Диалектика Божества

Создатель науки о каббале Гершом Шолем, книгой которого «Основные течения еврейской мистики» я пользуюсь при написании этого очерка, дает такое определение каббалы: «Это – не название какого-либо догмата или системы, но общий термин, обозначающий целое религиозное движение». К такому определению можно добавить следующее: это движение, стремящееся к постижению сущности и внутренней диалектики Божества.

Каждая религия является не застывшей раз и навсегда сформированной системой догматов, а живым организмом, в развитии которого принимают участие лучшие умы своего времени. И в иудаизме на различных стадиях развития и познания идеи Бога происходило переосмысление понятия о племенном, местном Боге в представление о едином творце и вседержителе.

Со временем монотеизм принимал все более утонченные формы, исчезали еще сохранявшиеся долгое время элементы политеизма, перетолковывались антропоморфные образы Божества, предпринимались попытки ответа на извечный вопрос об отношении Бога с сотворенным им миром. И каббала – следствие этого процесса, в ходе которого иудаизм усваивал и трансформировал религиозно-философские достижения других религий.

Так, у неоплатонизма была заимствована идея эманации (истечения), которая в еврейской мистике приобрела форму учения о происхождении ряда Божественных сущностей – десяти сфирот, эманирующих из бесконечной и неограниченной Божественной субстанции Эйн-Соф («Бесконечное»). Сфирот – эти нематериальные сущности – находятся в постоянном динамическом равновесии и управляют материальным миром, создавая тем самым цепь мироздания. Эта система отношений Бога и мира проступает в основополагающих каббалистических трудах «Сефер-иецира» («Книга Творения») и «Сефер га-зогар» («Книга Сияния») – двух псевдоэпиграфических сочинениях, появившихся в еврейском мире в IX и XIII вв. О втором из них и о его создателе разговор особый.

 

Смерть в пути

Шел человек по земле Испании. Он шел из Вальядолида, который был тогда резиденцией испанских королей, к себе домой, в славный город Авилу, где евреи жили уже 200 лет и набрали большую силу – были богаты и многочисленны. Человека звали Моше бен Шем Тов де Леон, что указывало на его происхождение из североиспанского города Леона. Там он родился в 1240 г., так что сейчас ему стукнуло 65 лет.

Это было время, когда духовный центр еврейства находился в Испании. Реконкиста – переход большей части страны из-под арабского владычества под власть христианских правителей – пока еще никак не сказалась на положении евреев, их культуре. Они продолжали заниматься ремеслами, медициной, астрономией, торговали, исследовали Библию и Талмуд, философствовали и писали стихи. Имена Маймонида и Нахманида, Иегуды Галеви и Шломо ибн Габироля славились во всем иудейском мире.

Развивалась и каббала – мистическое учение, которое, взяв многое от религиозно-философских школ древности – гностиков и неоплатоников, – собирало некогда утерянные и вновь обретаемые смыслы Торы, пролагая пути к познанию Бога посредством личного опыта.

Моше де Леон был каббалистом не очень известным, но достаточно серьезным, написавшим несколько профессиональных работ, а в последние годы зарабатывавшим себе на хлеб перепиской и распространением найденной им древней книги под названием «Зогар» – «Сияние». В Вальядолиде он встретился с другим каббалистом – Ицхаком бен Шмуэлем из Акко, который просил его показать оригинал книги, написанной, по заверениям де Леона, знаменитым праведником и мудрецом Шимоном Бар Йохаем, жившим в Палестине во II в. Моше пообещал сделать это, как только придет к себе в Авилу. И вот он идет по дорогам Кастилии в свой последний путь, ибо, не дойдя до дома, заболевает и умирает.

 

Великая мистическая книга

В Книге Сияния перед нами предстает Палестина начала первого тысячелетия. Но это не та Палестина, которая жила в то время бурной жизнью политических междоусобиц, антиримских восстаний и мессианских надежд. Это какая-то иная, ирреальная и вместе с тем романтически спокойная страна с пустынными горами и ущельями, с дорогами, по которым редкие путники едут на ослах, с пещерами, куда праведники укрываются для молитв и медитации, с фиговыми деревьями, в тени которых ведут неторопливые беседы и чьи плоды подкрепляют уставших собеседников так, что о хлебе насущном заботиться не надо.

