Трагедия нравственного выбора

Лилия Вьюгина – российский кинорежиссер, сценарист документальных фильмов, лауреат многочисленных премий и конкурсов, неоднократный номинант ТЭФИ. С 2010 по 2015 г. – главный редактор телеканала «Ностальгия». Она родилась в Вильнюсе, окончила с золотой медалью школу, позже – экономический факультет Всесоюзного государственного института кинематографии, с 1992 г. трудилась на телевидении. Работала редактором и шеф-редактором программ «Пресс-экспресс», «Процесс», «Тайны века», «Документальный детектив», «Обозреватель» на каналах ОРТ и НТВ. С 1994 по 2001 г. – соведущая и гостевой редактор авторской программы Александра Лаэртского «Монморанси» на Радио «Эхо Москвы». Лилия публиковалась в «Комсомольской правде», «Литературной газете», «Независимой газете», альманахе «Зеркало» (Израиль), журнале «Гала-биография», является членом Союза журналистов и Союза кинематографистов России. Первый свой фильм «Иностранец» – о барде Евгении Клячкине – сняла в 1996-м. Активно участвует в жюри различных кинематографических конкурсов. За свою авторскую документальную работу «Тайна Виленского гетто» получила премию «Человек года – 2005» Федерации еврейских общин России в номинации «Телевидение». Об этой непростой киноленте мы и побеседовали с ее создательницей.

 

– Лилия, как известно, Вильнюс – столица и один из старейших городов Литвы с огромной, богатой историей. Среди прочего, его дома и улочки хранят столь трагичные и драматичные моменты прошлого...

– В 1941 г. в Вильно, на территории Старого города, гитлеровцы создали гетто, которое просуществовало до 23 сентября 1943-го. Из 38 тыс. его узников в живых остались лишь 2–3 тыс. Члены юденрата гетто во главе с Якобом Генсом, утешая себя и других «необходимостью малых жертв», соглашались выполнять требования немцев о выдаче людей на казнь. Еврейские полицейские хватали своих собратьев и гнали их в руки палачей. Случалось, что эти полицейские с заданием не справлялись, и тогда на территорию гетто немцы направляли одетых в полицейскую форму поляков, литовцев, эстонцев. Те крушили все подряд, убивали и грабили. Почему узники гетто не сопротивлялись насилию, а если и пытались что-то изменить, то очень слабо? Какова была цена компромисса с палачом? Есть ли оправдание выбору – кого отправить на смерть, чтобы кого-то спасти? Эти непростые вопросы я и попыталась затронуть в фильме на примере трагической судьбы самой заметной и неоднозначной фигуры в гетто – председателя юденрата, бывшего офицера литовской армии Якоба Генса. Посмотрев картину, зритель невольно задумается: кем он был – пособником палачей или жертвой обстоятельств, пытавшейся спасти хотя бы некоторых.

– Как родилась идея картины?

– В целом случайно. Один из моих хороших вильнюсских знакомых, когда мы бродили по Старому городу, стал рассказывать, что здесь находилось гетто, открывая мне неизвестные ранее, уникальные детали минувшей эпохи, связанные с его родственниками. В этот момент меня и «зацепило», я ведь услышала об этом от человека, у которого там находились близкие люди, что в корне отличалось от ситуации, если просто прочесть об этом. Поскольку я все-таки родилась в Вильнюсе, жила на самой границе Старого города, все эти улочки стали для меня живыми. Всегда утверждаю, что росла не в литовском городе, не в русском, не в польском, а в еврейском. Много слышала и знала о разных историях, происходивших в разных гетто, поскольку многое читала, включая «Черную книгу» Эренбурга и Гроссмана, но то, что такая же трагедия происходила у меня под боком, что улочки моего детства имеют и эту страницу в своей богатой истории, стало для меня мощнейшим откровением. Я как бы ощутила все произошедшее собственной кожей. Сначала подала заявку о создании фильма на Первый канал, но их эта тема не взволновала. Проектом заинтересовался телеканал «Россия», хотя фильм и ждал эфира больше полугода. Его показали только после посещения В. Путиным концлагеря Освенцим – к этому событию – и больше не демонстрировали. Отмечу, что мое авторское название – «Мне не страшно» – телевизионщики сменили на «Тайна Виленского гетто».

– Как вы думаете, почему именно Якоба Генса назначили в гетто главой юденрата?

