«Человек – единственное, что по-настоящему интересно»

Удивительное совпадение: мы с ним родились в Киеве почти в одно время, а в эвакуации жили в одном городе на берегу Енисея, но знакомы друг с другом, увы, не были. Я остался весельчаком-балагуром, а он стал всесоюзно известным писателем-сатириком, драматургом и сценаристом, поэтом-песенником, артистом и телеведущим, словом – легендой советской и российской эстрады, кумиром множества ценителей тонкого и умного юмора.

 

«Что родился я на свет, в том моей заслуги нет»

«В какой стране и в какое время рождаться – выбирать не приходится», – заметил однажды писатель. Так уж случилось, что на свет Аркадий появился 7 июня 1933 г. в Киеве, где его отец Михаил Иосифович Штейнбок работал снабженцем. Через год после рождения сына отца арестовали, обвинили в хищении и сослали в Вяземский ГУЛАГ. Мать, Ольга Семеновна Брандман, оставив ребенка на попечение бабушки и дедушки, отправилась вслед за мужем на поселение, а затем забрала Аркашу к себе. В 1938-м, после прихода в карательные органы Берии, отца досрочно освободили, и он с семьей переехал в Москву, где стал служить в НКВД ответственным за снабжение заключенных НорильЛага.

Столичная жизнь была нелегкой: родители с Аркадием и его младшим братом Валерой ютились в девятиметровой комнатке в бараке. «Мои отец и мать плохо знали идиш и говорили на нем только в том случае, когда хотели скрыть от детей какую-ту информацию. В остальное время в доме звучала русская речь, – рассказывал Аркадий. – Мама иногда готовила еврейские блюда и делала это мастерски, но поскольку жили мы бедно, то и кулинарные изыски были крайне редки». У семилетнего старшего сына обнаружился абсолютный музыкальный слух, и его решили отдать учиться в музыкальное училище. «Я прошел экзамен, и за месяц до начала вой­ны Елена Фабиановна Гнесина приняла меня по классу скрипки. Вой­на все перечеркнула, и никакой музыкант из меня не вышел. Но любовь к музыке осталась», – вспоминал позже сатирик.

Началась вой­на, и Ольга Семеновна с детьми эвакуировалась в Красноярск, где Аркаша пошел в первый класс. Жизнь была суровая: голодно, холодно, ходили в латаных-перелатаных валенках и теплых тулупчиках, подаренных соседями-сибиряками. Дневной рацион обоих братьев состоял из стакана размороженного молока с куском ржаного хлеба. Аркадий учился во вторую смену, присматривал за братом, а мать работала не покладая рук. Дважды он тонул в Енисее и оба раза безуспешно. С тех пор попытки профессионалов обучить его плаванию заканчивались плачевно. Их семья была близко знакома с известным летчиком Леоном Крузе, перевозившим грузы по авиамосту СССР–США, и Аркаша был от него в восторге.

Михаил Штейнбок в течение всей вой­ны трудился в Москве, а жена с детьми вернулась к нему весной 1943 г. Жили в коммуналке без удобств. Старший сын пошел в третий класс средней школы, которую окончил в 1951-м. Долго думал, куда поступать. Сперва решил подать документы в геологоразведочный институт, но в приемной комиссии дали понять, что юноше с еврейской фамилией и судимостью отца там ничего не светит. Посоветовавшись с родителями, сдал вступительные экзамены в 1-й Московский медицинский институт им. Сеченова, поскольку с детства интересовался трудами физиолога И. П. Павлова о высшей нервной деятельности. Страна испытывала острый дефицит врачей-мужчин, и потому талантливым еврейским мальчикам в мединститут попасть было легче.

 

«Я взял древнееврейскоеслово „арка“»

Учился Аркадий на лечебном факультете, его любимыми предметами были анатомия и физиология, а биохимия и фармакология особого интереса у него не вызывали. Одно время он хотел стать хирургом, но вскоре осознал, что не сможет посвятить всю жизнь медицине, так как ей надо отдаваться сполна: ведь врач в ответе за здоровье людей. Его неодолимо тянуло к литературному творчеству, и он с головой окунулся в студенческую самодеятельность при институтском ВТЭКе – Врачебно-театральном эстрадном коллективе. Сочинял «капустники», сатирические миниатюры, юморески, скетчи, пародии, ставил пьесы, в которых выступал в качестве актера. Их полюбили в Москве, они разъезжали «капустной командой» по всей стране. Спектакль, в котором Аркадий был соавтором, получил серебряную медаль на 1-м Всемирном фестивале молодежи и студентов. Вместе с ним в художественной самодеятельности участвовал будущий «отец» КВН Альберт Аксельрод, который был на курс младше его.

