Скорее жив, чем мертв

Что будет с малыми языками в эпоху глобализации? Одни считают, что с уходом старшего поколения они канут в Лету. Другие верят, что у них есть будущее. В этой дискуссии идиш занимает особое место. Несмотря на все ужасы ХХ столетия, он выжил и продолжает жить, пусть и не в том виде, что и 100 лет назад. Что с ним будет дальше?

Для многих идиш – не более чем язык закрытых ультраортодоксальных общин: попытки возродить его в большинстве случаев вызывают улыбку. Ни фестивали культуры на идише, проводимые в Израиле, ни вывески на нем в Биробиджане, ни даже перевод «Гарри Поттера и философского камня» не побуждают европейских евреев начать на нем общаться.

У постсоветских евреев с идишем связано множество ассоциаций. Кто-то вспомнит песни сестер Берри; кто-то – бабушек и дедушек, разговаривавших между собой на этом языке. Многие слышали идиш в фильмах и сериалах о жизни соблюдающих евреев или Одессы прошлого столетия. Но ныне в России мало кто воспринимает его как живой развивающийся язык.

Само слово «идиш» переводится на русский язык как «еврейский», однако у этого языка совершенно разное происхождение с ивритом: второй относится к семитским языкам, его «родственники» – арабский и арамейский, в то время как идиш – язык германский. В результате расселения ашкеназских евреев по Восточной Европе он разделился на множество диалектов. В разных регионах прижились свои нормы правописания. Фактически сегодня в каждой общине сложился свой вариант идиша с характерными особенностями и разной долей заимствованных слов.

А последних в идише много. В нем изначально присутствовали некоторые слова из иврита, такие как «мишпохе» (семья) и «хавер» (друг, товарищ). Кстати, доля древнееврейских заимствований в идише больше, чем, например, в языках горских или бухарских евреев. В XIV в., после начала активной эмиграции на восток в эпоху правления польского короля Казимира Великого, в идиш стала массово проникать славянская лексика: характерные примеры – «маме» (мама) и «тате» (папа). Впрочем, обмен был взаимным: в русском, украинском и белорусском языках, особенно в жаргоне, есть заимствования из идиша, которые можно услышать практически ежедневно: «фраер» (простак), «шнобель» (большой нос), «гешефт» (бизнес, сделка)...

Интересно, что в начале ХХ в. часть еврейской интеллигенции рассматривала идиш в качестве официального языка будущего еврейского государства, потому что в способность иврита объять все сферы общественной жизни не верил даже идеолог сионизма Герцль. Центром словесности на идише был город Черновцы, тогда относившийся к Австро-Венгрии. В 1908 г. там прошла международная конференция, посвященная этому языку, и среди вопросов, которые на ней обсуждались, было и придание идишу статуса национального языка евреев. Однако австрийские власти это предложение отклонили под предлогом того, что идиш – язык разговорный, а евреи пользуются и многими другими. Сионисты на территории подмандатной Палестины тоже решительно воспротивились идее: она противоречила их концепции создания нового типа еврея, свободного от мышления диаспоры. В итоге идиш практически полностью исчез из светской среды Израиля, сохранившись только в ультраортодоксальных кварталах, и в то же время перестал быть языком еврейской диаспоры в результате Холокоста, «борьбы с космополитами» в СССР и ассимиляции в США. При этом, однако, во многих общинах соблюдающих евреев идиш продолжает оставаться основным языком.

 

Живет, и очень хорошо живет

Далеко не все раввины знают идиш и тем более общаются на нем. Однако даже в России есть семьи, где раввины не только владеют этим языком, но и разговаривают на нем со своими детьми. Например, семья Михоэля Ойшие, главного раввина Калуги и Калужской области.

– У вас в семье разговаривали на идише или вы освоили его в сознательном возрасте?

– Незадолго до моего рождения умерла мама моего отца. Ему стало не с кем говорить на идише, и он начал говорить со мной. Поэтому я, в отличие от братьев, которые старше меня на 10 и 11 лет, вырос, уже зная язык. Точнее, понимая: обычно я отвечал папе на иврите – так мне было легче, я вырос в Израиле. Позже, в 13–14 лет, я понял, что очень люблю этот язык, мне стало важно изучить его, и я быстро освоил практику общения. Идиш для меня – язык детства: кроме отца я слышал его от стариков, в синагоге... Он был всегда вокруг меня. Я много читал на нем и свободно владею разными диалектами.

