«Ненависть к евреям сильнее, чем показано в „Фауде“»

Беседа с бывшим вербовщиком ШАБАКа

Эрез Хасон в период службы

Если вы еще не видели культовый израильской сериал «Фауда», то просто обязаны его посмотреть. Главные герои – бойцы сверхсекретного подразделения ШАБАКа, «мистаарвим», то есть евреи, которые маскируются под арабов и ведут борьбу с террором в логове врага. А один из главных персонажей – капитан Аюб, координатор служб безопасности на территориях, или, проще говоря, вербовщик. Это, конечно, собирательный образ, но у него есть вполне конкретный прототип. Мне представилась уникальная возможность взять интервью у Эреза Хасона, который 26 лет проработал в должности координатора округов Хеврона и Рамаллы. И он рассказал мне о том, как происходит вербовка, почему арабы готовы сотрудничать с евреями и насколько сильно они нас ненавидят. Наша встреча с Эрезом Хасоном происходила на следующий день после теракта в Иерусалиме, когда два человека погибли от бомбы, взорвавшейся на автобусной остановке.

 

– Как вы думаете, исходя из вашего опыта и информации, которой вы обладаете: мы на пороге новой интифады?

– Я бы сказал, что это длительный и многофакторный процесс. С одной стороны, мы видим у израильской стороны снижение способности к сдерживанию террора. С другой, – усиливается ощущение безнаказанности у арабских экстремистов. Это процесс, который идет одновременно в двух направлениях, и видно, к чему он приводит. Я бы пока не употреблял слово «интифада». Но мы видим, что происходит в Иерусалиме, в Иудее и Самарии. Это постепенная утрата контроля на территориях и силы сдерживания. В первую очередь вследствие того, что наш ответ на террор недостаточно жесткий, недостаточно однозначный и болезненный, наша политика непоследовательна, мы не демонстрируем уверенности и настойчивости в защите наших граждан от террора. Враг видит нашу разобщенность, политическую нестабильность, неспособность договориться у себя внутри и использует это в своих целях. Бьет по больному месту: взрывает, похищает, убивает. Я все время призываю народ Израиля понять: мы не имеем права на слабость, мы должны объединиться, прекратить мышиную возню за кресла и мандаты, продемонстрировать силу и сплоченность. Но есть и позитивный момент. Противник таким образом обнаруживает свою деятельность, и мы понимаем, какие меры нужно принимать.

– И какие же?

– Я не буду вдаваться в подробности, но у нас в арсенале есть множество средств. Я полностью доверяю нашим силовым структурам, они прекрасно знают, что нужно делать. Но мы – исполнительная власть, мы не принимаем решений. Поэтому я призываю тех, кто действительно принимает решения, позволить нашей армии и службам безопасности сделать все возможное для того, чтобы задавить террор и не дать ему распространиться. Сегодня мы делаем недостаточно и всегда немного запаздываем.

– То есть все упирается в политическую поддержку?

– Да. Мы умеем действовать против террора, но нам не хватает политической воли в стране, которая находится на пороге большого противостояния.

– Противостояния с кем?

– С палестинскими жителями Иудеи и Самарии и в меньшей степени с арабами Газы. Но ситуация усугубляется тем, что враги живут среди нас. Существует тесная связь между некоторыми иерусалимскими арабами и жителями Иудеи и Самарии. Это противостояние – длительный процесс, как я уже говорил, и начался он в мае 2021 г. Тогда у многих израильтян открылись наконец глаза. Но, видимо, этого недостаточно.

– Вы хорошо знаете арабов. Вы можете объяснить, что заставляет человека взять оружие или бомбу и пойти убивать?

– Прежде всего, нужно выделить в отдельную категорию «одиночного террориста», который совершает теракт самостоятельно, никого не посвящая в свои планы и понимая, что с большой вероятностью не вернется домой. Его мотивы яcны: безумная ненависть к евреям, безустанная промывка мозгов, религиозные обещания о 72 девственницах и прочий бред. Возьмите 18-летнего парня, который верит, что Израиль не имеет права на существование, а умереть шахидом – очень почетно. Поэтому нет ничего удивительного в том, что он берет оружие и идет убивать евреев. Кроме того, он живет в культуре, где смерть священна, и, соответственно, выполняет божью заповедь. Его ничто не может остановить. Для нас священна жизнь, а для них – смерть. В этом главная разница. С другой стороны, есть организации, где выстроена целая террористическая сеть. И с тем и с другим нам приходится бороться.