В 1957 г. Аркадий Штейнбок получил диплом врача и три года добросовестно отработал участковым терапевтом и педиатром в районной поликлинике, после чего оставил медицину и ушел в литературу. Об этом периоде он позже писал с сарказмом:

Зарябили мурашки по коже,

И вздыхаю я часто-часто.

Так в ненастный день непогожий

Выхожу я на свой участок.

Мне пешком идти неохота,

А в кармане

чуть меньше полтинника.

Погнала меня на работу

Мать родимая – поликлиника.

Тогда же он познакомился с Гришей Офштейном, в будущем – Григорием Гориным, и судьба на долгие годы прочно связала их творческими узами. Псевдонимы они вынуждены были взять в 1963-м по настоятельной рекомендации редактора Центрального телевидения и радиовещания, когда их юмореска была принята для программы «С добрым утром!». Аркадий опроверг слухи о том, будто его псевдоним обыгрывал имя писателя. «Хотя с детства друзья и звали меня Арканом, я взял древнееврейское слово „арка“, означающее „загадка“, поэтому псевдоним означает „загадочный“», – объяснял он. Впоследствии эта литературная маска стала его официальной фамилией.

Почти десять лет А. Арканов и Г. Горин совместно создавали различные эстрадные произведения. Начинали со смешных сценок для известных мастеров разговорного жанра: монологов А. Райкина, Е. Петросяна («Сны Василия Степановича»), В. Винокура (моноспектакль «Выхожу один я...»), К. Новиковой, диалогов для А. Шурова и Н. Рыкунина, М. Мироновой и А. Менакера, И. Рудякова и В. Нечаева. Именно в те времена в их пародийной сценке «Совершенно случайно» появилось выражение «рояль в кустах», ставшее крылатым. Большой популярностью пользовались их пьесы, которые ставили Московский театр сатиры, Ленинградский театр комедии и многие другие. Это «Свадьба на всю Европу» (1966), «Лестничная клетка» (1967), «А был ли Дюма-отец?» (1968), «Банкет» (1969), «Тореадор» (1972), «Соло для дуэта» (1975) и ряд одноактных миниатюр, впоследствии объединенных в «Маленькие комедии большого дома» (1973).

 

«Юмор – витамин,а не основное питание»

В молодости Арканова тянуло к сочинению малых форм. Сначала он подрабатывал внештатным редактором отдела юмора и сатиры в журнале «Юность», где в 1963 г. был опубликован его первый рассказ «Желтый песок». Тогда же он написал сценарии пяти документальных фильмов, в том числе о великом клоуне Юрии Никулине. А в 1966-м в издательстве «Искусство» вышел сборник юмористических рассказов «Четверо под одной обложкой», куда вошли произведения молодых авторов А. Арканова, Г. Горина, Ф. Камова и Э.  Успенского. Книга была раскуплена мгновенно и стала бестселлером. «Литературная газета» регулярно публиковала сатирические миниатюры Аркадия в разделе «Клуб „12 стульев“», одним из создателей которого он был. В 1967-м ему, невыездному внештатному корреспонденту, удалось два месяца провести во Вьетнаме. «Я вернулся другим человеком. Я видел смерть. Меня контузило. Я узнал, что такое вой­на», – рассказывал он. А в 1968-м он стал членом Союза писателей СССР со всеми вытекавшими отсюда льготами.

«Чем дальше идет время, тем с большей теплотой вспоминаешь молодые годы, – говорил Арканов в одном интервью. – С некоторой печалью и тоской вспоминаю 1950-еи 1960-е, хотя жизнь тогда была далеко не сахар... Мы проводили вечера и собирали дворцы спорта и стадионы, где выступали не актеры или пародисты, а писатели, которые читали свои полноценные литературные произведения. Причем люди воспринимали не только смешные истории, но и поэзию, и философские зарисовки». Он признавался, что писательство ему намного милее, чем эстрада, однако гонорар от книг не позволяет существовать безбедно, поэтому он с благодарностью принимает предложения о выступлениях в залах и на телевидении. «Юмор и сатира для меня всегда были верхушкой айсберга. Я больше люблю писать философские произведения, но меня воспринимают как сатирика... Настоящий юмор для меня – это витамин, а не основное питание, и принимать его нужно в меру. Без него нельзя прожить, но и нельзя же питаться только витаминами».

