В поисках следов

Завершающийся год официально отмечается как год 1700-летия еврейской жизни в Германии. Даже если абстрагироваться от того, что никакой Германии в те времена не было, остается немало вопросов, связанных с еврейским присутствием здесь и документом, от которого принято вести его отсчет. Мы предлагаем читателям «ЕП» статью работающего в отделе древней истории Исторического института при Кёльнском университете профессора Вернера Экка, которая дает ответ на основные вопросы.

 

Свидетельств существования еврейских общин на западе Римской империи в первые три века нашей эры чрезвычайно мало. Единственное исключение – город Рим, где еще в I в. до н. э. проживало немало евреев. Но для других частей запада империи – как для Италии, так и для провинций – документальные источники на сей счет отсутствуют. Если не считать нескольких находок на территории сегодняшней Венгрии, первые свидетельства о еврейских общинах западных провинций датируются лишь поздней античностью, то есть IV и V вв. И даже их не много, за исключением нескольких мест, таких как Веноза, Неаполь (оба на юге Италии) и Катания на Сицилии. В целом с I в. до н. э. до конца VII в. мы знаем всего чуть менее 200 письменных источников, свидетельствующих о евреях Италии, Испании и Галлии.

Касается это и римской провинции Нижняя Германия и ее главного города Colonia Claudia Ara Agrippinensium, нынешнего Кёльна, для которого существует только один документ от 321 г., подтверждающий присутствие евреев в городе. И это единственное свидетельство для всего сегодняшнего немецкоязычного пространства, в связи с чем и появилось основание в 2021 г. отметить 1700-летие еврейской жизни в Германии. Естественно, в связи с этим возникает вопрос, как евреи вообще оказались в этой нижнегерманской провинции и о чем говорит это свидетельство. Часто из этого делаются неверные выводы.

Римская провинция Нижняя Германия находилась в тысячах миль от Иудеи, и условия жизни в ней существенно отличались от условий жизни в еврейском государстве. Маловероятно, чтобы большое количество евреев перебралось в эту далекую северную провинцию без какой-либо особой причины. Такие причины могли возникнуть только тогда, когда возникали массовые конфликты между еврейским народом и Римом. Великий исход евреев произошел вслед за Первой Иудейской войной 66–70 гг., которая закончилась разрушением Храма и города Иерусалима. Вторая волна эмиграции последовала примерно 60 лет спустя, когда восстание Бар-Кохбы между 132 и 136 гг. имело катастрофические последствия для евреев в Иудее. Центр страны в значительной степени обезлюдел из-за потерь во время войны и бегства из Иудеи немалого числа евреев, не присоединившихся к восстанию. Палестина полностью и окончательно была включена в состав языческого римского государства в качестве провинции Syria Palaestina.

В какой степени эти восстания повлияли на то, что евреи прибыли в Кёльн и Нижнюю Германию? Прямых свидетельств на этот счет у нас нет.

Первое свидетельство о евреях в Кёльне появляется лишь через 200 лет после восстания Бар-Кохбы. Это конституция от 11 декабря 321 г., изданная императором Константином I (Константином Великим), которая сохранилась в первом официальном сборнике конституций римских императоров. Сборник источников тогдашнего права был составлен в 438 г. по указанию императоров Восточной Римской империи Феодосия II и Западной – Валентиниана III (раздел единой Римской империи на Западную и Восточную (Византию) Римские империи произошел в 395 г. – А. Ф.), получил название «Кодекс Феодосия» и сохранился в различных рукописях. Но интересующая нас конституция Константина сохранилась только в рукописи, хранящейся в библиотеке Ватикана (книга 16, глава 8, третья запись).

Здесь следует отметить, что современный смысл слова «конституция», означающего основной закон страны, кардинально отличается от значения этого слова в эпоху Римской империи. Там сборник конституций представлял собой набор указов, постановлений, распоряжений, декретов и рескриптов, каждый из которых был написан для определенной ситуации и применялся только для нее. В основном это прецедентные решения, т. е. противоположные тому, что мы ожидаем от современного закона (общая формулировка юридического вопроса без учета индивидуальных обстоятельств). Но эта зависимость от конкретного случая важна для анализа императорских конституций, благодаря чему сохранились конкретные причины, которые хотя бы частично находили отражение в римских конституциях. Если бы это было не так, мы бы ничего не знали о евреях в Кёльне, потому что в общем правовом регулировании все детали, столь значимые для нас, были бы опущены.

Текст конституции гласит: «Тот же император (Константин. – А. Ф.) советникам Кельна: Общим законом мы позволяем всем городским советникам назначать в совет евреев. Но чтобы остался след прежнего правила и для их утешения, мы признаем вечную привилегию двум или трем из них не участвовать ни в каких назначениях».

