На вершине холма

«Я не придерживался никакой формулы. Большинство великих писателей придерживаются какого-то одного стиля, но я хотел быть разнообразнее».

Ирвин Шоу

 

В 1979 г. он издал роман «Вершина холма», в котором вполне успешный и преуспевающий герой Майкл Сторз, однажды почувствовав бессмысленность своего существования – не помогают ни серфинг, ни затяжные прыжки с парашютом, ни полеты на дельтаплане, ни выходы на яхте в штормовое море, ни горные лыжи, – бросает всё и бежит от этой своей жизни, чтобы вдали от цивилизации задать себе простой вопрос: чего же всё-таки он хочет? в чeм видит смысл своего дальнейшего существования? и что нужно, чтобы взобраться на «вершину холма»?

Шоу достиг своей вершины, став известным и популярным писателем не только в Америке – в мире. Особенно в Советском Союзе, где в 1970–1980-е гг. он был одним из самых читаемых американских писателей наряду со Стейнбеком, Апдайком, Хемингуэем и Фолкнером, романы которых выходили миллионными тиражами.

 

Корни

Уильям Шамфоров, записанный чиновником иммиграционной службы США как Шамфорофф, в поисках лучшей доли перебрался из Украины на берега Гудзона, где и встретил Роуз Томпкинс, в поисках всё того же счастья эмигрировавшей из Литвы. Счастье случилось 27 февраля 1913 г., когда этот мир огласил своим первым криком ребенок, которого назвали Ирвином.

Семья сняла квартиру в Южном Бронксе – эмигрантском районе, в котором в начале XX в. селились ирландцы, итальянцы, немцы, евреи из России, Украины, Белоруссии и Польши. Уильям и Роза не были религиозны, но о своих корнях не забывали – еврейские традиции чтили и соблюдали. Вскоре семья переехала в Бруклин, сменив фамилию на Шоу. Когда сыну исполнилось 13, он настоял на проведении традиционного обряда бар-мицвы и отказался, вопреки желанию любящих родителей, менять фамилию до окончания школы.

Семью вполне можно было отнести к среднему классу, Шоу жили в относительном комфорте, разумеется, таком, в каком этот средний класс мог себе обеспечить в 1920-е гг.

Великая депрессия, охватившая в 1929 г. не только Америку, но и Канаду, Германию и Францию, вышибла успешного застройщика из седла. Уильям разорился, и Ирвину, чтобы помочь семье выжить, одновременно с учебой пришлось подрабатывать на фабрике и в магазине, выкраивая время на чтение Хемингуэя, Брехта, Лорки, чему он посвящал несколько свободных вечерних часов. Может, именно тогда и возникло желание стать писателем.

 

Дебют

Юношеские годы он провел в Бруклине, в основном заселенном евреями, там же окончил колледж, получил степень бакалавра, и там же начал писать сначала сценарии, затем пьесы, оказался востребованным на радио – сочинял радиосериалы для популярных шоу «Энди Гамп» и «Дик Трейси», а затем и на театральной сцене – дебютом стала одноактная антивоенная пьеса «Предайте мертвых земле» (название встречается и в другом переводе – «Похороните мертвых»), которая была поставлена на Бродвее в Нью-Йорке в 1936 г. На спектакль ходила публика, это был авангард, герои – погибшие солдаты, восстав из мертвых, обращались непосредственно к залу, говорили о неприятии вой­ны. Шесть погибших солдат, представлявших разные слои американского общества, отказывались быть преданными земле. Они поднимались из братской безымянной могилы, чтобы рассказать зрителям о тщетности вой­ны, своей неутихающей боли и отказе стать частью «славного прошлого». Но капитан говорит, что это их долг; священник и раввин убеждают уйти обратно в свои могилы; жены, сестры и матери со слезами на глазах просят прислушаться к призыву священнослужителей, однако всё безрезультатно…

Молодого драматурга заметили в Голливуде и предложили выгодный контракт. Он продолжал писать сценарии и пьесы, но его всё больше и больше тянуло к прозе. Первые рассказы появились в престижных и авторитетных для американской читающей публики The New Yorker и Esquire, где публиковались лучшие перья страны.

