Недельные чтения Торы

Кто такой Азазэль?

Суббота, 4 мая 2019 г. – 29 нисана 5779 г.

Книга «Вайикра» («И воззвал...»)

Недельный раздел «Ахарей мот» («После смерти...»)

Раздел начинается описанием центрального ритуала дня Йом-Кипур (дня жребия): «И возьмет двух козлов, и поставит их перед Ашем – у входа Шатра Встречи. И даст Аарон на двух козлов жребии: жребий один для Ашем и жребий один для Азазэль. И приблизит Аарон козла, на который выпал жребий для Ашем, и сделает его хатат (искупительной жертвой). А козел, на которого выпал жребий для Азазэль, будет поставлен живым перед Ашем, чтобы искупить на нем, чтобы послать его к Азазэль в пустыню» («Вайикра» 16:7–10).

Немедленно возникает вопрос: а не является ли это действие декларацией дуализма? Существуют религии, в онтологии которых есть два начала: доброе и злое (Б-г и дьявол). Мы же много раз подчеркивали, что Всевышний – единый источник всего-всего-всего, а тут вдруг у жертвоприношения могут быть две различные цели, причем равенство этих целей подчеркнуто абсолютным равенством козлов, выбор между которыми происходит по жребию. Не получается ли, что мы работаем параллельно на Творца и на Азазэля (которого мудрецы идентифицируют с Сатаном)? Рамбам (рабби Моше бен Маймон, 1135–1204 гг.) поясняет это так: приказ об этом двойном жертвоприношении отдал Ашем, следовательно, и выполняя его, мы работаем только на Ашем. Но что значит Азазэль, почему его отождествляют с Сатаном и почему козла, предназначенного ему, уводят в пустыню?

Один из важнейших вопросов Бытия – для чего Всевышний сотворил возможность Зла – имеет удивительно простой ответ: чтобы мы его не делали. Возможность Зла вкупе со свободой выбора – важнейший параметр Творения. Возможность получить двойку создает оценку «отлично». Ведь если бы за любой ответ ставили пятерку, она бы не была отличной отметкой. В чем мое партнерство в Истине? В отказе от Лжи, естественно!

Функция Зла, следовательно, в том, чтобы его не выбирали. Если мы в соответствии с приказом Создателя не реализуем Зло, мы обращаем его в Добро. Наличие у учителя в запасе двойки позволяет мои знания наглядно оценить.

Добро односторонне, оно однозначно. Не так со Злом. У него, как у всего внешнего, есть две стороны: внутренняя (точнее, та, что граничит с внутренней), она же – Добро (неиспользованное Зло, двойка, оставшаяся чернилами в авторучке), и внешняя – не дай Б-г, задействованная.

Добро, оставленное у себя, – принадлежит Всевышнему; Зло, которое мы не отдали через исполнение заповедей, остается нам! Не случайно на иврите «козлы» – «сеирим» – имеют второе значение – «волосатые». Волосы – символ внешнего. Оттого в корбане-жертвоприношении Йом-Кипура два козла (две стороны внешнего).

Жребий подчеркивает, что определение хорошего и плохого – исключительная прерогатива Творца. «Внутренний сеир» становится наблюдаемой частью мицвы – отдается Создателю. Символ внешней стороны Зла отсылается в пустыню, которая является наиболее наружной частью внешнего (в сравнении, например, с полем, чей урожай – для внутреннего пользования).

Последний вопрос: а кто Азазэль? «Озэль» по-арамейски – «уходящий», «аз» – «сила, отвага». Результат – «уходящая сила» – в свете вышесказанного не может не впечатлять. Символика, стоящая за вторым козлом: вторая, внешняя сторона Зла – отсылается (возвращается) к изначальному источнику. Если все плохое остается снаружи и не впускается внутрь – это значит, что Зло снова (как до промаха первого человека) стало потенциальным (внешним). Вспомним, что Змей – не Зло, Зло – это поступок женщины.

Двойка, которая осталась неполученной (незадействованной, не моей, снаружи) – это и есть мой аттестат отличника. То зло, что не подлежит использованию (отдаче) через мицвот-заповеди, следует вернуть в состояние потенциала – отослать от себя. Именно об этом говорит Тора, адресуя второго козла («волосатого») к Азазэлю – «отсылаемой силе».

Загадка шаатнеза

Суббота, 11 мая 2019 г. – 6 ияра 5779 г.

Книга «Вайикра» («И воззвал...»)

Недельный раздел «Кдошим» («Выделены...»)