– Вы верите, что из этого противостояния существует выход?

– Мне сложно представить, как это может разрешиться. Это война не территориальная, как ее некоторые пытаются представить. Это война религиозная. Я не вижу ни одной возможности разрешить религиозный конфликт. Это значит, что у нас есть только один способ выжить: быть сильными и последовательными, верить, что это наша земля и что никто не сможет нас отсюда выгнать. Нам некуда отступать, за нами море. Это игра с нулевой суммой: или мы, или они. Если мы не будем сильными, нас просто уничтожат.

– Давайте вернемся к вашей службе в ШАБАКе. Из вашего опыта, какой процент терактов предотвращается?

– Hе буду говорить о цифрах, я ими не владею. Могу сказать, что подавляющее большинство терактов нам удается предотвратить. К сожалению, общество узнает только о наших провалах. И это нормально, иначе вы бы не смогли спать по ночам. Я вам могу сказать, что за год предотвращается более 500 терактов. Но профилактика удается не всегда, и это провал силовых структур. Значит, не смогли добыть нужную информацию, информаторы не в курсе обстановки или в системе появилась какая-то брешь. Это провал, и тот, кто не воспринимает это как личное поражение, не имеет права служить в ШАБАКе. Более того, я понимаю, что сейчас там происходит. Они роют землю, пытаются понять, что произошло, кто стоит за организацией этого теракта. Сейчас все стоят на ушах, можете мне поверить. Но я со всей ответственностью утверждаю, что, если появляется информация о готовящемся теракте, ее проверяют со всей тщательностью и пытаются eгo предотвратить всеми возможными средствами. То, что в итоге прорывается, – это очень болезненно, очень печально, но это лишь малая часть всех попыток нанести нам удар. Террористические атаки в том масштабе, который мы наблюдаем сегодня, не представляют экзистенциальной угрозы лдя страны. Это болезненные уколы, но не угрожающие жизни всей страны. Вот ядерное оружие – это реальная угроза. Но с террором нужно бороться железной рукой. Если граждане не чувствуют себя в безопасности, это очень опасно. Это может выражаться в разных формах: нежелании служить в армии, в эмиграции, разобщенности внутри общества. Это очень плохо.

 

Август 2001 г. Среди ночи Эрезу позвонил «источник» и сообщил, что готовится большой теракт в Иерусалиме. Никакой дополнительной информации он не дал. Все силовые структуры были приведены в боевую готовность. Проверяли каждую машину на въезде в город, перевернули город с ног на голову. Но никто не знал, что искать. Террористка Альхам аль-Тамими, журналистка, имевшая разрешение на въезд в Израиль, пронесла взрывное устройство в футляре гитары и спрятала его в супермаркете. Место для будущей атаки выбиралось тщательно, террористы хотели, чтобы пострадало как можно больше израильтян. На следующий день террорист-смертник взорвал сeбя на входе в пиццерию «Сбарро» на улице Кинг Джордж, унеся с собой жизни 15 человек, в том числе четверых детей. На допросе аль-Тамими улыбалась и говорила, что ни о чем не жалеет. Ее приговорили к 16 пожизненным заключениям, но уже в 2011 г. выпустили по «сделке Шалита». Сегодня она живет в Иордании, работает журналистом.

 

– Я могу понять, что движет человеком, который берет оружие и идет убивать «неверных». Но что заставляет его становиться информатором?