– Вы общаетесь со своими детьми на идише, хотя они отвечают вам на иврите, как когда-то вы отцу. Они со своими детьми будут разговаривать на идише?

– У меня четверо детей, и все понимают идиш, потому что я общаюсь с ними только на нем. Станут ли они разговаривать на идише со своими детьми? Это их выбор. Конечно, это будет зависеть от будущего супруга или супруги. Надеюсь, что да. Хочу, чтобы этот язык продолжался. В моей семье говорят на идише уже тысячу лет, я не собираюсь быть последним. Думаю, детям это тоже важно. Моему сыну легче отвечать на иврите, но когда надо (например, если он видится с людьми, которые плохо знают иврит, но владеют идишем), он легко с ними общается. Поэтому есть шанс, что мои дети будут говорить со своими детьми на идише. Не стану заставлять или уговаривать. Я делаю свое, а Всевышний – свое.

– Читаете ли вы художественную литературу на идише? Кто ваш любимый автор?

– Раньше много читал, сейчас не хватает времени. Трудно сказать, кто из авторов лучше. У каждого свои нюансы. Например, у Лейбуша Переца есть интересные вещи, которых нет у Шолом-Алейхема. Есть то, что можно встретить только у Башевиса-Зингера. А есть вещи, где лучше всех Шолом-Алейхем. Но все же мне больше нравится читать произведения Шолом-Алейхема и Переца. Шолом-Алейхем читается легко, потому что многое из написанного им ассоциируется с еврейским миром, существующим до сих пор. И он очень мало придумывает, в отличие от Переца, который писал скорее фантастику.

– Какие песни на идише вам нравятся больше всего?

– Когда мы в России говорим «песня на идише», люди сразу вспоминают «Тум балалайка», «А-Идише маме» и другие старые песни, которые пели в театрах 100 лет назад. Люди думают, что идиш застрял где-то там. Это не так. Идиш живет, есть современные песни и исполнители, которые на нем не только поют, но идиш является их родным языком. Это язык, на котором они говорят дома, с друзьями, в синагоге, в магазине. Они живут там, где разговаривают на идише. Я люблю аутентичную еврейскую музыку, без обработки – те мелодии, которые сохранялись веками.

– Какой язык, на ваш взгляд, больше подходит для домашнего общения в еврейской семье: иврит или язык конкретной общины?

– Это все равно что спросить, какую одежду должен носить еврей. Внешность человека определяют его мысли. Не совсем верно, что внешность не играет роли, а важно только то, что внутри: одежда выражает мысли человека, то, к какому обществу он принадлежит, каким себя видит. Хотя нигде не предписано носить длинный черный пиджак, так одеваются все, кто принадлежит к соответствующим кругам. То же и с языком: он сильно влияет на психологию. Когда русский говорит по-русски в России, это естественно. Завтра он поедет в Новую Зеландию и лет через пять вдруг увидит на улице русскоязычную семью. Он их не знает, но подойдет, поздоровается; и ему, и им будет это приятно. Потому что язык сближает людей. Когда человек говорит на твоем родном языке, ты чувствуешь, что он тебе близок, хоть вы и не знакомы. Особенно если этот язык не распространен там, где ты живешь. Идиш влияет на людей именно таким образом. Это язык, на котором говорят только евреи, причем в наше время в основном богобоязненные. Если ребенок растет в семье, где говорят на идише, и встречает человека, который тоже говорит на идише, он чувствует с ним некое братство. Хотя он знает и другие языки, его родной – именно еврейский. Если родители хотят, чтобы их дети были близки с богобоязненными, соблюдающими евреями, они должны говорить дома на еврейском языке.

– Когда собираются посланники Любавичского pебе, часто ли можно услышать беседы на идише? Многие ли раввины в России знают идиш?

– Когда собираются посланники Ребе, можно услышать все языки мира, включая русский. Даже среди тех, кто живет не в России, порой звучит русский, потому что некоторые родились и выросли здесь. Идиш можно услышать среди представителей старшего поколения либо раввинов из разных стран, которым проще общаться на нем между собой. Я знаю не много российских раввинов, для кого идиш был бы родным, хотя такие тоже есть. Думаю, что в России большинство раввинов понимают идиш, но дома на нем разговаривают единицы. Здесь стоит отметить, что «Хабад» – открытая хасидская группа, куда приходят евреи из разных семей, в отличие от более закрытых хасидских общин, где идиш сохранился в большей степени. Поэтому в иешивах используется язык большинства, хотя есть и учебные заведения на идише.

