Процентная норма

«Кроме Караваева, на экзамене был еще помощник попечителя Пятницкий, считавшийся важным лицом в гимназии и во всей губернии. Помощник попечителя спросил меня о Петре Первом, я испытал тогда чувство забвения, чувство близости конца и бездны, сухой бездны, выложенной восторгом и отчаянием. О Петре Великом я знал наизусть из книжки Пуцыковича и стихов Пушкина. Я навзрыд сказал эти стихи, человечьи лица покатились вдруг в мои глаза и перемешались там, как карты из новой колоды. Они тасовались на дне моих глаз, и в эти мгновения, дрожа, выпрямляясь, торопясь, я кричал пушкинские строфы изо всех сил. Я кричал их долго, никто не прерывал безумного моего бормотанья. Сквозь багровую слепоту, сквозь свободу, овладевшую мною, я видел только старое, склоненное лицо Пятницкого с посеребренной бородой. Он не прерывал меня и только сказал Караваеву, радовавшемуся за меня и за Пушкина.

– Какая нация, – прошептал старик, – жидки ваши, в них дьявол сидит.

И когда я замолчал, он сказал:

– Хорошо, ступай, мой дружок...

Я вышел из класса в коридор и там, прислонившись к небеленой стене, стал просыпаться от судороги моих снов. Русские мальчики играли вокруг меня, гимназический колокол висел неподалеку под пролетом казенной лестницы, сторож дремал на продавленном стуле. Я смотрел на сторожа и просыпался. Дети подбирались ко мне со всех сторон. Они хотели щелкнуть меня или просто поиграть, но в коридоре показался вдруг Пятницкий. Миновав меня, он приостановился на мгновение, сюртук трудной медленной волной пошел по его спине. Я увидел смятение на просторной этой, мясистой, барской спине и двинулся к старику.

– Дети, – сказал он гимназистам, – не трогайте этого мальчика, – и положил жирную, нежную руку на мое плечо.

– Дружок мой, – обернулся Пятницкий, – передай отцу, что ты принят в первый класс».

И. Бабель. История моей голубятни

 

Право учиться

После разделов Речи Посполитой в царствование Екатерины II было принято множество разнообразных законодательных актов о евреях. Вступившее в действие в 1804 г. уже при Александре II «Положение для евреев» обобщало предшествовавшие законы и регламентировало жизнь евреев в России. Именно оно впервые дало право детям евреев обучаться в любых учебных заведениях империи.

Власть предполагала привлечь еврейскую молодежь к образованию, обучить ее русской грамоте, чтобы поднять, как ей казалось, низкий культурно-нравственный уровень евреев.

Чтобы приблизить общее образование к еврейскому быту и сделать его более привлекательным, новое «Положение о евреях» 1835 г. позволяло еврейским детям обучаться в русских гимназиях только в «черте оседлости». А после окончания гимназии они могли поступать в высшие учебные заведения по всей империи.

Между тем в 1827 г. был утвержден «Устав рекрутской повинности и военной службы евреев», предписывавший служить 25 лет, а кантонистам, призывавшимся с 12 лет, – до 31 года. Окончившие гимназию с отличием и «оказавшие при поведении примерном особенные успехи в русском языке и словесности» вовсе освобождались от рекрутства.

В последующие годы правительство продолжало предпринимать некоторые шаги, дававшие дополнительные «льготы» евреям. «Уставом о воинской повинности» 1874 г. срок военной службы сокращался с 6 до 1,5 лет для окончивших гимназии и реальные училища и до 6 месяцев для окончивших университеты.

 

Первые ограничения

Постепенно, в связи с условиями обновленной русской жизни, интерес евреев к общим учебным заведениям возрастал и их количество в гимназиях и университетах увеличивалось.