– Якоб Генс – бывший литовский офицер, которого еврейская община выбрала на эту должность, вероятно, за его организаторские качества. Для евреев он был своим по крови, а для литовцев – своим по языку. Насколько я знаю, в ЦАХАЛе он даже стал нарицательной фигурой, подразумевающей ситуацию, когда человек стоит перед непростым выбором: сотрудничать с врагом, чтобы спасти жизни своих подзащитных, или не делать этого ни при каких обстоятельствах. В израильской армии даже проходят семинары о том, правильно ли Генс поступал, торгуясь с немцами и отдавая им меньшинство, чтобы якобы спасти большинство. Ведь он же, возможно, догадывался, что в финале всё равно все погибнут. Получается, Генс собственными руками посылал несчастных на гибель, потворствуя нацистам? Но в то же время он вел переговоры со злодеями, выкупал евреев за золото. Зная, что в гетто существует подпольная организация, давал ее членам деньги на приобретение оружия. В общем, вел двой­ную игру.

– В итоге Якоб Генс погиб? Я читала, что в последний момент он хотел убежать из гетто, распахнуть ворота, но сами евреи не дали ему этого сделать. Где-то было написано, что его расстреляли в гестапо...

– Тело его никто не находил. Но существуют воспоминания, свидетельствующие о том, что его вызвали в гестапо, в связи с чем приятели-немцы предупредили, что он будет уничтожен. Советовали бежать, но Генс якобы отправился в гестапо на верную смерть.

В какой-то ветке обсуждений фильма в Сети я прочла, что, вполне вероятно, бывший глава юденрата ушел с немцами и доживал свои дни где-то в Бразилии. Интересно, что его дочь и жена-литовка позже проживали в США. Дочь Якоба Генса даже работала переводчиком в Конгрессе США. После выхода фильма она написала гневное открытое письмо в вильнюсскую еврейскую газету. Возмущалась, как я вообще могла поставить вопрос о том, кем был ее отец – убийцей или праведником. По ее мнению, он, несомненно, являлся положительной фигурой. Но я не могу с ней согласиться. Всё не так однозначно. К тому же в моем фильме участвуют бывшие узники Виленского гетто, которые прекрасно знали Генса. Все они оказались очень крепкими, сильными, мужественными людьми и покинули этот мир в достаточно солидном возрасте... Из тех, кто снимался в фильме, сейчас в живых остались лишь двое.

– Как они сейчас живут?

– Одна из них, Фаня Бранцовская, которая у меня снималась, в свои 90 с лишним лет до сих пор регулярно водит экскурсии по Виленскому гетто, считая это своим долгом перед ушедшими. «Пока ноги будут ходить, продолжу водить группы», – говорит она.

Когда 15 лет назад я снимала «Тайну Виленского гетто», там еще сохранялась аутентичная обстановка: старые дома в копоти от печей, с туалетами на улице еще с советских времен стояли не отреставрированными. В них не имелось порой даже горячей воды. Удивительным образом я успела ухватить ту уходящую натуру... Сейчас эти здания в центре города уже выглядят совсем иначе после ремонта и реконструкции, в них продаются дорогие квартиры. В прошлом году туда приезжал Биньямин Нетаньяху, и есть даже фото, на котором он запечатлен в кроссовках сидящим на ступеньках одного из тех уникальных домов.

– Какова была основная цель фильма?

– Фильм мой – не только и не столько о Виленском гетто, сколько о заставляющей задуматься фигуре Якоба Генса, который постоянно повторял: «Нам надо спасти наше будущее, то есть оставить молодых, здоровых людей». Жертвуя младенцами, стариками и больными, он брал на себя функции Господа Б-га. К примеру, такой же начальник юденрата Варшавского гетто Адам Черняков, когда осознал, что делает, ведя двой­ную политику, покончил жизнь самоубийством. И Генс мог найти выход, когда понял, что его загнали в угол.

Существует такая история о Виленском гетто… Когда последнюю партию евреев стали отправлять в Понары, польский рабочий подошел к вагону, в котором ехал Генс, и крикнул: «Евреи, бегите, поезд идет в Понары!». А Генсу немцы гарантировали, что состав направляется в Каунас для воссоединения с остатками местного гетто. В итоге еще 5000 евреев погибли в Понарах. До сих пор не знаю, верил ли Генс немцам искренне или до конца вел двой­ную игру. Мнения выживших в гетто стариков, которые снимались в фильме, разделились: кто-то считал его двуликим персонажем – героем и убийцей, кто-то уверяет, что это – предатель, сотрудничавший с фашистами, и ему не может быть оправдания...

