Скорее жив, чем мертв

Что будет с малыми языками в эпоху глобализации? Одни считают, что с уходом старшего поколения они канут в Лету. Другие верят, что у них есть будущее. В этой дискуссии идиш занимает особое место. Несмотря на все ужасы ХХ столетия, он выжил и продолжает жить, пусть и не в том виде, что и 100 лет назад. Что с ним будет дальше?

Для многих идиш – не более чем язык закрытых ультраортодоксальных общин: попытки возродить его в большинстве случаев вызывают улыбку. Ни фестивали культуры на идише, проводимые в Израиле, ни вывески на нем в Биробиджане, ни даже перевод «Гарри Поттера и философского камня» не побуждают европейских евреев начать на нем общаться.

У постсоветских евреев с идишем связано множество ассоциаций. Кто-то вспомнит песни сестер Берри; кто-то – бабушек и дедушек, разговаривавших между собой на этом языке. Многие слышали идиш в фильмах и сериалах о жизни соблюдающих евреев или Одессы прошлого столетия. Но ныне в России мало кто воспринимает его как живой развивающийся язык.

Само слово «идиш» переводится на русский язык как «еврейский», однако у этого языка совершенно разное происхождение с ивритом: второй относится к семитским языкам, его «родственники» – арабский и арамейский, в то время как идиш – язык германский. В результате расселения ашкеназских евреев по Восточной Европе он разделился на множество диалектов. В разных регионах прижились свои нормы правописания. Фактически сегодня в каждой общине сложился свой вариант идиша с характерными особенностями и разной долей заимствованных слов.

А последних в идише много. В нем изначально присутствовали некоторые слова из иврита, такие как «мишпохе» (семья) и «хавер» (друг, товарищ). Кстати, доля древнееврейских заимствований в идише больше, чем, например, в языках горских или бухарских евреев. В XIV в., после начала активной эмиграции на восток в эпоху правления польского короля Казимира Великого, в идиш стала массово проникать славянская лексика: характерные примеры – «маме» (мама) и «тате» (папа). Впрочем, обмен был взаимным: в русском, украинском и белорусском языках, особенно в жаргоне, есть заимствования из идиша, которые можно услышать практически ежедневно: «фраер» (простак), «шнобель» (большой нос), «гешефт» (бизнес, сделка)...

Интересно, что в начале ХХ в. часть еврейской интеллигенции рассматривала идиш в качестве официального языка будущего еврейского государства, потому что в способность иврита объять все сферы общественной жизни не верил даже идеолог сионизма Герцль. Центром словесности на идише был город Черновцы, тогда относившийся к Австро-Венгрии. В 1908 г. там прошла международная конференция, посвященная этому языку, и среди вопросов, которые на ней обсуждались, было и придание идишу статуса национального языка евреев. Однако австрийские власти это предложение отклонили под предлогом того, что идиш – язык разговорный, а евреи пользуются и многими другими. Сионисты на территории подмандатной Палестины тоже решительно воспротивились идее: она противоречила их концепции создания нового типа еврея, свободного от мышления диаспоры. В итоге идиш практически полностью исчез из светской среды Израиля, сохранившись только в ультраортодоксальных кварталах, и в то же время перестал быть языком еврейской диаспоры в результате Холокоста, «борьбы с космополитами» в СССР и ассимиляции в США. При этом, однако, во многих общинах соблюдающих евреев идиш продолжает оставаться основным языком.