Хаят, Хаит, Шнайдер (на идише – «портной»), Шнайдман, Портной, Кравец (по-украински, по-польски – «портной»), Кравцов, Нудель (на идише – «иголка»), Надель, Шер (на идише – «ножницы»), Шерман, Фудым (на идише – «нитки»), Алтгаузен (на идише – «старые брюки»), Гудзенко (украинское «гудзик» – «пуговица»)…

По некоторым причинам очень многие еврейские фамилии образованы от названий профессий. А среди них, в свою очередь, огромный процент связан с портняжным делом. С чего бы это? Понятно, что среди евреев были портные. А сапожники? А маляры? А столяры? А кузнецы? А ювелиры? Да, есть и они. Но им всем вместе взятым далеко до Портных-Шнейдеров. Почему?

А фольклор? Кто – любимый герой нашего устного народного творчества от хасидской истории до анекдота? Портной. Кто в ответ на претензию, что слишком долго шил брюки – целых семь дней, да за такое время Г-сподь весь мир сотворил! – отвечает: «Вы посмотрите на этот мир и на эти брюки!»? Портной.

В русский язык с еврейской подачи прочно вошло выражение «И еще бы немножечко шил». Заметьте – не обувь тачал, не столярничал, не торговал, наконец, что куда больше соответствует русскому взгляду на евреев, а именно – шил!

Непонятно. Ну, местечко. Да, в нем люди должны одеваться. Но кушать они тоже должны. И обувь носить. И лечиться. И прочая, прочая, прочая… Откуда же количественный перекос в сторону портных? А вот откуда. И обувь, и еду, и все возможные услуги можно было получить у нееврея тоже, а вот с одеждой – проблема. И проблема называется кратким словом «шаатнез» (ткань из смешения шерсти и льна): «…и одежду смешения шаатнез не надевай на себя» («Вайикра» 19:19). И еще: «Не надевай шаатнез – шерсть и лен вместе» («Дварим» 22:11). Дело серьезное – повторяется два раза. Ясно, что нееврею доверить это нельзя. Только вот откуда он взялся, этот шаатнез? Главное объяснение – Всевышний повелел. Но Он же и посадил нам на плечи голову – наверное, чтобы мы пытались осмыслить все, что есть в Его мире, в том числе и заповеди.

Есть объяснение Рамбама: такую одежду, дескать, носили языческие жрецы. Но не совсем понятно, что имел в виду великий Моше бен Маймон. Ну, носили. А еще эти жрецы хлеб ели и в туалет ходили. Что ж теперь? Да и наш Главный Коэн на службе надевал «смешение»…

Мудрецы возводят это правило к истории Каина и Авеля. Дескать, Авель принес в жертву Б-гу овечек, носителей шерсти, так сказать, а Каин – семена льна. Вот и лен стал в нашем мире носителем то ли отрицательной духовности, то ли вообще материальности. Все это хорошо, но тогда было бы логично попросту запретить льняные одежды. Ан нет! Носи сколько хочешь, только с шерстью не смешивай.

Вот каббалистическая точка зрения. У всего существующего в этом мире есть духовный источник, прообраз. И существует некий канал, по которому от этого источника к материальному объекту поступает энергия. И когда сочетаются слишком далеко разнесенные сущности, находящиеся на разных уровнях (шерсть – уровень животного мира, а лен – растительного), каналы эти как бы пересекаются и происходит нечто вроде короткого замыкания. Вам понятно? Правда? Тогда я сделаю вид, что мне тоже понятно и перейду к объяснению рава Кука (1860, Двинск – 1935, Иерусалим), которое мне куда ближе и яснее. Он говорит, что в будущем животные поднимутся чуть ли не до человеческого уровня, и потому нельзя смешивать лен, который является плодом человеческого труда, с шерстью, добыча которой фактически является грабежом. И опять вопросы. Во-первых, это все в будущем. Во-вторых, шерсть – не шкура, почему добыча ее – грабеж? А в-третьих, опять же – почему носить разрешено, а запрещено только смешивать?

И, наконец, объяснение, встречающееся у Иосифа Флавия и некоторых современных исследователей. Лен – символ египетской культуры (аналог нынешней мировой). Шерсть – нашей, иудейской. Отказаться от мировой – изоляционизм, противоречащий нашей всемирной миссии. Отказаться от родной – ассимиляция. Выход – пользоваться тем и другим, но уметь отделять одно от другого. Как сказал поэт:

И что не наше – назовем не нашим,

И потеплее скажем о своем.

И снова календарь

Суббота, 18 мая 2019 г. – 13 ияра 5779 г.

Книга «Вайикра» («И призвал...»)

