Хрупкие грани бытия

В этом году Berlinale вернулся в свое привычное русло. Даже трудно поверить, что предыдущие два выпуска международного кинофестиваля проводились сообразно особым пандемическим концепциям. В 2021-м фестиваль разделили на две части: весной его программу смотрели только в Интернете журналисты, тогда же объявили лауреатов Berlinale, а вручали призы летом, приурочив эти церемонии к показу фильмов для публики под открытым небом. В прошлом году фестиваль прошел в привычное время и одновременно для прессы, представителей кинобизнеса и публики в обычных кинотеатрах. Правда, заполняемость залов пришлось сократить на 50% при рассадке через одного и с обязательным ношением во время просмотров маски системы FFP2. А помимо билетов, надо было предъявлять сертификат вакцинирования, пригодный для Евросоюза, или же актуальный на текущие сутки негативный тест на коронавирус. У многих уже стерлись воспоминания обо всех этих пандемических мерах, тревогах и неудобствах. В этом году маски на фестивали носили добровольно, залы были готовы принять всех под завязку, что чаще всего и случалось, никакие тесты к билетам прилагать не требовалось.

О недавнем существовании на краю жизни и смерти, о неизбывном ощущении острой потери у тех, чьи родственники, друзья не смогли выжить в ходе борьбы с коронавирусом, напомнил документальный фильм Стефано Савоны «Le mura di Bergamo» («Стены Бергамо», Италия), который демонстрировался в программе Encounters. Он начинается с кадров, сделанных в Бергамо весной 2020 г., когда в городе стоял почти непрерывный вой сирен «скорой помощи», перевозивших тяжелобольных. В ленте говорится о непростых ситуациях для медиков, которым приходилось решать, кому в первую очередь предоставлять ограниченное количество аппаратов искусственного дыхания, о взаимной психологической поддержке бергамцев, которые до сих пор собираются небольшими группами и делятся наиболее взволновавшими их историями пандемического времени. Вот пожилая женщина рассказывает о своем муже, который разлюбил отдых в кровати, поскольку она напоминает ему о тяжелых днях, проведенных на больничной койке.

Но та напасть сменилась другой – широкомасштабной агрессией России против Украины, где теперь часто воют сирены не только «скoрой помощи», но и воздушных тревог. На беду украинцев откликнулись чуткие люди во многих странах мира. Дирекция Berlinale, похоже, вполне искренне прониклась осознанием беды, настигшей Украину. И дело, конечно, не только в гостевом значке – привычный красный силуэт берлинальского медведя на этот раз был окрашен в цвета украинского флага. Во время открытия фестиваля его организаторы, в отличие от «оскаровского» комитета, предоставили слово президенту Украины Владимиру Зеленскому, который выступил при помощи видеосвязи.

В этом году в различных фестивальных секциях было как никогда много украинских фильмов – «Ми не згаснемо» («Мы не угаснем», режиссер Алиса Коваленко, программа Generation 14 plus), «Залізні метелики» («Железные бабочки», режиссер Роман Любий, программа Panorama), «Східний фронт» («Восточный фронт», режиссеры Виталий Манский и Евген Титаренко, программа Encounters), «Ти мене любиш?» («Ты меня любишь?», режиссер Тоня Ноябрева, программа Panorama), «Це побачення» («Это свидание», режиссер Надия Парфан, лента удостоилась специального упоминания жюри конкурса короткометражных фильмов). На Berlinale показали и два документальных фильма, снятых во время войны в Украине американскими и польскими кинематографистами – соответственно «Superpower» («Суперсила», режиссеры Шон Пен и Аарон Кауфман, программа Berlinale Special Gala) и «W Ukrainie» («В Украине», режиссеры Пьотр Павлус и Томаш Вольски, программа Forum). 24 февраля на красной дорожке перед главным кинозалом фестиваля состоялась акция солидарности участников Berlinale c Украиной.

