«Сегодня Израиль – лакмус-тест на человечность»

Игорь Хентов – музыкант, поэт, прозаик, драматург-либреттист. Он член Союза писателей Москвы, Израиля, Интернационального союза писателей. Лауреат всероссийских и международных фестивалей и конкурсов. Автор более 200 песен, сборника новелл, более 5000 афоризмов и эпиграмм под общим названием «Хентики», либретто к рок-опере «Моисей», мюзиклам «Новогодние похождения Кота в сапогах» и «Дракула», поэтического цикла «Еврейский пантеон».

 

– Игорь, расскажите о себе, вашем детстве, родителях. Что побудило вас получить два высших образования?

– Моя мама филолог, работала учительницей, а потом директором школы; папа преподавал музыку в Ростовском педучилище. Жизнь моя проходила между музыкой и литературой. Я успешно окончил музыкальную школу, музучилище, но хотел быть филологом. Книги для меня были культом. И всё же под давлением мамы, а я был послушный сын, сделал выбор в пользу альта, окончил Ростовский музыкально-педагогический институт. Отслужил в армии и поступил на заочное отделение филологического факультета университета. Таким образом, литература из хобби превратилась в специальность. Когда-то я написал:

Я был скрипач в начале,

А позже стал поэтом.

Как мне мои печали

Не сохранять при этом?

– Как сложилась ваша жизнь в России? Коснулась ли вас проблема антисемитизма?

– Ростовчан в большей степени интересуют деньги, а не национальность. Ростов – город многонациональный, треть его населения составляют армяне, так что антисемитизм меня напрямую не коснулся. Хотя, как не вспомнить антиизраильскую пропаганду, отчетливо проявившуюся в СССР после победы Израиля в Шестидневной вой­не 1967 г.? Я работал музыкантом и недолго директором симфонического оркестра, потом преподавал в школе русский язык и литературу, начал писать стихи, хотел защитить кандидатскую диссертацию. Но, случайно попав в ресторан, стал играть на скрипке, и за неделю заработал свой месячный оклад. К тому времени я уже женился, родился сын, нужно было кормить семью, и… я стал кабацким музыкантом. Играл в знаменитом ростовском ресторане «Скиф». Довелось работать в ресторанах Польши, Бейрута, Испании. Но основным моим призванием оставалась литература.

– Расскажите об истории создания симфонической поэмы «Боль Земли». Насколько вам близка тема Холокоста?

– Она для меня чрезвычайно важна. Вот несколько строк из моего стихотворения «Шоа»:

Это – безумие, ставшее нормой,

Это – геенны недавняя форма,

Это – последние, с хрипом, слова:

Это – Шоа.

Это – скелет чуть живого ребенка,

Это – с глазами старухи девчонка,

Смерть, что с улыбкой идет,

не спеша:

Это – Шоа.

Ростову-на-Дону в России принадлежит печальная пальма первенства по количеству уничтоженных во время вой­ны евреев. В Змиёвской балке были расстреляны более 27 тыс. человек. Мой друг детства, знаменитый дирижер Миша Кац, прочитав мое стихотворение об этом трагическом событии, предложил создать музыкально-поэтическую композицию как дань памяти жертвам Холокоста. Музыку к циклу стихов написал еще один мой друг композитор Игорь Левин. Премьера симфонической поэмы «Боль Земли» прошла в Ростове, дирижировал специально приехавший из Франции Миша Кац. Почетный гость Евгений Евтушенко прочитал стихотворение «Сторож Змиёвской балки», назвав ее «сестрой Бабьего Яра». Поэма «Боль Земли» для симфонического оркестра, смешанного и детского хоров стала лауреатом конкурса им. Шостаковича. Дважды ее исполняли в Бухаресте. В театральных программках был напечатан перевод стихов на румынский язык. К рок-опере «Моисей» (композитор Артур Бродский) я написал либретто и стихи, это ветхозаветная история о великом пророке Моисее и освобождении еврейского народа из египетского плена. Она была поставлена Одесским академическим театром музкомедии им. Михаила Водяного, увидели ее и зрители Израиля.

– Что побудило вас к переезду в Израиль?

– Отвечу коротко:

Я фигу не держу в кармане,

И внешностью не конь в пальто,

И, если что, еврей по маме,

Да и по папе, если что.

Вероятно, это зов крови, которому я не мог противостоять.

– Что такое, по вашему мнению, родина – то место, где человек родился, или то, где ему хорошо?

– Родина – это место, где ты ощущаешь гармонию с окружающим миром. И именно такое чувство я уже многие годы испытываю в Израиле.

Грустит и смеется Янус,

Выносит решенье вечность.

Сегодня Израиль – лакмус-

Экзамен на человечность.

– Сейчас Израиль переживает нелегкое время – в любой момент можно ожидать нападения Ирана. Но вы, судя по вашим стихам, продолжаете оставаться оптимистом.

– Мой оптимизм основан, в том числе, и на кораблях ВМФ США, которые находятся недалеко от наших берегов. Недавно нам помогли отразить атаку Ирана. Надеюсь, что и в этот раз ситуация для нашей страны сложится благоприятно.

А у нас Фейхтвангер,

Малер и Акоста,

Мендельсон с Эйнштейном,

Кафка и Христос,

А у них пропитан

ненавистью воздух,

И убийство –

самый основной вопрос.

