«Устроить особенное еврейское государство»

«Пока свободою горим, пока сердца для чести живы, мой друг, отчизне посвятим души прекрасные порывы!». Декабристы, окутанные правдой и ложью, легендами и реалиями, трагизмом и анекдотами, – одна из популярнейших тем в российской истории. Их изучали в школах, о них написаны книги, поставлены фильмы, спектакли. Вот уже два века для многих представителей российской интеллигенции разных поколений они – духовная элита. А к установленным в их честь памятникам до сих пор приносят цветы.

Тонкий и сложный «еврейский вопрос» не входил в число стержневых в их «дворянской революции», но в числе других тем тоже рассматривался. Причем таким образом, что поле для дискуссий об их «еврейских» взглядах и по сей день вспахивается, а шкала оценок колеблется от «антисемитов» до «сионистов».

 

«Ежели Россия не выгоняет евреев…»

Итак, переносимся в Российскую империю первой четверти ХIХ столетия… Страна во многом отсталая: феодальная, с самодержавным правлением, крепостным рабством, сословным неравенством. Она сумела победить Наполеона в войне 1812 г., но совсем не спешила меняться к лучшему.

Очередной тяжелый период был и для российских евреев. Во время войны они доказали свою верность России. Но после военных баталий их положение только ухудшилось. Публицист Феликс Кандель в своей книге «Евреи России» так комментирует обещанные императором Александром I облегчения: «Намерения императора были самыми наилучшими‚ но его политика не соответствовала его намерениям». Значительная часть еврейского населения прозябала в нищете, жила в ужасных бытовых условиях, гибла от голода, болезней. Министр финансов России вынужденно констатировал, что промыслы евреев «совершенно недостаточны к прокормлению сего народа». Если перед надвигающейся войной власти боялись «ожесточить сей уже до крайности стесненный народ»‚ то потом уже не стеснялись.

Русско-французская война вызвала подъем русского национального самосознания («Мы – дети 1812 года», – писал декабрист С. Муравьев-Апостол), а зарубежные военные походы показали участвующим в них офицерам достижения западной цивилизации. Великая французская революция и переворот Наполеона Бонапарта тоже засели в мировоззрении. Передовой части общества захотелось смены власти, изменений, модернизации страны. Давид Самойлов так отразил это в стихотворении «Пестель, поэт и Анна»:

Если трон находится

в стране в руках деспота,

Тогда дворянства первая забота

Сменить основы власти и закон…

Не борясь, мы потакаем злу…

Бережем тиранство.

Целями борьбы провозглашались ограничение или свержение власти монарха, Конституция, освобождение крестьян от крепостничества, права человека, равенство всех перед законом, неприкосновенность собственности, свобода слова, печати и другие реформы. Это объединяло декабристов, но однородного монолитного движения не существовало. Среди них были люди во многом разных политических и нравственных ориентиров: монархисты и республиканцы, реформисты и радикалы, бескорыстные, жертвующие собой ради народа, и банальные карьеристы, жаждущие только власти. Программных мыслей у них бытовало немало – «хороших и разных».

Однозначного взгляда на «еврейский вопрос» не было. И тем более какого-либо завершенного представления о его решении. Но постановка проблемы в основных их проектах, определяющих «все перемены, в государстве последовать имеющие», наблюдается. Так, в одной из редакций «Конституции», написанной идеологическим вождем Северного общества декабристов, капитаном Гвардейского генерального штаба Никитой Муравьевым, отмечается: «Евреи могут пользоваться правами граждан в местах, ныне ими заселенных, но свобода им селиться в других местах будет зависеть от особых постановлений Верховного народного веча». Как видим, он не брал на себя смелость выносить окончательные вердикты, откладывал еврейские права на полку будущего народного вече. А в дальнейших конституционных вариантах эту тему не затрагивал. Вообще акцента на национальной тематике у него мало. Говорил о славяно-русской империи с федеративным устройством, о том, что «все русские равны пред законом». А «русскими почитаются все коренные жители России». Также подчеркивал, что «все люди – братья, все рождены благо по воле божьей, все рождены для блага и все просто люди: ибо все слабы и несовершенны». Документ не был официально утвержден Северным обществом.