Работу прервала Вторая мировая вой­на, в 1939 г. вспыхнувшая в Европе и в 1941-м докатившаяся до берегов США.

 

«Молодые львы»

1 сентября 1939 г. Гитлер вторгся в Польшу, после чего вой­ну Германии объявили Великобритания и Франция. Но это было где-то далеко, за океаном. Соединенные Штаты вступили во Вторую мировую вой­ну 7 декабря 1941 г. – в этот день Япония своими самолетами и кораблями атаковала на рассвете Пёрл-Харбор. После объявления вой­ны союзнику нацистская Германия и фашистская Италия объявили вой­ну США.

На эту свою – не абстрактную – вой­ну он ушел добровольцем, работал военным корреспондентом, писал для газет и журналов, в тылу не отсиживался, стремился своими глазами увидеть происходящее. Этот опыт и лег в основу его первого романа «Молодые львы», который он опубликовал в 1949 г.

Критика высоко оценила роман. Американский журнал Kirkus Reviews, в котором обозревались книжные новинки, назвал роман выдающимся благодаря его универсальности, продуманности, правдивому и блестящему рассказу о вой­не. О. Прескотт из The New York Times считал, что это лучший военный роман, когда-либо написанный американцем. Ему вторил Д. Ярдли из The Washington Post, назвавший «Молодых львов» одним из четырех эпических американских романов о вой­не, появившихся сразу после нее, имея в виду произведения Мейлера «Нагие и мертвые» (1948), «Бунт на „Кайне“» Вука и «Отсюда в вечность» Джонса (оба – 1951). Замечу, что трое из четырех авторов этих лучших романов о вой­не были евреями.

У каждого из главных героев «Молодых львов» – y немца Кристиана Дистля, поверившегo речам Гитлера о «великой Германии»; еврея Ноя Аккермана, терзаемого своими душевными противоречиями; его соотечественника из Калифорнии, преуспевающего драматурга Майкла Уайтэкра – своя вой­на. Каждый вовлечен в события мирового масштаба, у каждого своя история, свое видение охватившего мир безумия. Все трое борются с этим миром и пытаются найти, как говорил Шоу в одном из интервью, хотя бы «какую-то причину для того, чтобы остаться в нем в живых».

В том же интервью он особо подчеркнул, что хотел «показать мир в определенный момент его истории, его добро и зло», и подробно остановился на одном герое, Кристиане: «Я хотел показать, как человек может начать с порядочного, умного, исполненного добрых намерений человека, каким, должно быть, были многие люди в Германии даже в величайшие дни нацизма – и закончить звероподобным, почти лишенным человечности, почти мертвым для инстинктов выживания, какими в конце концов стали немцы, поверив в одну ложь, которая распространялась и, наконец, полностью развратила их».

Со своей задачей Ирвин Шоу справился: газета Washington Post отвела роману четвертое место в списке лучших американских романов о Второй мировой вой­не, а британская Guardian включила в число 1000 книг, которые должен прочесть каждый.

Через десять лет на экраны Америки вышел одноименный фильм выходца из Украины режиссера Дмитрука, главные роли в котором исполнили тогдашние звезды и кумиры публики – Брандо, Клифт и Мартин. Но несмотря на успех – фильм трижды номинировался на «Оскар», дважды на премию BAFTA и другие престижные награды, – Шоу картиной остался недоволен: он считал, что один из героев, немец Кристиан, был изображен порядочным человеком, и получилось, что нацистская верхушка в годы своего правления его, как и большую часть немецкого народа, не развратила, а обманула.