– На ваш взгляд, можно ли выучить идиш без окружения, которое на нем разговаривает?

– Можно, но... Это язык с нюансами, которые нельзя понять, если человек не вырос и не жил в еврейской среде. Думаю, невозможно выучить язык так, чтобы никто не понял, что он не родной.

– Выживет ли идиш?

– По разным данным, до 2 млн евреев во всем мире говорят на идише ежедневно. В основном речь идет о хасидских кругах. Есть целые районы в Нью-Йорке, Амстердаме, израильских городах, где дети другого языка не знают. Есть даже театры. Мы с сыном были в районе Боро-Парк в Бруклине, и, хотя сын не знает английского, он ему там был не нужен: везде говорят на идише. Пока есть районы, где живут только евреи, которые соблюдают традиции, нет необходимости отказываться от идиша. Наоборот: если в магазине работает латиноамериканец, ему придется его выучить. Я не вижу угрозы, что в следующие 100 лет этот язык исчезнет. Идиш живет, и очень хорошо живет. Из-за того, что русскоязычные евреи не селятся в подобных районах, среди них распространено ошибочное мнение, что на идише говорили только бабушки где-то в Бердичеве или Одессе. Они просто не знают, что еврейский мир шире.

 

Культура и идиш

В последнее время растет интерес к литературе на идише, ее переводят на русский язык. Идиш изучают в некоторых российских вузах. Руководитель издательства «Книжники» Борух Горин рассказал, как поживает еврейская литература на идише сегодня, как осуществляется подготовка кадров и что такое идиш лично для него.

– Вас сегодня можно назвать главным по еврейской литературе в России. Предпринимаются ли попытки возродить литературу на идише в России и за рубежом?

– На идише выходят и газеты, и учебники, и много разной другой литературы, в том числе художественной – в основном проза и стихи для детей, детективы для женщин. Писатели пишут для своей публики на том языке, который она понимает. Если же говорить о высокой литературе в современном представлении, то такие книги практически перестали выходить.

– Много ли осталось литературы на идише, не переведенной на русский язык?

– Конечно, много. Скажем так: основными поставщиками переводов с идиша на русский остаемся мы, издательство «Книжники». И мы, конечно, перевели почти весь первый слой мировой еврейской литературы на идише. Но важно, что речь о прозе, потому что поэзию мы почти не переводим. А в первой половине XX в. поэзия на идише была очень высокого уровня, и этот пласт абсолютно не затронутый.

– Насколько актуальными представляются вам различные программы, направленные на знакомство с идишем молодого поколения?

– Есть программы изучения идиша, например в СПбГУ, есть проекты в РГГУ на базе Еврейского музея. Они не просто возможны, а уже осуществляются. Есть довольна большая школа переводчиков с идиша, ей более 20 лет, именно благодаря ей наше издательство имеет возможность переводить с идиша на русский. Все это существует в довольно активной форме, так что не вижу повода считать это неактуальным.

– Возможно ли хотя бы частичное возрождение идиша в светской среде?

– Думаю, что нет. То есть, конечно, есть единичные случаи молодых фанатиков языка, «идишистов», которые разговаривают на нем с детьми и т. д. Но это скорее исключение из правил. Конечно, всегда будет экспертное сообщество специалистов по идишу, но не думаю, что идиш может возродиться в качестве бытового языка в светской среде. Кроме того, существует широкий слой светских людей, выросших в ультраортодоксальной среде, для которых идиш – родной язык. Они, конечно, продолжают разговаривать на нем, но в основном друг с другом. Чего-то более масштабного представить себе не могу.

– Разговариваете ли вы дома на идише?

– Со своими детьми и женой не разговариваю: они идиша не знают. Разговаривал с отцом, который, к сожалению, уже ушел: идиш был его родным языком, как и матери, и бабушки. Уже в моем детстве на нем никто не разговаривал. Я узнал идиш из семейных разговоров благодаря своей склонности к языкам: со мной они на идише не общались. Так что даже у меня дома этот язык не является разговорным.

– Что такое идиш лично для вас?