Если нужно послать весть, пишут записку и отдают ее голубю. Он летит, держа записку в клюве. Иногда появляется Элиягу – Илья-пророк. Он может явиться в облике погонщика мулов, и те, к кому он пришел, не сразу догадываются, кто перед ними. «Святой, благословен он» мог послать Элиягу унять слезы плачущему праведнику, и он утешает того добрым отеческим голосом: «Ой, рабби, рабби...» Потом он исчезает в вихре огня.

В полночь перед деревом, где сидят праведные, может появиться лань и прокричать человеческим голосом: «Восстаньте, бодрствующие!» Иногда слышен голос Господень: «Скалы крепкие, молоты подъятые! Вот мастер оттенков, плетущий изображения, поднялся на трон!» И все полно символов и тайн. И потаенный смысл Торы течет под корой Бытия.

В сущности, перед нами мистический роман, полный средневекового сюрреализма, загадочных образов и ассоциаций, уходящих в глубины библейской мифологии. Его герои – Шимон бар Йохай, его сын Элазар и их окружение. Они живут в постоянном духовном напряжении, в исступленных попытках познать тайную жизнь Бога, которая открывается в толковании Торы, в восприятии ее мистического света, в постоянных историософских размышлениях над главными вехами иудаизма: Творением, Откровением, Избавлением.

Если Талмуд апеллирует к рассудку: «приди, послушай», то «Зогар» – к духовной интуиции: «приди, взгляни». Здесь непосредственное общение с Богом, мгновенное преодоление пропасти, отделяющей его от человека.

Это огромный по размерам труд. Русский перевод, коль скоро бы он был сделан (а переведены лишь отдельные фрагменты), составил бы не менее десяти томов по 500 страниц каждый.

Читатель имеет дело с собранием текстов, представляющих собой подробный и непрерывный комментарий к Пятикнижию Моисееву и вместе с тем оснащенный множеством разных историй. Здесь и описание визионерского странствия по раю, и глубокое толкование смысла слов «Шма Исраэль!», и отдельные отрывки, посвященные хиромантии, и многое другое.

Всё вместе это полная энциклопедия каббалы, дающая представление о ее религиозной философии, космологии, психологии и эсхатологии. Название «Зогар» – «Сияние» – труд получил от эсхатологического стиха из книги Даниила: «И мудрецы воссияют сиянием тверди небесной».

 

Тайна древнего манускрипта

История создания «Зогара» – тоже роман, только авантюрный. Как я уже писал выше, автором книги считался ее главный герой – Шимон бар Йохай, привнесший в толкования Торы тайные смыслы Священного писания, переданные великими мудрецами древности.

Каббалист XVI в. Авраам Азулай пишет в своем комментарии к «Зогару»: «Рассказывают, что книга „Зогар“ была спрятана в одной из пещер возле Мерона, и нашел ее там араб, и продал ее бродячим торговцам из Верхней Галилеи. И несколько листов из нее попали в руки некоего мудреца, пришедшего с Запада. И он пошел, и стал искать, и собрал все листы у торговцев, а часть нашел в мусоре, так как обнаружил, что торговцы, продавая снедь, завертывали ее в эти листы».

Уже в наше время этот сюжет повторится в истории находки Кумранских рукописей на берегу Мертвого моря: пещера, араб, торговец, заворачивающий в священные тексты снедь... Тот же принцип контраста: жемчужина мысли на мусорной свалке.

Мудрец, пришедший с Запада, – лицо вполне реальное. Это знаменитый испанский раввин XIII в., талмудист, философ и врач Моше бен Нахман – Нахманид. В конце жизни доминиканцы вынудили его ввязаться в диспут по поводу того, является ли Христос Мессией. Диспут проходил в присутствии короля, который присудил победу Нахманиду. Понадобилось вмешательство Папы, чтобы заставить правительство Каталонии осудить и изгнать раввина. В результате последние годы жизни он провел в Палестине. Именно ему предание приписывает обнаружение великой книги, которую он и отправил в Испанию. Далее она попадает в руки переписчика и распространителя Моше де Леона, а главным источником нашего знания о дальнейших событиях становится дневник каббалиста Ицхака из Акко.