 

О жизни плохой или хорошей

Меня озадачило решение руководства фестиваля сделать главой международного жюри основного конкурса американскую актрису, сценаристку и режиссера Кристен Стюарт, которая большую часть своей карьеры отдала мейнстримовому кинематографу. Похоже, при оценке фильмов ей не удалось создать атмосферу оценки по достоинству работ, в которых есть нестандартные ходы и новаторские тенденции. Рядовым членом жюри был далеко не ординарный румынский режиссер Раду Жуде, получивший в 2021-м высшую награду Berlinale – «Золотого медведя». Уверен, что как раз под его руководством жюри вынесло бы более оправданные и единые по своей концепции решения. А так итоговый список лауреатов напоминает лоскутное одеяло, сотканное в ходе борьбы мнений приверженцев как мейнстрима, так и блестящих экспериментов.

За последние 10 лет «Золотого медведя» во второй раз присуждают документальному фильму. На сей раз награду получил известный 72-летний французский документалист Николя Филибер, снявший ленту «Sur l’Adamant» («На „Адаманте“», Франция / Япония). «Адамант» – пришвартованный к берегу Сены парижский дневной центр для людей с психическими расстройствами, открывшийся в 2010 г. Его посетители не представляют угрозы для обществa. Они не отличаются буйным поведением, но зато у многих из них буйная творческая фантазия. И руководители этого центра устраивают своеобразную арт-терапию для своих завсегдатаев, вовлекая их в мастер-классы по живописи и фотографии, в работу киноклуба с дискуссиями о фильмах Трюффо, Феллини, Киаростами, организацию музыкальных концертов. Кстати, именно музыкально одаренных среди посетителей «Адаманта» весьма немало. Фильм открывается с экспрессивного исполнения одним из них, Франсуа, песни из репертуара легендарной французской рок-группы Téléphone. Другой герой фильма, Фредерик, внешне похожий на Романа Поланского, исполняет собственные довольно неплохие песни, аккомпанируя себе на электрооргане. Фредерик говорит о своем сочинительстве: «Это мое подсознание. За ночь оно подсказывает мне пять стихов». Еще один находящий дневное убежище на «Адаманте» играет довольно мощное соло на электрогитаре. Эти моменты и терпеливое создание режиссером объемных портретов пациентов дневной клиники наводят на размышления о хрупкой грани между нормой и патологией, увлеченностью и болезненной одержимостью. Филибер в очередной раз обратил внимание на сложность положения тех сообществ, которые называют маргинализированными. Фильм практически не содержит комментариев, он дает возможность проникнуться свободным парением духа «Адаманта». С одной стороны, это убежище на воде обособлено от окружающего его мегаполиса, а с другой – находится в его центре. Так и пациенты «Адаманта» из-за своих ментальных расстройств будто выдавлены на обочину человечества. Но, тем не менее, всецело отражают его проблемы.

«Серебряного медведя» с гравировкой «Гран-при жюри» вручили немецкому режиссеру Кристиану Петцольду за его ленту «Roter Himmel» («Зарево», Германия). На мой взгляд, это более утонченный фильм Петцольда по сравнению с его предыдущими работами – «Транзит» и «Ундина». В «Зареве» проскальзывают черты прежнего Петцольда, который заявил о себе как ярчайший представитель художественного направления в немецком кинематографе, называемого «Берлинской школой». В этом фильме режиссеру удается быть непредсказуемым, не раз обманывать зрительские ожидания простого разрешения сюжета и тем самым поддерживать огонь внимания синефилов. С виду это простая история о том, как друзья – молодой писатель Леон (Томас Шуберт) и студент-художник Феликс (Лэнгстон Уибель) – едут отдыхать и работать в лесном домике на Балтийском побережье Германии. Дом принадлежит матери Феликса, которая не предупредила сына, что пустила на постой свою знакомую, Надю. Ее играет новая муза Петцольда Паула Бер, которая снялась уже в третьем фильме режиссера. Надя продает мороженое у пляжа. Но не всё так просто. Мороженщицей она стала только на время пребывания у моря, а на самом деле она весьма талантливый литературовед. Используя курортные разговоры и романы, Петцольдy в этой трагикомедии удается исподволь рассказать о проблемах творчества, способности к отзывчивости, радикальном изменении климата Земли.