– Огромный пласт истории моего народа: культура на идише, письменность на идише, тысяча лет огромной цивилизации, которые сделали бы честь любому народу. Кроме того, идиш для меня – это еще и душа ашкеназского еврейства. Только через призму языка можно понять душу народа, без него вряд ли получится разобраться в тонкостях. Так что идиш – это часть моего генетического кода. И я уверен, что он часть генетического кода любого ашкеназского еврея, даже того, который уже в третьем-четвертом поколении не разговаривает на этом языке. Идиш пустил глубокие корни в его ашкеназском менталитете, в ментальности европейских евреев, в языках, на которых они разговаривают теперь. Понятно, что и Филип Рот, и Исаак Бабель, и менее известные у нас писатели передавали эту мелодию. Жванецкий, говоря на русском, говорил и на идише тоже. Это был «еврейский русский». Так что идиш – одна из составляющих фундамента моего национального самосознания.

– Выживет ли идиш?

– Несомненно. Не вижу причин его хоронить, потому что на нем разговаривает гораздо больше людей, чем на многих других вполне живых языках. Насколько я знаю, на идише разговаривает больше людей, чем на эстонском. Конечно, у него нет своего государства, нет государственной поддержки. Но сотни тысяч, если не миллион, говорят на нем. Поэтому мне кажется, что слухи о смерти идиша сильно преувеличены.

 

Вперед к сохранению идиша

Одним из успешных проектов сохранения языка идиш за пределами ультраортодоксального мира является газета «Форвертс». Существуя уже более 120  лет, она продолжает пользоваться популярностью у американских евреев. Среди авторов «Форвертс» были лауреат Нобелевской премии по литературе Исаак Башевис-Зингер, революционер Лев Троцкий и социалист Морис Винчевский. Редактор газеты «Форвертс» Рухл Шехтер также ведет видеоуроки идиша и кулинарное шоу на этом языке. Рухл из семьи известных идишистов: ее отец был крупным лингвистом, а племянник перевел на идиш книгу «Гарри Поттер и философский камень». За время редакторства Рухл газета переместилась в Интернет, выросло число авторов как из светского, так и из религиозного сектора.

– Как давно издается «Форвертс»?

– Газета была основана в 1897 г. В 2019-м она полностью перешла в формат онлайн; наши статьи и видеосюжеты получают множество репостов в Facebook.

– Вы публикуете оригинальные статьи на идише или переводите материалы англоязычных СМИ?

– Большинство наших статей – оригинальный контент. Если находим что-то интересное на английском, например статьи о культуре на идише или истории восточноевропейского еврейства, мы переводим их.

– Что самое сложное в работе?

– Самая сложная задача – находить материал, который будет интересен носителям языка и представителям научного сообщества, а параллельно – размещать статьи для людей, которым идиш нравится, но они не знают его или не умеют читать на нем. Таким образом, у нас две очень разные аудитории.

– Вы ведете видеоуроки «Слово дня на идише». Как на них реагирует аудитория?

– Я получаю множество положительных отзывов и слов благодарности и за видеоуроки, и за выпуски кулинарного шоу. Конечно, иногда люди говорят, что в их семьях то или иное слово произносили иначе.

– Возможно ли выучить язык за пределами общества, где разговаривают на идише?

– Благодаря Zoom изучать идиш сейчас проще, чем когда-либо, даже если живешь в глуши. В эпоху пандемии на уроках стало куда больше студентов, чем раньше.

– Разговариваете ли вы на идише дома?

– Я говорю на нем с детьми и внуками, но с мужем общаюсь по-английски. Еще мы разговариваем на идише с двоюродными братьями, сестрами и их детьми.

– Что такое идиш лично для вас?

– Мой отец, посвятивший себя изучению этого языка, донес до меня важность сохранения речи, чтения и письма на идише. Это определило мою судьбу как журналиста и в итоге редактора газеты.

К сожалению, идиш сохранился в качестве основного языка общения ашкеназского еврейства только в ультрарелигиозных общинах. Хотя в последнее время все чаще проводятся различные фестивали культуры на нем, это не меняет положения дел. Но выйдя из повседневного употребления в светской среде, идиш не умер: он продолжает влиять на еврейскую культуру и остается важнейшей частью самосознания европейского еврейства. Ведь даже пародируя еврейскую речь, люди на самом деле пародируют идиш.

 

Беседовал Григорий МАТАТОВ (jewishmagazine.ru)