Если в 1860-х гг. министр народного просвещения заявлял, что «правительство желает привлечь евреев в общие учебные заведения, а не уединять обучение их в особых училищах», то в 1880-х гг. Министерство народного просвещения становится на противоположную точку зрения. Первым мысль об ограничении приема евреев в общие учебные заведения высказал в начале 1881 г. Александру II попечитель Одесского учебного округа Н. А. Лавровский под влиянием беспорядков, происходивших в конце 1880 г. в некоторых южных гимназиях. В докладной записке в Министерство просвещения в том же году Лавровский писал, что «переполнение гимназий и прогимназий округа еврейскими учениками ограничивает доступ христианских детей в эти учебные заведения и оказывает заметное дурное влияние на нравственный склад этих детей».

Под влиянием Лавровского одесский генерал-губернатор И. В. Гурко во всеподданнейшем отчете в 1883 г. повторил его заявление и предложил ограничить прием евреев в средние учебные заведения нормой в 15% или процентом, равным отношению количества местного еврейского населения к общему количеству населения данной местности.

Александр II утвердил решение о процентной норме в феврале 1883 г. Лавровский возражал против нормы, исходившей из процентного отношения еврейского населения к общему, так как во многих городах Новороссии евреи составляли половину всего населения, и выступал за ограничительную норму в 10% против 15%.

Иная картина была во внутренних губерниях России (вне «черты оседлости»). Там наблюдался недобор учащихся, и поэтому в учебные заведения, случалось, принимали еврейских детей независимо от того, имеют ли их родители там право жительства. В связи с этим Министерство просвещения в июле 1884 г. выпустило циркуляр, в котором говорилось, что дети евреев могут обучаться в казенных учебных заведениях только тех мест, где дозволено жить их отцам.

 

Циркуляры Делянова

10 июля 1887 г. министр просвещения Делянов, воспользовавшись предоставленными ему Комитетом министров полномочиями по вопросу о еврейском образовании, по-видимому, с согласия царя издал циркуляр о процентных нормах для приема евреев в средние учебные заведения. По этому циркуляру «признано нужным ограничить число учеников из детей евреев в местностях, входящих в черту постоянной оседлости, 10%, в других местностях, вне этой черты, 5%, а в Санкт-Петербурге и Москве 3% всего числа учеников, подлежащих приему в начале каждого учебного года». Одновременно министр выпустил циркуляр о приеме евреев в вузы с такими же нормами.

Ограничение доступа в учебные заведения больно ударило по евреям. Стремление обучать детей становилось все более общим, в том числе и по причинам экономическим. Ремесленный труд уже не находил для себя свободного места. После введения «Временных правил» 3 мая 1882 г., запретивших евреям жить в сельской местности «черты оседлости», их торговая деятельность была ограничена только городами и местечками. Поэтому чаяния евреев обратились к свободным профессиям. В общие учебные заведения устремились экономически слабые слои еврейского населения. У христиан среднее, а тем более высшее образование стремились получить в основном буржуазия и дворянство. У евреев же как среднее, так и высшее образование хотели получить дети низших сословий, все, кто только мог позволить себе это по экономическим соображениям. Процесс демократизации не устраивал власти и побуждал их к противодействию образованию евреев, что, в конечном счете, революционизировало еврейскую молодежь.

На практике, чтобы поступить в вуз, для евреев установилась необходимость получения золотой медали в гимназии.

В 1889 г. Делянов издал очередной циркуляр, на сей раз несколько смягчавший правила. В нем официально признавалась возможность приема евреев в вузы сверх нормы, но это было обставлено бюрократическими рогатками. Еврей-абитуриент должен был подать прошение о приеме попечителю учебного округа, где находился желаемый для него университет или гимназия, которую он окончил, ибо здесь он «лучше известен». Если гимназия находилась в округе, не имеющем университета, абитуриент-еврей направлялся в вуз соседнего округа. Принимать евреев сверх нормы разрешалось только при их «отличном поведении» и «очень хороших успехах в науках».

