Евреи Февраля

«Прекрасные начала гражданской свободы, и в том числе самое существенное, без чего земля наша не может быть святою, народ не может быть праведным… снятие вероисповедных и расовых ограничений».

Ф. Сологуб о Февральской революции

 

Свобода! Февральская революция – одно из величайших событий в российской истории. Страна оказалась на пороге свободы и демократии. На пороге вхождения в семью цивилизованных стран. Но перешагнуть через него, войти в Дом демократии так и не смогла. Это определило дальнейшую историю России и других частей Российской империи, которые оказались в СССР, на долгие десятилетия. И очень заметно повлияло на коллективную судьбу живших на этих территориях евреев.

 

«Смыто позорное пятно…»

Самодержавие как институт власти все более не соответствовало потребностям времени, тормозило необходимые экономические и политические перемены, выглядело явным анахронизмом. И, разумеется, очень сильно ударила по стране, народу Первая мировая война, предельно обострив все ее слабости, противоречия, пережитки прошлого.

Сбросившая самодержавие Февральская революция вызвала огромный душевный подъем, ликование у значительной части российского общества. Красные банты, пение «Марсельезы»… И, конечно, органичной, почти всеобщей была поддержка Февраля евреями. Их откровенную дискриминацию императорская власть прекращать не желала. Революция совпала с Пуримом, в чем многие, естественно, увидели символичность. В начале XX в. почти 6 млн еврейского населения Российской империи подвергались массе законодательных притеснений, всяческим оскорблениям, погромам. Правили бал религиозно-национальная интолерантность, опасения непатриотизма, революционности евреев, боязнь конкуренции с ними в экономике и других сферах и т. п.

И это еще помимо экономических и общественно-политических тягот, общих с теми или иными слоями остального населения империи. Возможно, вы смотрели немой фильм «Еврейское счастье» с неподражаемым Соломоном Михоэлсом, снятый в СССР в 1925 г. режиссером Алексеем Грановским по рассказам Шолом-Алейхема. Картина отчетливо передает атмосферу, в которой пребывали еврейские бедняки «черты оседлости», показывает характерный быт, среду, «маленьких людей», стремящихся каким-то образом выкарабкаться из ямы бедности.

Сознавая абсолютную ненормальность «еврейского вопроса» в России, логику развития страны, пытаясь не обострять отношения с евреями и поддерживающими их кругами на Западе, некоторые прагматически мыслящие государственные деятели (премьеры Петр Столыпин, Владимир Коковцов, ряд министров) выдвигали предложения по выравниванию, либерализации положения евреев. Однако Николай II большинство таких идей отвергал. Зато весьма благоволил к черносотенцам.

Альтернативами для евреев оставались переход в православие или другое христианское вероисповедание и эмиграция. К смене веры мало кто прибегал, а вот уезжать – многие уезжали.

21 марта 1917 г. Временное правительство отменило огромный массив национально-религиозных ограничений для евреев. Проводились аресты известных юдофобов: министра юстиции Щегловитова, бывшего председателя «Союза русского народа» Дубровина, издателей антисемитских газет и др. Запретили деятельность черносотенных организаций. Был отстранен от работы ряд лиц, работавших по «делу Бейлиса». Обсуждалась будущая федерация равноправных народов с широкими автономиями. Министр иностранных дел Временного правительства Павел Милюков отмечал: «До сих пор нам приходилось краснеть перед нашими союзниками за наше правительство... Смыто наконец позорное пятно с России, которая сможет теперь смело вступить в ряды цивилизованных народов».

И все-таки консервативная часть еврейского населения (особенно выступавшие за традиционный образ жизни) осторожно отнеслась к столь внезапному, мгновенному свержению монархии.

 

Вхождение евреев во власть

Социалистические и либеральные партии, выступавшие против самодержавия, охотно принимали в свои ряды евреев. Некоторые из них выбивались и в первые ряды. Так, среди лидеров меньшевиков встречаем Ю. Мартова, М. Либера, П. Аксельрода, Ф. Дана, в лидирующем ядре эсеров – А. Гоца, М. Гендельмана, М. Натансона, С. Ан-ского‚ И. Фондаминского и др. Известный адвокат М. Винавер – одно из ведущих лиц в партии кадетов, И. Гессен – соредактор партийной газеты. На тех или иных этапах Февральской революции эти деятели сыграли определенную роль в ее проведении. Входили евреи и в партии народных социалистов, октябристов и ряд иных.

