«Без корней здесь ничего не вырастет»

Этой забавной историей поделился с автором остроумный и жизнерадостный пенсионер Шмуэль Итин, уроженец Тель-Авива. Будучи лишь на 20 лет моложе родного города, Шмуэль невольно и сам стал частью удивительного превращения небольшого квартала на окраине древнего Яффо в современный, динамичный, ни на мгновение не останавливающийся экономический и культурный центр еврейской страны.

Впрочем, этот эпизод Шмуэль пересказал мне со слов своего отца, поскольку сам он родился лишь восемь лет спустя. Дело было в марте 1921 г. В Палестину, только четыре года тому назад отбитую у Османской империи в ходе Первой мировой войны, прибыл британский министр по делам колоний Уинстон Черчилль.

В Тель-Авиве, который в тот момент был пригородом Яффо, к приезду влиятельного политика готовились особенно тщательно. Тель-Авив уже давно добивался статуса отдельного города, желая получить независимость от недружелюбных властей арабского Яффо.

Верховный комиссар Палестины Герберт Сэмюэл за год до этого побывал в Тель-Авиве, впечатлился энтузиазмом жителей, их успехом в создании нового города на приморских дюнах и пообещал приложить все усилия для скорейшего решения вопроса. Однако британская бюрократическая машина, как и любая подобная система в мире, двигалась неторопливо, ее неспешный ритм совсем не устраивал энергичных тель-авивцев.

На Черчилля возлагали большие надежды, ожидая, что министр убедится в необходимости отделения первого еврейского города, развивающегося на европейский манер по заранее продуманному плану, от базарного, восточного, шумного и грязного Яффо, и ускорит процесс получения им независимого статуса.

Накануне жители по мере сил украшали родной городок флагами, цветами и даже коврами, которые расстилали прямо у порогов домов. Комитет жителей города – прообраз будущей мэрии – на последнем перед прибытием министра собрании, как водится шумном и эмоциональном, решил, что для полного совершенства абсолютно необходима зеленая аллея по ходу следования высоких гостей от здания городского комитета управления до дома его председателя Меира Дизенгофа. Проблема была лишь в том, что времени на высаживание такой аллеи уже не оставалось. Министр прибывал на следующий день.

Главным сторонником аллеи был сам Меир Дизенгоф, уроженец бессарабского села Екимовцы, человек экстравагантный и находчивый. Он и предложил довольно оригинальное решение проблемы. Учитывая, что родом Дизенгоф был как раз из тех мест, которые, согласно знаменитой легенде, украшал своими бутафорскими деревнями екатерининский фаворит, можно предположить, что успех князя Потемкина и вдохновил его на столь необычное предложение.

На восток от Яффо, к югу от дороги на Иерусалим, расположилась основанная еще в конце XIX в. сельскохозяйственная школа «Микве-Исраэль». В начале 1920-х вокруг школы уже разрослись тенистые рощи сосен и кипарисов. Ночью специальная бригада прибыла в «Микве-Исраэль», срубила нужное количество деревьев и увезла их в Тель-Авив. В соответствии с планом Дизенгофа, вдоль будущего маршрута процессии обрубленные деревья просто вкопали в песок – настолько глубоко, насколько позволяла нижняя часть ствола, очищенная от веток. Получилось вполне приемлемо. Одним из участников операции по скоростному высаживанию аллеи был отец Шмуэля.

Наутро множество жителей собралoсь на улицах городка в ожидании гостей. Наконец подъехал автомобиль с министром. Вместе с Черчиллем прибыли со своими супругами верховный комиссар Палестины Герберт Сэмюэл и главный филантроп и покровитель еврейского поселенческого движения в Палестине барон Эдмон де Ротшильд. Оркестр гимназистов грянул марш. Возбужденная толпа потянулась в сторону процессии. Кто-то прислонился к стоящему на аллее дереву. Кто-то поднажал сзади…

По словам Шмуэля, каждый раз, пересказывая историю, его отец в этом месте драматически закатывал глаза, поднимал вверх руки и с протяжным вздохом сокрушенно опускал их вниз. С шумом и грохотом одно за другим посыпались к ногам гостей свежевкопанные деревья, обнажая обрубленные снизу стволы.

Процессия остановилась. Аристократ Ротшильд и опытный политик Сэмюэл замерли, не зная, как себя повести. Лицо Дизенгофа залил яркий румянец стыда. Лишь находчивый Черчилль громко и искренне засмеялся, разряжая неловкую ситуацию. Стоявший поблизости отец Шмуэля, отчасти виновный в конфузе, стал свидетелем того, как Черчилль, продолжая улыбаться, негромко сказал смущенному Дизенгофу: «Ах, мистер Дизенгоф! Запомните: без корней здесь ничего не вырастет, ничего!»

Дальше всё уже шло как положено. Оркестр сыграл гимн Британии, девочки поднесли букеты дамам, а Дизенгоф торжественно приветствовал министра и высоких гостей. В ответной речи Черчилль поблагодарил горожан за теплый прием, пожелал им успеха, а также выразил надежду на то, что дальнейшее развитие Тель-Авива станет символом и добрым началом для развития всей страны.

Затем, повернувшись к Дизенгофу, Черчилль снова улыбнулся и сказал уже совсем тихо, так, что лишь стоявшие поблизости могли расслышать: «Я искренне желаю еврейской колонии, чтобы ее связь с этой землей была крепче, чем у тех деревьев…»

Совершая турне по Палестине, Черчилль встретился в Хайфе и с арабскими лидерами. В ответ на их требование прекратить впускать в страну евреев, он заметил, что единственная надежда на развитие арабского общества в Палестине как раз и заключается в расширении еврейской поселенческой деятельности.

Арабы сделали из слов Черчилля свои выводы и ответили жестокими погромами против своих еврейских соседей, разразившимися меньше чем через месяц после возвращения министра в Лондон… Однако еще до погромов решение о создании еврейского города было принято и окончательно утверждено. Наконец, 11 мая 1921 г. верховный комиссар Палестины Герберт Сэмюэл подписал приказ об отделении Тель-Авива от Яффо. Мэром нового города стал Меир Дизенгоф.

Отделившись от Яффо, Тель-Авив начал быстро развиваться и расти, превращаясь в важнейший центр возрождаемой страны. Сегодня Тель-Авив, давно поглотивший Яффо, стал крупнейшим мегаполисом Израиля, объединив вокруг себя территории нескольких соседних городов с общей численностью населения почти 3,5 млн миллиона человек – чуть меньше половины населения страны. Пожелание Черчилля еврейскому городу – быть символом возрождения страны – сбылось в полной мере.

 

Александр НЕПОМНЯЩИЙ