«Это – враг…»

Евреев в революцию толкали разные причины – главной было желание уничтожить «черту оседлости», стать свободными людьми. Одни – бундовцы – желали оставаться евреями в России, другие – сионисты – полагали, что необходимо строить свое национальное государство в Палестине, третьи хотели уничтожить «черту оседлости» и построить новый мир, где все будут свободными людьми и пользоваться равными правами, что былo невозможнo при царском режиме. Но были и те, кто увлекался социал-демократическими идеями.

 

Путь в революцию

Среди этих евреев заметно выделялся студент юридического факультета Московского университета Лев Розенфельд, который свой путь в революцию начал со студенческой демонстрации 13 марта 1902 г. Его подвергли аресту, затем выслали в Тифлис, откуда он перебрался в Париж, где произошло его знакомство с Лениным. Лидер большевиков обратил внимание на энергичного молодого человека, в своем близком кругу обронил: «Из него выйдет толк». Предсказание оправдалось: вернувшись в Россию, Лев готовил забастовки, агитировал среди рабочих, его вновь арестовывали и ссылали – теперь уже под надзор полиции. В 24 года его избрали в Центральный комитет РСДРП. Он вел революционную работу в Москве, Петербурге и на Кавказе и зажигал пером в партийных газетах.

Революционеры-большевики для конспиративной нелегальной деятельности брали себе псевдонимы, как правило, «говорящие»: Ульянов-Ленин, Джугашвили-Сталин, Скрябин-Молотов и так далее. Став довольно значительной фигурой в революционном движении, Лев Розенфельд тоже придумал себе псевдоним. И тоже «говорящий»: Каменев, который отражал твердость, решимость и непоколебимость характера.

4 ноября 1914 г. на совещании членов большевистской фракции Думы его арестовали, на судебном процессе сделали главным обвиняемым, и, несмотря на заявление, что он, Каменев, в отличие своих товарищей – других членов большевистской фракции, не согласен с Лениным, выступавшим за поражение правительства в империалистической вой­не, он был осужден и отправлен в Туруханский край. В феврале 1917-го вышел на свободу. А когда в октябре встал вопрос о вооруженном восстании, вместе с Зиновьевым выступил в горьковской газете «Новая жизнь» против решения ЦК. Ленин расценил это выступление как предательство и потребовал исключить обоих из партии. Но большинство было против, и все ограничилось отставкой.

После прихода большевиков к власти Каменев занимал ряд ответственных государственных и партийных постов – от председателя Моссовета до председателя ВЦИК СССР, был членом ЦК и Политбюро. И во многом отличался от своих партийных товарищей. Как вспоминал бежавший в 1928 г. на Запад секретарь Сталина Бажанов, Каменев был «человеком умным, образованным, не властолюбивым». К нему часто обращались за помощью, и он помогал, в том числе при его содействии удалось заменить ссылку в Сибирь членов сионистской организации на высылку из Советского Союза.

 

Ошибка Каменева

3 апреля 1922 г. на Пленуме ЦК РКП(б) Каменев предложил избрать генеральным секретарем ЦК РКП(б) тов. Сталина. Но кто знает, «как слово наше отзовется»… Предложение избрать Сталина генсеком Каменеву отозвалось приговором в 1936-м…

Они были знакомы с дореволюционных времен – со времен ссылки Льва в Тифлис, куда Сталин бежал из своей сибирской ссылки весной того же года. Друзьями не стали, остались соратниками по общему делу. В 1905-м оба вошли в состав так называемого Кавказского союзного комитета РСДРП.

В партии всегда были сложные отношения среди верхушки: в 1922-м Каменев и Зиновьев интриговали против Троцкого и проводили кандидатуру Сталина в генеральные секретари, зная о вражде обоих. Троцкий вспоминал, что Ленин «в тесном кругу возражая против назначения Сталина генеральным секретарем, произнес свою знаменитую фразу: „Не советую, этот повар будет готовить только острые блюда“».