 

«Отчет об Израиле»

Еврейская тема нашла отражение в нескольких сборниках малой прозы Шоу 1940-х гг. «Матрос с „Бремена“», «Добро пожаловать в большой город!» (1942), «Акт доверия» (1946), «Пестрая компания» (1950). И, конечно, он – еврей – не мог пройти мимо такого явления, как антисемитизм, укорененного в жизнь не только Америки (рассказы «Свобода совести», «Избранная клиентура»), но и России (рассказ «Жители иных городов», в котором герой-киевлянин, пережив погром, мстит погромщикам, отвергнув отцовскую покорность судьбе). Шоу определяет антисемитизм как наиболее законченное воплощениe зла и несправедливости.

Один из лучших его рассказов «Медаль из Иерусалима» – о трагедии еврейских беженцев из Европы (герой – американский лейтенант, аlter ego автора – знакомится в Тель-Авиве с Руфью, бежавшей от нацистов из Германии, рассказывающей страшную историю гибели своей семьи и своего бегства в Палестину; встреча могла перерасти в нечто большее, но Митчелл должен вернуться на фронт, и тогда Руфь на память дарит ему серебряную медаль из святого Иерусалима…) – он написал после поездки в Палестину, которую ему удалось совершить во время вой­ны.

Шоу постоянно обращался к теме Катастрофы, рассказывая, что евреи не только покорно шли в газовые камеры Освенцима и Равенсбрюка, но и боролись в разных странах в рядах Сопротивления против нацистов; он пишет о вине немцев и справедливости отмщения; замечает угрозу антиеврейских беспорядков в Америке и верит, что американцы – евреи и неевреи, сражавшиеся с немцами, – этого не допустят.

Весной 1949 г. журнал The New Yorker предложил Шоу поехать в Израиль, только-только оправлявшийся от вой­ны, которая получила название Вой­ны за Hезависимость. Сразу семь стран – Египет, Сирия, Ливан, Трансиордания, Саудовская Аравия, Ирак и Йемен – после провозглашения Декларации независимости напали на еврейское государство, преследуя одну-единственную цель – его уничтожить. Но этого не произошло: Израиль, как древний Давид, победил арабского Голиафа, и читателям было интересно знать не только, как победил (об этом много писали в американской прессе), но и как возвращается к мирной жизни.

Когда Роберт Капа (см. «ЕП», 2019, № 5) узнал, что Ирвин Шоу отправляется в Тель-Авив, он предложил поехать вместе и написать книгу. Венгерский еврей Капа в те времена был, пожалуй, самым известным фоторепортером в мире: в 1936-м он снимал гражданскую вой­ну в Испании, в 1938-м – японо-китайскую вой­ну, объездил чуть ли не всю Европу, в 1947-м вместе со Стейнбеком побывал в Советском Союзе, после чего «Русский дневник» известного писателя с его фотографиями вышел в США (в СССР был издан только в 1990-м).

Они прилетели в страну в первую годовщину со дня рождения Израиля. В первом же «Письме из Тель-­Авива», опубликованном в New Yorker 28 мая 1949 г. (в книге глава получила название «День независимости»), Шоу делился своими впечатлениями от города, живущего своей обыденной жизнью, и горожан, спешащих по своим ежедневным делам, шесть дней работающих и продолжающих восстанавливать страну, а на седьмой, как и повелел Господь, отдыхающих от всех дел. Местных мужчин, как молодых, так и стариков, он нашел привлекательнее женщин, заметил быструю и беспорядочную езду на улицах и привел мнение одного туриста, поездившего по дорогам Израиля: «Неудивительно, что они выиграли вой­ну. Они готовы рискнуть жизнью ради такой малости, как доехать до кафе на 30 секунд раньше соперника». И пришел к выводу, что в зависимости от симпатий наблюдателя, израильтяне либо уверены в себе, либо обладают огромным самомнением.

Иерусалим, до которого они в тот раз не смогли добраться, Шоу описывал как город «бесконечных раздоров, в его стенах возникали конфликты, которые не были улажены даже кровопролитием» и вспоминал, как он приходил к Стене Плача еще в 1943-м и как старики и старухи ощупывали ее горячие камни «дюйм за дюймом, сначала кончиками пальцев, а потом губами», прося Всевышнего о мире.

