Долг памяти

С Марком Гальпериным мы познакомились благодаря историку Леониду Тёрушкину, а если точнее, то благодаря «Еврейской панораме». Прочитав в газете интервью с Леонидом, а потом его статью и содержавшийся в ней призыв, Марк решил откликнуться на него. Мой собеседник, родившийся в Днепропетровске в 1939 г., в послевоенные годы жил в Донбассе, окончил мединститут, почти 40 лет работал врачом. В конце 1990-х эмигрировав в Германию, поселился в Саарбрюккене и занялся общественной и писательской деятельностью.

 

–Марк, мой давний знакомый Леонид Тёрушкин, сотрудник НПЦ «Холокост», был очень рад получить от вас массу важных материалов военного времени, связанных с биографией вашего отца. Как вы, живя в Германии, узнали об акции московского центра?

– В «ЕП» за май 2020 г. была опубликована статья И. Альтмана, Р. Жигуна и Л. Тёрушкина «Твои письма – самая большая радость для меня». Из нее я узнал о существовании НПЦ «Холокост», который занимается поиском, изучением и публикацией военных писем и дневников евреев. В конце статьи был приведен адрес для обратной связи. Учитывая, что для меня, потерявшего на войне отца, эта тема невероятно близка, я решил откликнуться и поделиться хранящимися в нашей семье фронтовыми письмами, фотографиями, документами, воспоминаниями. К сожалению, не все наши соотечественники выписывают эту газету или не обратили на эту статью должного внимания. А ведь время тикает, и даже дети ветеранов войны уже весьма немолоды. Поэтому я считаю, что надо спешить закрепить память о наших воевавших родственниках.

Что касается нашей семьи, то моя мама Роза Марковна Гальперина всегда бережно хранила фронтовые письма отца, погибшего в бою под Новоржевом в июле 1944-го. Я побывал на месте его гибели лишь спустя 40 лет. Потом написал о нем несколько рассказов, информировал о папе израильские структуры, занимающиеся сбором сведений о воевавших евреях, а, проживая в Германии, заламинировал его письма и другие документы, дабы мои дети могли хранить их вечно. Часть отцовских весточек и других документов времен войны отсканировал и переслал в НПЦ «Холокост». Уверен, сделать это было очень важно для сохранения памяти о наших родных. Надеюсь, многие из читателей последуют моему примеру.

– Расскажите, пожалуйста, про своего папу. Откуда родом ваши родители?

– Мои родители, Израиль Израилевич и Роза Марковна Гальперины, были обычными местечковыми евреями из городка Богуслав Киевской губернии, не слишком образованными, но очень добрыми и глубоко порядочными. В предвоенные годы они жили и работали в Днепропетровске. Отца мобилизовали на фронт в первые месяцы войны, мне тогда исполнилось два года. Я знал о нем лишь со слов мамы. Мне всегда его не хватало. Благодаря тому, что мама всю жизнь хранила письма отца и другие документы, я после ее кончины создал памятные папки родителей. Уже живя в Германии, начал писать очерки о событиях прошлого и о новой жизни. Помимо этого, я, будучи немного знакомым с компьютером, решил помочь другим членам Еврейской общины Саарбрюккена получить базисные знания в этой области. Мои курсы работали бесплатно восемь лет. Среди моих учеников оказались писатель Леонид Шнейдеров и другие пишущие личности. Постепенно у нас созрела мысль о выпуске сборника, который назвали «Саарбрюккен – город жизни и мечты». Издали две книги, готовим третью. А еще задумал описать в очерках и рассказах жизнь моих родителей.

– При каких обстоятельствах погиб ваш отец?

– Начну с того, что мы остаемся в воспоминаниях родных и близких. Живые могут проведывать ушедших из жизни на кладбище, приводить в порядок могилы, говорить с покойными. Но все это возможно, если близкий человек похоронен недалеко от того места, где обитают его потомки. Во время войн многие погибшие не имели возможности быть по-человечески преданными земле, а сотни тысяч солдат Второй мировой вообще числятся без вести пропавшими: их родственники не только не знают, где их могилы, но и когда и при каких обстоятельствах они ушли из жизни.

Я – один из миллионов детей, лишившихся из-за этой ужасной войны отца. Папу призвали в армию в августе 1941-го, ему тогда исполнилось уже 47 лет. Его жизнь была очень трудной: он родился через несколько месяцев после ранней смерти своего отца, жил в бедности с матерью и папиными родителями. Мать вновь вышла замуж, родила дочь. Отношения мальчика с отчимом не складывались, и подросток был взят под опеку братом отца из Одессы. Там он и воспитывался, помогая дяде, державшему небольшую лавку. В 1914 г. он был мобилизован в царскую армию, со своей частью попал в плен к австрийцам. Условия там были не курортные, но все же Израиль посылал матери письма, получал от нее через «Красный Крест» продуктовые посылки. В одно из писем он вложил фото, на котором изображена группа российских воинов в целой и чистой солдатской форме, браво смотрящая в объектив.

