«После возвращения из Сдерота жена впервые увидела мои слезы»

Его жизнь – как авантюрный роман. Он знает о «русских» израильтянах то, о чем даже не подозревает «Википедия». И начинает придумку каждого нового туристического маршрута с поиска туалетов. А еще он рассказывает об этом так, что невольно вспоминается Бабель с его одесскими рассказами…

 

– Гиды сегодня бастуют, Борис?

– Бастуют, в смысле – не работают. Гиды в вынужденном отпуске, потому что туризма фактически нет. Иностранные туристы за редким исключением практически не приезжают. Немного приезжают журналисты, бизнесмены. Израильтяне резко сократили свое присутствие на экскурсиях. С одной стороны, все самые интересные маршруты проходят по северу, но сейчас там опасно. Юг, вокруг Газы – это тоже были места, которые привлекали туристов. Иерусалим. Многие считают, что там сейчас опасно, и в этом есть доля истины. И я уже не говорю о том, что настроение у людей не очень соответствует экскурсиям.

– Если представить теоретически, что вам предложат провести экскурсию, скажем, в районе Кирьят-Шмоны. Проведете?

– Я – да. Меня этим не испугать. Утром 8 октября я был в Сдероте. Возле полиции там еще шел бой, я снимал это всё. Мы приехали туда еще до прибытия волонтеров ЗАКА. Когда тела погибших были на улицах.

– Вы работали там? Для кого снимали?

– Для себя, для истории. Я еще задолго до начала войны в Украине сотрудничал с двумя российскими телеканалами. И с их журналистами у меня сложились хорошие отношения. Руководство одного канала седьмого числа примерно в полдень обратилось ко мне: если они прилетят срочно, смогу ли я их сопроводить? Я сказал – да. Я понимал, что Россия имеет отношение ко всем этим событиям. Мне было важно, как это будет подаваться в России. Я знаю этих ребят и сказал, что с ними поеду. Если приедут другие – откажусь. Потом были другие команды, с которыми я отказывался работать, но с теми, кого я знал, соглашался.

– Вы хотите сказать, что те, с кем вы работали, подавали информацию так, что ее не стыдно слушать, скажем, в Израиле?

– Да. Я видел эти передачи, всё снималось при мне. Кроме того, ребята не говорят на иврите. Мы брали много интервью, я переводил.

– Для каких каналов работали?

– «РТР-24» и «Звезда». Эти ребята прошли авторизацию в Government Press Office, у них была лицензия и разрешениe на въезд в те зоны, где можно было снимать. Нас сопровождали люди из отдела военной цензуры. Мы были в кибуце Беэри, когда там еще работала ЗАКА. Мы были на территории национального парка в Ашкелоне, где организовали лагерь, куда выезжали солдаты. Мы с ними там встречались – в присутствии армейских цензоров, естественно. Я всегда говорю: далеко не вся Россия – это подонки и ублюдки. Достаточно много людей адекватных. Россия – это мордор, но не вся Россия такая.

– Знаю, что один из израильских политических лидеров после встречи с родственниками заложников приехал домой и выпил бутылку водки, потому что не мог заснуть. Вы после Сдерота и Беэри могли заснуть?

– Нет. Восьмого я вернулся домой поздно, моя супруга уже легла спать. А вот девятого я вернулся где-то в семь-восемь вечера. Когда я зашел в квартиру, у жены заняло несколько секунд, чтобы понять, кто перед ней. И она молча (у меня дома нет водки) достала из шкафа бутылку виски. Она поняла, что, пока я не выпью, не смогу разговаривать. И в этот же день она видела, наверное, впервые, как я плачу.

– Давайте сменим эту болезненную тему. Широко известный в узких кругах Борис Брестовицкий. Кто вы, что вы, как вы? Израиль – страна трансформации. Вам пришлось меняться, когда вы приехали сюда?

