Убежище для ближнего

Дословный текст Торы говорит, что библейские города-убежища предназначены для защиты и проживания непреднамеренных, невольных убийц. Но поскольку Тора рассказывает о духовных, морально-этических явлениях, следует отметить, что зачастую в роли непреднамеренных убийц могут оказаться пороки, грехи, мысли, ощущения...

Любавичский pебе упоминает «аналогию между грешником и невольным убийцей». Как относиться к таким людям? Ведь, как говорится, сами виноваты, но...

Равы «Толдот Йешурун» приводят «мысль, высказанную основателем Гурского хасидизма, автором книги „Хидушей а-Рим“. Человек, совершивший нарушение, пребывает в состоянии смятения, упадка, переживает в прямом смысле духовную катастрофу. Если не протянуть ему руку помощи, не дать надежду на прощение и возможность подъема, он может пасть еще ниже и сломаться как личность». В чем же разрешение столь важной, имеющей бесчисленное множество проявлений, проблемы? Ведь ни один источник не может дать рекомендаций на все возможные ситуации.

Четвертая книга Торы – «Бамидбар». Она рассказывает о произошедших после дарования Торы странствованиях еврейского народа по пустыне на пути в Землю oбетованную. Завершением книги является приближение евреев к границам Эрец-Исраэль, где им предстояло, раскрывая и объясняя неисчерпаемые смыслы Торы, сделать ее достоянием человечества. Так почему же в последней недельной главе книги «Бамидбар» – «Масэй» – Моисей дает подробные указания по устройству городов-убежищ, в которых находил кров, поддержку и убежище невольный убийца? Неужели такие города – главная цель раскрытия смыслов Торы? Полагаю, в значительной мере так и есть. Если разобраться, то эти города раскрывают одно из важнейших предназначений Торы, поскольку имеют непосредственное отношение к ее основополагающему понятию – любви к ближнему.

 

Люби ближнего

Итак, в чем главный смысл заповедей Творца? Как утверждают еврейские мудрецы, он заключен в заповеди: «...люби ближнего твоего, как самого себя. Я Г-сподь» («Вайикра», 19:18). Эту заповедь называют «золотым правилом иудаизма». «Сказал рабби Акива: „Это великое основоположение в Торе“», – подчеркивал Раши.

В материалах «Толдот Йешурун» приводится следующее высказывание выдающегося каббалиста и комментатора рабби Йегуды Лейб Ашлага: «Недвусмысленное утверждение рабби Акивы означает, что остальные 612 заповедей Торы и всё, что в ней содержится, суть не что иное, как совокупность составных частей, обобщаемых единой заповедью: „Возлюби ближнего твоего, как самого себя“. Поразительное утверждение! И, безусловно, оно оправданно, когда речь идет о заповедях, определяющих отношения между человеком и его ближним … вся остальная Тора – истолкование единственной этой заповеди любви, истолкование, без которого ее невозможно воплотить в жизнь».

А в чем заключается, как проявляется библейская любовь к ближнему, если исходить из того, что она – основополагающий принцип Торы?

Великий еврейский мудрец Гилель так изложил суть Торы: «Не делай другому того, чего не желаешь, чтобы делали тебе. В этом вся Тора. Остальное – комментарии к ней». Поэтому, на мой взгляд, любовь к ближнему означает: делай ближнему то, что сам хочешь получать от окружающих, то есть внимание, понимание, помощь, поддержку в трудную минуту и т. д. Как правило, именно эти проявления и становятся городом-убежищем для попавшего в беду ближнего.

«И кто убежит в один из городов этих (городов-убежищ. – Е. Д.), пусть станет у входа в ворота города и расскажет вслух старейшинам города этого дело свое; и примут они его к себе в город, и дадут ему место, и будет он жить у них» (Книга Йехошуа, 20:4).

Получается, старейшины выслушивают пришедшего к ним человека и принимают его, чтобы защитить, оказать помощь и поддержкy. Возможно ли полноценно осуществлять подобное чисто формально, как должностную обязанность? Сомневаюсь...