Писатель много размышлял о природе юмора и смеха: «Чувство юмора можно усилить, если оно есть изначально. А для этого нужно повышать свой интеллектуальный уровень... Я не люблю людей, которые бесконечно, по любому поводу, острят. Нельзя из юмора делать профессию. Юмор – призма, через которую преломляется жизнь… В принципе смех помогает освободиться от чего-то отрицательного, но это относится не к любому его виду... Смех – внешнее проявление юмора, иронии, самоиронии... Я убежден, что если смех не адекватен уровню интеллекта, то он унижает человека… Остроумие и писательство – разные вещи. Если писатель остроумный, он может быть писателем-сатириком. Но на одном остроумии не проживешь... Я не считаю себя профессиональным остряком и сатириком. Я человек с данным мне природой – хорошим или плохим, глубоким или поверхностным, не знаю – чувством юмора и расходую его по мере необходимости – к месту, вовремя и тактично. Я не выжимаю смех. Я счастлив, если смеются на том месте, где смешно. С теми, у кого вообще нет чувства юмора, у меня нет никаких контактов, мне с ними неинтересно».

Семен Альтов о нем говорил: «У Арканова всегда было желание не только насмешить, но и что-то сказать людям, донести какую-то важную мысль». Остроумные фразы из его произведений поражают своей искрометностью, парадоксальностью и мудростью, становясь афоризмами: «Так что отдыхаю я хорошо, только устаю очень»; «Женился по большой негасимой любви, когда понял, что на другое ему рассчитывать не приходится»; «Жизнь наша с каждым днем становится все лучше и лучше, поэтому отступать дальше некуда»; «С юных лет я привык к тяжелому, изнурительному труду и до сих пор не могу от него отвыкнуть»; «Все наши нужды – общие, и справлять их надо всем миром».

 

«Это был способ выживания»

Юмор Арканова нередко обретал сатирический характер. «Сатира – это целенаправленное творческое воздействие на общество и на людей, – писал он. – И если ты направляешь свое острие против, будь готов к противодействию. Ну а если ты просто юморист и шут гороховый, то власти будут гладить тебя по головке, давать тебе премии, ты будешь хорошо жить и зарабатывать. Сатирик не может жить хорошо, иначе он не сатирик».

С жесткой реакцией властей на творческое своеволие Арканов столкнулся в 1979 г., когда вместе с 22 другими известными писателями принял участие в самиздатовском альманахе «Метрополь». О неподцензурном сборнике сообщили на Западе, и, хотя явной антисоветчины в нем не было, всех его авторов в Союзе перестали печатать, а их сочинения – публично исполнять. В том же году во Франции вышла книга А. Арканова «Истинная ложь», и он почувствовал себя счастливым. А вслед за тем в связи с приближением Олимпийских игр в СССР травля поутихла, но до 1989 г. он оставался невыездным.

Конечно, идеологическая цензура осталась, и писателю приходилось изощренно обходить ее. «Когда существовала цензура на государственном уровне... то за свои слова и поступки можно было пострадать как физически, так и морально, – признался он позже. – Если человек что-то хотел написать, то он должен был обмануть цензуру. Он искал форму для того, чтобы читатели поняли, что он хотел сказать. Чтобы цензоры не догадывались о подтексте, и это доставляло огромное удовольствие и тому, кто писал, и тому, кто читал». Но была в советской цензуре и позитивная функция, полагал Арканов: «Цензоры не пропускали слишком пошлое, графоманское, самодеятельное. И повышалось качество юмора». А в постсоветские годы «при цензуре денег пропал профессионализм в литературе, эстраде и драматургии... Чего не выношу, так это пофигизма. Когда ради красного словца не жалеют мать-отца – это цинизм. Те, кто в последнее время воспитался на примитивном, убогом юморе, не понимают, над чем смеяться в моих рассказах».