– Представьте себе пазл, в котором отсутствует один элемент. Если его добавить, то картина становится цельной. Каждый человек – это пазл, и в каждом из нас отсутствует какой-то элемент. Моя задача – обнаружить этот элемент и дать человеку то, чего ему не хватает. Для этого нужно хорошо понимать человеческую психологию. Кому-то не хватает чувства самоуважения, он ощущает себя «белой вороной»; кто-то ищет фигуру отца, и тогда наша задача – стать для него «отцом». У каждого свои мотивы, часто находящиеся в подсознании и неочевидные. Самое важное – найти их. Вербовка – очень сложный и индивидуальный процесс. К каждому нужно искать подход. Изучать его жизненную ситуацию, условия, в которых он рос, мировоззрение, религиозные взгляды. С каждым нужно говорить на его языке. То есть под каждого человека нужно максимально подстроиться, чтобы дать ему именно то, чего он хочет. Добавьте к этому профессиональные знания: язык, культуру, умение считывать язык тела и замечать мельчайшие изменения в мимике или поведении. Все это вместе приводит к тому, что человек соглашается со мной сотрудничать, потому что понимает, что может получить от меня то, чего не может найти в другом месте. Это длительный и кропотливый процесс, который иногда занимает много месяцев, а то и лет.

– А про меня что вы можете сказать?

– Мы недостаточно хорошо знакомы, но из того, что я вижу, могу вкратце составить ваш психологический портрет: у вас большие стремления и вам важно быть лучшей в своей работе, добывать информацию, которой нет у других, быть всегда на шаг впереди, быть особенной и выделяться на фоне остальных. Здоровое профессиональное честолюбие – это прекрасная вещь.

– Да, в целом верно. Но тогда меня интересует вот что. Осведомитель ступает на очень опасный путь, он рискует не только собой, но и своей семьей. Зачем ему это?

– Как я сказал, здесь может быть множество факторов, и он не сразу соглашается стать осведомителем. Должно сложиться много условий сразу. Но Израиль – настоящая сверхдержава в плане разведки, и я с гордостью утверждаю, что мы умеем защищать своих осведомителей и делаем все для того, чтобы облегчить им жизнь. Во-первых, мы перед ними в неоплатном моральном долгу. Наши осведомители сохранили жизнь сотен израильтян, и благодаря им не были пролиты реки крови. Во-вторых, любой удар по осведомителю наносит ущерб всей сети. Но мы делаем действительно очень много для того, чтобы обеспечить их безопасность, и делаем это успешно. И это очень важно не только для них, но и для всего народа Израиля.

После армии Эрез решил поступить в ШАБАК. На сегодняшний день в Израиле разработана одна из лучших в мире систем по изучению арабского языка и культуры. Интенсивная учеба длилась десять месяцев, с семи утра до двенадцати часов ночи. Изучали не только язык, но и многочисленные диалекты арабского, ведь язык арабов Хеврона отличается от языка бедуинов, а в Рамалле разговаривают не так, как в Газе. Кроме того, были бесчисленные курсы по изучению ислама, традиций, сказок, фольклора, топографии и устройства быта. Были курсы по анализу и сбору разведданных, религии и психологии, актерскому мастерству и искусству вести переговоры. После завершения учебы Хасон был назначен координатором по сбору разведданных и ответственным за координацию силовых структур в округах Хеврона и Рамаллы.

 

– Получив назначение на должность, я работал в Хевроне практически каждый день. Все знали, кто я и чем занимаюсь. Я не скрывался, ходил по улицам, сидел в кафе.

– Вы не боялись находиться в логове врага?

– Тот, кто говорит, что не боится, – идиот. Конечно, боялся. Но, во-первых, нельзя допускать, чтобы страх мешал работе. А во-вторых, кто-то же должен это делать.

– А почему именно вы?

– Меня так воспитывали. Я и мои друзья верим в то, что кто-то должен делать эту работу. Мы сознательно идем на риск. Но мы справляемся со страхом, и в этом нам помогает чувство ответственности перед страной и любовь к родине. Если вы спросите, могли ли меня убить, то ответ однозначный: да. И не раз.

 

У каждого из информаторов своя история и свои причины, побуждающие соглашаться на сотрудничество с евреями. Эрез рассказывает, что у одного из них была смертельно больная маленькая дочка, и отец был готов на все, лишь бы спасти ее. После нескольких месяцев сотрудничества и массы полезной информации девочку прооперировали в израильской больнице и спасли ей жизнь. Другой осведомитель по кличке Великий Воин страдал от того, что в семье его считали самым глупым и никчемным. Ему хотелось доказать, в первую очередь самому себе, что он чего-то стоит. Он сотрудничал с израильской разведкой много лет, но однажды произошел срыв, Великий Воин решил, что должен очистить душу от предательства и совершить теракт-самоубийство, подорвав себя вместе с Эрезом. Тот узнал об этом совершенно случайно, в последний момент перед терактом, в разговоре с другим информатором, носившим кличку Циник. Свое спасение он называет чудом. А шестеро коллег Хасона, координаторов спецслужб, были убиты своими информаторами.