Будучи учеником Нахманида и никогда не слышав от него о «Зогаре», Ицхак, прибыв из Палестины в Испанию, усомнился в подлинности книги. Встретившись в Вальядолиде с де Леоном, он высказал свои сомнения. Но тот поклялся, что у него есть подлинник, который он готов показать.

Прибыв в Авилу, Ицхак узнает, что Моше умер в пути и что один богатый горожанин так страстно хотел получить оригинал «Зогара», что пообещал за это женить своего сына на дочери покойного, лишь бы ему отдали рукопись. Но вдова и дочь утверждали, что весь «Зогар» написан самим Моше де Леоном, который на вопрос жены, почему он скрывает свое авторство, ответил следующим образом: «Если бы я открыл людям, что я автор, то они не обратили бы на нее внимания и не истратили бы на нее ни гроша, ибо они сказали бы, что я просто сочиняю небылицы. Но услышав, что я снимаю копии с „Зогара“, написанного Шимоном бар Йохаем по наитию святого духа, они, как ты знаешь, платят за нее немалые деньги».

Ицхак не разговаривал с вдовой сам, а услышал о ее ответе из вторых уст и занес всю историю в дневник, который дошел до наших дней, породив одну из самых глубоких загадок иудаизма.

Загадка заключается в противоречии между обликом автора и значением его творения. Каким образом каббалист средней руки, чьи собственные сочинения ничем не выделялись в массиве мистической литературы того времени, да к тому же одержимый такой прагматической целью, смог создать книгу, которая по своему влиянию на умы еврейства сравнивалась позднее с Библией и Талмудом?

Тайна влияния книги на еврейский мир (да и не только на еврейский – впоследствии «Зогар» был воспринят мировой религиозно-мистической мыслью) заключена, по мнению переводчика ее отрывков на русский язык и толкователя текста М. Кравцова, не в новизне проблематики и новых ракурсах рассмотрения древних проблем, а в раскрепощающем действии на мистическую интуицию человека.

Падая на благодатную почву (не надо, правда, забывать, что восприятие текстов книги даже в русском переводе требует определенной подготовки; для человека, не внедренного в иудаизм с его системой мышления и ассоциаций, смысл «Зогара» просто непонятен), мысли книги Сияния становятся неисчерпаемым источником мистических откровений.

Эта книга с такой мощью концентрировала в себе дух толкования Торы, что вызывала ощущения причастности к ее тайнам не только у искушенного в тонкостях Талмуда ученого, но и у всякого воспитанного в традициях иудаизма человека.

Хасидский цадик рабби Пинхас из Кореца рассказывал, что он имел обыкновение возносить благодарность Богу за то, что не родился до того, как «Зогар» стал известен миру: «Ибо „Зогар“ помог мне остаться евреем».

 

Глубины Божественного замысла

В основе системы «Зогара» лежит идея сокровенного и непостижимого Божества – Эйн-Cоф. Это слово, которое можно перевести как «Бесконечное», обозначает чистую божественную сущность вне связи с сотворенным миром.

Бытие из Бесконечного ничто происходит как кризис в Эйн-Cоф, переходящем от покоя к творению. Бытие обязано своим возникновением, как и постоянным сохранением десяти сфирот – эманациям (истечениям) Эйн-Cоф.

Десять сфирот это десять метафорических имен Бога, десять стадий его сущности, проявлений его сокрытой жизни. Сфирот – созидательные имена, которые Бог призвал в мир. Ими он обозначил самого себя.

Первая сфира – Кетер – высший венец Божества, в обозначении которого происходит первичный сдвиг, эманация всех остальных стадий Божественного саморазвертывания. Потом появляется предвечная точка – мистический центр, вокруг которого кристаллизуется теогонический процесс. Это Хохма – мудрость Бога, идеальный замысел творения.