«...поскольку слова Торы вечны и носят непреходящий характер, можно утверждать, что в определенном смысле города-убежища сохранились и существуют по сей день, хотя и в другом виде» (из Посланий Любавичского pебе). В каком именно виде? Полагаю, в виде человека, способного стать для другого человека городом-убежищем. Что может сподвигнуть на такое? Полагаю, в первую очередь способность любить ближнего, позволяющая понять, что оказавшемуся рядом сейчас крайне необходим город-убежище.

Нельзя не признать, что происходящее во внутренних городах-убежищах является наиболее действенной подпиткой и преумножением «великого основоположения в Торе» – любви к ближнему. Почему? «Мы любим людей за то добро, которое им делаем и ненавидим за то зло, которое им причиняем», – утверждал Лев Толстой. Какая подлинная, прочная взаимосвязь: любовь к ближнему создает города-убежища, которые в свою очередь поддерживают и укрепляют эту любовь.

Утверждая, что «в определенном смысле города-убежища сохранились и существуют по сей день», Любавичский pебе подчеркивал: «Подобно тому, как по дороге в города-убежища были поставлены указатели „к городу-убежищу“, так же должно быть в духовности. Дороги, ведущие к городам-убежищам, были устроены по-особому: они были шириной в целых тридцать два локтя – вдвое шире обычных, а на каждом перекрестке стоял указатель с надписью „Убежище“, чтобы исключить возможность ошибки. Если так обстоит дело в плане материальном, то понятно, что так же должно оно обстоять и в плане духовном».

Равы «Толдот Йешурун» рассказывают: «Под контролем раввинского суда расчищались и ровнялись дороги, ведущие в города-убежища... Ежегодно 15 числа месяца адара раввинский суд отправлял работников для благоустройства дорог». Как же сегодня, то есть «в плане духовном», можно реализовать все это? Полагаю, следующим образом. Указатели в отсутствие реально действующих городов-убежищ должны изменить направление и указывать людям, способным становиться городами-убежищами, направление к терпящим бедствие. Это внутренние указатели, в основе которых понимание и способность чувствовать другого человека. Искреннее желание помочь ему. Неотъемлемые составляющие любви к ближнему. И не следует ссылаться на сложность или невозможность этого. Пути широки и хорошо расчищены. Значит, они позволяют видеть ищущего город-убежище и беспрепятственно шагнуть ему навстречу. Было бы желание... Полагаю, в Б-жественной душе человека изначально заложены такие указатели. Кроме того, допустимо ли оправдывать «неисправность», то есть бездействие этих указателей и, соответственно, отсутствие помощи и поддержки, собственными проблемами, загруженностью делами, заботами дня насущного и т. п.?

«Всех городов (убежищ. – Е. Д.), сорок восемь городов, с их посадами», – сказано в Торе («Бамидбар», 35:7). «Посад (предместье) – открытое пространство вокруг города. Территория эта должна была представлять собой полосу в 2000 амот (локтей, 1,2 км. – Е. Д.) шириной, тянущуюся вокруг всего города. Ближняя к городу часть этой полосы шириной 1000 амот должна была остаться незастроенной и незасаженной... Эти территории не должны были использоваться ни для строительства домов, ни для сельскохозяйственной обработки... а вторая, внешняя часть предназначалась для виноградников и садов», – подчеркивал Раши.

Почему пустые территории предместий ближе к городу, чем засеваемые и обрабатываемые? Подобное может показаться нелогичным. Так, может, в духовном плане это подразумевает: пусть ничто, никакие заботы о бытовых проблемах не заслоняют, не отдаляют от человека людей, ищущих город убежище?

Раввин и психолог Ефим Свирский утверждает следующее: «Чем больше человек растет духовно, тем выше его степень чувствительности. Человек, не знающий этого, приходит и говорит, что он никого не предавал, никого не грабил. А рядом с ним праведный вроде бы человек, но так глубоко что-то переживает». И переживает, на мой взгляд, в связи со своей искренней, несомненной любовью к ближнему. Все передумывает, не обидел ли, не навредил ли? Те ли слова сказал? Всё ли, что мог, сделал для него или можно было еще в большей степени поддержать, помочь? А вот ведь с опозданием пришла еще одна мысль, еще один вариант в плане помощи. И, на мой взгляд, чем больше таких «беспричинно переживающих», тем больше в нашем «здравомыслящем» мире подлинных городов-убежищ, в основе которых искренняя любовь к ближнему.