 

– Вам приходилось убивать людей?

– Я бы не хотел говорить на эту тему.

– Значит, приходилось.

– Это вы сказали. Я не хочу говорить на эту тему.

– Тогда давайте поговорим о кино.

– «Фауда»?

– Конечно.

– Любой координатор может сказать, что этот сериал рассказывает про него. Все мы переживали похожие события, и персонажи взяты из жизни. Имя одного из главных героев, Капитан Аюб, – это псевдоним моего друга, реального человека. Конечно, то, что мы видим в сериале, – это не совсем настоящая жизнь. Там очень много oт Голливуда, сюжет, под который подгоняются события, у каждого персонажа своя линия. В жизни все гораздо прозаичнее, медленнее и опаснее. В фильме почти не происходит задержек и ошибок. В жизни, конечно, все по-другому. Но я однозначно могу сказать, что этот сериал наиболее точно описывает нашу реальную жизнь.

– В сериале нам показывают такую звериную ненависть по отношению к евреям, что даже сложно ceбe представить. Это действительно так?

– Я думаю, что только в последнем сезоне создателям удалось приблизиться к более или менее адекватному изображению отношения арабов к евреям. В реальности ненависть к нам намного сильнее, глубже и масштабнее. Промывка мозгов начинается в детстве, с детского сада. И дальше продолжается беспрерывно. В сериале показана ненависть «на кончике ножа», как говорится. На самом деле все намного хуже. Их ненависть носит глубинный характер, и она настолько сильна, что ее трудно описать. И я еще раз повторяю: это не война между бедными и богатыми, не борьба за территорию. Это религиозная война, священная война. Самая жестокая и непримиримая. Поэтому, если мы не поймем, что мы должны быть сильными и жесткими, нас просто не будет. Ни здесь, ни в любом другом месте. Нас уничтожат как народ, как этнос. Это уже пытались сделать, и не раз. Меняются только враги, суть остается неизменной. У нас очень опасная ситуация, но мы с ней справимся.

– Вы ни о чем не жалеете, оглядываясь назад?

– Если бы меня спросили, хотел ли бы я что-то изменить в своей жизни, то я бы ничего не поменял. Несмотря на риск, на то, что я мало времени уделял семье, несмотря на все сложности, я бы ни за что не согласился прожить жизнь по-другому. Нет никакой возможности измерить то, что ты отдаешь, и то, что получаешь взамен. Нет слов, чтобы описать чувство, когда видишь перед собой террориста в поясе смертника, который готов был взорваться, и в последний момент тебе удается его остановить. Я считаю, что ни одна профессия не может сравниться с нашей по ценности и по уровню удовлетворенности от работы. Я 26 лет проработал в ШАБАКе, это мой дом. Я знаю, как он устроен, я понимаю, что там происходит. Там работают прекрасные люди, настоящие профессионалы и патриоты. Мы всегда работали с армией, сотрудничество очень тесное. И армейское руководство ни разу не отказало мне, если требовалась помощь. Вообще все силовые структуры работают в тесной связке. У нас могут быть споры, разные мнения, и это нормально. Но в итоге, когда решение принимается, все выполняют свою работу максимально профессионально. У меня нет иных слов, кроме благодарности.

– А были случаи, когда осведомитель подвергался опасности?

– Были, конечно. Но я не хочу об этом распространяться. Это правила игры, и они бывают достаточно жесткими.

– Бывало, что осведомители погибали?

– Следующий вопрос.

– В Израиле нередко раздаются голоса о том, что палестинцы борются с оккупацией, и в этой борьбе любые средства хороши. В том числе нападения на «оккупационную армию».