Не успела закончиться та кровавая бойня, большевики устроили революцию. Россия вышла из войны, пленных отпустили, люди вернулись по домам. Началась Гражданская война, власть во многих местах постоянно менялась, но при любом противостоянии «под раздачу» попадали евреи. Поэтому в еврейских местечках из бывших солдат создавались отряды самообороны, защищавшие еврейское население от погромов. В одном из таких отрядов состоял и мой отец. После окончания Гражданской войны он устроился в милицию, в отдел охраны, служил там до начала войны, женился поздно, в 36 лет. Ну а я, третий, в качестве резервного, ребенок (первая девочка умерла детстве) увидел свет, когда папе исполнилось 43 года. Так бы и жить ему спокойно с любимыми женой и детишками, но началась война. Мы отправились в эвакуацию, а он – на фронт, хотя он, 47-летний, не подлежал призыву. Сначала его, учитывая возраст, назначили старшиной в санитарно-эпидемиологический отряд № 8 – поезд, курсировавший на фронт и обратно и производивший помывку, дезинфекцию и стирку-ремонт солдатской одежды. Вроде достаточно спокойное место, хотя их, несмотря на красные кресты на крышах, неоднократно атаковала фашистская авиация. В начале 1944-го отца перевели в 525-й отдельный пулеметно-артиллерийский батальон связистом, а 9 июля 1944 г. он погиб. Мама получила из военкомата «похоронку», а позже пришел пакет из части, в которой воевал отец. В письме, подписанном командиром батальона и сослуживцами, описывались обстоятельства его гибели: Израиль налаживал связь, но получил смертельное ранение осколком снаряда в грудь. К письму оказалась приложена стопка пробитых осколком рублевых ассигнаций из нагрудного кармана гимнастерки отца. Там же, в пакете, находились полученные отцом письма от жены и его сестры, нашей тети Сони. Всё это мама хранила до конца жизни, сейчас берегу я.

– Что заставило вас отправиться на поиски папиной могилы? Что вы испытали после того, как побывали на месте его гибели?

– После войны мы с семьей тети Сони жили в Донбассе. Там мы с сестрой выросли, окончили Донецкий мединститут, завели семьи. Казалось бы, война осталась в прошлом, но меня постоянно глодала мысль о том, что никто из нас за все эти годы ни разу не побывал на месте папиной гибели. Уже живя в Днепропетровске, на 40-ю годовщину отцовской смерти, в 1984-м, я решил исправить эту ошибку. Составил маршрут, заказал траурную ленту с надписью и отправился в путь. Примерно на полпути от Москвы к Ленинграду ранним утром сошел с поезда на небольшой станции, автобусом добрался до крошечного городка Новоржев, отыскал небольшую гостиницу, пару часов отдохнул. Потом, расспросив администратора, направился в военкомат. После объяснения дежурному офицеру, кто я и что тут делаю, был препровожден к военкому. Он оказался доброжелательным, хотя и был удивлен приездом гостя из Украины. Кратко расспросив меня об отце, посмотрев «похоронку», вытащил из картотечного шкафа ящик с буквой «Г», и мы начали искать папину карточку. Наконец карточка Израиля Гальперина была найдена, и я сообщил военкому, что хочу возложить венок на папину могилу в деревне Савино, где он похоронен на местном кладбище в таком-то ряду, таким-то по счету слева (это данные из письма сослуживцев). Однако военком ответил, что останки всех погибших в этом районе давно перенесены в братскую могилу возле льнокомбината в Новоржеве, а в деревне Савино осталось лишь несколько стариков, да и они на зиму уезжают к детям. Затем мой собеседник пригласил в кабинет какого-то парня и попросил свозить меня на базар для покупки венка и к братской могиле, над которой установлен бетонный монумент воина с автоматом. Там я возложил венок, сфотографировал памятник, прошелся по улицам унылого и грязного городка, купил в магазине пару книг и отправился в обратный путь. Никаких гранитных плит с именами погибших у братской могилы не имелось, ведь денег в районе, как посетовал военком, не хватало и для живых…

– Чем бы хотели завершить наш разговор?

– Мама умерла в 1993-м в возрасте 84 лет. На установленном ей памятнике я также увековечил память об отце. Уже живя в Германии, нашел в Интернете сайт с «Книгой памяти погибших на фронте евреев» и послал им папины данные...

 

Беседовала Яна ЛЮБАРСКАЯ

 

P. S. В Центр «Холокост» уже передали множество документов из семейных архивов жители постсоветских республик и других стран. В изданных Центром в 2007–2019 гг. пяти сборниках «Сохрани мои письма…» опубликовано свыше 1500 писем военных лет и 1000 фотографий, около 30 дневников. Сейчас идет активная подготовка к выпуску шестого сборника, куда будут включены и письма, предоставленные М. Гальпериным. Просим заинтересованных читателей направлять в Центр «Холокост» оригиналы (115035, Москва, ул. Садовническая, 52/45, Центр и Фонд «Холокост») или электронные копии (по адресам электронной почты: arch-holofond@mail.ru или romazhigun@mail.ru) своих семейных реликвий.