«Это вам, потомки!»

Сегодня о нем знают не многие книголюбы и филологи. А в 1920–1930-х гг. имя Мариенгофа было широко известно в кругах читателей. Самобытный поэт-модернист, теоретик имажинизма, незаурядная личность, талантливый прозаик, драматург и мемуарист, он бывал в центре бурных дискуссий и литературных скандалов своего времени. Ленин снисходительно назвал его «больным мальчиком», Бухарин расценил его стихи как «замечательную ерунду». А «Литературная энциклопедия» сталинских времен заклеймила его творчество как «продукт распада буржуазного искусства после победы пролетарской революции». Вместе с тем ему посвящали свои стихи Есенин и Окуджава. Мейерхольд титуловал его «единственным денди Республики». А Бродский признал, что Мариенгоф первым применил в русской литературе «киноглаз».

Родился он 6 июля 1897 г. в Нижнем Новгороде в семье купца Бориса Михайловича Мариенгофа, перешедшего из иудаизма в православие, и его жены, происходившей из разорившихся дворян Хлоповых. Семья проживала на главной улице – Большой Покровской – в большой квартире. Сын учился в частном пансионате, а с 1908-го – в Дворянском институте типа гимназии. Много читал, увлекся символистами, особенно Блоком. Большое влияние на формирование литературных вкусов сына оказал отец – либеральный интеллигент. Уже в третьем классе Толя опубликовал в рукописном журнале «Сфинкс» стихотворение «Гимн Гетере».

В 1913-м, после смерти жены, Борис Михайлович принял приглашение стать представителем английского акционерного общества «Граммофон» в Пензе и переехал туда с детьми. Анатолий продолжил учебу в гимназии, в 1914-м издавал журнал «Мираж», который заполнял своими стихами и рассказами. А в летние каникулы совершил круиз вокруг Скандинавии на учебном паруснике и получил свидетельство матроса.

Но грянула война, увлекательное путешествие закончилось. После окончания гимназии Анатолий уехал в Москву и поступил на юрфак университета. Не проучившись и полгода, ушел на фронт, где в составе инженерно-строительной дружины чинил дороги и мосты, продолжая заниматься поэзией. Тогда же он написал комедию в стихах «Жмурки Пьеретты», которая была инсценирована.

Весной 1917-го солдат Мариенгоф поехал в отпуск, но произошла революция, он вернулся в Пензу и целиком занялся литературой. В альманахе «Исход» и в собственной книге стихов «Витрина сердца» выходят его произведения. Большевистский переворот Анатолий воспринял восторженно: «Верьте, я только счастливый безумец, / поставивший все на Октябрь». Вместе с товарищем создал поэтический кружок, ставший первым очагом имажинизма.

Летом 1918-го, во время чехословацкого мятежа, от шальной пули погиб отец. Анатолий переехал в Москву и остановился у кузена Бориса. У него встретил главного редактора «Правды» Николая Бухарина и показал ему свои стихи. Тот разглядел в молодом человеке талант и устроил его литературным секретарем издательства ВЦИК.

Именно там Мариенгоф познакомился с поэтами Сергеем Есениным, Вадимом Шершеневичем и Рюриком Ивневым. Вместе с ними опубликовал в январе 1919 г. эпатажную «Декларацию имажинистов», противостоявшую символизму и футуризму: «Мы, настоящие мастеровые искусства, кто отшлифовывает образ и чистит форму от пыли содержания… утверждаем, что единственным законом искусства является выявление жизни через образ и ритмику образов». Они написали устав, который был утвержден А. Луначарским. В целях саморекламы проводили скандальные акции: переименовали в честь себя московские улицы, расписали Страстной монастырь богохульными стихами, а на памятник Пушкину повесили табличку «Я с имажинистами». Им симпатизировали В. Брюсов, Л. Троцкий, Л. Каменев, К. Радек.

Тогда же поэт впервые опубликовал в московском альманахе «Явь» 14 стихотворений – больше, чем Пастернак, Есенин и А. Белый, вместе взятые. «Правда» откликнулась на них фельетоном «Оглушительное тявканье». Но Анатолий своими выступлениями покорил большую аудиторию Политехнического музея. На протяжении шести лет «Орден имажинистов» выпустил четыре номера журнала «Гостиница для путешествующих в прекрасном», сборники «Кондитерская солнц», «Буян-остров», «Стихами чванствую», «Заговор дураков» и др. Ему принадлежали издательства, две книжные лавки, кинотеатр «Лилипут», богемное кафе «Стойло Пегаса».

Для Мариенгофа имажинизм (от лат. imago – образ) означал приоритет литературной формы в виде образов, эпитетов, метафор, создаваемых посредством логического мышления и психологизма. Художественной образ он объявил самоцелью искусства. В его поэзии преобладают сложная архитектоника, виртуозно выстроенные верлибры. Эксперименты в области строфики и рифмовки достигают большой выразительности, возвышенное, книжное сочетается с низким, обыденным. Изредка встречаются библейские мотивы («Явись, Моисей», «Давида псалмы», «Встала печаль, как Лазарь»). Шершеневич подчеркнул эту его особенность: «Толя был очень прост в жизни – и очень величав в стихах. В спокойствии его строк есть какой-то пафос, роднящий его с Осипом Мандельштамом. Сложность стихов Мариенгофа органическая».