В 1890-х гг. Министерство просвещения дало указание, чтобы число всех учащихся в заведении евреев вместе с вновь принятыми не превышало нормы. Вследствие этого многие учебные заведения вообще прекратили принимать евреев.

Естественно, что перечисленные антисемитские меры, принятые в царствование Александра III, в годы политической реакции, вызвали у евреев резкое неприятие. По этому поводу граф И. И. Толстой, бывший министром просвещения в составе кабинета Витте в 1905–1906 гг., уже после своей отставки писал в 1907 г.: «Вузы периодически хотя и избавлялись от наплыва еврейской молодежи, но <…> неудовольствие, порожденное этими мерами, неоднократно служило поводом к студенческим волнениям <…>. Еврейская молодежь <…> вступает в жизнь с чувством несмываемой обиды и вражды к ограничивающей ее права государственной власти. Этими озлобленными элементами пополнялись и поддерживались революционные партии <…>, вузы, огражденные от наплыва евреев <…>, оказались совершенно не огражденными от пропаганды этих же революционных партий».

 

Жандармы просвещения

Делянов пробыл на посту министра более 15 лет (1882–1897). После его кончины в 1898 г. министром назначили попечителя Московского учебного округа, бывшего ректора Московского университета профессора Н. П. Боголепова. В отличие от Делянова, он требовал не отступать от нормы ни при каких обстоятельствах и принимал меры к ее сокращению.

Боголепов приказал исчислять процентную норму при приеме в вузы не по общему количеству ежегодно поступающих абитуриентов, а по каждому факультету университета отдельно, тем самым ужесточая правила приема, так как евреи стремились преимущественно на медицинский и юридический факультеты. Историко-филологический и физико-математический факультеты не были привлекательны, ибо после их окончания евреи не могли обеспечить себе заработок вследствие недопущения к учительским и научным должностям.

В конце 1890-х гг. в вузах происходили беспорядки, в которых участвовали и студенты-евреи. Боголепов пытался усмирить бунтующих студентов отдачей их в солдаты, и бывший студент, эсер П. В. Карпович в начале 1901 г. совершил покушение на министра; тот вскоре скончался. Историк С. М. Дубнов назвал Боголепова «жандармом просвещения».

В марте 1901 г. проходила Всероссийская студенческая стачка, парализовавшая всю систему высшего образования. Николай II посчитал необходимым назначить министром сильного человека с опытом государственной службы, который мог бы стабилизировать положение в высшей школе. Был выбран бывший военный министр, генерал от инфантерии П. С. Ванновский, который в 1899 г. по повелению царя производил расследование студенческих беспорядков, начавшихся в Петербургском университете и распространившихся затем на другие вузы. Он рассматривался как временная фигура для выполнения конкретного поручения. В мае 1901 г., вскоре после назначения, Ванновский издал циркуляр, где писал, что «виновниками беспорядков в значительной мере являлись лица нерусского происхождения», под которыми, конечно, подразумевались евреи. В связи с фактическим превышением процентных норм во всех университетах Ванновский приказал временно сократить прием евреев, установив следующие нормы: 7% в «черте оседлости», 3% вне ее и 2% в столицах (вместо прежних 10, 5 и 3% соответственно).

Ванновский прослужил министром чуть больше года (1901–1902). Его сменил профессор Г. Э. Зенгер, который в июле 1902 г. восстановил прежние нормы в относительно «спокойных» в смысле студенческих беспорядков Варшавском и Новороссийском (Одесском) университетах и Рижском политехникуме; в прочих вузах отменялось пофакультетное исчисление процентных норм. Циркуляр Зенгера к июню 1903 г. привел процентные нормы для всех вузов Министерства просвещения к уровню 1901 г. На один 1904/1905 учебный год нормы повысили с 10 до 15% в «черте оседлости», с 5 до 7% вне ее и с 3 до 5% в столицах «в виде особой льготы по случаю рождения наследника цесаревича».