Капа же снимал израильтян – юных и старых, мужчин и женщин, религиозных и нерелигиозных, родившихся на этой земле и тех новых репатриантов, которым удалось уцелеть в Холокосте и добраться до нее, преодолев все препятствия на своем пути. Одна из самых лучших фотографий была сделана с набережной Тель-Авива – гуляющая праздничная толпа на фоне корабля в море. Книга Ирвина Шоу и Роберта Капы «Report on Israel» («Отчет об Израиле») вышла в 1950 г.

Но Капа не только снимал, он написал очерк для журнала Look, который закончил рассказом о посещении старого йеменского раввина. Когда Капа попрощался с ним традиционным «шалом», тот едва «поднял голову от потрепанного Талмуда», взглянул на гостя из далекой Америки и пробормотал: «Шалом, шалом, ве-эйн шалом!» – «Мир, мир, а мира нет!» (мира нет и сегодня, когда я пишу эти строки: ХАМАС, прорвавшись на территорию Израиля, убивал детей, стариков и насиловал женщин; не знаю, когда завершится военная операция, но пока ХАМАС не будет уничтожен, нормальной жизни здесь не будет).

 

Черный список

33-й президент США занял Овальный кабинет в 1945 г. и, не доверяя Сталину, с первых же шагов приступил к пересмотру политики своего предшественника Рузвельта в отношениях с Советским Союзом. От внешней политики перешел к внутренней, издав указ, в соответствии с которым все служащие федеральной госслужбы должны были пройти проверку на «лояльность». Под которой подразумевалось не только участие в «тоталитарных, фашистских, коммунистической или подрывных» организациях, но и симпатии к ним. Его поддержал Сенат, среди рьяных сторонников нового президента был сенатор Маккарти, по имени которого и был назван период американской истории, охватывающий конец 1940-х – первую половину 1950-х гг.

Везде искали «красную угрозу», под раздачу попали многие деятели культуры и искусства, был составлен так называемый «черный список», в который, помимо других, вошли известные драматурги и сценаристы Джон Лоусон и Далтон Трамбо – кинематографисты из так называемой «голливудской десятки», отказавшиеся в 1947 г. давать показания Комиссии по антиамериканской деятельности, за что оба были приговорены к тюремному заключению.

Шоу вступился: подписал петицию с просьбой к Верховному суду США пересмотреть обвинительные приговоры Лоусону и Трамбо за неуважение к Конгрессу, которые им были вынесены после слушаний в Комитете по антиамериканской деятельности Палаты представителей.

Через три года в еженедельнике Counterattack, поддерживающем политику Маккарти, появилась расширенная версия отчета о «красной угрозе» под названием «Красные каналы: отчет о влиянии коммунистов на телевидение и радио», в который угодили и Бернстайн, и Миллер, и Хелман, и другие известные деятели культуры и искусства. В этом списке, состоявшем более чем из 20 человек, евреев и неевреев, Шоу нашел и свое имя, хотя вряд ли его можно было бы назвать левым радикалом, как, впрочем, и многих других включенных в список. Но атмосфера подозрительности в Америке была такова, что даже одно неосторожное слово могло стать поводом для преследования.

После публикации списка Шоу попал в «черный список» Голливуда, после чего с работой сценариста можно было распрощаться. Он развернулся и в 1951-м уехал в Европу – свободу передвижений «черносписочникам» не ограничили. Очевидно, обида двигала его пером, когда он взялся за роман «Неспокойный воздух» (в России в разных издательствах выходил под названиями «Взвихренный воздух», «Встревоженный эфир», «Растревоженный эфир»). В одном интервью объяснил, что всего лишь «хотел показать порядочного среднего американца, столкнувшегося с социальным давлением, которое он не одобряет».