Португалец Жуан Канижу получил третью по значимости награду фестиваля – «Серебрянoгo медведя» с надписью «Приз жюри». Трофей обретен за фильм «Mal Viver» («Плохая жизнь», Португалия /Франция). Жизнь у главных героинь, которые ведут дела отеля с большим бассейном, и впрямь никудышная. У них в семье начисто отсутствует эмпатия. Весь фильм транслирует их погруженность в депрессию и непрекращающееся состояние враждебности по отношению к друг другу. В этом случае собачке уделяется больше внимания, заботы и любви, чем собственной дочери. Эти женщины любезны с гостями отеля, выглядят в общении с ними весьма гостеприимными, но это лишь рабочее состояние. Оказываясь в своем кругу, героини фильма подчас не способны на элементарную вежливость. Интересно, что в программу Encounters включили другой фильм Канижу почти с таким же названием «Viver Mal» («Живя плохо»). Действие этой картины разворачивается в том же отеле, но все происходящее там подано с точки зрения его гостей, во взаимоотношениях которых тоже всё не слава Богу.

 

Разгадывать или пассивно смотреть

«Серебряного медведя» за лучшую режиссерскую работу получил ветеран французского кино Филип Гаррель, который представлял на Berlinale ленту «Le grand chariot» («Большая тележка», Франция / Швейцария). В центре внимания этой ленты семейное творческое предприятие – классический кукольный театр, который живет усилиями артистической семьи. Но вот умирает ее глава, патриарх. Его дети плюс примкнувшие к ним артисты с трудом пытаются поддерживать театр на плаву в память о его основателе. Но молодые герои ленты выглядят безнадежно инфантильными. Для 74-летнего Гарреля этот фильм стал особенным по той причине, что ему впервые удалось снять вместе всех своих детей – двух дочерей и сына, то есть и в этом случае вышло семейное творческое предприятие, в котором режиссер является патриархом на склоне лет. Режиссерская работа добротная, но не выдающаяся. Полагаю, что этот фильм нельзя назвать одним из самых главных на фестивале. В нем не получилась рельефная прорисовка всех персонажей этой картины.

Никто не мог предположить, что «Серебряного медведя» за лучшую главную роль вручат необычайно юной персоне. Но после просмотра ленты Эстибалисы Урресолы Солагурен «20.000 especies de abejas» («20.000 видов пчел», Испания) девятилетняя София Отеро стала всеобщей любимицей – и кинокритиков, и зрителей, – столь непосредственна и естественна она была на экране. Причем София сыграла Айтора, который неуютно чувствует себя в мальчишеском теле и предпочитает называться Коко или Люсией. Полнометражный дебют Солагурен определенно удался. Тема, затронутая в ленте «20.000 видов пчел», не часто встречается, но и не выдуманная. Эта проблемная драма реализована без надрыва, с кропотливым исследованием семейных взаимоотношений и темы взросления. Очень впечатляет ровный актерский ансамбль, что было особенно характерно для прошлогоднего обладателя «Золотого медведя» – опять же испанского фильма «Алькаррас» Карлы Симон.

«Серебряного медведя» за роль второго плана получила немецкая актриса-трансгендер Теа Эре, сыгравшая в картине Кристофа Хоххойслера «Bis ans Ende der Nacht» («Пока не кончится ночь», Германия). Хоххойслер тоже из числа «Берлинской школы», однако фильм нельзя отнести к характерным работам представителей этого направления. Это довольно странная смесь. В основе ленты полицейский триллер, причем у каждого полицейского присутствует какая-то «сволочинка». Но в ткани картины присутствуют и легкие вкрапления в фасбиндеровском духе. Теа Эре сыграла Лени – трансгендерную женщину, которую выпустили из тюрьмы, чтобы помочь полиции схватить увертливого торговца наркотиками, распространяющего свое зелье через Интернет.