Юморист с грустью отмечал двуличие некоторых представителей либеральной интеллигенции, которым «с одной стороны, хотелось быть любимцами народа и казаться борцами за свободу. С другой, им страшно хотелось, чтобы власть гладила их по головке... У меня к этому крайне отрицательное отношение, особенно было неприятно, когда интеллигенция полезла подписывать спущенное сверху коллективное письмо против Ходорковского. Мне кажется, что если ты хочешь искренне высказать свою точку зрения, но не можешь этого сделать, или боишься этого, или думаешь, что не поймут, то лучше помалкивай. Но не надо нести фигу в кармане. Этим ты никого, кроме себя, не обманешь». Сам Арканов часто занимал активную гражданскую позицию. В момент кризиса молодой российской демократии он в сентябре 1993 г. поддержал роспуск Верховного Совета СССР, в 2001-м подписал письмо в защиту телеканала НТВ, в 2014-м резко осудил шовинизм «патриотов», ликовавших под девизом «крымнаш». Был членом общественного совета Российского еврейского конгресса. Едкими частушками заклеймил исламистских террористов:

Люблю ночною интифадой

С подружкой выйти погулять,

Взорвать автобус, если надо,

Евреев утром пострелять...

Играют волны, ветер свищет,

И Ясер гнется и скрипит.

Увы, он счастия не ищет,

И не от счастия: «Бей жид».

Поэт Николай Доризо однажды воскликнул: «О, предынфарктное спокойствие Арканова!» Тот согласился: «Я действительно редко могу засмеяться вслух, даже если зал закатывается от смеха. Я смеюсь, когда слышу смешное, внутри себя». Отсутствие актерских навыков и нетелегеничная внешность не стали помехой популярности Аркадия Арканова. Напротив, слушателям импонировал его не вполне советский имидж: модные очки, пиджак и галстук, бесстрастная манера чтения монологов низким голосом, с сигаретой и бокалом коньяка в руке, мрачным выражением лица и многозначительными паузами, во время которых он пристально глядел на публику. Зрители терялись в догадках: то ли он имеет в виду нечто антисоветское, то ли какую-то «клубничку», то ли еще что-то, чего в официальной культуре не могло быть по определению. Арканов часто работал на грани абсурда, оставаясь как бы непричастным и оставляя многое недоговоренным. «На любом концерте я никогда не изменю своему понятию тонкости, изящества, своему отношению к жизни, самому себе», – говорил он. В центре Ялты рядом с памятником портфелю Жванецкого стоит барельеф жилетке Арканова.

«Человек должен быть азартным во всем»

Аркадий Михайлович признался в одном интервью: «Для меня азарт – понятие широкое. Это не просто игровой азарт. Человек должен быть азартным и в любви, и в учении, и в жизни». С юных лет он был разносторонне одаренным. В студенчестве занимался легкой атлетикой, стремительно пробегая стометровку. Всю жизнь увлекался футболом, оставаясь болельщиком «Торпедо». В шахматах стал кандидатом в мастера спорта. Позже был страстным любителем скачек лошадей на ипподроме с тотализатором и ставками, а также автоматов в казино и техасского покера («в нем надо думать, как в шахматах»). Обожал джаз, коллекционировал лучшие записи и научился играть на трубе.

А главное – он оставался Литератором с большой буквы, создав десятки рассказов, новелл, повестей и сборников, среди них – «Кросс», «Подбородок набекрень», «В этом мире много миров», «Рукописи не возвращаются», «Люди как люди», «Сюжет с немыслимым прогнозом», «От Ильича до лампочки. Учебник истории советской власти для недоразвитых детей», «Арканов такой, Арканов сякой», «Пойду по-маленькому», «„Соломон“ и сознание», «По дороге Туда», «Вперед в прошлое», «Пельмени на полу». Для кинематографа Арканов написал десяток сценариев фильмов, сериалов, телеспектаклей и мультиков, в том числе к 30-серийнoмy «Дела смешные – дела семейные», «Парад-алле», «Страшный сон», «Болтун-активист», «Трудный день – понедельник», «Очень синяя борода», «Андрюша», сюжеты для «Фитиля». Снялся в нескольких фильмах в эпизодических ролях: спортивного комментатора («Центровой из поднебесья»), гостя-итальянца («Очень важная персона»), школьного вахтера («Короли игры»), в документальной ленте «Бродвей моей юности». А в 2012-м он принял участие в спектакле «Поэтому», поставленном в Центре Мейерхольда.