Что говорится в этом тексте и что он говорит о ситуации, на основании которой было принято это решение? Указ был адресован городским советникам Кёльна, но решение касалось не только Кёльна, но и всей Римской империи, потому что оно стало lex generalis – законом общего применения. Император разрешал декурионам (в данном случае член городского совета, органа местного самоуправления в городах Римской империи; декурион выбирался или назначался пожизненно из числа уважаемых и состоятельных жителей в возрасте старше 25 лет. – А. Ф.) назначать евреев в городской совет, но он также позволял двум или трем евреям быть освобожденными от таких назначений на основании предыдущего постановления. Предыдущий правовой статус сохранялся в небольшой степени, но в остальном коренным образом изменялся. (Из основных законов римских императоров, касающихся прав иудеев до конституции Константина, следует упомянуть объявленную императором Антонином Пием (138–161) отмену запрета на возвращение иудеев в Палестину; изданный императором Каракаллой в 212 г. закон, согласно которому римское гражданство предоставлялось всем подданным за исключением тех, кто был захвачен в плен с оружием в руках (тем самым иудеи были уравнены на государственном уровне в правах со всеми прочими подданными), а также принятый римскими императорами между 193 и 220 гг. закон, позволявший иудеям занимать любые государственные должности с единственной оговоркой: исполнение магистратуры не должно повредить их вере. (Источник: Грушевой А. Г. «Иудеи и иудаизм в истории Римской республики и Римской империи». Санкт-Петербург, 2008)

В связи с чем была принята эта конституция? За некоторое время до 321 г. в Кёльне, скорее всего, возникли проблемы с комплектованием курии (городского совета). В то время это было проблемой не только Кёльна: во многих частях Римской империи было трудно заполнить городской совет. И при этом число советников было определено для каждого города, в том числе и для Кёльна (в данном случае – законом о колониях). Сколько в нем было членов совета, мы не знаем, но Кёльн был большой общиной, территория которой простиралась от Ремагена на юге до Крефельда на севере и Аахена на западе, поэтому можно предположить, что в совете было не менее 100 членов. Декурионы становились членами городского совета либо вследствие избрания на городские посты, либо совет кооптировал новых членов, если необходимая численность не была достигнута. При этом в совет не могли, да и не хотели избирать любого из граждан города, так как, в отличие от сегодняшних реалий, для городских советников существовал определенный имущественный ценз. Это было необходимым как минимум потому, что в те времена городские советники жили не за счет политики, а для нее. Когда гражданина Кёльна вводили в состав городского совета, он должен был внести определенную сумму. Какую, неясно, но, вероятно, несколько тысяч динариев. Чтобы оценить эту сумму, нужно заметить, что в конце III в. простые солдаты получали около 1800 динариев в год. И это солдатское жалование былo намного выше той суммы, которую имели в своем распоряжении обычные граждане. Так что взнос каждого нового члена совета представлял довольно значительную сумму. Еще бóльшую сумму вносили декурионы, занимавшие городские должности, в этом случае уплачиваемая ими сумма в крупных городах вполне могла превышать 10 тыс. динариев.

И другой фактор был существенно важен для городских советников. Они должны были гарантировать имперскому финансовому управлению, что налог, установленный для Кёльна, будет собран. Налоги в то время платили не отдельные граждане, а городом – либо непосредственно магистрат, либо назначенныe городом сборщики налогов. А ответственность за надлежащую передачу налогов государственным финансовым чиновникам несли магистраты (в данном случае – высшие городские чиновники) и все декурионы. Если необходимая сумма не была собрана из-за того, что некоторые жители не заплатили, не могли заплатить или ударились в бега, чтобы избежать уплаты, оставшуюся часть причитающегося налога должны были внести магистраты и декурионы. Понятно, что подобная обязанность не повышала привлекательность постов ни магистратов, ни декурионов. Эти правила применялись всегда и при нормальных экономических обстоятельствах не отпугивали потенциальных претендентов от этих постов. К тому же, как правило, горожане заботились о том, чтобы в совет входили только те, кто соответствовал общественным ожиданиям. Еврейских жителей города среди них не было, по крайней мере до середины III в. они вряд ли избирались на такие должности.