 

«Реальная практика»

«Идея городов-убежищ – в основном, духовная (Тора говорит о высших и намекает на нижних)», – говорится в беседах Любавичского pебе. «Высших», полагаю, в первую очередь потому, что в ее основе любовь к ближнему – быть может, самое возвышенное человеческое проявление. «Низших», вероятно, потому, что идея библейских городов-убежищ еще и материальна. Надо принять человека, предоставить ему еду и кров. Тратить на него свое время и силы. Еврейские источники рассказывают, что раввинский суд заботился о том, чтобы в городах-убежищах и в материальном, и в духовном плане невольные убийцы были обеспечены всем необходимым. Получается, в городах-убежищах как бы материализуется любовь к ближнему. И это закономерно. Иудаизм – религия действия (поступков). В идее городов-убежищ очень явно проявляется слияние духовного и материального, которое заключено в заповедях Торы, основополагающим смыслом которых является любовь к ближнему. Постоянно способствовать раскрытию и реализации этой многогранной идеи – одно из главных направлений деятельности народа Книги. Не потому ли Моисей и говорит достигшим восточного берега реки Иордан сынам Израиля о городах-убежищах?

Известный израильский раввин Реувен Пятигорский рассказывает: «Как часто указывают, любовь – не просто состояние духа, а вполне реальная практика, то есть ряд конкретных действий, совершаемых нами в адрес тех, кого мы уже любим. Если говорить коротко, все эти действия („поступки любви“) формируют четыре группы. Кого я люблю, (1) того прощаю (если он совершил проступок)». Как правило, прощение связано с пониманием, позволяющим разобраться в причинах злодеяния. Разглядеть так называемые причинно-следственные связи и мотивы, в результате чего зачастую приходит осознанное, прочувствованное прощение. Может, именно это подразумевает, что старейшины города-убежища выслушивают и принимают человека. Способность слушать и слышать ближнего. Полагаю, без этого невозможен полноценный город-убежище.

«(2) тому уступаю (отдаю – иногда безвозвратно – свое)». Человека принимают в город-убежище, где ему предоставляют все необходимое для жизни. Отдают свое имущество, время, внимание, духовные ресурсы.

«(3) тому сопереживаю (несу за него ответственность; радуюсь, когда он рад; печалюсь, когда он в печали, и т. д.)». Это, наверное, и есть умение ощущать ближнего, без которого недостижима полноценная любовь к нему, поскольку словами всего не выразить, не объяснить. К тому же человеческая логика далеко не всегда способна все понять и верно расценить.

«(4) тому помогаю (даже если не обязан помогать; ко всему прочему здесь содержится и такое действие, как готовность к защите: я его люблю, поэтому защищаю)». Города-убежища в первую очередь предназначены для защиты и исправления содеявшего зло. Зачастую защиты от самого себя. Приходится стать для другого человеком своеобразным мостиком из порочного прошлого в позитивное будущее, то есть весьма основательно влиять на его настоящее. Получается, любовь к ближнему накладывает весьма существенные обязательства.

«Когда я люблю человека, все эти четыре группы поступков и действий свидетельствуют о моем к нему отношении. В недокомплекте любви не получится».

Но при этом рав Пятигорский подчеркивает следующее: «Понятно, что любое из указанных действий ограничено разумными рамками. Нельзя бесконечно прощать предосудительные поступки даже горячо любимому человеку – ибо по отношению к нему такая безграничность может обернуться „медвежьей услугой“. (Хотя мы уже отметили: несу за него ответственность.)». Поэтому необходимо упомянуть следующее.

 

Межа

Можно ли из всего вышесказанного сделать вывод, что любовь к ближнему всегда является однозначным благом? Увы, нет... Наше земное бытие устроено так, что у каждой медали обязательно есть так называемая обратная сторона. Что же может стать «обратной стороной» любви к ближнему? Полагаю, следующее.