Через два года умирающий вождь в своем политическом завещании, оглашенном на XIII съезде РКП(б), охарактеризует Сталина следующим образом: «Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека…» – и предложит назначить на это место другого человека. Но делегаты к мнению вождя не прислушались, и, несмотря на то что Сталин заявил об отставке, большинство (кроме сторонников Троцкого) высказалось за то, чтобы оставить его на посту генерального секретаря – должность в тогдашних условиях означала лишь руководство аппаратом партии.

Предсказание Ленина сбылось: «повар» станет готовить «острые блюда» сразу же после его смерти, когда начнет сосредотачивать власть в своих руках.

 

Пауки в банке

Борьба за власть в партии развернулась в годы болезни Ленина и продолжилась после его смерти. Одним из основных претендентов был Троцкий – нарком по военным и морским делам и председатель Реввоенсовета РСФСР, затем СССР. Против него «играли» Зиновьев (председатель Петроградского совета и председатель Исполкома Коминтерна), Каменев (председатель Московского совета и заместитель председателя Совнаркома) и Сталин (нарком Рабоче-крестьянской инспекции, нарком по делам национальностей).

Троцкого считали выскочкой, его самоуверенность раздражала, его популярности завидовали, его провозглашение «нового курса» на осуждение новой советской бюрократии и подавление свободы слова внутри партии вызывало ярое неприятие.

Тройка образовалась во время болезни вождя, после его смерти стала триумвиратом. Но единство было временным: «соратники» вели себя как пауки в банке, «содружество» раздирали противоречия, каждый стремился быть лидером. В конце концов победил Сталин, которому в 1926-м удалось отстранить и своих «союзников» Зиновьева и Каменева, и своего главного противника Троцкого от реальной власти.

«Мы против того, чтобы создавать „вождя“…»

В 1925 г. Каменев вместе с Зиновьевым встал в оппозицию к Сталину и набиравшему силу Бухарину.

XIV съезд ВКП(б) проходил в Москве с 18 по 31 декабря 1925 г. С политическим отчетом выступил Сталин, с организационным – Молотов. Зиновьев выступал с содокладом по отчету ЦК. Он поднял вопросы о «госкапитализме», о крестьянстве и середняке, о коллективном руководстве партией с «полновластием» Политбюро и «подчиненностью» ему Секретариата ЦК. Но основной пафос делегаты уловили верно – в основном выступление было направлено против Бухарина, обратившегося к зажиточному крестьянству в годы НЭПа с призывом «Обогащайтесь!». По сути, это было выступление от имени «новой оппозиции» против группы Сталина (Молотов, Бухарин и др.) и партийного большинства. Зиновьева поддержали Каменев и ленинградская делегация. Но когда дали слово Каменеву, его выступление прозвучало как гром среди ясного неба, тем более что речь он произнес 21 декабря 1925 г., в день рождения генерального секретаря: «Мы против того, чтобы создавать теорию „вождя“, мы против того, чтобы делать „вождя“. Мы против того, чтобы секретариат, фактически объединяя и политику, и организацию, стоял над политическим органом… Я считаю, что если бы партия приняла определенную политическую линию, ясно отмежевала бы себя от тех уклонов, которые сейчас поддерживает часть ЦК, то этот вопрос не стоял бы сейчас на очереди». И далее, может быть, последовало самое главное – Каменев повторил мысль Ленина 1922 г.: «Именно потому, что я неоднократно говорил это т. Сталину лично, именно потому, что я неоднократно говорил группе товарищей-ленинцев, я повторяю это на съезде: я пришел к убеждению, что тов. Сталин не может выполнить роли объединителя большевистского штаба… мы против теории единоличия, мы против того, чтобы создавать вождя!».

 

Это было началом конца.

Даже в те вполне вегетарианские времена – единовластие Сталина в партии только-только начинало складываться – такой выпад против генерального секретаря требовал определенного мужества.