– Я бы не сказал, что пришлось. Я сделал это по собственному желанию, а не под давлением обстоятельств. Я по второму образованию инженер-электронщик (первое у меня архитектурное, но я ни дня архитектором не работал). Я окончил Одесский политех, специальность – промышленная электроника. И первые годы в Израиле я работал инженером-электронщиком, инженером компьютерных систем. Потом несколько изменил специализацию, работал в области компьютерной безопасности. Именно из отдела компьютерной безопасности одного из израильских банков я ушел, проработав там семь лет. Потому что к этому времени сильно увлекся. Тогда это еще не была журналистика, а блогерство. Я писал некие статьи и вдруг обнаружил, что то, что и как я пишу, людям интересно. На этой волне я решил, что, наверное, этому нужно учиться. Я вечерне-заочно окончил факультет журналистики Хайфского университета. Благодаря учебе стал лучше разбираться в том, как работают СМИ. Познакомился со многими известными журналистами. Мне интереснее всего писать об истории Государства Израиль, потому что я, как и многие репатрианты, до приезда в Израиль знал о нем крайне мало. Позже решил: а почему бы мне не окончить школy гидов? Окончил, получил лицензию, но продолжал какое-то время работать в банке. Потом набрался смелости, потому что оставить работу в банке с хорошей зарплатой и соцпакетом было страшно.

– Вам не советовали побывать у психи­атра? Человек бросил работу в банке и ушел на непонятные вольные хлеба. Как говорят наши друзья-чукчи: однако…

– К тому времени дети у меня выросли, получили образование, стали самостоятельными. Ипотеку я уже выплатил. Плюс, уйдя из банка, я получил выходное пособие. И решил, что год я как-то протяну, а если не получится, то вернусь в айтишники.

– И сколько уже тянете?

– Лет 15. И даже сегодня, когда гиды переживают не лучшие дни, у меня нет желания вернуться. Мне кажется, что я неплохой гид и неплохой рассказчик. Если нет экскурсий, я пытаюсь читать лекции, пишу какие-то статьи.

– Просматривая один из ваших подкастов, я подумал, что у вас взгляд профессионального игрока в покер.

– Я не играю в карты, но взгляд на самом деле такой, я понимаю, что вы хотите сказать. Когда я веду экскурсию, передо мной стоит группа людей. Все они разные, у каждого свой интерес, каждый по своей причине оказался на этой экскурсии. Кто-то из них пришел без желания. Условно говоря, жена захотела и сказала мужу: «Поехали, потом выпьешь свой бокал пива». И вот этот бокал пива, я его вижу с первых минут в глазах человека. И понимаю: если я этого человека вычислю в группе – я всю экскурсию веду для него, потому что остальные и так хотят меня слушать. Если я пробился к нему, значит, победил. Если не пробился, не смог его заинтересовать, значит, в этот раз я свою работу сделал плохо. Поэтому я научился внимательно наблюдать за людьми, определять, заинтересован ли человек, что в нем возбуждает интерес.

– У меня есть товарищ, в свое время был одним из лучших футбольных арбитров СССР. Он отрабатывал жесты рефери перед зеркалом. Вы оттачиваете движения перед зеркалом?

– Движения – нет, но свой рассказ отрабатываю, сначала рассказываю самому себе. Во-первых, мне нужен тайминг, я должен знать, сколько времени займет рассказ и переход oт одной остановки к другой, во время которого я не иду молча, что-то должен рассказать. Плюс какие-то «изю­минки» тоже нужно репетировать, потому что лучшие импровизации тщательно отрепетированы.