Всегда ли неспособный доподлинно знать добро и зло человек однозначно прав в своих проявлениях любви к ближнему, точнее, в стремлении оправдать и защитить совершившего злодеяние? Способен ли верно расценивать произошедшее, быть полностью объективным и т. п., чтоб занять неоспоримо верную позицию в отношении того, для кого стремится стать городом-убежищем? Не нуждается ли в направляющих ориентирах и критериях, делающих по-настоящему плодотворным это понятие? Разумеется, нуждается, поскольку предписываемая Торой любовь к ближнему не так уж проста и однозначна. Зачастую она связана с принятием весьма непростого решения и ответственного нравственного выбора, сделать который довольно сложно. Почему?

Как правило, есть совершивший зло и его жертва. Следует проявить и сострадание к жертве, и максимально возможное понимание злоумышленника, вразумить и помочь ему, чтоб еще больших бед не натворил. Допустимо ли ради этого сглаживать, не замечать в нем что-либо порочное, недопустимое, противоречащее библейским заповедям и т. п.? Полагаю, один из главных ответов на эти вопросы может заключаться в следующем.

В Торе упоминание о городах-убежищах завершается такими повелениями:

1. «Да не пощадит его (совершившего зло. – Е. Д.) твой глаз; и устрани кровь невинного от Исраэля, и хорошо будет тебе» («Дварим», 19:13).

«Да не пощадит его твой глаз…». Разве карают глазами? Вообще-то нет, хотя порой в глазах человека можно прочесть такое... По-моему, в этом стихе Торы «глаз» подразумевает правильность восприятия, максимально возможную объективность и, соответственно, справедливость своей позиции.

Книга «Зогар» (центральный труд по каббале. – Е. Д.) утверждает: «Глаза – это сфира Хохма». «Хохма – это одна из десяти сфирот, Б-жественных эманаций, посредством которых Всевышний руководит миром... Мудрость, хохма в еврейском мировоззрении – это осознание своей задачи и цели, которой может достигнуть каждый человек, и обязанность каждого – искать и развивать в себе мудрость, а постигнув ее – учить мудрости других. Мудрость – источник всего существующего», – говорится в материалах «Толдот Йешурун». И мудрость, на мой взгляд, подразумевает в первую очередь справедливость. «Устрани кровь невинного», – предписывает Тора. Как именно?

2. «Не отодвигай межи ближнего твоего, которую провели предки в уделе твоем, что получишь в удел на земле, которую Г-сподь, Б-г твой, дает тебе для овладения ею» («Дварим», 19:14). Получается, сохранность «межи», как и города-убежища, должнa стать неотъемлемой составляющей деятельности народа Книги на Святой земле.

«„Не отодвигай межи ближнего твоего“. Мудрецы Талмуда рассматривают этот закон не только как непосредственный запрет, но и как элемент морально-нравственного учения. Их выводы становятся понятными, если отвлечься от прочтения, соответствующего простому смыслу этого стиха Торы, и постараться увидеть намек на более общие аспекты, скрывающиеся за законом, запрещающим своевольно передвигать границы земельного участка. Мудрецы говорят, что под словами „межа ближнего“ следует понимать права и достоинство каждого, чтобы даже случайно не нанести вред ни его имуществу, ни его репутации, ни его человеческому достоинству... В книге „Дварим“ (27:17) говорится: „Проклят передвигающий межу ближнего своего“» («Сончино»).

На мой взгляд, библейская «межа» напоминает о том, что, если будешь чрезмерно суров к содеявшему зло – передвинешь его «межу». Ведь он имеет законное право на справедливый, объективный подход к его проступку. Но если окажешься слишком снисходителен к нему – ты сдвинешь «межу» жертвы, также имеющей несомненное право на защиту и покарание причинившего вред.

«Межи ближнего твоего, которую провели предки». Полагаю, имеются в виду давно сложившиеся, прошедшие испытание временем основы человеческой морали, выведенные из Торы нашими предшественниками, которые были гораздо ближе к Б-гу, чем мы.