Заметно больше внимания уделил евреям лидер Южного общества декабристов, командир пехотного полка полковник Павел Пестель в своей «Русской правде». По его мнению, евреи «преимущественно тем отличаются от всех прочих народов, что неимоверно тесную связь между собою неизменно сохраняют, никогда друг друга не выдают ни в каких случаях и обстоятельствах и всегда готовы ко всему тому, что собственно для их общества может быть выгодно или полезно». Вера евреев «их уверяет, что они предопределены все прочие народы покорить и ими обладать; а тем самым она их отделяет от всех прочих народов, заставляет их все прочие народы так сказать презирать и всякое смешение с каким бы то ни было другим народом совершенно запрещает и невозможным делает».

Далее полковник писал: «Ожидая Мессию, считают себя евреи временными обывателями края, где находятся и потому никак не хотят земледелием заниматься, ремесленников даже отчасти презирают и большею частью одною торговлею занимаются». Из-за большого их количества «не может честная торговля всем доставлять достаточное пропитание; и потому нет тех обманов и фальшивых действий, коих бы они себе не позволяли…».

Благодаря дружной связи между евреями «коль скоро они в какое-нибудь место допущены, то неминуемо сделаются монополистами и всех прочих вытеснят… Вся торговля там в их руках и мало там крестьян, которые бы посредством долгов не в их власти состояли; от чего и разоряют они ужасным образом край, где жительствуют».

С точки зрения Пестеля, евреи «составляют в государстве так сказать свое особенное совсем отдельное государство», прежнее правительство предоставило им больше прав, нежели христианам. Самих евреев нельзя винить в таких больших правах и в тесной между собой связи, но «ежели Россия не выгоняет евреев, то тем более не должны они ставить себя в неприязненное отношение к христианам». Он предлагал временному правительству созвать ученейших раввинов и умнейших евреев, выслушать их представления, а потом «мероприятия распорядить» для установления порядка, соответствующего политическому зданию российского государства.

Или второй вариант – «исполинское предприятие», зависящее «от особенного хода внешних дел» – содействие евреям в создании своей отдельной страны в Малой Азии, «дать несколько войска им в подкрепление». Двум с лишним миллионам русских и польских евреев, «ищущих отечество, не трудно будет преодолеть все препоны, какие турки могут им противопоставить и, пройдя всю европейскую Турцию, перейти в азиатскую и там, заняв достаточно места и земли, устроить особенное еврейское государство».

Такое вот видение положения дел. Суммируем основные тезисы-обвинения: тесная связь между собой, замкнутость и презрение к другим народам, не хотят заниматься земледелием, монополия и обман в торговле, разорение края, где живут, государство в государстве…

 

Антисемиты, нацисты, сионисты?

Часть критиков, прочитав прожекты декабристов, упрекают их в антисемитизме. Или даже проводят параллели с нацистами. Например, российский историк Андрей Сахаров, рассматривая в телепрограмме «Суд времени» пестелевскую идею о переселении евреев в турецкую Азию, отмечал, что «Пестель был за то, чтобы решить еврейский вопрос точно так же, как его пытался решить в свое время Гитлер». Другой российский историк Сергей Эрлих ставит декабриста в один ряд со Сталиным: внутри страны борьба с сионистами и космополитами, а на внешней арене – содействие провозглашению Государства Израиль, профессионалы для укрепления израильской армии, чтобы «англичанке нагадить». Встречается в литературе и точка зрения, записывающая Пестеля… в «отцы сионизма», в «первые сионисты», в авторы «первого сионистского проекта в России» и т. д.