– Как проходило ваше общение с бывшими заключенными гетто? Насколько они открылись перед вами?

– Может быть, потому, что я не еврейка, мне было в чем-то проще общаться с бывшими узниками. Вообще, многие фильмы о Холокосте построены на черно-белом шаблоне: немцы – преступники, а евреи – жертвы. На самом же деле, как видно на примере отдельно взятого гетто, там тоже были представлены все человеческие страсти. Те, кто обладал деньгами, жил немного иначе. В Виленском гетто работали рестораны, функционировали даже публичные дома.

– И как это выглядело на практике? В подобном ресторане или публичном доме над «отдыхающими» стоял немец с автоматом?

– Нет, никто с автоматом там не стоял. Гетто имело самоуправление – юденрат, это было эдакое государство в государстве. Меня больше всего поразило, что когда вильнюсские евреи шли в гетто, то надеялись найти там спасение, потому что в первые дни вой­ны, когда в город еще не вошли нацисты, литовцы и поляки, их соседи, а может, и вчерашние приятели первыми начали их притеснять и грабить. Евреи оказались беззащитными прежде всего не перед немцами, а перед своими бывшими согражданами. Вот такая многоступенчатая драма. Многие дети Сиона были уверены, что немцы в гетто станут их охранять, а заключенные смогут приносить своим захватчикам пользу, и поэтому их не тронут. Мне кажется, мой фильм не только и не столько о евреях в той конкретной ситуации, а о глубоких, серьезнейших проявлениях человеческой психики и психологии. Считаю, что картина эта – больше и глубже, чем просто рассказ о Виленском гетто.

– Чем вам запомнились герои фильма?

– Это очень сильные люди… Одна из них, ныне покойная Рахиль Марголис, написавшая обо всем произошедшем книгу, была убежденной комсомолкой и коммунисткой. Сначала интервью с ней не ладилось, но потом выяснилось, что ее дочка училась со мной в одной школе и у нас с ней имелся общий враг – одна учительница с садистскими наклонностями. Когда мы нашли общую «точку пересечения», интервью пошло прекрасно. В последние годы жизни Рахиль не могла приезжать в Литву по политическим причинам. Хочу сказать, что почти все мои вильнюсские друзья – евреи, и их рассказы и послужили толчком для создания этой работы.

– Что вы испытали, получив за свою киноленту еврейскую награду «Человек года»?

– Так уж вышло, что выбор отборочного комитета пал на мой фильм. Во время вручения премии я оказалась единственной нееврейкой на сцене. Помню, церемонию, на которой статуэтку «Скрипач на крыше» за лучший документальный фильм присудили мне и каналу «Россия», вели Елена Ханга и Лев Новоженов. Мне было весьма приятно.

– Как приняли ваше произведение в Израиле?

– Замечательно и душевно, хотя фильм неоднозначен. Кое-кому он не понравился, ведь речь там идет в том числе и о евреях-предателях (капо), о совсем не героических буднях гетто, жители которого, например, выдали немцам Ицхака Витенберга – первого командира еврейского подполья. Он сбежал из тюрьмы, скрывшись среди своих собратьев, но фашисты обещали зачистки, если его продолжат прятать. Люди, «которые не хотели терять свою надежду», потребовали, чтобы Витенберг сдался немцам. Он, подчинившись требованию, погиб.

– Какие у вас остались впечатления от Святой земли?

– В Израиль летала много раз, еще с 1994-го, писала там сценарии, отдыхала, общалась с друзьями, снимала. Первым человеком, принявшим меня у себя в гостях на своей исторической родине, стал Евгений Клячкин. О нем я сняла свой первый фильм. Художник Миша Гробман, оказавший на меня огромное влияние, и его жена Ира – мои близкие приятели, живущие в Тель-Авиве. Они издают журнал «Зеркало», все его номера являются библиографической редкостью. Радостно, что, совершив алию в 1971 г., эта творческая пара не теряет связи с русским искусством, с литературой и живописью. В Израиле также проживают несколько моих подруг из Вильнюса, с некоторыми мы даже учились в одной школе. Повзрослев, в городе нашего детства не встретились, зато пересеклись в еврейском государстве. И, к счастью, нам всегда есть о чем поговорить…

 

Беседовала Яна ЛЮБАРСКАЯ

 

Фильм «Тайна Виленского гетто» доступен в Интернете по адресу: https ://vimeo.com/29746043