Следующая сфира называется Бина, что толкуется и как разум, и как строение. В ней материализуется мироздание. И так через все остальные стадии: Дин (суд), Хесед (любовь), Тиферет (красота), Ход (величие), Нецах (вечность), Иесод (основа, опора) – через всю сокрытую действительность струится поток Божественной жизни, пока не впадет в великий океан Шхины – Божественного присутствия в мире.

Но вот в этой симфонии мистической мысли появляется трагическая мелодия. По мере отдаления от Божественного света сфирот теряют свою первоначальную чистоту и, постепенно сгущаясь и омрачаясь, переходят в грубую субстанцию – материю. Шхина, как наиболее отдаленная от Эйн-Cоф сфира, заключает в себе семя зла. Будучи бесконечными и совершенными вследствие своего истечения из Эйн-Cоф, сфирот производят, тем не менее, существа материальные, конечные и несовершенные, создают внешний мир, где все тленно и где обитает зло.

Приводя этот фрагмент из космологии «Зогара», я надеюсь, что читатель ощутит поэтику религиозного мышления наших предков, а историк философии усмотрит в этой концепции следы учения отца неоплатонизма Плотина.

Еврейская религиозная философия развивалась отнюдь не в изоляции, как это может показаться на первый взгляд, а в русле мировой духовной жизни.

Каббала в изложении «Зогара» открывает пути и для достижения этического идеала. Идущее снизу человеческое стремление к общению с источником света, к объединению в бесконечной субстанции и нравственному совершенствованию, в свою очередь, вызывает божественное излияние, в результате которого все сфирот объединяются в своем источнике. Таким образом, каждый поступок человека влияет на мир сфирот и на мировой процесс вообще.

Любовь к Богу возвышает мир до того уровня, где все должно быть едино. Она распространяет порядок и гармонию как в идеальном, так и в земном мире, который, в конце концов, совершенствуется и теряет свою материальность, становясь все более духовным.

От человека зависит и приход Мессии. Он явится, когда все души после земного странствования возвратятся очищенными на небо.

Разумеется, «Зогар» не был бы еврейской духовной книгой, если бы в нем не содержались толкования и исследования Священного Писания. Основная мысль книги заключается в том, что Тору следует воспринимать не в простом, а в аллегорическом смысле, в ней скрыты глубокие религиозные тайны. Относясь к Библии как к шифрованному тексту и применяя разнообразные искусственные приемы (перестановка букв в определенном порядке, замена одних слов другими, численное значение которых одинаково), «Зогар» открывает эти тайны, ищет и находит неведомые смыслы тех или иных библейских высказываний.

И, наконец, нельзя не сказать о научных воззрениях Книги Сияния. В ней содержатся передовые для своего времени сведения по астрономии, медицине, физиономистике.

 

Небесное и земное

Книга Сияния появилась на свет в преддверии Возрождения, ознаменовавшего возникновение идеологий, ориентированных на земное знание, на гуманизацию культуры. Ему предшествовала вспышка могучего мистического подъема не только в иудейском, но и в мусульманском мире (суфизм), в христианской Западной Европе (немецкая мистика).

Казалось, человеческая мысль исчерпывала последние силы в попытках постигнуть небесное, с тем чтобы потом уйти в рациональное знание.

Еврейский историк Грец считает, что Моше де Леон писал «Зогар» для того, чтобы остановить распространение рационалистического умонастроения, охватившего многих его образованных современников. Он стремился сохранить неизвращенный иудаизм Торы в его мистической интерпретации. Но, будучи гениальным человеком, он вышел за рамки поставленной перед собой задачи и с великой силой выразил мир современной ему испанской каббалы.

Ему не повезло и после смерти. Он не удостоился ни внимания, ни признания потомков. В изданной в начале века Брокгаузом и Ефроном русскоязычной еврейской энциклопедии, где были отмечены все, кто внес хоть какой-нибудь вклад в историю иудаизма, де Леону не нашлось места.