Аркадий Михайлович был прекрасным поэтом-песенником, его перу принадлежит сборник «Стишки и песенки». Он говорил: «Нынче попса с ее убогими рифмами, примитивными образами, приблатненными мелодиями владеет умами... Налицо деградация». В содружестве с Левоном Оганезовым он осуществил проект «Ликбез для попсы» и спектакль «Смех сквозь ноты»: сюжеты произведений классиков изложил в иронических стихах и с музыкантом наложил на популярные мелодии в стиле «поп». Так появились хиты с авторскими комментариями: «Фауст» (размашисто, газманисто, с конским топотом и криками «ура»); «Отелло» (песенка Дездемоны, лолитисто); «Идиот» (слегка приблатненно, шафутинисто); «Анна Каренина» (философично, кобзонисто); «Пиковая дама» (по-девичьи, алено-апински, с огоньком) и др. Плодотворным стал также дуэт Аркадия Арканова и Игоря Крутого, с которым он сочинил песни «Дырка в голове», «Ленин с нами», «В натуре», «А суп был всегда горячим», «У попа была собака»; «Тити-Каки»; «Безударная любовь», «Мадам», «Мой XX век», «Бабушка по имени Хочу», «Мур-Мур-Мур», «На дворе трава». Их исполняли Аллегрова, Буйнов, Леонтьев, а сам поэт спел с Лолитой Милявской песню «Гондурас в огне». Всего им создано более 260 песен и записан диск из 14 баллад в ритме джаза. В 2009 г. он принял участие в записи рок-оперы Александра Градского «Мастер и Маргарита».

Арканов был постоянным участником юмористических телепередач «Артлото», «Вокруг смеха», «Голубой огонек», вел программы «Белый попугай», «Вокруг смеха. Нон-стоп», «Клуб ворчунов», «Кусочек сыра». В составе жюри он судил финальные игры высшей лиги КВН, был председателем жюри фестиваля юмора и эстрады «Москва-транзит-Москва». Аркадий Арканов стал народным артистом РСФСР, а в последние годы – кавалером ордена Почета «за заслуги в развитии отечественной литературы и многолетнюю творческую деятельность», дважды лауреатом премии «Золотой теленок», а также лауреатом премий журнала «Крокодил» и «Алеко» (Болгарский союз писателей).

Под азартом в любви Арканов понимал стремление покорить сердце женщины, в которую влюблен. При внешней флегматичности он обладал пылкой натурой. Первым объектом его страсти стала юная певица Майя Кристалинская. Постоянные гастроли привели молодых к разводу. Сотрудницу «Литгазеты» Женю Морозову он отбил у Альберта Левенгука и прожил с ней 10 лет. У них родился сын Василий, который стал журналистом, писателем и сейчас процветает в США. Второй его сын Пьер от внебрачной связи с журналисткой Натальей Смирновой живет с матерью во Франции, занимается политологией. С Натальей Высоцкой, редактором телестудии, он прожил в счастливом браке 19 лет. Она умерла от сердечного приступа. Четвертая женщина, музыкант Оксана Соколик, почти на 30 лет младше, прожила с ним до самой кончины. Со всеми предыдущими женами Аркадий Михайлович расходился мирно, сохраняя добрые отношения с ними и обоими сыновьями.

Ироничное отношение к жизни и к себе он не утратил до конца своих дней:

Когда лежишь больной в постели,

Ты не грусти, ты улыбайся,

Поскольку свет в конце тоннеля

Вне компетенции Чубайса.

И с грустной улыбкой добавлял: «Такова жизнь – хочешь не хочешь, а умрешь». 14 марта 2015 г. в Центральном доме литераторов на вечере, посвященном 75-й годовщине со дня рождения Григория Горина, он довел мероприятие до конца, хотя чувствовал себя плохо. А неделю спустя умер в Центральной клинической больнице. На гражданской панихиде в ЦДЛ вспоминали кредо Арканова: «Человек с его любовью, ненавистью, честностью, предательством – это единственное, что по-настоящему интересно. Я стараюсь писать не о смешном, а о человеке... Если через много лет, когда меня уже не будет, хоть на одной-единственной книжной полке окажется одна моя книжка, значит, я не зря ел свой хлеб».

 

Давид ШИМАНОВСКИЙ