Ангел с красным флагом

Может, из Петербурга, Москвы или даже Киева Симферополь в начале прошлого века смотрелся эдаким захолустьем. Но сами жители губернского города так не считали. Есть ведь несколько центральных улиц, мощенных булыжником, с магазинами, гостиница с электричеством и ваннами в номерах, библиотеки, гимназии. В общем, Симферополь старался следовать за новыми веяниями, даже политическими.

Тихую жизнь провинциального города политическая демонстрация сотрясла в 1901 г. Произошла она, правда, не 1-го, а 5 мая. И стала вторым по счету уличным шествием на юге страны (первое состоялось за год до этого в Харькове). Маевки в России проходили с конца XIX в., но в виде, например, встреч на природе, с политическими выступлениями и дискуссиями. А вот уличные демонстрации были явлением иного уровня – протестные настроения должна была увидеть широкая публика.

Газета «Искра», которая не могла не упомянуть об этом событии, писала: «Толпа рабочих и работниц местных портняжных, сапожных, столярных, слесарных мастерских, табачных фабрик, всего около 100 человек, впервые в Симферополе устроили публичную майскую демонстрацию... с пением рабочей марсельезы прошлись по главной улице нашего города при громаднейшем скоплении публики, которой раздавались прокламации».

Но дело не в том, что до Симферополя добрались идеи о разрушении мира насилия и эксплуатации. Подлинная история именно этой демонстрации оказалась напрочь вычеркнутой из официальной истории революционной борьбы в Крыму из-за… евреев. Не годились они, по мнению советской власти, на роль «первых ласточек» революции.

В книгах советского времени демонстрация 5 мая 1901 г. освещалась обтекаемо: мол, проведена была подпольной социал-революционной организацией. Ну, да, организация была. Только социал-демократическая, и называлась она «Поалей Цион» («Рабочие Сиона», образованная за год до этих событий Еврейская социал-демократическая рабочая партия. – Ред.). Поддержали идею демонстрации и представители Бунда. Организаторами были В. Громан, П. Терноруцкий, М. Седловский. И еще социал-демократ Лев Хинчук, позже примкнувший сперва к меньшевикам, а затем проникнувшийся идеей большевизма. Политическое прошлое советская власть припомнила ему в 1938-м, приговорив к расстрелу.

Но вернемся к демонстрации. Под красными флагами и лозунгами шли в основном еврейские ремесленники. Большой промышленности в Симферополе не было: несколько пивных, табачных и консервных заводиков, небольшие цеха, портняжные и слесарные мастерские. В общем, демонстранты оказались трудящимися, но не чистой воды пролетариатом. К тому же еще и с определенным национальным подтекстом…

Впереди колонны шел с красным флагом… Ангел. Так звали знаменосца – Ангел (его имя в разных источниках писали по-разному: Ангель, Анхель, Аншель, Аксель) Дискин. Дамский портной, уроженец Могилевской губернии, осевший в Симферополе.

Колонна с лозунгами двинулась от здания статистического бюро губернской земской управы по главной улице – Екатерининской – в семь вечера. Демонстрантам важно было не просто пройтись, а заинтересовать публику. Как раз в это время из находящегося в паре десятков метров Александро-Невского собора стали выходить симферопольцы, отстоявшие службу. Зрелище их заинтересовало.

Как, впрочем, и симферопольскую полицию, еще не пуганную революционерами. Полицейские принялись рьяно… расчищать дорогу демонстрантам, тесня любопытную публику к обочинам. Как потом объяснял в участке городовой Зубовский, он решил, что это провожают рекрутов или воспитанников учебных заведений. А зеваки объясняли друг другу, что видят шествие, приуроченное к дню рождения государя императора (Николай II родился 6 мая по старому стилю).

Тем временем демонстранты пели, разбрасывали листовки. Неладное полицейские почувствовали, когда демонстрация практически закончилась. Тогда же и поступил наконец-то приказ задержать нарушителей порядка. Но колонна уже рассеялась, схватить удалось только знаменосца. Его доставили в участок, где помощник пристава Ковалевский словом и увесистым кулаком стал вразумлять «бунтовщика».

Довольно быстро выявили и организаторов – в городе с населением 50 тыс. человек это было сделать нетрудно. Судили семерых, самый суровый приговор – четыре года тюрьмы – был вынесен бывшему студенту Громану. Двое на восемь месяцев были отправлены в Петербургскую крепость, а четверо – в ссылку.

Ангел Дискин был среди тех, кого сослали на три года в Иркутскую губернию. Про его дальнейшую судьбу известно немного. Из ссылки Дискин в Симферополь вернулся, революционной деятельностью заниматься не прекратил – но уже стал членом РСДРП. Однако видного положения, в отличие от многих товарищей, после революции и окончательного утверждения советской власти в Крыму не занял. И много лет был доволен местом портного, а затем закройщика на симферопольской швейной фабрике им. Крупской.

А потом началась войн­­­а. Фашисты в Симферополь вошли 1 ноября 1941-го, и через месяц город пестрел приказами для евреев, крымчаков и цыган явиться на пункты сбора. Тянулись по улицам колонны людей с пожитками и маленькими детьми на руках. Никто не мог предположить, что путь 15 тыс. человек закончится в противотанковом рве на 10-м километре шоссе Симферополь – Феодосия. Полного списка этих потерь нет, после войн­­­ы удалось собрать сведения всего о тысяче с небольшим расстрелянных симферопольских евреев и крымчаков. Но в этом перечне есть 65-летний Ангел Менделевич Дискин – первый знаменосец майской демонстрации в Крыму.

Наталья ДРЁМОВА