Недельный раздел «Эмор» («Скажи…»)

Нынешняя глава, как и предшествующие ей, покрывает многие темы. Мы не можем угнаться за всеми в один присест. Современный еврейский мыслитель Адам Барух так рассказывает о великом раве позднего Средневековья Йосефе Каро (1488, Толедо – 1575, Цфат). В юности Каро легко давалась галаха (законодательство), но с каббалой он справиться не мог. Сказал ему его учитель: слова молитвы «пусть Твоя Тора будет нашим уделом» понимать надо так, что у каждого в Торе – свой удел. Нельзя гнаться за всеми уделами, всеми гранями бесконечной Торы. Раз ты видишь, что галаха, а не каббала – твой удел, изучай ее. Учитель оказался прав: через много лет Каро написал колоссальный галахический труд «Шулхан арух» («Накрытый стол»), ставший одним из краеугольных камней еврейской жизни на много веков вперед...

Итак, на этот раз в главе «Эмор» мы выберем заповедь, регламентирующую еврейский календарь. Все праздники и памятные дни, упоминавшиеся раньше, и другие, о которых раньше не говорилось, сведены здесь воедино. Новый Год (который здесь, правда, называется «первым днем седьмого месяца», так как «первый месяц» – это нисан, месяц Исхода), Йом-Кипур, он же Судный День, Суккот, или праздник Шатров, Симхат-Тора (здесь она называется Праздником Собрания), Песах и Шавуот, а также Отсчет Снопа – повеление считать дни от Песаха до Шавуота, которое мы сейчас выполняем, – все перечисляются здесь, и дополнительно говорится о значении субботы как дня, особо выделенного из дней недели.

Какую цель преследует Тора, когда повторяет информацию, которая уже давалась раньше? Ведь уже подмечено, что в Торе нет случайных слов, случайных оборотов.

Тора подчеркивает, что неотъемлемая часть еврейской жизни – строго регламентированное расписание года, с его праздничными обрядами и исчислением времени. «Ради того, чтобы знали поколения ваши…» («Ваикра» 23:43): календарь есть способ сохранения одновременно рода и памяти.

Мы часто видим, что введение ритуала (ежедневного, еженедельного) помогает бороться с естественной человеческой ленью. Прикажи себе иногда заниматься гимнастикой – что ж, «иногда» оказывается понятием растяжимым. А вот приказ себе заниматься гимнастикой каждое утро до завтрака – другое дело. Тут есть уже хоть и маленький, но шанс действительно выполнить обещанное.

Еврейская философия говорит, что это – не просто свойство человеческой психики, а свойство пространства-времени. Любой поток, в том числе и временной – «хесед», или «благодать», – текучая субстанция, стремящаяся заполнить все пространство. Любовь, познание, вдохновение – все это хесед. Хесед, заполняя пространство, растекается и рассеивается в пространстве. Если его не ограничить, он обречен на измельчение. А любые фиксированные рамки суть «гвура», или «принцип ограждения». Календарь «надевает» на ось еврейского времени гвуру, пресекая естественное стремление к растеканию. Еврейский путь насыщен хеседом – любовью Творца, и тем важнее ограничить его жесткой гвурой.

В самом деле, каждая попытка отхода от Торы (которая вся – проявление гвуры) приводила евреев к потере своего самосознания, своей миссии. Следующее поколение уже не ощущало себя евреями. Об этом говорил рав Йосэф Галилейский, живший во времена Римской империи: «Вы предлагаете нам принять римский образ жизни, чтобы спастись от преследований. Точно так же рыбам сказали: в воде вас подстерегают крючки и сети рыбаков, выбирайтесь на сушу! Но умные рыбы возразили: в воде у нас есть хотя бы какой-то шанс выжить, ведь мы в ней можем дышать! Как рыбам – вода, так Тора – для нас».

Тысячи лет евреи подвергались гонениям. С точки зрения каббалы это – естественное противодействие (по третьему закону Ньютона) энергоносной функции евреев среди остального человечества; и они выживали, поскольку баланс хеседа и гвуры – гарантия «рахамим» – «Божественного милосердия».

Недаром такое взаимоотношение Израиля и мира предсказано пророком Амосом в VIII в. до н. э., когда не было даже намека на диаспору: «И я буду передвигать род Израиля среди всех народов, как (зерно) в решете, но это зерно не просыплется наземь» («Амос» 9:9). Ни римляне, ни инквизиция, ни халифат не смогли – а ведь пытались! – нанести существенный удар еврейскому существованию.

Был ли массовый отход евреев Европы от еврейского пути в начале XX в. одной из (сверхъестественных) причин чудовищной Катастрофы, которая разрушила и «светские» общины Вены и Берлина, и глубоко ортодоксальные общины Лодзи, Межибожа, Кракова? Не стоит углубляться в этот страшный вопрос, несмотря на соблазн. Причиной этому – принцип, связанный если не с содержанием нашей главы, то с ее названием.

Три недельных главы идут подряд: «Ахарей мот» («После смерти»), «Кдошим» («Выделены») и нынешняя – «Эмор» («Говори!»). Эти три названия складываются в одну фразу: «Ахарей мот – кдошим эмор» – «После смерти обо всех говори, что они выделены». По-русски тоже говорят: «О покойниках – либо хорошее, либо ничего». Все погибшие для нас – выделены, и только Высшему Суду дано оценивать их поступки.

