Сочувствие «второй свежести»

В пасхальное воскресенье, 21 апреля, в результате девяти взрывов в христианских храмах и отелях в Коломбо, Негомбо и Баттикалоа убиты 253 человека, в больницы доставлены более 500 раненых. Христиане составляют лишь 7% населения страны, но на острове десятки католических храмов – наследие португальской колонизации.

Полиция уверена, что речь идет о терактах с участием смертников. Об этом свидетельствуют не только особенности совершения преступления, но и то обстоятельство, что за десять дней до него властям Шри-Ланки поступило от разведслужбы одного из иностранных государств предупреждение о возможном теракте силами боевиков исламистского движения National Thowheeth Jama’ath (NTJ) – местного филиала «Исламского джихада». В 2018 г. оно совершило серию актов вандализма, разрушая буддистские статуи. В полиции сообщили, что следствие будет разбирать и подозрения о том, что правительство получило необходимую информацию, но не предупредило местное население и туристов о возможной опасности.

На территории Шри-Ланки более 40 лет действовали боевики индуистской группировки «Тигры освобождения Тамил-Илама», добивавшейся создания независимого тамильского государства. После их поражения в 2009 г. в стране появилось движение радикалов-буддистов за освобождение острова от других меньшинств. В 2012 г. буддистский монах Галагода Гнанасара создал организацию «Армия буддистской силы», провозгласившую своей целью «защиту буддизма от иностранного вторжения» через запрет религиозного плюрализма. Единственным союзником радикальных буддистов Шри-Ланки являются братья по вере из Мьянмы, где давно существует конфликт между буддистами и мусульманами из провинции Рохинджа (см. «ЕП», 2017, № 11). Одного из идеологов подавления мусульман в Мьянме, монаха Ашин Виратху, в 2014 г. пригласили на съезд «Армии буддистской силы». Мусульмане и международные правозащитники безрезультатно требовали от правительства Шри-Ланки не выдавать ему визу. Выступая на съезде, Виратху предложил создать «антиисламистский пакт» Шри-Ланки и Мьянмы. Визит монаха вызвал обострение конфликта между мусульманами (их около 10% общей численности населения) и буддистами. В марте 2018 г. конфликт перерос в массовые беспорядки. Уже тогда эксперты высказывали опасения, что «Исламское государство» (ИГ) может устроить ответный террор. У него в регионе имеется автономная ячейка, куда входят экстремисты из индийской «Джамаат-и-Ислами» и действующей в Мьянме «Араканской армии спасения Рохинджи».

Поскольку после нынешних терактов о религиозной принадлежности боевиков долгое время ничего официально не сообщалось (хотя местное население догадалось быстро), европейские СМИ опасались высказывать догадку, которая первой приходила на ум большинству. О том, как вели себя в этой ситуации представители германского политического истеблишмента, пишет Петер Гримм на сайте achgut.com:

«Пока еще было не совсем ясно, кем были убийцы сотен участников церковной службы и гостей отеля, и пока никто не выразил никаких подозрений в этом отношении, приходилось вести себя соответственно. Поэтому германские политики писали в Twitter сообщения с выражениями соболезнования жертвам и их родным. Вряд ли кто сделал это так же эффективно, как Мартин Шульц, который (возможно, чтобы сэкономить твит) соединил в нем выражение сострадания к жертвам террора с пасхальными поздравлениями на фоне букета: „Желаю Вам и Вашим близким счастливой Пасхи, приятного общения и уютных праздников! Мои мысли также в #SriLanka, особенно с родственниками погибших и раненых. Даже если это и больно, не дадим заразить себя жестокой ненавистью“.

Соболезнование Савсан Шебли должно особо понравиться гурманам-диалектикам, как и то, что при выражении сочувствия в связи с убийствами христиан она не забыла упомянуть о мусульманах в роли жертв: „Поскольку меня сильно тронули сострадание и выражения сочувствия после террора против молящихся мусульман в #Christchurch, я бы хотела, чтобы и христиане в #SriLanka получили столь же значительное внимание и сострадание от исламского мира“.

Именно этот твит берлинского статс-секретаря по вопросам гражданской активности наводит на интересное сравнение официального германского и европейского возмущения после нападения правого экстремиста на мечеть в новозеландском Крайсчёрче с официальной реакцией на теракты в Шри-Ланке. В Крайсчёрч быстро выяснилось, что преступник не является исламистом. Когда же он оказался правым экстремистом, то, по крайней мере идеологически, это был безболезненный для правящей элиты результат расследования. Так что решающую роль в общественном восприятии преступления сыграла личная идеология преступника. Что вполне оправданно. Что же касается убийц в Шри-Ланке, которые не были индивидуальными преступниками, а совершили скоординированные теракты, то, как представляется, поначалу их мировоззрение не вызывало интереса. Если же затем выяснится, что они не были буддистами-экстремистами, то за работу возьмутся те, кто объяснит нам, что исламизм не имеет никакого отношения к исламу.

После Крайсчёрча президент Центрального союза мусульман в Германии Айман Мазиек потребовал особой защиты мечетей, поскольку они подвержены исламофобским атакам. И предложил ввести должность уполномоченного по борьбе с исламофобией по аналогии с должностью уполномоченного по борьбе с антисемитизмом. Никого из политиков подобные требования по случаю теракта в Новой Зеландии не покоробили. Напротив, Мазиек получил поддержку от политиков и СМИ. Интересно, потребует ли кто-нибудь в связи с нападениями на пасхальные мессы в Шри-Ланке особой защиты германских церквей? В конце концов, в последние годы в нашей стране также имели место многочисленные нападения на церкви и христианскую символику. Конечно, вопрос этот риторический. С нападениями на христиан, Европа, похоже, смирилась (глава МИД ФРГ Хайко Маас даже пояснил: «Мы, христиане, должны и дальше жить с этими терактами, поскольку на нашей совести немало мусульман»). Здесь утвердились двойн­ые стандарты. Конечно, если не считать страх перед вспышками насилия со стороны высокочувствительных в мировоззренческих вопросах мусульман достаточным основанием для того, чтобы не шутить над ними так же, как над представителями других мировоззрений, не критиковать их таким же образом, не разъяснять им, что их религиозные правила – их личное дело и их соблюдение больше никого не касается.

Во внешней политике это приводит, например, к тому, что „мы“ – обоснованно – осуждаем в международных организациях отношение властей Мьянмы к мусульманам-рохинджа и в то же время не произносим и слова о преследованиях христиан на Востоке. Аналогичный дуализм – и в различных подходах к терактам в Крайсчёрче и в Шри-Ланке. Лишь если в конце концов окажется, что пасхальная бойня была устроена не во имя Аллаха, то у жертв будет шанс на общественное сочувствие, сопоставимое с тем, которое получили жертвы Крайсчёрча».

Пока же известный критик ислама Имад Карим задокументировал в социальных сетях множество восторженных реакций мусульман на трагедию в Шри-Ланке. Вот лишь самые «безобидные» из них: «Да пошлет им Аллах побольше горя! Никакого сочувствия к неверным!», «Не будет вам покоя, пока мусульмане не будут жить в безопасности!», «Наказывайте их так же, как они наказывают вас, и если для того, чтобы нанести удар, требуется потерпеть, то будьте настоящими мастерами ожидания!», «Все должны знать, что наша вера – религия не мира и всепрощения, но справедливого возмездия».

Макс ГОРСКИЙ