Но в начале IV в. ситуация существенно изменилась. С 330-х гг. ситуация с безопасностью империи была уже не та, что раньше, особенно на рейнской границе. От регулярных вторжений германских племен в основном страдали сельскохозяйственные районы и фермы, составлявшие основу экономики Кёльна. Некоторые авторы времен поздней античности сообщают о подобных вторжениях, включая многочисленные нашествия франков между 288 и 315 гг., то есть незадолго до появления конституции Константина 321 г. К тому же многочисленные клады захороненных монет свидетельствуют о незащищенности города в то время. Да и археология показывает, насколько в III в. сократились площади сельскохозяйственного производства. Последствия этого упадка в сельском хозяйстве затронули не только работавших в нем людей, но и кёльнских декурионов, поскольку их имущество и, следовательно, экономическая основа их существования, как и всей империи, состояла из недвижимого имущества, главным образом земельной собственности и доходов от нее. Неопределенная ситуация сформировала для многих декурионов порочный круг: они понесли экономические потери, но, несмотря на это, должны были гарантировать центральному правительству налоговые поступления, при необходимости используя собственные активы. Некоторые потеряли так много, что их имущество уже не дотягивало до ценза, установленного для декурионов. А с уменьшением числа декурионов нагрузка на остальных становилась еще больше.

Вероятно, примерно так выглядела ситуация в Кёльне непосредственно перед 321 г. Людей, которые хотели бы или могли стать декурионами, уже не хватало. Совет поредел. Понятно, что оставшиеся декурионы огляделись по сторонам в поисках возможности улучшить свое положение. И здесь в игру вступает кёльнская еврейская община.

Во время правления Гая Юлия Цезаря, т. е. незадолго до 44 г. до н. э., иудейские общины добились для себя особых прав в соблюдении национальных обычаев и ритуалов в соответствии с предписаниями их религии. К ним относился, например, запрет на привлечение евреев к суду или на принуждение их к совершению других юридических сделок в Шаббат. Им также разрешалось не принимать участия ни в чем, что требовало бы от них вступать в контакт с практиками других религий. Многие общественные акты в общине были связаны с религиозными церемониями. Например, как и в Риме, игры в цирке, народные собрания и каждое заседание совета декурионов открывались жертвоприношением. Члены магистрата представляли общину перед богами, поэтому им приходилось приносить жертву. Это делало для каждого еврея, который серьезно относился к своей религии, невозможным участие в работе магистрата или совета декурионов.

Вероятно, советы декурионов в городах империи в основном держались за эти привилегии и, по-видимому, не очень хотели, чтобы евреи входили в состав городской элиты. Нередко из-за особого положения, которое еврейские общины занимали в городах (отличного от положения христианских общин), не возникало особого желания призывать евреев в городской совет, даже если некоторые евреи того и хотели.

А такие были. Это видно из указа римских императоров Септимия Севера и Каракаллы, изданного между 198 и 211 гг. Согласно указу, евреи могли быть допущены к работе в муниципальных учреждениях, если они того хотели, но при этом они должны были взять на себя все обязанности соответствующей должности; причем их привилегии следовало соблюдать лишь в части, не допускающей их принуждение к действиям, несовместимым с правилами их религии. Насколько нам известно, это разрешение императоров не привело к массовому участию евреев в городских советах. А когда в III в. экономическая ситуация ухудшилась, подобное добровольное участие стало для евреев еще менее привлекательным, в том числе и в Кёльне. Но там к началу IV в. у декурионов вызывало всё большее непонимание то обстоятельство, что их сограждане-евреи отказываются от выполнения обязанностей по отношению к общине, ссылаясь на свои привилегии. Они полагали, что эта часть населения Кёльна могла бы несколько облегчить их ситуацию, взяв на себя часть бремени. Были предприняты попытки включить в совет отдельных граждан-евреев, но они не увенчались успехом. Вот почему совет декурионов и обратился к Константину и попросил его кооптировать евреев в городской совет, то есть привлечь их туда против их воли. И именно это позволил Константин своей конституцией. А не просто разрешил евреям, как продолжают утверждать авторы современных публикаций, входить в городской совет.

Возникает вопрос, почему Константин практически полностью отказался от вековых привилегий иудеев. Объяснение этому простое. Решающей причиной стала изменившаяся религиозная ситуация. Константин обратился к христианству, поэтому все языческие культы, которые раньше составляли основу общественной деятельности, больше не занимали главенствующего положения. Отныне никто не мог требовать от членов городского совета культовых действий, противоречащих их собственной вере, иудейской или христианской. Если христианин теперь избирался в магистрат, то ему больше не приходилось приносить жертвы городским божествам. То же самое относилось и к еврею – члену магистрата. Так что положение указа императоров Септимия Севера и Каракаллы об освобождения евреев от действий, нарушающих их веру, в значительной степени утратили силу. Больше не было причин сохранять эту часть старых привилегий. В этом отношении отныне почти все евреи, в том числе и евреи Кёльна, были подвержены тем же обязанностям и ограничениям, что и все прочие граждане, поскольку занятие должностей больше не приводило к какому-либо нарушению религиозных предписаний. Тот факт, что до конституции Константина многие кёльнские евреи ссылались на старые привилегии, чтобы избежать выдвижения кандидатами в городской совет, вполне понятен в свете общей ситуации в империи. Но именно предоставление привилегий показало, что Константин знал о критическом положении в городах. В 313 г., непосредственно вслед за его обращением в христианство, он освободил всех христианских клериков от обязанности участия в городских советах. Но уже несколько лет спустя, в 320 г. (и повторно в 326 г.), он отменил эти привилегии, сохранив их лишь для узкого круга лиц. В этом плане его действия в отношении иудеев и христиан были сходными.

