О подобии Богу

В привычном не ищут смысла. Его автоматически, не вдумываясь, повторяют. Но ко всему, связанному со Священными Текстами, такой подход недопустим. Там и в привычном, очевидном, множество раз услышанном и сказанном таится неизвестное, неожиданное. Каждому человеку не раз доводилось слышать о том, что человек сотворен по Образу и Подобию Божьему. Но так ли уж однозначно это утверждение? Более того, что может подразумевать оно?

Создание человека

Человек сотворен в два этапа. О его сотворении говорится в первой и второй главах Торы. Говорится по-разному.

В первой главе сказано следующее: «И сказал Бог: „Создадим человека в образе Нашем по подобию Нашему“» («Берешит» 1:26). В этих стихах Торы Бог назван «Всесильный» (Элогим), что подразумевает «Властелин», «Судья». Это, как объясняют наши учителя, «указывает на то, что все существующие силы, где бы они ни проявлялись, всегда находятся во власти Всевышнего» («Сончино).

«Всевышний часто именуется в Торе Элогим – множественной формой слова Элоа – Всесильный – подчеркивается, что Он – Хозяин мира», – сказано на портале «Толдот».

Мир был сотворен Всевышним, выступившим в роли Властелина и Судьи – Хозяина мира. Поэтому физический, растительный и животный миры живут в строгом соответствии с изначально установленными законами природы.

Получается, на первом этапе человек был сотворен по образу и подобию Хозяина мира. Об этом говорится: «И властвовать будут они (люди. – Е. Д.) над рыбой морской и над птицей небесной, и над скотом, и над всей землей, и над всем ползучим, что ползает по земле!» («Берешит» 1:26, 28). Видимо поэтому для многих людей столь характерно безудержное, неуправляемое, чреватое множеством негативных последствий стремление подчинять, манипулировать, судить, карать и многое другое, присущее властелинам и судьям. Почему они присваивают себе такие права? Полагаю, ответ в Торе.

Из всего богатейшего и разно­образнейшего животного мира два раза названы птицы, рыбы, ползающие по земле и один раз скот. Почему? Видимо, таково восприятие человеком, возомнившим себя властелином, судьей, то есть хозяином находящихся рядом людей. Он видит в них безголосых рыб, рабочий скот, к мычанию которого вовсе не обязательно прислушиваться, разнообразных, не имеющих права разогнуться ползающих пресмыкающихся, на которых в прямом и переносном смысле слова он может смотреть свысока и которых может топтать ногами. А где же хищники, которых следует опасаться? Поскольку Тора рассказывает не о зоологии, а о духовных процессах, полагаю, в роли самых кровожадных хищников выступают сами возомнившие себя властелинами и судьями. «Если человек достоин того, он властвует над зверем и скотом; если же не достоин, опускается ниже их, и зверь правит им» (мидраш «Берешит Раба»).

Роль судьи и властелина опасна еще и тем, что человек изначально наделяется могучим разумом, что очень способствует реализации его намерений, но «пусть будет ненавистно тебе властвовать над людьми» – сказано в «Пиркей Авот» (1:10). Еврейские мудрецы дали потомкам очень ценный совет: «...не становись приближенным к властям». «Человеку, ставшему приближенным царя или вельможи, вряд ли удастся уйти из этого мира, не сделав каких-либо подлостей. Близость к власть имущим притупляет в человеке веру во Всевышнего. Во всех своих поступках он станет руководствоваться интересами своего покровителя и его окружения», – предупреждал Рамбам, но как часто мы видим «хозяина жизни» не в том, в ком следует...

«Чем нечто пребывает выше, тем ниже оно может упасть», – напоминал Менахем Мендл Шнеерсон. Что же способно и окружающих защитить от таких самозваных «властелинов и судей», и их самих – от падения? Полагаю, Божественная человеческая душа.

Неужели на первом этапе человек был сотворен без души? Разумеется, нет. Менахем Мендл Шнеерсон со ссылкой на каббалу объясняет: «У каждого из нас есть две души: животная душа, воплощение наших естественных эгоистических интересов, и Божественная душа, воплощение наших духовных желаний – стремления выйти за пределы собственного Я и соединиться с тем, что неизмеримо выше». Животная душа присуща всем живым существам и несет в себе инстинкт самосохранения и продолжения рода. Думаю, что на первом этапе сотворения человек получил лишь животную душу.