– Я поклонник фантаста Азимова. У него есть серия книг, где земляне переселились на другие планеты, обжили их, а потом их второе, третье поколения стали относиться к землянам как к существам второго сорта. Я вижу тут определенные ассоциации с Израилем. Считается, что государство основали «русские», а сейчас аборигены относятся к «русским» как к людям второго сорта…

– Я всё-таки гид, и я владею неким историческим материалом. Вопрос: а кто у нас первые репатрианты? Исторически впервые этот термин имел отношение к евреям, вернувшимся из Вавилонского плена. Это VI в. до н. э. Они были «русские»? Нет, они были иудеи, которые отсюда были угнаны в плен в Вавилон, там родились. Если мы говорим о более близких временах, то в начале XIX в. после войны Наполеона, турецкие власти разрешили 14 еврейским семьям из Турции переехать в Яффо, с тем чтобы открыть здесь первый еврейский постоялый двор. То есть, опять же, не «русские».

Что же касается мнения, что «русские» создали Израиль, у него есть объяснение. На начало XX в. самое большое в мире комьюнити евреев – это Польша и Россия. Тогда это еще одна страна. Многие из них русского языка не знали, говорили на идише. Русский знали только самые образованные, те, кто жил в городах. В городах жило мало евреев. Назвать их русскими – это точно так же верно, как нас с вами назвать русскими.

Я родился и вырос в Молдавии. Говорю по-молдавски. Я в России за всю свою жизнь был три раза. Один раз в Москве, когда оформлял документы на выезд, один раз в Ленинграде на свадьбе брата и один раз на Байкале в командировке во время службы в армии. Значит, вся моя связь с русским – это то, что я говорю по-русски. Но я же говорю и по-английски, немножко по-итальянски. Но никто меня не называет итальянцем. Поэтому я думаю, что есть здесь некое заблуждение, что Израиль создали «русские».

К слову, молдавских евреев из приехавших в Израиль в тот период было больше, чем «русских». Мэр Дизенгоф родом из Оргеева. И Нахум Гутман, и его отец – родом из Молдавии. Великий Баруха Агадати, создатель израильского балета и кинематографии, мой земляк из Бендер. Ханина Кричевский, руководитель первого оркестра в гимназии «Герцлия» и фактически аранжировщик той версии «Ха-Тиквы», которую мы сегодня слушаем. Это его музыка и адаптация текста. С 1989 г. из Молдавии уехало 90 тыс. евреев? Это 99% всего еврейского населения Молдавии! Ни в одной бывшей республике СССР такого не было!

– Флавием современным себя не ощущаете?

– Ни в коем случае. Он ученый-историк, а я рассказчик.

– В таком случае у меня сразу две ассоциативные фамилии. Дядя Гиляй, Гиляровский. Возможно, Бабель…

– Гиляровский мне очень близок. Когда я начинал составлять свои первые экскурсии, многократно пересчитывал книгу «Москва и москвичи». Хотел понять и научиться, как о скучном рассказывать интересно.

– Вы были в Афгане. На войне...

– Я встречался там с евреями самых разных «уровней». Я был обычным сержантом, поэтому с генералами мне не доводилось общаться, но я встречался с евреями-майорами, лейтенантами, были евреи – такие же сержанты, прапорщики, солдаты рядовые.

– Принимали участие в боевых действиях?

– Да.

– Награды?

– Да. Но когда я уезжал в 1990-м, нас лишали советского гражданства. Забирали паспорт, военный билет и награды. И раз упомянули Афганистан… Отслужившим там в боевых частях полагалось «удостоверение афганца», которое, среди прочих льгот, позволяло совершать покупки в специальных закрытых магазинах. А в Советской армии, когда человека забирали в армию, паспорт oтбирали. После возвращения домой нужно было получить в военкомате документ, по которому в паспортном столе давали новый паспорт, потому что старый был уничтожен. Я пришел в военкомат, мне дали эту справку. Я спросил офицера, когда мне выдадут «удостоверение афганца». Он посмотрел на меня с насмешкой и говорит: «А тебе зачем?» – «Положено». – «Ну ты же еврей». – «Не понял, ну и что?» – «Ну у вас же, евреев, и так полные холодильники. Зачем тебе это удостоверение?» Я был еще молодой и гордый, это мне показалось оскорбительным, я хлопнул в дверь и ушел. И больше за этим удостоверением не возвращался. А медали отдал военкому, когда оформлял «бегунок» для выезда в Израиль.