Должному под небом

суждено случиться,

И Творцу известно лишь –

быть иль не быть:

Жизни Мирозданья

всё ж пристало длиться –

С этим жили –

значит, дальше будем жить.

– На значимые события, происходящие в Израиле или мире, вы обычно откликаетесь стихами. Какое событие последнего времени взволновало вас?

– Недавно в российской тюрьме в Биробиджане после пяти дней сухой голодовки скончался пианист Павел Кушнир. Ему было 39 лет. Его арестовали за публикацию нескольких антивоенных постов. Непонятно, какую угрозу для России мог представлять человек, у которого было всего пять подписчиков. Я написал эпитафию умершему музыканту, вызвавшую множество положительных откликов; прочитать ее можно у меня в Facebook.

– Как сложилась ваша творческая жизнь в Земле oбетованной?

– В Израиле я уже много лет являюсь художественным руководителем Театра еврейской песни. В этом году мне исполнилось 70 лет. В декабре, если ничего не помешает, состоится мой бенефис с фрагментами из шести написанных мною мюзиклов, рок-оперы «Мы» (композитор Аркадий Хаславский) и других моих произведений. Со мной охотно работают многие композиторы, ведь я музыкант. Я написал уже шесть книг, одна из них называется «Музыкальное приношение», в нее входят стихотворные портреты скрипачей и композиторов. Книга вышла в США в 2022 г., издала ее блестящая скрипачка Алла Арановская. Предыдущую же книгу «Родословная» издал выдающийся альтист современности Михаил Кугель.

– Действительно ли в Израиле существует негласный запрет на музыку Вагнера и как вы к этому относитесь?

– Вагнер – идеолог нацизма, антисемит, и это общеизвестный факт. Неприятно об этом говорить, но он сравнивал евреев с насекомыми, и поэтому отрицательное отношение к Вагнеру в Израиле, которое я поддерживаю, вполне закономерно.

– Вы преподавали в музучилище. Действительно ли советское музыкальное образование было лучшим в мире или это преувеличение?

– Вспомним об истоках советского музыкального образования: это Гнесины, которые внесли огромный вклад в развитие русской музыкальной культуры. Русская скрипичная школа основана Леопольдом Ауэром. Фортепианная – Антоном и Николаем Рубинштейнами. Но когда грянули еврейские погромы, многие гениальные еврейские мальчики вместе со своим учителем Ауэром эмигрировали в США. Когда я учился в консерватории, то знал имена двух великих скрипачей: Ойстраха и Когана. Но почти ничего не знал о Яше Хейфеце, Ефреме Цимбалисте, Мише Эльмане, не слышал игру Генрика Шеринга и других выдающихся музыкантов. В Нью-Йорке в 1905 г. была основана Джульярдская высшая школа, которая является мировым лидером в области исполнительского искусства. Безусловно, можно говорить о высоком уровне советского классического музыкального образования, но я не стал бы называть его лучшим в мире. Сейчас в связи с исходом из России первоклассных музыкантов уровень образования падает.

– Кого из современных израильских писателей вы могли бы отметить?

– Для меня лучшим писателем является Дина Рубина. Она не только классик русскоязычной прозы, но и замечательный человек. Познакомились мы еще в Ростове, куда Дину Рубину пригласили на празднование Дня Hезависимости Израиля. Она блестяще выступала перед зрителями, и все слушали ее с большим интересом. Потом был банкет, и так получилось, что мы сидели рядом. Она приехала вместе со своим супругом, художником Борисом Карафеловым. Присутствующим предоставляли слово, подошла моя очередь. Я люблю поговорить, но в этот момент онемел; мне казалось, что рядом со мной сидит по меньшей мере Чехов. Рубина стала печататься очень рано, и я сказал, что был в восторге от ее произведений еще в юности. Получалось, что она намного старше меня, хотя мы одного возраста. Все засмеялись, спасло положение то, что я прочитал несколько посвященных ей поэтических строк.

– Над какой книгой вы хохотали до слез, над какой плакали?

– Хохотал над «Двенадцатью стульями» и «Золотым теленком» Ильфа и Петрова. Плакал над романом Фейхтвангера «Еврей Зюсс».

– Хотели бы вы что-то изменить в своей жизни?

– В юности я не занимался спортом, о чем теперь сожалею. Однако сейчас увлекся тай-чи, это китайское боевое искусство, один из видов ушу. Мы не делаем акцент на боевой составляющей – занимаемся в большей степени оздоровительной гимнастикой, что незамедлительно дает результаты. Могу рекомендовать тай-чи всем.

– Чем занимаются ваша жена, дети? Имеют ли они отношение к литературе, музыке?

– Жена намного моложе меня, окончила консерваторию в Ростове. Она отлично выучила иврит, преподает музыку и в школе, и в Академии музыки. Мой сын от первого брака – успешный бизнесмен, живет в Ростове, у него подрастает дочь. Моя дочь отслужила в армии, работает помощником стоматолога, ее дальнейшая учеба связана с медициной.

– Что помогает людям жить в наше непростое время?

– Оптимизм!

Со дня всеиудейского исхода

Пути евреев были сплошь тернисты:

Из особей еврейского народа

Мне нравятся евреи-оптимисты.

 

Беседовал Александр ОСТРОВСКИЙ