Четыре года его и Есенина связывала крепкая мужская дружба. Два крупных поэта жили, а порой и спали вместе, спасаясь от холода. Быт и касса у них были общими, питались и одевались почти одинаково. Выпускали совместно и отдельно книги, посвящая их друг другу, неразлучной парой ездили по стране, выступая перед читателями. Бывали между ними и взаимопомощь, и естественное соперничество, ревность и подражание. Личные разногласия обострились после того, как Сергей женился на балерине-американке Айседоре Дункан, а Анатолий – на актрисе Камерного театра еврейке Анне Никритиной.

Имажинизм находился в кризисе, особенно после введения Сталиным цензуры Главлита. В августе 1924 г. Есенин с коллегой публикует в «Правде» открытое письмо с заявлением о роспуске группы. В стихотворении «Прощание с Мариенгофом» он напишет: «Среди прославленных и юных / Ты был всех лучше для меня». Анатолий же после его смерти напишет пронзительные строки: «Сергун чудесный! Клен мой златолистный! / Там червь. / Там гибель, / Тленье там. / Как мог поверить ты корыстным / Ее речам». Мариенгоф рыдал над гробом Есенина второй раз после смерти отца.

Писателю все труднее стало печататься, его ироническая трагедия «Двуногие» и сборник «Новый Мариенгоф» носят отпечаток пессимизма и обреченности. Советская действительность разочаровала его: «Ну, вот, это она, твоя революция полусытых, одетых в лохмотья. Тех, что работают на бездельников». В те годы он заведовал сценарным отделом Пролеткино, написал около десяти сценариев, позже экранизированных. В 1928-м вместе с женой, получившей работу в Большом драматическом театре, переехал в Ленинград. Со второй половины 1920-х Мариенгоф пишет добрые веселые стихи для детей и остро драматические пьесы.

Постепенно в его творчестве начинает доминировать проза. В 1927 г. вышел спорный «Роман без вранья», в котором он честно рассказал о дружбе с Есениным. Одни упрекали автора в чрезмерной идеализации поэта, другие – в его очернении, переиначив название книги на «Вранье без романа». Мариенгоф правдиво раскрыл противоречивый образ друга, не лишенного недостатков, чуткого, ранимого и душевно чистого. «Мы любили его таким, каким он был».

В 1928 г. в берлинском издательстве «Петрополис» вышел роман Мариенгофа «Циники» – о нравах столичной интеллигенции, а через два года там же – «Бритый человек», сатира на провинциальный быт. Это доставило писателю массу неприятностей, он был подвергнут травле и в письме руководству Союза советских писателей вынужден был признать, что «появление за рубежом произведения, не разрешенного в СССР, недопустимо». В 1934-м чекисты увезли его в черном «воронке» на допрос, но завербовать в агенты не смогли. В довершение ко всему в марте 1940-го Анатолия и Анну постигло горе: их единственный 17-летний сын Кирилл, развитой и одаренный, неожиданно повесился. В это страшное время Мариенгоф пытается убежать в историю – пишет комедию «Шут Балакирев» о Петре I, его коррумпированной свите и любовной интриге. А весной 1941-го вместе с Дмитрием Шостаковичем работает над либретто оперы «Катюша Маслова» по «Воскресению» Л. Толстого, но одобрения свыше так и не получает.

Начало войны с фашистами застало супругов в блокадном Ленинграде. Осенью 1941-го вместе с БДТ они эвакуировались в Киров. Мариенгоф на радио читает свои произведения: баллады о Гастелло и Зое Космодемьянской, поэму «Земляк» о герое, повторившем подвиг Матросова. Поэму не опубликовали «за отсутствием бумаги». Та же участь постигла пьесы «Немцы в Ясной Поляне», «Мамонтов» (о белом генерале) и «Актер со шпагой» (об основателе русского театра Ф. Волкове). После войны Мариенгоф написал исторический роман «Екатерина», пьесы «Рождение поэта» о Лермонтове, «Наследный принц» и в соавторстве с драматургом Михаилом Козаковым – «Преступление на улице Марата», «Золотой обруч», «Остров великих надежд». Но и эти произведения цензура не пропускала, а последнее было разгромлено критиками. Драму «Суд жизни», сочиненную в русле «борьбы с космополитизмом», даже не приняли к постановке. Мариенгоф создал еще две мемуарные книги – «Мой век, моя молодость, мои друзья и подруги» и «Это вам, потомки», также не получившие официального признания.

Между тем во многих западных странах издавались его поэзия и проза, забытые и запрещенные в СССР. На родине Мариенгоф за всю свою недолгую жизнь не был удостоен никаких почетных званий и наград. Он скончался 24 июня 1962 г. в Ленинграде и похоронен на «непрестижном» Богословском кладбище. Лишь в конце 1980-х, спустя шесть десятилетий после написания, в России вышла в свет и экранизирована его книга «Циники», которую Бродский назвал лучшим русским романом. Изданы полная биография и четырехтомное собрание сочинений писателя. В память об Анатолии Мариенгофе в Пензе и Нижнем Новгороде установлены мемориальные доски.

 

Давид ШИМАНОВСКИ