Но его слова не были услышаны, «группа товарищей-ленинцев» Каменева не поддержала. Он должен был выступить с докладом «Очередные вопросы хозяйственного строительства», но доклад был снят с повестки дня ввиду того, что «тов. Каменев не выражает линию партии», и впервые с 1919-го его избирают не членом Политбюро ЦК ВКП(б), а всего лишь кандидатом в члены.

«Новая оппозиция» и ее лидеры Каменев и Зиновьев потерпели поражение, «главным вождем партии» делегаты назвали Сталина.

Через год Зиновьева решением пленума ЦК выведут из Политбюро, членом которого он был начиная с 1921 г., и отстранят от руководства Ленсоветом и Исполкомом Коминтерна. Каменева отстранят от должностeй заместителя председателя Совета народных комиссаров и Совета труда и обороны, которые он занимал с 1922-го.

Но на этом Сталин не успокоился, у него была долгая память, он продолжал методично преследовать своих бывших союзников: в 1927-м Зиновьева, пытавшегося объединиться с Троцким, вывели из ЦК, членом которого он был с 1907 г., а затем исключили из партии и из Общества старых большевиков и выслали. В этом же году Каменева выводят из Президиума ЦИК СССР, в который он входил с 1922 г., и из ЦК ВКП(б), членом которого он состоял с 1917-го, затем его исключают из Общества старых большевиков.

 

Игра в «кошки-мышки»

Сталин лишил Каменева партийной и государственной власти, разжаловал из «офицеров» в «пешки» – после съезда ставил на ответственные посты второго ряда, играл со своими идейными противникaми в игру «кошки-мышки». «Кошка» до поры до времени забавлялась с «мышкой» – гоняла по кругу, загоняла в норку и вновь выпускала наружу.

За восемь лет до гибели «мышку» перебрасывали с одной незначительной должности на другую, не давая нигде подолгу задерживаться. Он перебывал на нескольких не самых главных номенклатурных должностях: возглавлял Научно-техническоe управлениe ВСНХ СССР, Главный концессионный комитет при СНК СССР, затем был переброшен на работу, которая ничего общего с экономикой страны не имела – был заведующим издательством Academia, походил в директорах Института русской литературы в Ленинграде и Литературного института в Москве. Во время очередного доклада наркома НКВД Ягоды о текущих делах Сталин бросил: «Присматривайте за Каменевым… Думаю, что он связан с Рютиным (кандидат в члены ЦК ВКП(б), поддерживал «правую оппозицию». – А. Д.). Лев Борисович не из тех, кто быстро сдается. Я его знаю больше двадцати лет. Это – враг…»

Его трижды ссылали в Калугу, Тобольск и Минусинск, трижды исключали из партии, но и трижды восстанавливали. И даже выбрали делегатом XVII съездa ВКП(б), который проходил в январе-феврале 1934 г. и на котором он выступил с пламенной речью – покаялся в своих многочисленных грехах: «…я делал грубые ошибки и делал их неоднократно при жизни Владимира Ильича, и все последующие мои ошибки за то десятилетие, которому сейчас подводятся итоги, есть, конечно, результат, есть продолжение тех ошибок, которые были сделаны мною при Владимире Ильиче и из которых самая незабываемая и самая непростительная ошибка – сделанная в великие октябрьские дни», заявил, что считает «того Каменева, который с 1925 по 1933 г. боролся с партией и с ее руководством, политическим трупом», что хочет «идти вперед, не таща за собою по библейскому (простите) выражению эту старую шкуру», но самое главное – признал мудрость и величие тов. Сталина: «…эпоха, в которую мы живем, в которую происходит этот съезд, есть новая эпоха в истории мирового коммунистического движения… она войдет в историю… как эпоха Сталина, так же как предшествующая эпоха вошла в историю под именем эпохи Ленина… на каждом из нас, особенно на нас, лежит обязанность всеми мерами, всеми силами, всей энергией противодействовать малейшему колебанию этого авторитета, малейшим попыткам в какой бы то ни было степени подорвать этот авторитет». И под аплодисменты закончил: «Да здравствует наша партия! Да здравствует наш, наш вождь и командир товарищ Сталин!»