Практически с начала введения в действие процентные нормы вызвали протестную реакцию большей части профессорско-преподавательского состава университетов. Особенно она усилилась в революцию 1905–1907 гг. А после предоставления в 1905 г. автономии университетам их советы стали явочным порядком пренебрегать процентными нормами. Это понятно: университеты были заинтересованы в студентах, стремящихся к знаниям.

 

Либералы

Самый крупный вклад в борьбу против процентных норм внес граф И.  И. Толстой. Уже при первом разговоре о предложении поста министра просвещения в кабинете Витте 27 октября 1905 г. он заявил, что является «решительным и убежденным сторонником полного уравнения евреев во всех правах с остальными гражданами России <…>, сторонником немедленной отмены процентных норм при поступлении в учебные заведения…».

30 октября Толстой был приглашен на аудиенцию к Николаю II. Он повторил царю почти то же, что говорил Витте, и еще добавил: «Евреи стоят во многих местах во главе нынешнего революционного движения, почти всюду они являются его участниками или пособниками. Могут они успокоиться только тогда, когда им будут дарованы одинаковые со всеми жителями России гражданские права». Николай II ответил: «Теоретически вы, я думаю, правы. <…> Я не против равноправности евреев, но при решении вопроса необходимо оградить интересы русских людей». В результате 31 октября граф И. И. Толстой был назначен министром, которым оставался до 24 апреля 1906 г.

Толстой предложил Совету министров отменить ограничения по приему евреев в вузы, подведомственные Министерству просвещения. Отчетливо представляя существовавшую в то время атмосферу в области еврейского вопроса и настроение царя, министр пошел на половинчатую меру, сохранив процентные нормы для средних учебных заведений. По его мнению, учитывая процентные нормы при поступлении в гимназии, «нельзя вторичным процеживанием через норму» лишать евреев возможности получить высшее образование.

Большинство Совета министров во главе с Витте поддержало предложение Толстого. «Мемория» Совмина была составлена с разногласиями и послана царю, который заявил, что еврейский вопрос будет решаться только тогда, когда он пожелает. Толстому ничего не оставалось делать, как ограничиться удовлетворением прошений о приеме евреев в вузы сверх нормы.

Однако Совет министров 19 августа 1907 г. принял постановление о восстановлении для вузов норм 1887 г. Посчитав, что среднее образование должно быть более доступным, министры решили образовать под председательством министра просвещения межведомственное совещание для выработки предложений о процентных нормах при приеме в средние учебные заведения.

На заседании тогдашний министр просвещения Шварц предложил для гимназий те же нормы, что и для вузов. Министр финансов Коковцов был против этого, он считал, что ради выгодного заключения внешнего займа следует «особенно бережно» относиться к евреям.

Министр торговли и промышленности Тимирязев был за повышение нормы с 3, 5 и 10% до 5, 10 и 15% соответственно. В конце концов Совет министров 23 июня 1909 г. принял последние цифры; это решение 22 августа утвердил царь. Но по сравнению с положением, существовавшим в 1905–1906 гг., это был шаг назад, возмутивший не только евреев, но и либеральную общественность. Хотя нормы были установлены законами, они не имели законодательного характера, ибо не проходили через Государственную думу и Государственный совет, а были приняты в порядке верховного управления. Витте писал: «Это было новое ограничение евреев и сделано вопреки закону».

 

Все тот же путь

Правительство продолжало идти по пути ограничений. При министре Л. А. Кассо, сменившем в 1910 г. Шварца, 11 марта 1911 г. был подписан закон, распространивший процентные нормы на евреев, сдающих экзамены в гимназиях в качестве экстернов, исчисляемые по отношению к общему количеству экстернов. Действительный смысл закона состоял в практическом запрещении сдавать евреям экзамены экстерном, так как у христиан, обучающихся без всяких ограничений, не было никакой необходимости в экстернате. Поэтому лишались такой возможности и евреи.