– Вы уезжали еще в то время, когда евреев в обществе порицали за отъезд?

– Да, меня на заводе полчаса поливали грязью. Причем меня ненавидели еще до того, как все начали говорить, потому что работяг в обеденный перерыв загнали в зал, и, вместо того чтобы играть в домино, они должны были выслушивать все эти рассказы о том, что я предатель родины. Я знал, что это необходимо, это забавно было. Потом один из тех, кто меня поливал грязью, мне сказал: «Как я тебе завидую, через какое-то время ты будешь там, а мы здесь останемся в этом дерьме».

– Давайте вернемся к нашим баранам. У Дины Рубиной есть эпизод, где один из гидов рассказал, как у него были два клиента из «новых русских». И как он рассказывал им, что здесь вознеслась Дева Мария, здесь вознесся такой-то…. И ему в ответ сказали изумленно: «Блин, у вас Байконур здесь, а не Израиль».

– Могу вам рассказать два забавных случая. Первый. Я – начинающий гид. Ходил по улицам Яффо, изучал. Впереди меня идет группа русскоязычных туристов с гидом, и он им что-то рассказывает. Они подходят к одному из старых домиков в Старом Яффо, и он говорит: «В этом доме бывал Иисус». Группа в шоке, я тоже, потому что нигде не слышал упоминания, что Иисус был в Яффо. А гид повышает градус: «Это сегодня частный дом, вы подождите – я зайду спрошу. Если жильцы разрешат, то мы зайдем посмотреть». Зашел, через две минуты вышел, говорит: «Вы извините, люди отдыхают, когда-нибудь в другой раз». И дальше повел людей… Через какое-то время в тот же день встречаю того гида. Подошел и говорю: слушай, вот так и так, я начинающий гид, только-только окончил курсы. Скажи мне, что это за история с этим домом, Иисусом, нигде такого не слышал. Он, убедившись, что нас никто не слушает, говорит: «Никакого Иисуса там нет, просто очень писать хотелось, а там есть туалет…» После этой истории прокладку любого маршрута начинаю с того, что определяю, где есть туалеты.

Вторая история случилась уже много лет спустя, когда я уже был достаточно уверенный в себе гид. У меня была семья интеллигентных москвичей. Мама, папа в возрасте за 50, оба преподаватели московских вузов. И их дочка лет 30 с мужем. Мы несколько дней вместе гуляли и однажды отправились на рынок «Кармель». Там всегда многолюдно. Я сказал мужчинам: «Вы двигайтесь вперед, в конце рядов мы встретимся. А я буду идти с женщинами, потому что не смогу за всеми следить в этой толпе».

Я иду с женщинами, они переходят от прилавка к прилавку. Возле одного из прилавков мама достаточно громко говорит дочери по-русски: «На том, другом, прилавке мандарины, апельсины были и красивее, и дешевле». Продавец, явно какой-то марокканец, как многие продавцы на рынке, знает немножко русский. И говорит с деланой обидой: «Госпожа, почему ты так сказала? У меня очень хорошие фрукты!» Она в шоке и искренне ему говорит: «Ой, извините, я даже не могла предположить, что вы понимаете русский». В это время какой-то афроизраильтянин, складывавший под прилавком пустые коробки, встает в полный рост и, обращаясь к этой женщине на хорошем русском языке, говорит: «Надежда Николаевна, но вы же нас учили русскому языку, мы понимаем». Оказалось, что это ее бывший студент родом откуда-то из Ганы или Намибии. Ну, в общем, там было братание такое на Эльбе…

– У Рубиной в одной из книг написано, что любимым и первым из тостов у гидов был тост за кормильца.