Уже в наше время Гершом Шолем, проведя сравнительный текстологический анализ «Зогара» и сочинений Моше де Леона, подписанных его именем, убедительно доказал, что он – несомненный автор книги Сияния. Но cреди религиозных евреев до сих пор принято считать «Зогар» творением Шимона бар Йохая. День смерти де Леонa отмечается 18 ияра, в праздник Лаг ба-Oмер, что соответствует одному из майских дней.

 

Легенда о рабби Шимоне

Приписывание ему авторства «Зогара» неслучайно. Легенда о рабби Шимоне и его многочисленных учениках, тесно связанная с иудейским эпосом конца эпохи Второго храма, давала богатый материал для агадических и аллегорических толкований, разбросанных в различных разделах Талмуда.

Время жизни рабби Шимона было одним из самых драматических периодов в истории еврейского народа. В начале II в. римский император Адриан поставил целью искоренить иудейскую религию, считая, что именно она является источником смуты и неповиновения Риму. Появились законы, запрещавшие читать Тору, соблюдать Cубботу и совершать обрезание, началось массовое изгнание населения Иудеи. Ответом стало восстание Бар-Кохбы, идейным руководителем которого был рабби Акива, в чьей школе в течение тридцати лет учился Шимон бар Йохай.

После мученической смерти Акивы (римляне содрали с него кожу) рабби Шимон, по-видимому, подвергся преследованиям – именно этим можно объяснить, что всю оставшуюся жизнь он провел в горных районах Галилеи. Более того, есть версия, что на основании поступившего к римскому наместнику доноса его приговорили к смертной казни, и рабби Шимон вместе с сыном Элазаром укрылся в пещере.

В соответствии с талмудическим источником, отец и сын провели там 13 лет, питаясь плодами рожкового дерева. Они зарывались голыми в песок, оставляя открытой только голову – так, чтобы можно было лишь читать и учить Тору. Вечером, когда спадала жара, надевали одежду и начинали молиться. Вскоре им стал являться в видениях Илия-пророк и слышаться глас Всевышнего.

Считается, что именно тогда рабби Шимон обнаружил внутри иудейской религии ключи к обладанию сокровенными тайнами мироздания посредством овладения техникой медитации над святыми буквами Священного Писания. Собственно, все еврейские мистики исходили из того, что 22 буквы ивритского алфавита являются своеобразным закодированным шифром, несущим в себе Божественную информацию, и, следовательно, понимание значения комбинаций букв позволяет стать обладателем откровения Творца. Но рабби Шимон, возможно, первым дошел до понимания того, что соответствующий настрой и сосредоточенное погружение в текст Торы в совокупности с отрешенностью от мирских проблем, уединением, воздержанием от пищи служат слагаемыми системы, овладение которой открывает путь к созерцанию Божественных чертогов мистического мира.

Если мистицизм библейских пророков носил интуитивный характер, то Шимон бар Йохай дал ему, если можно так сказать, теоретическое обоснование. И не случайно после его смерти ряд направлений иудаизма был связан с разработанной им каббалистической практикой достижения религиозного экстаза.

После смерти императора рабби Шимон с сыном вышел из пещеры и поселился в Тверии, где преподавал Тору, а потом основал школу в городке Мерон у подошвы одноименной горы в Галилее, в окрестностях Цфата. Многие воспринимали недавних отшельников как людей, осененных святостью, способных к чудотворству. Рабби Шимон признавался, что в пещерном одиночестве он овладел техникой, позволявшей ему управлять своей душой в экстатическом состоянии, подниматься до уровня созерцания Престола Славы Всевышнего. О себе и о своем сыне он говорил как о людях, обладающих тайной заложенной в Торе мистической практики.

Существует легенда о последнем часе Рашби (такова аббревиатура от рабби Шимон бар Йохай). Он изучал Тору со своими учениками. Произнося фразу из Псалмов: «Ибо там установил Всевышний благословение и жизнь вечную», при слове «жизнь» – «хаим» – он замолчал, и вся комната наполнилась ослепительным светом, как будто стал доступен человеческому взору весь сокровенный свет – «зогар» – его учения, который до того был скрыт. Когда свет исчез, великая душа Рашби вернулась к своему Создателю.

 

Михаил РУМЕР