Антисемиты, нацисты, сталинисты, сионисты? И даже любители жидомасонских заговоров пытаются ловить рыбку в этом декабристском водоеме. Куда ж без них-то. Почти полный «джентльменский набор». Но, по-моему, говорить нужно о другом. Декабристы – люди эпохи, где даже угнетение русского народа было нормой; что уж говорить о стереотипных, односторонних представлениях о малознакомых и непонятных им евреях. С другой стороны, и еврейские общины России в силу специфики исторического развития действительно тогда были достаточно замкнутым, загадочным и экзотическим для российских берегов сообществом. За время совместного «коммунального» проживания накопилось взаимное недоверие народов.

К тому же, выступая в своем отношении к самодержавному режиму во многом новаторами и передовиками, декабристы оставались классическими имперцами. А в ряде вопросов и более жесткими, чем современная им императорская власть. Пестель – замечательный пример воинствующего имперского мышления, этакого миссионера, приехавшего к неразумным туземцам. Он ратовал за строгую унификацию в единой и неразделимой стране. Все, что непонятно, что не вписывалось в общие рамки, выделялось – вызывало у него опасения. Федерализм – «семя к разрушению», «пагубнейший вред и величайшее зло». Говорил в «Русской правде», что финны, латыши, малороссы, белорусы, молдаване, татары, киргизы, народы Сибири, Кавказа, кочевники и другие племена «по слабости своей» не пользовались и не смогут пользоваться «самостоятельною независимостью». Посему «по праву благоудобства» должны навеки отречься от «права отдельной народности» и оставаться «на вечныя времена» в составе Российской империи.

Он не только к евреям относился с предубеждением и подозрением, не только им хотел «менять основы». Он в большей или меньшей мере ко всем народам России и сопредельных земель так относился. Финляндию, имевшую свое особое правление, права и законы, предлагал сделать «истинною частью России» – ввести там русский язык и тот же образ правления, который готовился декабристами для всех российских губерний. Татарам разрешал придерживаться «веры магометанской», но предлагал «дружелюбно склонять их» к христианству. Цыганам советовал принять веру православную и распределиться по волостям или оставить Россию. Народы кавказские обвинял в склонности к буйству и грабительству, в свирепых и хищных нравах, полудикости, в нападениях на русских. Рекомендовал покорить их и разделить на два разряда: мирные и буйные. Первых оставить на местах их проживания, дав им российское правление, а вторых насильно переселить вглубь территории России, раздробив на малочисленные группы по волостям. В кавказские же земли завезти русских переселенцев. Таким образом, Павел Иванович «через столетие» подбросил идею этнических депортаций Иосифу Виссарионовичу.

Право на самостоятельное плавание пестелевцы признавали только за Польшей, так как она в течение многих веков была независимой страной. При этом в Польше и России должны быть аналогичные системы госвласти, а между странами – тесный союз.

Главная цель новой власти России по Пестелю – составить из различных народов «только один народ… чтобы обитатели целого пространства российского государства все были русские». Даже названия других народов и племен нужно ликвидировать. И господствовать должен только русский язык. «Все различные племена в России обретающиеся к общей пользе совершенно обрусеют и тем содействовать будут к возведению России на высшую степень благоденствия, величия и могущества».

 

Слышал звон…

В рамках своей имперской позиции Пестель высказывал отношение и к евреям, изыскивая способы к их ассимиляции, обрусению, чтобы они стали составной частью русского народа. При этом правду перемешивал с ложью, не рассматривал комплексно и всесторонне положение евреев в России, темы их угнетения, ограничения в правах. Бездумно повторял мифы о «разорении края», которое евреи умудрялись проделывать, не будучи при власти. Эта мифология многократно опровергалась местными российскими властями и другими свидетельствами. Слышал, что называется, звон, да не знает, где он…

Интересно получилось: выступал против самодержавной власти, но с евреями, по его мнению, она вела себя даже слишком хорошо – много прав предоставила. Не заметил он и то, что во время русско-французской войны 1812 г. российские евреи поддерживали Россию, помогали армии. Не знал или просто не упоминал он и о европейских и американских тенденциях второй половины ХVIII – начала ХIХ вв. по усилению интеграции евреев в общества стран проживания (например, о еврейском интегральном движении «Хаскала»).