– Так и звучит: за Иисуса, за кормильца, безусловно. Больше всего туристов приезжает в Израиль, чтобы посмотреть места, связанные с Иисусом. Из всех маршрутов по стране самый популярный – Иерусалим. А там самый популярный маршрут – тот, что иногда красиво называют «Иерусалим – город трех религий», а на профессиональном языке гидов он называется «Стенка, гроб»: Стена Плача и церковь Гроба Господня. Больше всего денег зарабатывается там.

– Самый большой гонорар в карьере гида?

– За кого-то не могу сказать. А мой… Думаю, что порядка 2000 долл. в день. Но это одноразовые случаи. Мои клиенты – необыкновенные люди. У себя в Facebook или в блоге практически не публикую фотографии со знаменитыми людьми, которые были моими клиентами. При этом те, кто со мной дружен, знают, что я был гидом у многих известных людей. Вплоть до руководителей государств. Я думаю, что это не столько моя заслуга, сколько заслуга тех людей, которые побывали у меня на экскурсии: им понравилось, и они об этом рассказывают.

– Война России с Украиной наложила отпечаток на работу израильского гида?

– Когда это только началось, я сотрудничал с израильской алмазной биржей. И у меня была смешанная группа из Украины и России. В какой-то момент начинается перебранка. И было сложно людей успокоить, чтобы не дошло до драки. Потом, конечно, я старался поговорить с организаторами, чтобы не допускать такой ситуации. Сегодня перед экскурсией, особенно если это частная экскурсия, когда я несколько дней провожу с маленькой группой, я пытаюсь заранее выяснить, чем эти люди дышат. Бывает, что я отказываюсь.

– А как вы справляетесь с проблемой левых и правых в Израиле?

– Было пару раз, что я прекращал экскурсии, просил людей удалиться. Была у меня недавно экскурсия по Старому Яффо. В группе очень приятная пара. Но потом он буквально ни с чего завел разговор о политике. Я попросил: «Вам хочется поговорить об этом. Я вам обещаю: после экскурсии сядем, выпьем кофе, поговорим. Но не сейчас, не здесь». Но этому человеку было принципиально важно в данную минуту донести свою точку зрения. И я сказал: «Я отказываюсь продолжать экскурсию. Пожалуйста, покиньте нас, потому что все остальные заплатили деньги за то, чтобы послушать меня, а не ваши политические измышления». Я вернул этим людям деньги. У его супруги слезы в глазах, я видел, что ей очень хочется продолжить экскурсию. Она его пыталась уговорить остановиться, но он был нерушим в своем полемическом запале.

– Я с пиететом отношусь к истории. Думаю, что неплохо подкован в ней. Но был удивлен вашим рассказом о Борисе Киселеве. Как вы на эту тему вышли?

– У меня огромная библиотека книг по истории Израиля, Тель-Авива, там есть книги необычайно редкие. Кроме того, я обожаю старые газеты. Они – кладезь интересной информации. В частности, история Бориса Киселева. Он был гением маркетинга. На его киоске висел приписываемый Бялику слоган, смысл которого почти никто не понимал: «Налей мне, пожалуйста, газоз (газированную воду), и я тебя „огрошу“ (заплачу тебе грош), а ты мне с уважением дашь сдачу твоими миллями (мелкие деньги в подмандатной Палестине)». Люди читали эту вывеску, не понимали, подходили к киоску, интересовались… И всё – клиенты! И дальше киоскер уже наливал то, что нужно было налить. Потом мне была очень интересна сама история Киселева, история этих первых киосков.

– Его называли королем тель-авивских киосков.

– Да, одно время в городе их было всего три, и все три арендовал Борис. Получается, король… В первые годы существования города действовал запрет на любые торговые точки. Даже коробейникам запрещали торговать с лотка и тележек. Возможно, пытались построить европейский город и не хотели, чтобы восточный базар превратил Тель-Авив в еще один Яффо.