Существовали и еврейские партии. Социал-демократическая партия Бунд и Еврейская народная партия («Фолкспартей») выступали за еврейскую национально-культурную автономию в России. При этом по общеполитическим вопросам Бунд примыкал к меньшевикам, а «Фолкспартей» стояла на кадетской платформе. Сионистская социал-демократическая партия «Поалей Цион» ратовала за эмиграцию в Эрец-Исраэль, построение там социализма. Сионистская социалистическая рабочая партия выступала за определение в мире территории (необязательно Палестина), где есть возможность для достойного развития еврейского народа. Своих сторонников также имели религиозные партии и некоторые другие политструктуры. Все эти партии поддерживали Февральскую революцию, но никакой большой роли в ней не играли.

Историк Феликс Кандель пишет в своей книге «Очерки времен и событий», что летом 1917 г. из Великобритании приехал в Петроград герой русско-японской войны Иосиф Трумпельдор. Он предложил Временному правительству создать стотысячную еврейскую армию‚ которая бы совершила поход через Армению‚ Месопотамию, Заиорданье и захватила Палестину. Ряд министров, с которыми он общался, одобрительно отнеслись к такому плану. Но затем к власти пришли большевики, идея осталась нереализованной. Также в 1917 г. был создан Всероссийский союз евреев-воинов для еврейской самообороны от антисемитов. Трумпельдор стал представителем союза при Временном правительстве.

Писатель Александр Солженицын в книге «Двести лет вместе» и Ф. Кандель приводят примеры евреев, занявших крупные должности в органах новой центральной и местной власти. М. Винавер, О. Грузенберг, Г. Блюменфельд и И. Гуревич стали сенаторами. Меньшевики А. Гинзбург-Наумов и С. Шварц – заместителями министра труда, кадет С. Лурье – заместителем министра торговли и промышленности, В. Гуревич – замминистра внутренних дел. А. Гоцу, М. Винаверу, Л. Брамсону, Ф. Дану, М. Либеру предлагали портфели министров Временного правительства, но они отказались, полагая, что такая реклама может сослужить плохую службу российским евреям. Городским головой Петрограда выбрали эсера Г. Шрейдера, эсер П. Рутенберг был назначен заместителем губернского комиссара Петрограда. Председателем исполкома Петросовета избирали Л. Троцкого. В исполком совета входили евреи из разных партий: Ю. Стеклов, М. Либер, Х. Эрлих, Л. Брамсон и др. По результатам выборов евреи от партий эсеров, меньшевиков и Бунда стали председателями городских дум в Москве, Екатеринославле, Минске, Саратове. Но при этом абсолютное большинство российского еврейства участия в политике не принимало, ни в каких партиях не состояло.

Пошло стремительное развитие и еврейской культуры – десятки газет, журналов на идишe и иврите, еврейские издательства, школы и детсады, театры, клубы, общественные и спортивные организации. Часть крещеных евреев перешли обратно в иудаизм.

 

«Ядовитая слюна ненависти…»

По многим воспоминаниям, с первых дней революции «бросалось в глаза» большое число евреев. Некоторые просто обращали на это внимание, как обращают его на что-то новое, необычное, удивляющее, еще вчера невозможное. Но многим не давало покоя, что после революции Москва и Петроград стали доступны для евреев, что некоторые еще вчера угнетаемые люди «второго сорта» заняли высокие административные должности. Антисемитизм временно отступил, но, разумеется, никуда не исчез. О «еврейской власти», о «вине» евреев в таких проявлениях, как революционное движение, падение самодержавия, разваливающaяся армия, поражения на фронте, нехваткa продовольствия и т. п., заговорили очень скоро.