Вкратце сюжет романа прост: Шоу рассказывает всего об одном (1950-м) годе эпохи маккартизма. Его герою, Клементу Арчеру, радиоведущему и режиссеру популярной программы «Университетский городок» (действие происходит в Нью-Йорке и в штате Огайо), продюсеры и спонсоры велят уволить четырех актеров, композитора и музыканта, работающих вместе с ним, поскольку они связаны с коммунистическими организациями. Арчер пытается помочь друзьям и коллегам, но все попытки ни к чему не приводят. Он теряет друзей: один совершает самоубийство, другой его предает, карьеры остальных рушатся на глазах… Роман был впервые опубликован в 1951 г. и некоторое время держался в списке романов-бестселлеров года.

 

He made himself

Четверть века он прожил в Европе, то во Франции, то в Швейцарии. За эти годы упорного литературного труда написал больше десяти романов. Не все они были равноценными, не все пользовались популярностью, как «Молодые львы», но «Богач, бедняк…» (1970) по праву вошел в классику американской литературы.

В Америке не считают героем человека, которого нельзя отнести к категории he made himself (сделал себя сам). Шоу описал героев, которые, поверив в ложные идеалы, в погоне за псевдоценностями сами разрушили свою личность.

По сути «Богач, бедняк…» был семейной сагой, охватывающей период с конца Второй мировой вой­ны до конца 1960-х, трагической историей семьи немецких эмигрантов Джордах, сестры и двух братьев с разной судьбой, богатого и успешного Руди и бедняка Тома. Но получилась аналогия: семья – это общество в миниатюре, а общество – это большая семья.

Через семь лет он продолжит сагу романом «Нищий, вор» (1977) – о втором поколении семьи Джордах, Билли Эббот и Уэсли Джордах. Оба воспитываются по принципу «каждый сам за себя». Но в то время, как выросший интеллектуалом Билли равнодушно следит за меняющейся действительностью и не хочет ничего менять в своей жизни, энергичный и решительный Уэсли намерен пробиться в этой жесткой и суровой жизни любым путем.

В 1976 г. сериал «Rich Man, Poor Man» с успехом шел на телеэкранах Америки. Не меньшим успехом у советских зрителей пользовался телесериал «Богач, бедняк…», снятый в 1982 г. на Литовской киностудии по заказу Гостелерадио СССР.

Между «Богачом…» и «Нищим…» он написал еще два романа – «Вечер в Византии» (1973) и «Ночной портье» (1975), которые пользовались успехом у читающей публики.

Ирвин Шоу скончался в Давосе 16 мая 1984 г. Он добился огромной популярности и в Америке, и в Европе, и в Советском Союзе. Общий тираж его книг превысил 14 млн экземпляров, они были переведены на 25 языков, многие из его произведений экранизированы. Он был удостоен награды Американской академии искусств и литературы, дважды становился лауреатом Премии им. О. Генри.

 

Так говорили его герои

Следует стараться не давать судьбе заложников вроде расточительной жены, дорогостоящего дома и стиля жизни, который не позволяет вам найти время, чтобы попытаться создать такое литературное произведение, какое вам хочется.

•

Суждения выносят потомки. И тут для каждого из нас припасено великое множество сюрпризов.

•

Никто еще не создал ничего стоящего, располагая большим счетом в банке.

•

Одержимые люди не стареют. Каждое следующее поколение находит свой способ сломать себе шею.

•

Как чудесно, что мы не обладаем способностью заглянуть в души своих друзей.

•

Это двадцатый век – насилие важнее искусства.

•

Каждый находит удовольствие в том, что ему доступно.

•

Есть мнение, что любой человек несет в себе, по крайней мере, один роман. Сомневаюсь. Такие люди, конечно, есть, но громадное большинство людей носят в себе, быть может, одну фразу или, в лучшем случае, рассказ.

•

Настоящее произведение искусства делают потому, что их нельзя не делать; они нужны тем, кто их делает.

 

Андрей ДНЕПРОВ