого главы еврейского государства Давида Бен-Гуриона легендарным Реувеном Шилоахом (Засланским), стоявшим у истоков создания израильских спецслужб и ставшим первым руководителем так называемого «Ведомства разведки и специальных задач» («Моссад»). Фактическая работа бюро началась в августе 1952 г.

По сути, «Натив» стал преемником сионистской организации «Моссад ле-Алия Бет», созданной в конце 1930-х гг. и занимавшейся нелегальной доставкой евреев в подмандатную Палестину вопреки запрету британских властей, которые, уступив арабскому давлению, препятствовали еврейскому стремлению вернуться на свою историческую родину.

С провозглашением в 1948 г. независимого Государства Израиль репатриации евреев из стран Запада уже ничто не препятствовало. Однако легальный выезд в еврейское государство из арабских стран, не признавших его право на существование, был закрыт. Проблематичной, а то и вовсе невозможной оставалась и репатриация из стран Восточного блока, власти которого по идеологическим соображениям старались жестко пресекать чьи бы то ни было попытки покинуть «социалистический рай», с их точки зрения самим своим фактом дискредитирующие имидж соцлагеря.

При этом продолжение существования появившегося за четыре года до того Израиля, находящегося во вражеском арабском окружении, напрямую зависело от численности его населения. Однако возникшая сразу после провозглашения еврейского государства волна репатриации, состоявшая преимущественно из сионистских энтузиастов и бывших узников нацистских гетто и лагерей, резко пошла на убыль. Большинство евреев западного мира вовсе не торопилось променять свой комфортный быт на жизнь в бедном новорожденном государстве с карточной системой распределения значительной части продуктов первой необходимости.