Александр Солженицын не увидел, чтобы объявление еврейского равноправия вызвало в 1917-м хотя бы один погром. А если где и бесчинствовали перепившиеся солдаты – так они громили все, что попадется под руку, все подряд лавки и магазины, не только еврейские. А вот, например, российский историк Борис Хавкин увидел: дезертирство в армии приняло массовый характер, и бежавшие с фронта по дороге грабили еврейские местечки в Киевской, Волынской и Подольской губерниях. При этом защищать пострадавших часто было некому. Значительная часть мужского еврейского населения находилась на фронте. И израильский историк В. Лебедева-Каплан увидела: в июне на окраине столицы хулиганы в солдатской одежде с криком «Бей жидов!» громили обувные магазины еврейских фирм.

М. Горький писал в июне 1917-го в газете «Новое время»: «Антисемитизм жив и понемножку, осторожно снова поднимает свою гнусную голову, шипит, клевещет, брызжет ядовитой слюной ненависти…» В еврейских газетах того времени существовала рубрика «Погромы», где описывались случаи грабежей, избиений‚ убийств. И еще нужно учитывать, что Петроградский исполком Совета рабочих и солдатских депутатов превентивно, для предотвращения погромов, создал спецкомиссию, контролировавшую ситуацию в регионах, что уменьшало вероятность инцидентов.

 

Революция русскими руками

И сегодня находится немало любителей поговорить о еврейско-масонской революции, «еврейском засилье», о «еврее» А. Керенском и т. п. Хотя еще за два года до революции однозначно и четко сказал об этом председатель кадетской партии П. Милюков: «…создается вариант антисемитской легенды, легенды о еврее – создателе русской революции. Это он создал русское освободительное движение, это он работал в печати, революционных организациях, он ходил с красными флагами... Русский человек, который бы этому поверил, показал бы тем, что он не уважает русский народ. Сказать, что только еврей мог помочь русскому народу освободиться – это значит сказать, что без еврея русский народ не вышел бы на путь собственного освобождения. Нет, как я ни уважаю исключительную талантливость еврейского народа, но я не откажу русскому народу в способности своими силами участвовать в собственном освобождении».

И даже Солженицын, любитель Российской империи, которого трудно «обвинить» в филосемитизме, признает: «…нет, Февральскую революцию – не евреи сделали русским, она была совершена, несомненно, самими русскими… Мы сами совершили это крушение: наш миропомазанный царь, придворные круги, высшие бесталанные генералы, задубевшие администраторы, с ними заодно их противники – избранная интеллигенция, октябристы, земцы, кадеты, революционные демократы, социалисты и революционеры… И именно в этом шла к нам гибель. Среди-то интеллигенции уже было много евреев – но это никак не дает основания назвать революцию еврейской… Февральская революция была совершена – русскими руками, русским неразумием». Хотя и не забывает добавить ложку дегтя в бочку меда, говоря, что в идеологии революции «сыграла значительную, доминирующую роль та абсолютная непримиримость к русской исторической власти, на которую у русских достаточного повода не было, а у евреев был. И русская интеллигенция усвоила этот взгляд… Особенно резко возросла непримиримость после процесса Бейлиса, и потом после массового выселения евреев в 1915 г. И непримиримость победила умеренность». Все-таки без евреев и здесь у Александра Исаевича не обошлось.

 

Октябрь был не нужен

Конечно, еще больше желающих возложить на евреев ответственность за завершение Февраля – за Октябрь. Хотя общее понимание ситуации, факты повествуют об иной картинке. После Февральской революции евреи получили свободу, равные права с остальным населением России. Цель уже была достигнута – государственный антисемитизм свергнут. И тут приходит большевизм с тремя своими главными лозунгами: «Мир – народам!»‚ «Фабрики – рабочим!»‚ «Землю – крестьянам!». Мира евреи, конечно, тоже хотели, а вот с фабриками и землей в большинстве своем связаны не были. По историческим предпосылкам, сложившимся в Российской империи, в еврействе было мало пролетариата, а крестьян и подавно. Значительная часть евреев занималась тем, чем им разрешали – торговлей, ремесленничеством. Так что Февраль уже выполнил многие их желания. Завершение войны тоже было не за горами.