Именно это и ничто другое не содержат положения конституции Константина о евреях в городских советах империи. Однако относительно самого Кёльна в этом указе можно прочесть гораздо больше. Во-первых, в Кёльне наверняка существовала немалая еврейская община. Маловероятно, что в Кёльне в начале IV в. проживало всего несколько евреев и все они соответствовали имущественным требованиям для приема в курию. Скорее, еврейская община должна была состоять из большего числа членов, среди которых были и те, кто имел право на членство в городском совете. Это было легко установить, поскольку каждые четыре года во всех муниципалитетах проводилось всеобщее обследование имущественного положения граждан. Эти экономически заметные еврейские семьи, несомненно, также должны были иметь недвижимость, в том числе земельную собственность, поскольку это была обычная форма обеспечения крупного бизнеса, в том числе с точки зрения ответственности за финансы кёльнской общины. Всё это означает, что еврейская община Кёльна, скорее всего, была многочисленной и состояла из людей с самым разным экономическим положением.

Многочисленная община вряд ли могла появиться за несколько лет. Скорее, она формировалась много раньше. Источники умалчивают о том, когда первые евреи появились в провинции Нижняя Германия. Однако, как уже указывалось, существовали две большие волны эмиграции из Иудеи: сначала в контексте первого восстания между 66 и 70 гг., а затем в результате войны Бар-Кохбы в 132–136 гг. Многие десятки, если не сотни тысяч евреев покинули тогда свою родину. Часть из них бежала в Месопотамию, другая ушла на запад, в том числе и в рейнские провинции Рима. О том, что здесь жили выходцы с Ближнего Востока, свидетельствуют граффити на керамике, найденной в городе Нойсе. Их авторы были не из Иудеи, а из Северной Сирии, но условия жизни там сопоставимы.

Если предположить присутствие евреев в Кёльне, которое длилось многие десятилетия или даже столетия, тогда естественно задаться вопросом, почему до сих пор не удалось обнаружить никаких свидетельств этого. Тем более что с материальным наследием, особенно с надписями, дела в Кёльне обстоят лучше, чем во всех прочих городах галло-германской области. На территории Кёльна нам известно более 4000 надписей на камне (не считая множества надписей на керамике и других предметах). Но среди этих свидетельств нет ничего, что указывало бы на присутствие евреев. Это особенно удивительно, потому что еврейские надгробные надписи часто имеют особенности, по которым их легко распознать: на них нередко воспроизводятся семилучевой подсвечник (менора), пальмовая ветвь (лулав) или бараний рог (шофар), а также на них встречаются слова и на иврите, даже если тексты написаны на греческом или латинском языках. Часто встречаются также типично еврейские имена, которые редко используют представители других народов. Но ни малейшего намека на подобное нельзя найти в кёльнских надписях.

Конечно, из этого не следует делать поспешный вывод о том, что к моменту издания конституции Константина еврейская община Кёльна просуществовала недолго или была малочисленной. Ведь с раннехристианской общиной ситуация сходная. Ее существование также впервые подтверждается случайным литературным свидетельством – отчетом 313 г. о синоде в Риме. Но христианская община в Кёльне восходит, по крайней мере, к концу II в. И опять же, об этом ничего нельзя найти в источниках по истории Кёльна.

Подумать только: если бы указ Константина не был включен в Codex Theodosianus, мы бы даже не узнали о том, что тогда в Кёльне существовала еврейская община! 16-я книга Кодекса Феодосия с конституцией Константина сохранилась в единственном рукописном экземпляре в библиотеке Ватикана. Если бы она, подобно многим прочим рукописям, исчезла за прошедшие века, мы бы ничего не узнали о присутствии евреев в римской Германии. Историческое наследие так хрупко! Тем более важно, что этот документ, касающийся Кёльна, сохранился для города.

 

Вернер ЭКК

Перевод А. Фингрута