И все же пафос «Русской правды» – не в дискриминации евреев, а в попытке консолидировать их с российским обществом. Все же Пестель собирался искать «общий язык» с евреями. К чему бы привел этот поиск в период «звезды пленительного счастья» мы не знаем. Однако не нужно искусственно увеличивать число антисемитов и нацистов. Великорусским шовинистом Пестеля назвать можно, но сравнивать его с Гитлером – явный перебор. Не видим мы у декабристов и ничего похожего на откровенно антисемитские заявления, которых много было в России в этом ХIХ в.: в правительственных кругах, у славянофилов, в террористической «Народной воле», в черносотенных организациях, во многих произведениях литературы… Правда, на юге империи «революция военных» в лице Черниговского полка под руководством Сергея Муравьева-Апостола в какой-то момент перешла в погром еврейских местечек. Но громили они и помещичьи владения. Руль управления Муравьевым-Апостолом был потерян, и это была уже просто пьяная толпа.

К сталинизму же, его восприятию «еврейского вопроса» внутри СССР и за границей (о чем говорит С. Эрлих), конструкции Пестеля заметно ближе, но у Сталина это быль, а в «Русской правде» – лишь наброски теории. Да и все исторические сравнения такого рода, как правило, изрядно хромают.

Как-либо прикреплять декабристов к сионистам – тоже явная натяжка. За некоторой внешней схожестью пестелевских идей и реалий создания Израиля – огромная идеологическая и материальная дистанция. Разумеется, Пестеля ничуть не волновала судьба еврейского народа. Понятно, что ничего в этом направлении он не делал. Да и явно не Пестелю это первому пришло в голову. Такие идеи не могли не посещать многих разбросанных по миру евреев.

Да и Наполеона можно вспомнить. В 1799 г., планируя захват Иерусалима, он обратился к евреям с призывом поучаствовать в походе его армии и вернуть себе страну со столицей в Иерусалиме: «…Изгнанники, очнитесь и возрадуйтесь! Война, не имевшая равных себе в истории, оборонительная война нации, чьи враги замышляли росчерком пера в кабинетах захватить земли ее наследия в качестве трофеев, подлежащих разделу, воздает ныне за это оскорбление и за позор народов изгнанных, с давних пор томящихся под игом рабства, и за позор двух тысячелетий, лежащий на вас. Ныне, когда обстоятельства, казалось бы, не благоприятствуют возвращению вам ваших прав... именно теперь... вам предлагают владеть землей отцов!»

Российский князь Григорий Потемкин на фоне побед в русско-турецкой войне также предлагал изгнать турок из Палестины и поселить там евреев. Очевидно, под влиянием своего близкого соратника, предпринимателя и ученого Иошуа Цейтлина.

 

Херут

Критическое мышление, протестность, обостренное чувство справедливости, пассионарность имманентны для части еврейского народа. Революции априори часто давали надежды на позитивные изменения для угнетенных. И сложно найти такие революции, среди участников которых мы бы не встретили евреев. Движение декабристов исключением тоже не стало. Хотя евреев там было, очевидно, очень мало. Статистики нет, но, во-первых, в декабристские общества, как правило, принимали только христиан. А во-вторых, в то время российские евреи почти не участвовали в общественно-политической жизни страны.

Самый известный еврей среди декабристов – Григорий (Гирш) Перетц, петербургский титулярный советник, сын Абрама Перетца – известного предпринимателя, поставщика продовольствия для русской армии. Григорий не являлся крупной фигурой в декабристской среде, но проводил достаточно активную пропагандистскую работу, привлекал в тайное общество новых людей, выступал за конституционное монархическое правление. Перетц принял лютеранство, но сохранял интерес к еврейской теме. Говорил о необходимости собрать евреев, рассеянных по России и Европе, и разместить их в Крыму или на Востоке «в виде отдельного народа». Знал иврит. Интересно, что по его предложению у одной из декабристских организаций даже стало паролем ивритское слово «херут» («свобода» – в переводе на русский).