– Вам удалось провести историческую ассоциативную цепочку от киосков к НЭПу. Как вам это удалось?

– В середине 1920-х в СССР начинается новая экономическая политика. На этой волне разбогатели мелкие торговцы и ремесленники. Наиболее проницательные из них понимали, что всё это рано или поздно закончится. И мы знаем, как. Те, кто был более проницательный, заработав какие-то деньги, уехали. Кто-то в Америку, кто-то в Европу. В Европе в то время не очень охотно принимают евреев, и многие из них приезжают в находившуюся под британским мандатом Палестину, которая с точки зрения евреев уже не была диким турецким режимoм, властью арабов и бедуинов. И вот эти люди приезжают сюда с деньгами, открывают какие-то бизнесы. Эта волна алии вошла в историю как «алия киосков». Среди новых репатриантов было мало интеллигенции и куда больше торговцев. И в Палестине они оказались весьма к месту: они фактически подняли экономику страны, во второй половине 1920-х до середины 1930-х наблюдался ее расцвет.

– «Русский след» прослеживается и при создании знаменитой системы образования ОРТ.

– Она берет начало от погромов в южных регионах России. В частности, Кишиневский погром 1903 г. с большим количеством жертв. Часто умирал один из родителей. И зачастую оставшийся был не в состоянии в одиночку прокормить семью. И вот тут группа петербургских евреев создает систему детского образования ОРТ (обучение ремесленному труду). Не многие жители Израиля знают, что ОРТ – это русская аббревиатура.

– Вы в свое время разыскивали людей, находившихся в одном самолете с Натаном Щаранским, когда он в 1986 г. летел с пересадками из СССР в Израиль. Что за история?

– В 2009 г. праздновали 20 лет Большой aлии. Это было большое событие, и одна русскоязычная газета попросила меня написать статью о людях, которые летели со Щаранским в одном самолете. Почему обратились ко мне? Из тех, кто в ту пору сотрудничал с редакцией, в области компьютерной грамотности я был один из самых продвинутых. А все понимали, что искать нужно где-то в архивах. Я обратился в El Al. Мне сразу сказали, что никаких данных нет, потому что тогда не было компьютерных баз. И тогда опубликовали объявление, которое было озвучено и на радио РЭКА, и в русскоязычной прессе.

– Летело больше, чем несло бревно с Лениным на субботнике?

– Посчитав количество «летевших сo Щаранским» (их было более 2000), я сказал, что самолет был размером с «Титаник». Причем среди них были люди, которые репатриировались в 1996-м.

– Ваша топ-пятерка «русских» израильтян, оставивших заметный след в истории Израиля.

– Безусловно, Давид Бен-Гурион. Поэт и создатель современной израильской поэзии Александр Пен. Его можно назвать символом нового еврейства, потому что его мама не еврейка, папа – еврей, Пен прошел гиюр. Кто еще? Хотелось бы назвать мэра Дизингофа, но, скорее всего, нет. Скорее, Акива-Арье Вайс. Этот человек сломал устои, сказав, что евреи могут создавать собственные поселения. В принципе, он и придумал Тель-Авив. Еще братья Штайн, Леон и Менахем. Менахем был потрясающим менеджером, он придумал то, что мы сегодня называем больничной кассой. Его брат Леон был инженером-недоучкой. Талантливый изобретатель, который изобрел здесь так много нужных вещей. Фактически он построил первый завод в Яффо. И на нем, понимая, что завод – это только часть жизни рабочих, создал театральную студию. Еще – Арлозоров…

– Вы как-то сказали, что все израильские премьеры до Нетаньяху – с «русскими» корнями.

– И у Нетаньяху есть «русские» корни: его отец под фамилией Милейковский родился в Варшаве, которая была частью Российской империи. С другой стороны, сегодня говорят, что они создали неправильный Израиль, поэтому во всём виноваты «русские»…

 

Беседовал Игорь ЛИТВАК