В большевизм же с его воинствующим безбожием, диктатурой, отбором частной собственности, традиционных «еврейских» профессий большинство евреев никоим образом не вписывалось. Где евреи и где большевизм?! Октябрь им был не нужен.

Нужен он был лишь узкой группе утопистов: профессиональным большевикам-революционерам и поверившей им молодежи. Вот они грезили мировой революцией, хотели осчастливить всё человечество, переустроить Россию и мир на новых, подлинно справедливых, ранее невиданных началах.

Не оспаривает этогo и Солженицын: «Еврейское общество в России вполне получило от Февральской революции – всё, за что боролось, – и Октябрьский переворот действительно был уже никак не нужен ему, кроме той головорезной части еврейской секулярной молодежи, которая со своими русскими братьями-интернационалистами накопила заряд ненависти к русскому государственному строю и рвалась „углублять“ революцию…».

Подавляющее же большинство еврейской общественности, популярные ее представители (Дубнов, Пасманик, Винавер‚ Слиозберг и др.), почти все еврейские партии большевистский переворот осудили. Бундовцы резко протестовали на II Всероссийском съезде Советов и хлопнули дверью. Сионисты возмущались узурпацией власти. Негодовали евреи из общероссийских партий – кадеты, меньшевики, эсеры. Выборы в Учредительное собрание показали, что в массе своей еврейское население большевиков не поддерживало.

Евреи защищали Зимний

Как известно, большевистскому наступлению на власть в Петрограде не было оказано должного сопротивления. Большевики легко захватывали объект за объектом, а Зимний дворец защищали лишь женский батальон и батальон школы прапорщиков инженерных войск. И вот здесь очень интересно – среди юнкеров находим много еврейских фамилий: Гольдман‚ братья Эпштейн, Шварцман‚ Шапиро и другие (после революции около 2500 евреев поступили в юнкерские училища и школы прапорщиков).

Защищавший дворец преподаватель школы прапорщиков, поручик Александр Синегуб писал в воспоминаниях, как перед штурмом Зимний покинули казаки. Он пытался убедить их остаться, но подхорунжий сказал ему: «Когда мы сюда шли‚ нам сказок наговорили‚ что здесь чуть не весь город с образами‚ да все военные училища и артиллерия‚ а на деле-то оказалось – жиды да бабы‚ да и правительство тоже наполовину из жидов. А русский-то народ там с Лениным остался...» Между тем ранее казаки говорили, что это «у Ленина вся шайка из жидов». «Да‚ жиды‚ но жид жиду рознь»‚ – заключает поручик об обороняющих Временное правительство «своих милых‚ светлых юнкерах».

Как это часто бывает в истории, видим евреев по обе стороны баррикад. Троцкий – вождь октябрьского восстания. В числе руководителей захвата Зимнего дворца находим и еврея Г. Чудновского. И в то же время один из организаторов защиты Зимнего – еврей Пинхас Рутенберг. Он был арестован вместе с министрами Временного правительства, помещен в Петропавловскую крепость. Но антисемиты всегда видят только одну сторону – ту, которую хочется созерцать. Как герой Леонова в фильме «Джентльмены удачи»: тут помню, тут не помню.

В конце октября против большевиков поднялись петроградские юнкера. Руководителем восстания был правый эсер Абрам Гоц‚ глава сформированного Комитета спасения Родины и революции. Юнкера не были поддержаны основной массой войск петроградского гарнизона. Большевики подавили восстание. Еврейская община Петрограда похоронила 50 жертв развернувшихся в городе боев. В их числе было 35 юнкеров. Так что, вопреки советским учебникам, Октябрь отнюдь не был бескровным.

Евреи воевали в Добровольческой армии белых. Евреи – особенно эсеры и меньшевики – участвовали в работе подпольного Союза возрождения России и иных подпольных антибольшевистских организаций. Но в Белой армии взял верх чудовищный антисемитизм. Белогвардейская пропаганда активно использовала сфабрикованные «Протоколы сионских мудрецов» и другие антиеврейские агитки. Ослепленные ненавистью к Троцкому и другим евреям из числа большевистских лидеров, многие белые офицеры переносили ее на всех евреев, даже на тех, кто рядом с ними сражался против большевиков. В результате евреи-офицеры были изгнаны из армии. Белогвардейцы покрыли свои знамена позором погромов. Понятно, что это не могло не отвернуть широкие слои еврейства от белых.