– Я не политик и не собираюсь им становиться. Но меня очень раздражает тот факт, что люди, которые называют себя политиками, не понимают, о чем они говорят. Они не знают языка, не понимают культуры и менталитета, не разбираются в религии и делают выводы, совершенно оторванные от реальности. Когда между собой спорят профессионалы – это легитимно, у каждого может быть свое мнение. Но когда начинают говорить политики, которые понятия не имеют, о чем они говорят, то это меня очень беспокоит. К счастью, могу сказать, что нет никакой связи между политиками, которые занимают государственные посты, и профессиональными решениями, которые принимаются в силовых структурах. Я работал при семи премьер-министрах. Делал ли я что-то иначе в зависимости от того, от какой партии они пришли? Нет, конечно. Поэтому абсолютно неважно, кто у власти. Наша служба продолжается вне зависимости от политического расклада.

– Это очень радует, учитывая тo, какие люди идут в политику.

– Политики должны взять на себя ответственность за то, что происходит в стране. Мы боремся с последствиями, но мы не решаем проблему. Она намного глубже и сложнее. Но это только политическое решение. Я хочу, чтобы террорист, который совершает теракт, знал, что он сам, его семья, его дом, вся его хамула – все заплатят за это очень высокую цену. Кстати, это касается и еврейских террористов. Они также должны заплатить сполна. В борьбе с террором не должно быть никаких сантиментов.

– То есть у нас очень сильные и профессиональные силовые структуры, но крайне слабая и неэффективная политическая система.

– Да, и пятые выборы за два года только это подтверждают. Это свидетельствует о двух вещах: о расколе в обществе и о том, что у нас нет сильного лидера, который понимает, куда ведет страну. Посмотрите, чем занимаются наши политики: дележкой мандатов, бюджета, своими личными интересами. Они не занимаются интересами страны, они дерутся друг с другом за должности и подачки. Есть, конечно, достойные люди в Кнессете. Но они находятся в тени, их затмевают эти дельцы от политики.

– Тогда кто будет спасать страну?

– Хороший вопрос. Я свое отслужил. Теперь очередь нового поколения.

 

Беседовала Майя ГЕЛЬФАНД

Уважаемые читатели!

Старый сайт нашей газеты с покупками и подписками, которые Вы сделали на нем, Вы можете найти здесь:

старый сайт газеты.


А здесь Вы можете:

подписаться на газету,
приобрести актуальный номер или предыдущие выпуски,
а также заказать ознакомительный экземпляр газеты

в печатном или электронном виде

Поддержите своим добровольным взносом единственную независимую русскоязычную еврейскую газету Европы!

Реклама


Фаворит Ельцина

Фаворит Ельцина

К 65-летию со дня рождения Бориса Немцова

Хана Брэйди и ее чемодан

Хана Брэйди и ее чемодан

80 лет назад погибла девочка, только начавшая жизнь

Самый модный Лифшиц

Самый модный Лифшиц

К 85-летию со дня рождения Ральфа Лорена

«Умного система убивает, сумасшедшему всё сойдет с рук»

«Умного система убивает, сумасшедшему всё сойдет с рук»

К 90-летию со дня рождения Савелия Крамарова

Вечно светит лишь сердце поэта

Вечно светит лишь сердце поэта

25 лет назад не стало Генриха Сапгира

Спасший детство

Спасший детство

110 лет назад родился Джонас Солк

«Палестинское национальное движение нацелено на уничтожение еврейского государства»

«Палестинское национальное движение нацелено на уничтожение еврейского государства»

Беседа с политологом Даном Шифтаном

Октябрь: фигуры, события, судьбы

Октябрь: фигуры, события, судьбы

«Как обманчива наша картина мира»

«Как обманчива наша картина мира»

К 135-летию со дня рождения Уолтера Липпмана

Сын еврейского отца, отец еврейского сына

Сын еврейского отца, отец еврейского сына

Майклу Кирку Дугласу исполняется 80 лет

Абсолютная сила таланта

Абсолютная сила таланта

Великая София Лорен отмечает 90-летие

Между Биосом и Танатосом

Между Биосом и Танатосом

85 лет назад умер Зигмунд Фрейд

Все статьи
Наша веб-страница использует файлы cookie для работы определенных функций и персонализации сервиса. Оставаясь на нашей странице, Вы соглашаетесь на использование файлов cookie. Более подробную информацию Вы найдете на странице Datenschutz.
Понятно!