В декабристском кружке он состоял только до 1822 г. Женившись, отошел от движения. Тем не менее после поражения восстания его арестовали. Во время следствия он особо подчеркивал, что, присоединившись к заговорщикам, не искал для себя никакого карьерного роста: «Намерения мои клонились единственно к общему благу».

Несмотря на то что Перетц порвал с бунтовщиками задолго до их выступления против власти, его с женой и детьми отправили на пожизненную ссылку в Пермь‚ под надзор полиции. А оттуда перевели в городок Усть-Сысольск. Возможно, на суровости наказания сказалось его этническое происхождение. Он прожил в ссылке около 13 тяжелых лет – в бедности, заболел эпилепсией, умерла его жена. В 1839 г. ему разрешили жить в Вологде‚ потом поселился в Одессе.

Были и иные евреи в декабристском движении. Так, например, публицист Виктор Экслер разыскал в кишиневской группе декабристов своего прапрапрадеда, который был сослан в Сибирь и написал там гимн декабристов:

И если нам сгинуть придется

В ссылках иль тюрьмах гнилых,

Пусть дело наше отзовется

Хоть в поколеньях иных…

Примыкал к декабристской среде и доктор Плессель, входивший в Польское патриотическое общество, с которым Южное общество декабристов пыталось проводить совместную антисамодержавную политику. Вероятно, выступал соединительным звеном между двумя организациями. Был арестован по делу декабристов, после чего принял яд.

Также, как пишет Ф. Кандель, среди задержанных после восстания числился «жид Давидка» – Давид Лошак, бердичевский еврей, при помощи которого Пестель покупал лошадей для своего полка. Донесли, что он также связывал Пестеля с польскими революционерами. Лошака арестовали, поместили в Петропавловскую крепость, допрашивали. Но вину не доказали – и отпустили.

 

«Звезда пленительного счастья»?

Декабристские конституционные проекции не были завершены и во многом были противоречивы. Они отражали позиции только части декабристов и не обладали обязательностью для мятежников. Южное и Северное обществa не могли найти общую платформу, и вопрос об их слиянии откладывался.

Историки спорят, какая линия победила бы у дворянских революционеров в случае успеха 14 декабря 1825 г. на Сенатской площади Петербурга: умеренные муравьевы или радикальные пестели, либеральные эволюционные тенденции или тоталитарное полицейское государство с репрессиями? Что ждало бы страну? Военная революция с минимальным количеством жертв или масштабная кровопролитная гражданская война?

Также можно долго рассуждать о том, что было бы с «еврейским вопросом», если «Россия вспрянет ото сна, и на обломках самовластья напишут наши имена». Критиковать «еврейские проекты» декабристов нужно, но при этом нужно учитывать и дух времени, феодальный застой России. Нельзя смотреть на людей первой половины ХIХ в. с вершин ХХI в. Разные времена – во многом и разные представления о том, «что такое хорошо и что такое плохо».

Очевидно и то, что лидеры декабризма смутно себе представляли, как нужно вести себя с евреями. И это были взгляды конкретно Пестеля, Муравьева и ряда их сторонников. Но не всех декабристов. И только политическая практика в случае прихода мятежников к власти достоверно показала бы, какой путь они в итоге выбрали. Как говорил тот же Пестель на следствии: «Подлинно великая разница между совершением поступков и заявленной решимостью оный совершить».

Ну а какой путь в освещении темы декабризма выбрали многие евреи, известно хорошо. Историк Натан Эйдельман писал о них научные и художественные работы, Юрий Тынянов – прозу, режиссер Владимир Мотыль снял фильм «Звезда пленительного счастья», Григорий Козинцев и Леонид Трауберг – фильм «С. В. Д.» (Союз Великого дела), Александр Галич и Давид Самойлов посвящали им свои поэтические строки. Творческий список можно продолжать и продолжать…

 

Александр КУМБАРГ