В конце марта того же года Кассо издал циркуляр, который предписывал представлять свидетельства о политической благонадежности всем лицам, которые не поступили непосредственно из средней школы в университет; было предложено исчислять процентную норму не к количеству принятых, а к количеству подавших заявления о желании подвергнуться испытаниям на поступление в гимназию. За счет этого процентная норма снижалась.

Кроме того, Кассо в циркуляре от 7 февраля 1914 г. сожалел, что руководство университетов использует разные критерии для отбора студентов при приеме. Чтобы устранить несправедливый элемент случайности, министр распорядился «зачислять евреев в студенты университета в счет установленной нормы, не иначе, как по жребию». Затем 2 июля Министерство издало дополнительный циркуляр, а в августе – еще третий по этому же вопросу. Тем самым Кассо хотел исключить конкурс аттестатов, который обусловливал прием в студенты евреев только медалистов и пятерочников. Они, естественно, становились наиболее успевающими студентами. По мнению Кассо, применение принципа «выживания наиболее приспособленных» к еврейским ученикам в русской школе было недопустимым.

 

В условиях военного времени

После смерти Кассо в конце 1914 г., в начале следующего года министром был назначен граф П. Н. Игнатьев. Он был либералом и проводил политику, считавшуюся правыми филосемитской. Игнатьев разрешил открыть сеть еврейских частных гимназий, утвердил устав первого еврейского вуза – частного политехнического института в Екатеринославе. В 1915 г. под его руководством было разработано «Положение о гимназиях (о средних общеобразовательных училищах) Министерства просвещения», одна из статей которого гласила: «В гимназии должны приниматься дети всех сословий, без различия вероисповеданий и вероучений». Однако увольнение Игнатьева с должности министра в конце 1916 г. из-за того, что царь был недоволен проводимой им образовательной политикой, не дало возможности реализовать указанное «Положение».

Но все же при участии Игнатьева были приняты решения, продиктованные условиями военного времени и дающие послабления в части процентных норм. Так, 24 июля 1915 г., в рамках Особого журнала, Совет министров принял постановление «О льготном приеме в отечественные учебные заведения детей лиц, несущих службу в рядах действующей армии, а равно самих участников вой­ны, уволенных из армии из-за поранений или болезни», которое царь утвердил 10 августа того же года. Это постановление при приеме в вузы распространялось как на христиан, так и на евреев.

Вообще говоря, ряд учебных заведений на западе и юге страны из-за военных действий был закрыт. Родителям учеников средней школы этих районов предложили перевести их в другие города; при этом циркуляр министерства разрешил для таких случаев прием евреев сверх нормы. Однако возможность воспользоваться этим разрешением для учебных заведений вне «черты оседлости» ограничивалась отсутствием повсеместного права жительства. Трудно сказать, как бы мог реализовываться этот циркуляр, скорее всего, евреи не смогли бы использовать появившиеся новые возможности. Но тут открылось новое обстоятельство. Военное министерство и правительство стали выселять евреев из зоны боевых действий во внутренние губернии, и факт переселения евреев в глубь России пришлось узаконить. Циркуляр министра внутренних дел князя Н. Б. Щербатова от 15 августа 1915 г. предоставил евреям право жить во всех городских поселениях, кроме столиц и местностей, находящихся в ведении Императорского двора и военного министерства.

 

Отмена

4 марта 1917 г. на одном из первых заседаний Временного правительства по предложению министра просвещения А. А. Мануйлова были отменены процентные нормы для евреев при поступлении во все учебные заведения, а 20 марта отменены все ограничения в правах российских граждан, обусловленные принадлежностью к тому или иному вероисповеданию и национальности.

На этом позорная история ограничения евреев в праве на получение образования, казалось бы, закончилась. Могли ли думать буржуазные министры, что через несколько лет пролетарское правительство вновь вернется к идее процентных норм, но уже распространенных не только на образование, но и на работу? Но это уже другая история.

 

А. МИНДЛИН