Так как же совмещать любовь к человеку с осознанием его пороков?

 

«Увещевай ближнего»

Следует отметить, что одним из предназначений городов-убежищ является исправление спасающегося там человека, его искреннее раскаяние. «В материальном мире города-убежища спасали от кровного мстителя не только того, кто убил нечаянно, но и совершившего убийство по злому умыслу (до тех пор, пока он не предстанет перед судом)», – объяснял Любавичский pебе. Каким судом? Полагаю, во внутреннем, духовном, плане – самый строгий, неумолимый, неподкупный судья – это порождающая раскаяние человеческая совесть. Поэтому, на мой взгляд, слова Ребе кроме дословного смысла могут подразумевать суд совести. Можно ли способствовать тому, чтоб этот суд как можно скорее и эффективнее состоялся? Полагаю, можно. Человек должен понять, что натворил. Иначе полноценное, осознанное и прочувствованное раскаяние не состоится, что перечеркивает одно из важнейших предназначений и городов-убежищ, и, соответственно, любви к ближнему. Поэтому не следует закрывать глаза («Да не пощадит его твой глаз») на грехи оказавшегося рядом. От этого никому пользы нет. «Медвежья услуга», о которой говорит выше рав Реувен Пятигорский, напоминая об ответственности за того, кого любишь. Не потому ли непосредственно перед заповедью о любви к ближнему приведено следующее повеление Творца: «Увещевай, увещевай ближнего твоего, и не понеси за него греха» («Вайикра», 19:17). И это не только предваряет заповедь о любви к ближнему, но и имеет к ней самое непосредственное отношение.

Наши учителя объясняют: «Эта заповедь считается крайне трудной для исполнения... Если поучение не будет высказано с любовью, то вместо исправления недостатков появится взаимное раздражение и человек, который поступал неправильно, еще упорнее будет стремиться продолжать то, что он делал (то есть раскаяния и исправления не произойдет. – Е. Д.). Тот, кто собирается обратиться со словами поучения и не испытывает любви к ближнему, может только все усугубить» («Сончино»). Получается, и в вопросах взаимопонимания любовь к ближнему играет существенную роль.

Увещевание согрешившего должно порождать в нем раскаяние. Благодаря этому вразумляемый человек начинает продвигаться в том же направлении, что и вразумляющий. Почему?

«Человек никогда не бывает ближе ко Всевышнему, чем в момент проявления искренней доброты», – говорится в классических комментариях к Торе «Сончино». Соответственно, главный источник «искренней доброты» – любовь к ближнему – также приближает человека к Б-гу. Что еще как нельзя подлиннее способствует этому приближению? Искреннее раскаяние – в еврейской религии тшува. «Раскаяние приближает кo Всевышнему даже людей, далеких от Него», – подчеркивал рав Элиягу Ки-Тов. Еврейские мудрецы называли тшуву возвращением к Творцу. Получается, и любовь к ближнему, и искреннее раскаяние приближают людей к Б-гу. Значит, и раскаявшийся грешник, и проявивший библейскую любовь к нему следуют в одном, самом важном в жизни каждого человека, направлении. Не в этом ли реализация такой важной составляющей любви к ближнему, как ответственность за него?

Рав Й.-Д. Соловейчик называл искреннее раскаяние «преобразованием грехов в заслуги». Зло вытесняется добром. Получается, в городах-убежищах, в основе которых любовь к ближнему, происходит главное и самое позитивное, что может произойти в неизбежном, нескончаемом противостоянии добра и зла. И это наиболее действенно способствует происходящему при непосредственном участии человека совершенствованию нашего мироздания, что в свою очередь является одним из главных предназначений Торы, основополагающим установлением которой является любовь к ближнему. Не потому ли в завершении сложного, зачастую драматически тяжкого сорокалетнего пути в Землю oбетованную величайший пророк человечества Моисей дает сынам Израиля подробные указания по устройству городов-убежищ?

 

Е. ДЕРЕВЯНЧЕНКО