Февраля с его идеями свободы больше не было. Была Гражданская война, поставившая евреев перед пресловутой дилеммой – кошелек или жизнь. Классовые борцы большевики забирали кошелек у тех, у кого он был, некоторых расстреливали, а юдофобы-белые – за национальное происхождение часто забирали жизнь вместе с тем же кошельком в придачу.

Мучительные размышления евреев в том оглушительном водовороте времен и событий хорошо отражает И. Бабель в «Конармии». Говорит старик Гедали, хозяин лавки в Житомире: «Революция – скажем ей „да“, но разве субботе мы скажем „нет“?.. „Да“, кричу я революции, „да“, кричу я ей, но она прячется от Гедали и высылает вперед только стрельбу... Поляк – злая собака. Он берет еврея и вырывает ему бороду, – ах, пес! И вот его бьют, злую собаку. Это замечательно, это революция! И потом тот, который бил поляка, говорит мне: „Отдай на учет твой граммофон, Гедали...“ – „Я люблю музыку, пани“, – отвечаю я революции. – „Ты не знаешь, что ты любишь, Гедали, я стрелять в тебя буду, тогда ты это узнаешь, и я не могу не стрелять, потому что я – революция...“… Но поляк стрелял… потому что он – контрреволюция. Вы стреляете потому, что вы – революция… Хорошие дела делает хороший человек. Революция – это хорошее дело хороших людей. Но хорошие люди не убивают. Значит, революцию делают злые люди. Но поляки тоже злые люди. Кто же скажет Гедали, где революция и где контрреволюция?..»

 

Февральский луч света

У многих евреев бытовали опасения, что победа белых принесет реставрацию монархии, а отвечать за свердловых и зиновьевых придется всему еврейскому народу. Российский философ и историк Георгий Катков в своей парижской книге «Февральская революция» подмечает такую психологическую особенность: для российских евреев Февральская революция «явилась освобождением в момент величайшей опасности физическому и моральному существованию еврейского народа – чудесным спасением от смертельной опасности, подобным Исходу. Как и всякому чуду, этому трудно было поверить, даже когда чудо произошло. Страх, что оно может не произойти, что завтра они проснутся и увидят, что старый порядок восстановлен…» Этим «страхом проснуться» философ объясняет, почему множество евреев предложило советскому режиму свои услуги в качестве «советских служащих».

Говорит Катков и о другой части евреев, не принявших большевизм: «Несмотря на крах русского либерализма, их преданность идеалам русской интеллигенции не поколебалась… Некоторые из них даже приняли участие в борьбе белых армий против большевиков, несмотря на весь антисемитизм белых».

Итак, белый антисемитизм – главная причина сделанного многими евреями экзистенциального выбора – прихода в красный лагерь, в котором кто-то решил, что стерпится-слюбится, кто-то просто сделал вид, что верит и разделяет, а кто-то под воздействием пропаганды искренне поверил в светлое большевистское будущее, в мировую революцию, способную кардинально изменить мир в положительном направлении. Это, в частности, вело к смене настроений в социалистических еврейских партиях, они распадались, и многие партийцы шли к большевикам.

Был, впрочем, еще и третий путь – эмиграция, которым тоже многие воспользовались. Российский историк Александр Локшин отмечает, что из 2 млн эмигрировавших из России к 1920 г. около 10% составляли евреи, 200 тыс. человек. Уехали практически все видные деятели тогдашней еврейской общественной жизни.

А Февраль, подаривший надежды, остался «лучом света в темном царстве», очень быстро промелькнувшим в российской истории и в истории российских евреев. Многие известные евреи России называли революционные февральские дни самыми счастливыми в своей жизни. Следующий Февраль произошел только в середине 1980-х. Под названием «Перестройка».

 

Александр КУМБАРГ