Почему шмита с Синая?

Суббота, 25 мая 2019 г. – 20 ияра 5779 г.

Книга «Вайикра» («И призвал...»)

Недельный раздел «Бэар» («На горе (Синай)»)

«И говорил Ашем Моше на горе Синай, сказав: „Говори сынам Исраэля, и скажешь им: когда придете в Страну, которую Я даю вам, – и будет отдыхать земля в Шаббат для Ашем“» («Вайикра» 25:1–2). На первый взгляд, это указание носит чисто агротехнический характер, подобно троеполью в средней полосе России (два года обработки земли, год отдыха «под паром»): «Шесть лет засевай поле свое и шесть лет обрезай виноградник свой, и собирай урожай его. А в год седьмой – Шаббат Шаббатон будет для земли: Шаббат для Ашем, поле свое не засевай и виноградник свой не обрезай» («Вайикра» 25:3–4). Но дальше мы видим, что к агрономии добавляются и социальные требования: «И будет Шаббат земли для вас, чтобы есть: тебе и рабу твоему, и рабыне твоей, и наемнику твоему, и жителю твоему, живущим с тобой» («Вайикра» 25:6). С полей, садов и виноградников в седьмой год снимается всякая охрана, они превращаются в места общего доступа и пользования.

Между прочим, в сегодняшнем Израиле такое тоже существует. Соблюдающие традицию владельцы плодовых деревьев, садов и виноградников вывешивают у входа табличку: «Год Шмита (Субботний год). Урожай для всех желающих». Более того, Тора заботится и о «братьях наших меньших»: «и для скота твоего, и для животного, которое в стране твоей, будет весь урожай ее, чтобы есть» («Вайикра» 25:6), так что чистая агрономия тут ни при чем. А еще эта заповедь прямо противоречит принципам землепользования. Когда земля сохраняется год необработанной, «под паром», то на следующий год бывает особенно большой урожай. Здесь – обратное! «А если скажете: что будем есть в год седьмой? Ведь не будем сеять и не соберем урожай наш. И прикажу Я (т. е. дам, пошлю) благословение Мое для вас в год шестой, и сделает урожай свой на три года» («Вайикра» 25:20–21). Значит, максимальный урожай земля даст не после, а перед отдыхом, что противоречит нормальным природным законам. Именно поэтому действие данной заповеди распространяется только на Эрец-Исраэль.

Но главный интерес вызывает вопрос, вынесенный в заголовок. Мудрецы (в мидраше) спрашивают: «Что связывает шмиту с Синайским Откровением?» Ответ типа «все законы с Синая» – неудовлетворителен, поскольку он не объясняет, отчего именно шмита избрана Торой в «партнеры» Синаю. Но и ответ мудрецов: «Как шмита (были сказаны все ее правила и подробности) на Синае, так и все (заповеди) были сказаны их правила и подробности на Синае» – оставляет нас в недоумении. Во-первых, отчего это сказано именно здесь, ведь практическая реализация шмиты возможна только через 54 года (40 лет в пустыне, потом завоевание Земли), в то время как многие другие заповеди (например, день Шаббат) реализуются прямо сейчас. Во-вторых, отчего именно шмита выбрана для иллюстрации абсолютности (всеобъемлемости) Синайского Откровения?

Рав Шимшон-Рефаэль Гирш строит свое объяснение на соседстве начала нашего раздела с завершением предыдущего – истории о проклинавшем Всевышнего в лагере Исраэля. Эта история является полным антиподом сказанному в мидраше о седьмом годе. Ведь в случае с проклинавшим лишь общий закон был известен с Синая, подробности и детали известны не были, как сказано: «И поместили его под стражу – выяснить для них (т. е. что с ним делать) по слову Ашем» («Вайикра» 24:12). Смысловая противоположность законов о седьмом годе (где все основано на Благословении Всевышнего) и закона «Всевышнего не проклинай» («Шмот» 22:27) очевидна.

Именно здесь Тора подчеркивает, что все мицвот, даже те, что, подобно шмите, были неактуальны с точки зрения их исполнения, тем не менее даны со всеми подробностями и деталями на Синае, кроме (исключение из правила!) мицвы «Не проклинай Всевышнего», которая хотя и прозвучала на Синае, но без всяких объяснений. Причина тому, объясняет рав Гирш, – нежелание Творца даже теоретически предполагать, что еврей способен на такое.

Подготовил д-р Ури Линец (linetsi@mail.ru).

Использованы материалы нового перевода и комментария Торы, труды Любавичского ребе. Смотрите продолжение интернет-курса и записи всех прочитанных лекций на сайте www.lilmod.org.