 

Но раскаяние ему не помогло.

«Кошка» наслаждалась конвульсиями «мышки» целый год – поводом для очередного ареста стало убийство Кирова 1 декабря 1934 г. Сталин приказал Ежову, возглавившему следствие, убийц искать среди «зиновьевцев». НКВД нашел: в Ленинграде организовали «дело ленинградского центра», в Москве – «московского». В обеих столицах начались задержания бывших оппозиционеров. И уже 16 января 1935-го Военная коллегия Верховного суда приговорила Каменева, Зиновьева и других «центристов» к срокам от пяти до десяти лет.

Но и на этом злоключения Каменева и Зиновьева не закончились. В этом же 1935-м организовали так называемое «Кремлевское дело». На июньском пленуме ЦК ВКП(б) Ежов доложил делегатам, что из-за преступного попустительства секретаря Президиума ЦИК СССР Енукидзе на территории Кремля была создана террористическая группа, главным в которой является Каменев. Сюда же притянули Троцкого, Зиновьева и других «недобитых врагов».

27 июля 1935 г. Военной коллегией Верховного суда СССР на закрытом судебном заседании Каменев был приговорен к 10 годам тюремного заключения.

 

«Банда убийц»

Через год Сталин решил, что с «врагами», пусть и разоружившимися перед партией и отошедшими от оппозиционной деятельности, надо кончать – вырубить всех под корень. 16 бывших руководителей партии, в прошлом активных участников оппозиции, посадили на скамью подсудимых в центре Москвы, в Доме Союзов (какая ирония истории: старых большевиков, соратников Ленина – Зиновьев ко всему прочему скрывался с ним от преследований Временного правительства в шалаше в Разливе – судили в Октябрьском зале). Всё это было прелюдией к 1937 году. Процесс сделали открытым: пусть весь мир видит справедливость советского – сталинского! – правосудия. Основными обвиняемыми сделали тех, кто был во власти вождя, – Каменева и Зиновьева, которые должны были ответить и за себя, и за Троцкого. До своего главного врага вождь дотянется в августе 1940-го в Мехико, когда агент НКВД Меркадер вобьет ему в затылок тяжелый альпинистский ледоруб.

Следствие заняло чуть более полугода, кремлевский «повар» состряпал очередное «острое блюдо» под названием «Антисоветский объединенный троцкистско-зиновьевский центр» и предложил его на пробу Советскому Союзу и всему миру: 19 августа 1936 г. Военная коллегия Верховного суда под председательством армвоенюриста В. В. Ульриха в составе членов корвоенюриста И. О. Матулевича, диввоенюриста И. Т. Никитченко и диввоенюриста И. Т. Голякова при секретаре военюристе первого ранга А. Ф. Костюшко при участии прокурора А. Я. Вышинского приступила к рассмотрению дела.

Ульрих с 1926-го руководил системой военных трибуналов СССР, с 1830-го входил в состав секретной комиссии Политбюро ЦК ВКП(б) по судебным делам, утверждавшей все приговоры о смертной казни. Вышинский с 1933-го был заместителeм прокурора СССР, а с марта 1935-го стал прокурором СССР. На обоих негде было ставить пробы, оба были преданы вождю и готовы были выполнить любое его приказание. Остальные члены коллегии были вышколены и выдрессированы в духе советской – сталинской! – юридической школы 1930-х и послушно «плясали» под кремлевскую дудку, исполняя все указания, спущенные с кремлевских высот.