И вновь о «Берлинской школе». Ярчайший ее представитель и остающаяся верной своим устремлениям делать неординарное кино Ангела Шанелек отмечена «Серебряным медведем» за лучший сценарий. Она приболела, и награду за нее получил продюсер фильма «Music» («Музыка», Германия / Франция / Сербия) Кирилл Красовский. Вот уж именно эта картина заслуживает быть отмеченной в категории «Лучшая режиссура» (Шанелек уже получала такой приз четыре года назад), но, похоже, у жюри вышла сложная схема распределения хоть каких-то призов наиболее достойным фильмам. «Музыка» явно для тех, кто любит не просто пассивное отслеживание событий на киноэкране, а разгадывание кинолент. В этом постмодернистском прочтении мифа об Эдипе Шанелек очень раскованно обращается со временем повествования. И вообще это пример не четко распланированного, а интуитивного кинематографа. Название не обманывает, и в фильме действительно звучит музыка, причем прекрасная. Это обстоятельство способствовало выбору на главную роль Алёши Шнайдера – канадского актера и музыканта.

«Серебряного медведя» за выдающийся художественный вклад получила Элен Лувар – оператор фильма Джакомо Абруцезе «Disco Boy» («Диско-мальчик», Франция / Италия / Бельгия / Польша). Напрасно я наделся, что жюри обойдет призовым вниманием этот фильм, полный кинематографических штампов. Вот именно в этом случае и проявилась отчетливо в стане жюри борьба любителей мейнстрима и синефилов. Суть фильма – заявка на кино с острой социальной тематикой при шаткой реализации этой концепции. Герой ленты Алексей вместе с приятелем приезжает из Беларуси в Польшу под прикрытием футбольных фанатов. Далее под покровом ночи они пытаются вплавь преодолеть Одер. Но в кромешной тьме на них на полном ходу наезжает пограничный катер. Алексей уцелел, в отличие от приятеля, и продолжает путь к конечной точке нелегального путешествия – во Францию. Там он становится бойцом «Иностранного легиона», чтобы через пять лет получить французский паспорт. После суровой подготовки его вместе с остальными «счастливчиками» отправляют воевать в Африку, где он чудом выживает. Послание фильма чересчур прямолинейное: дабы стать легально принятой в Старый Свет, Восточной Европе надо быть готовой на любую грязную работу. А штампы встречаются чуть ли не на каждом шагу. Например, если намечены сцены с африканскими повстанцами, то обязательно должно быть ритуальное раскрашивание тела с последующими ритуальными же танцами у костра. Выживший после африканских баталий Алексей отдыхает в ночном парижском клубе, владелец которого выходец из России (конечно же, имевший в прошлом на родине проблемы с законом). И вот между ними идет неспешный разговор на русском (!). Алексея играет прекрасный немецкий актер Франц Роговски, а владельца клуба – поляк. Оба говорят с заметным в разной степени акцентом, используя фразы, несвойственные людям такого круга. Можно приводить еще немало примеров неполной кондиции этого фильма, но жалко места.

 

Рассеять туман неизвестности

В этом году среди всех фестивальных секций оказался всего один израильский фильм. В программе Generation 14plus показали ленту Асафа Сабана «Ha’Mishlahat» («Делегация», Польша / Израиль / Германия). Его главные герои совершают довольно распространенное среди израильских старшеклассников путешествие по Польше, цель которого посетить мемориальные места, связанные с Холокостом (до начала пандемии коронавируса около 30 тыс. молодых израильтян ежегодно бывали в таких поездках). Переломный возраст, взросление, первые влюбленности дают о себе знать, и полностью сосредоточиться на мемориалах просто невозможно. Для ребят это еще и последняя совместная поездка перед уходом в армию сразу после школы. Режиссер выделяет из всей компании Фриша, который всеми силами желает преодолеть застенчивость, мечтающего стать художником Ницана и Идо, у которого развились все задатки начинающего сердцееда. Это путешествие определенно изменит их навсегда. В поездке участвует и дедушка Фриша – свидетель Холокоста. Он вызвался рассказывать детям о пережитом, но рассказчик из него получается никудышный. Он то и дело сбивается, с трудом формулирует фразы, мучается от невозможности донести до детей то, что его больше всего волнует. Подобный разнобой между ожиданиями и действительностью то и дело встречается в фильме. На вечерних обсуждениях школьных экскурсий часто звучат общие фразы. Чувствуется, что молодые люди ожидали иного. Увиденное не шокировало их настолько, что заставило бы их разрыдаться и не спать всю ночь, как они предполагали до поездки. Но можно ли в этом возрасте и в наши дни осознать всю меру ужаса Холокоста? Словно именно на этот вопрос ищет ответ режиссер, старающийся не сгущать краски и показывать всё как в жизни, в которой соседствуют грустное и смешное.