Во второй главе Торы, рассказывающей о втором этапе сотворения человека, говорится: «И сформировал Господь Б-г человека – прах с земли, и вдохнул в ноздри ему дыхание жизни, и стал человек живым существом» («Берешит» 2:7). К имени Бога добавляется имя Господь (Милосердный). Человек обретает живую Божественную душу, которую получает от Бога, олицетворяющего милосердие. Еврейские мудрецы отмечали, что слова «живым существом» буквально означает «душою живою». Поэтому она способна чувствовать, страдать, маяться. Она ощущает происходящее раньше разума и посылает ему сигналы: «Жалко, стыдно, порочно. Разбирайся, думай, как следует поступить» и т. п. Может, поэтому переводчик Торы на арамейский Онкелос (II в.) переводит «душа живая» как «душа говорящая». Именно «говорящую душу» еврейская традиция называет Божественной душой человека. Ей предназначено контролировать и вразумлять душу животную.

Две души

«В начале сотворил Бог небо и землю, Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и дух Всесильного носился над водами. И сказал Бог: „Да будет свет“. И стал свет» («Берешит» 1:1–3). Всесильный превратил тьму над бездною в свет еще до появления небесных светил. «Этот свет отличается от того, который позднее возникнет как световое излучение солнца» («Сончино»).

Сотворение мира началось с появления нематериального света. Получается, он – основа всего сотворенного далее. Бог вошел в тьму над бездною, и в этом безысходном мраке появился свет. Может, Божественная душа должна делать то же самое? Войти во мрак животной души и дать ей внутренний свет? Свет, который даст ей иное видение, иное восприятие. Полагаю, в этом ее подобие Всевышнему.

Обращаясь к творчеству Достоевского, Бердяев писал: «За устойчивым бытом, за душевным благообразием скрыты бури, разверзаются темные бездны. ...Но и в этой тьме должен воссиять свет. Он (человек. – Е. Д.) хочет добыть свет во тьме. ...Он опускается в эти темные бездны и там добывает свет».

И тут, на мой взгляд, возникает крайне важный вопрос. Если о подобии человека Творцу свидетельствует его Божественная душа, то почему в Торе об этом подобии говорится на первой стадии сотворения человека, когда он обретает свою животную душу? Почему при обретении Божественной души о подобии Богу ни слова? Полагаю, Божественная душа осознает, что упоминание подобия Творцу весьма условно и крайне ограниченно. «Человек сотворен по образу и подобию Бога: в потенциале он обладает Божественными свойствами» («Сончино). И чем сильней утверждается и развивается в человеке его Божественная душа, тем сильней осознание отдаленности от Божественных качеств, ощутимее собственное несовершенство. «Даже если весь мир скажет тебе, что ты праведник, выгляди в своих глазах как грешник», – сказано в Талмуде. «Думал я: „Стану мудрым“, но мудрость далека от меня», – говорил великий еврейский мудрец царь Соломон.

Чем примитивнее и бездуховнее человек, тем безапелляционнее его жизненная позиция. Это обладающие Божественной душой постоянно мучаются угрызениями совести, сомнениями, собственным несовершенством и греховностью. Станет ли человек, осознающий все это, утверждать собственное Богоподобие? Вряд ли...

Обладающему лишь бесцеремонной, примитивной и амбициозной животной душой критическое восприятие себя любимого непонятно и чуждо. Но если животная душа настолько жестока, порочна и примитивна, почему же так сложно справляться с ее проявлениями, отклонять исходящее от нее?

Животная человеческая душа потому и названа человеческой, что она далеко не всегда имеет облик тупого злого животного. Зачастую она очень обаятельная и привлекательная. Все ее любят, все к ней тянутся, но ее животная суть проявляется весьма разрушительными последствиями. На мой взгляд, обаятельную и привлекательную животную душу показал Лев Толстой в образе миляги Степана Облонского в романе «Анна Каренина». С ним приятельствуют самые разнообразные люди: от нравственного, думающего Левина до деградирующих и опустившихся. Он со всеми на «ты», то есть дружен и близок. Эдакий рубаха-парень. Жизнью доволен, успешен, не занимается самокопанием, поисками истины, не изводит себя боязнью греха... Он придерживался удобного ему либерального направления. «Либеральная партия говорила, или, лучше, подразумевала, что религия есть только узда для варварской части населения, и действительно, Степан Аркадьич не мог вынести без боли в ногах даже короткого молебна и не мог понять, к чему все эти страшные и высокопарные слова о том свете, когда и на этом жить было бы очень весело». В самые трудный, терзающий нравственными сомнениями период жизни его сестры Анны он весьма активно подталкивает ее к непростительному трагическому решению. Милейший, добрейший и обаятельнейший Стива – один из главных соучастников безумия и гибели якобы горячо и искренне любимой им сестры. Когда она оказалась перед выбором: похоть или долг жены и матери, обязательства перед простившим ее и принявшим чужого ребенка мужем или самец-любовник, он весьма активно подтолкнул ее к роковому решению. «Я ничего, ничего не знаю. ...Я ничего не знаю и ничего не понимаю. ...Я чувствую, что лечу головой вниз в какую-то пропасть», – говорит она брату. «Ничего, мы подстелем и подхватим тебя», – заверят ее брат. И идет говорить о разводе с ее проявившим такое великодушие мужем.