В одном процессе сошлись старые большевики, состоявшие в 1926–1927 гг. в «объединенной оппозиции», и пять бывших членов Компартии Германии, эмигрировавших в СССР. «Оппозиционеров» обвиняли в создании троцкистско-зиновьевского центра для осуществления убийства Кирова и совершения убийства других руководителей партии и государства – Сталина, Жданова, Кагановича и т. д. Эмигрантов – по сути, в том же, разница была в некоторых нюансах.

«Троцкистов-зиновьевцев» единодушно осуждал весь советский народ – рабочие и колхозники, ученые и писатели, инженеры и врачи, даже пионеры. Все газеты – от центральной «Правды» до районных где-нибудь на Камчатке или Магадане – дружно клеймили «подлую банду убийц» и требовали «раздавить гадину», «стереть с лица земли», «беспощадно уничтожать презренных убийц и предателей».

Разумеется, Военная коллегия Верховного суда не могла не прислушаться к гласу народа, не исполнить его волю и не очистить советскую землю от «отребья человечества, объединившегося в троцкистско-зиновьевский центр».

Все 16 подсудимых признали свою вину (почему – на этот счет имеется несколько версий), после признания были признаны виновными, 24 августа 1936 г. их приговорили к высшей мере наказания – расстрелу, 25 августа приговор привели в исполнение (Каменев был реабилитирован в 1988-м за отсутствием состава преступления).

За три дня до вынесения приговора свой приговор вынес пламенный поэт-публицист Демьян Бедный, напечатав в «Правде» стихотворение «Пощады нет!», в котором языком поэзии рисовал «отвратительные лица врагов народа» Каменева и Зиновьева, обвинял их в убийстве Кирова и делал вывод «о непосредственной связи банды убийц и шпионов со злейшим врагом советского народа Троцким и с органами фашистской разведки» – бывшие вожди, оказывается, были «наймитами капитала и прислужниками гестапо»:

Ужели жалости к ним нет ни у кого?

Есть друг: у Гиммлера сегодня в сердце ранка,

И жалости полна фашистская охранка!

Фашисты... Гиммлер... Каково?!

Поймали мы змею, и не одну змею.

Зиновьев! Каменев! На первую скамью!

Вам первым честь – припасть губами

к смертной чаше!

Нет больше веры вам. Для нас уж вы мертвы.

Убивши Кирова, кого убили вы?

И пролетарский гнев народный суд учтет:

Он, расчищая путь народу-исполину,

Вас с этого пути всех начисто сметет,

Чтоб не осталось и помину!

Некоторые публицисты пишут, что перед расстрелом Зиновьев утратил человеческий облик. Он рыдал, выл, порывался целовать палачам сапоги, умоляя о пощаде. Был не в состоянии идти, так что к месту казни его дотащили, как мешок. Каменев же, вопреки мягкой профессорской внешности, держался стойко и с легкой брезгливостью сказал Зиновьеву: «Перестаньте, Григорий. Умрем достойно». Очевидно, это плод воображения. Вряд ли палачи, которые расстреливали осужденных, оставили свои воспоминания о том, как тe вели себя в свои последние минуты.

Эти палачи остались безнаказанными. Главных (виновных не только в гибели Зиновьева и Каменева) возмездие все же настигло: в марте 1938-го состоялся процесс антисоветского «право-троцкистского блока (т. н. Третий Московский процесс), на котором одного из главных обвиняемых, бывшего наркома НКВД Генриха Ягоду приговорили к расстрелу.

Через год Николая Ежова, в свое время сменившего Ягоду на посту наркома, обвинили в «подготовке государственного переворота» и других тяжких преступлениях и так же, как его предшественника, приговорили к «исключительной мере наказания» – расстрелу.

Ну а главного кремлевского «повара» осудил XX съезд КПСС в 1956-м. Правда, «блюда», им приготовленные, по сей день расхлебывают в России. Но это уже другая история…

 

Андрей ДНЕПРОВ