В программе Berlinale Special Gala состоялась премьера ленты живущего в США израильтянина Гая Наттива «Golda» («Голда», Великобритания). Это реконструкция событий вокруг Войны Судного дня 1973 г. «Война – область недостоверного: три четверти того, на чем строится действие на войне, лежит в тумане неизвестности, и, следовательно, чтобы вскрыть истину, требуется прежде всего тонкий, гибкий, проницательный ум», – говорил прусский военачальник Карл фон Клаузевиц. И Наттив рискнул рассеять этот туман неизвестности. История рассказывается с точки зрения Голды Меир, которая именно в то время была премьер-министром Израиля. Военные столкновения между Израилем, Египтом и Сирией остаются за кадром. О ходе баталий мы узнаем только из совещаний, в которых Меир принимала участие вместе с Моше Даяном, Давидом Элазаром и Ариэлем Шароном, и из сообщений с поля боя, которые доходят до главных героев фильма по рации. Этo такой «кабинетный» стиль изложения истории военных действий, но режиссер усердно постарался, чтоб передать весь драматизм происходившего на полях сражений, где обстановка поначалу складывалась не в пользу Израиля. Наттив использовал то, что Меир была заядлой курильщицей, и облако сигаретного дыма, которое практически неизменно окружает премьер-министра, в фильме несомненная аллюзия на едкий запах пороха, разносящийся по полям сражений. Голда курит повсюду – на стратегических совещаниях с военными, на медицинском столе, готовясь к обследованию по поводу лимфомы, на заседании комиссии по расследованию причин неготовности Израиля к войне, на котором Меир должна дать оправдание своим решениям, потому что ценой победы были тысячи убитых и раненых.

Фильм с самого началa съемок вызвал жаркие споры по поводу того, что на роль Меир выбрали британскую актрису Хелен Миррен, лауреата премии «Оскар». Eе нееврейское происхождение смущало апологетов чистоты образа. Они горячились: «Как может британка играть женщину, ставшую символом Израиля?» Но у Миррен были предшественницы – в кино Ингрид Бергман, сыгравшая Меир в фильме «Женщина по имени Голда», а в театре Энн Бэнкрофт, воплотившая образ «Звезды Сиона» в пьесе Уильяма Гибсона «Голда». Наттив уверял, что внуки Меир были твердо убеждены в правильности выбора Миррен на роль их бабушки. Надо признать, что актриса блестяще справилась с ролью. И дело тут не только в гипергриме, сделавшем из Миррен вылитую Меир, но и во взгляде, в осанке, походке. В целом «Golda» вписывается в ряд классических байопиков, рассчитанных на широкого зрителя.

Приз GWFF (Общества соблюдения авторских прав в кино и на телевидении) за лучший дебютный полнометражный фильм 73-го Berlinale вручили Леандро Коху и Паломе Шахман, авторам документальной ленты «Adentro mío estoy bailando» («Клезмер-проект», Аргентина / Австрия, программа Encounters). Леандро и Палома работали над картиной с 2018 г., стараясь найти следы музыки клезмер в нынешней Восточной Европе. Это оказалось довольно нелегким делом. Поиски велись в основном в местах, откуда родом были предки Леандро, – в Западной Украине и Молдове. Но поскольку смертный огонь Холокоста основательно прошелся по местности, некогда плотно заселенной евреями, то ныне основными хранителями еврейских мелодий являются местные народные музыканты, никакого отношения не имеющие к еврейству. Они играют на разных семейных торжествах – свадьбах и днях рождения, – вкрапляя в свои стихийно составляемые программы и нечто из клезмер-репертуара, характерного для той или иной местности. Подробнее об этом фильме вы узнаете из моего интервью с Леандро и Паломой, которое будет опубликовано в одном из ближайших номеров «ЕП». В числе будущих материалов также изложение беседы с авторами фильма «Східний фронт» Виталием Манским и Евгеном Титаренко.

 

Сергей ГАВРИЛОВ