«Чем ниже человек душой, тем выше задирает нос. Он носом тянется туда, куда душою не дорос», – сказал Омар Хайям.

Когда на человека обрушиваются смятение «и тьма над бездною», только Божественная душа способна разрешить ситуацию. Животная – бессильна.

Измена любимой жены, разочарование, обида и позор. Рождение чужого ребенка. Ощущения Каренина также аналогичны смятению «и тьме над бездною». Что дало ему силы простить жену, полюбить чужого ребенка и обрести мир в душе? Разумеется, его Божественная душа.

«Он до этого дня свидания с умирающей женой не знал своего сердца. ...и жалость к ней, и раскаяние в том, что он желал ее смерти, и, главное, самая радость прощения сделали то, что он вдруг почувствовал не только утоление своих страданий, но и душевное спокойствие, которого он никогда прежде не испытывал. Он вдруг почувствовал, что то самое, что было источником его страданий, стало источником его духовной радости, то, что казалось неразрешимым, когда он осуждал, упрекал и ненавидел, стало просто и ясно, когда он прощал и любил».

Сомнения

«И сказал Бог: „Создадим человека в образе Нашем по подобию Нашему“». При описании сотворения человека подчеркивается, что этот процесс не похож на все предыдущие акты Творения. В Торе не говорится: «Пусть будет человек сотворен» или «Пусть он будет сделан», а сказано: «Давайте сделаем человека». Здесь форма множественного числа указывает на сомнения и раздумья говорящего. Человек на иврите «адам». Здесь, как и во многих других местах текста, имя Адам использовано как имя нарицательное. Кроме того, после сотворения человека слова одобрения, в отличие от предыдущих творений, отсутствуют. Получается, были сомнения у Творца... В чем же именно? Полагаю, в следующем.

Наше мироздание создано как система противоположных партнеров. Жизнь и смерть, свет и тьма, добро и зло – перечень бесконечен. С появлением человека соотношение ряда важнейших противоположностей предстоит устанавливать ему самому. Например, добро и зло, жизнь и смерть, любовь и ненависть... В мир приходит внутреннее зло, самое разрушительное, касающееся морально-этических сфер. Слишком большая ответственность возлагается на человека. И Всевышний разделяет с ним эту ответственность.

«Я создаю свет и творю тьму, делаю мир и навожу бедствие, Я, Господь, свершаю все это», – говорит Всевышний («Йешая» 45:7). Как же Он творит зло? Неужели тем, что создал человека и поддерживает жизнь обладающего множеством пороков человечества? Ради чего все это? Проверка целесообразности и подлинности творения?

Еврейская традиция утверждает, что каждый человек – это отдельно взятый мир. И наше мироздание состоит из неисчислимого множества таких постоянно возникающих и исчезающих неповторимых, глубоко индивидуальных миров. У каждого свое мировоззрение, свои обстоятельства, свои причины, своя, не похожая на другие жизнь. Быть может, человек, неразрывно заключающий в себе две главные противоположности нашего мироздания – добро и зло, есть показатель жизнеспособности всего сотворенного?

Разрешил ли Всевышний Свои сомнения по поводу сотворения человека? Ответ на этот вопрос может быть только сугубо индивидуальным...

Цель

Во все времена человеческие умы занимал вопрос: какова цель жизни? Зачем я и бесчисленное множество людей приходят в этот сложный, запутанный мир? Может, одно из главных предназначений человеческой жизни в том, чтобы разрешить сомнения Творца, объединившего одной плотью, самыми прочными узами нашего мироздания, животную и Божественную души? Животная душа должна подчиниться Божественной, и в этом самое главное свидетельство приятия и исполнение человеком исходящего от Бога? Ради чего? Быть может, в благодарность за то, что человеческая жизнь, несмотря на бесчисленные минусы, все-таки необъяснимо, непостижимо прекрасна. За не подлежащее выражению словами ощущение жизни и ее сохранение для потомков...

Анализируя творчество Достоевского, Бердяев писал: «Человек – микрокосм, центр бытия, солнце, вокруг которого все вращается. Все в человеке и для человека. В человеке – загадка мировой жизни. Решить вопрос о человеке – значит решить вопрос и о Боге». Как связан «вопрос о человеке» с «вопросом о Боге»? В первую очередь утверждением о подобии человека Всевышнему, с которого фактически начинается Тора, то есть главное вечное обращение Бога к сотворенному Им человечеству.

Е. ДЕРЕВЯНЧЕНКО