«Я сделала себя сама…»

В одном из своих эссе она написала: «Я сделала себя сама – так мне видится моя карьера. Я никогда не была чьим-то протеже... Нет, я не думаю, что принимать помощь – постыдно. Если есть кому вам помочь, здорово. Но мне нравится осознавать, что я справилась самостоятельно».

Она не только справилась – американский журналист Бенджамин Мозер доказывает в своей книге о Зонтаг (Б. Мозер. Сьюзен Зонтаг. Женщина, которая изменила культуру XX века. Биография. М., 2020), что ей удалось изменить культуру XX века.

 

Против течения

Ее родителями были Милдред и Джек Розенблатт, чьи предки переселились в XIX в. в Америку из Литвы и Польши. После смерти отца Сьюзен взяла фамилию отчима – капитана армии США Натана Зонтага. Под этим именем и вошла не только в американскую культуру – в мировую.

Она писала романы, философские и критические эссе, публиковалась в самых престижных литературных журналах Нью-Йорка, ставила спектакли по Беккету и Ибсену, снялась в картине Вуди Аллена и снимала свои фильмы, была одним из лучших фотографов своего времени, дружила с Жаклин и Робертом Кеннеди, Иосифом Бродским, Энди Уорхолом, Энни Лейбовиц.

Убежденная феминистка, она была одной из самых свободомыслящих фигур своего поколения, и именно поэтому, пишет Мозер, «стала символом Нью-Йорка, как появившаяся на горизонте Статуя Свободы для иммигрантов», и продолжает: образ Зонтаг сделался «символом американского литературного мира конца ХХ века».

Она была своей в Белом доме и на Пятой авеню, в кругу голливудских звезд и среди театрального Бродвея. При всем при том в гигантском культурном потоке «Большого яблока» (прозвище Нью-Йорка) плыла против течения, вызывая восхищение одних, негодование других и иные не менее сильные чувства – любовь, зависть, боязнь.

Нью-Йорк в 1960–1980-е гг. представлял собою клубок политических страстей, всевозможных философских течений, литературных симпатий и антипатий, человеческой любви и ненависти. Прошлое и настоящее мешалось, сплеталось и расплеталось, город был вертепом, храмом и балаганом одновременно – правые и левые, евреи и христиане, буддисты и исламисты, белые, афро- и латиноамериканцы, китайцы и кубинцы, выходцы со всего света, таков был этот Вавилон, возведенный на берегах Гудзона.

Она искала не правду – истину, занимаясь разными видами искусства. Искала, где проходит граница между искусством и искусственным, правдой и ложью, сомневалась, отвергала авторитеты. И всю жизнь творила один-единственный миф – миф о себе. Создавала образ женщины высокомерной и властной, знающей ответы на все вопросы. Только после смерти, когда были опубликованы ее дневники, перед читателем предстал совершенно иной образ Зонтаг – образ человека, без всяких сантиментов и слезливой жалости относящегося к самой себе, копающейся в себе, уничтожающeй саму себя.

 

Мысль как страсть

Она росла замкнутым ребенком – единственными ее друзьями были книги. Может быть, этим и был обусловлен ее выбор: окончив школу в 15 лет, поступает в Калифорнийский университет, но вскоре переводится в Чикагский, где изучает философию, древнюю историю и литературу. В 18 лет получает степень бакалавра искусств. Следующая ступень – в 21 год магистр философии, аспирантура в Гарварде, затем Оксфорд и Сорбонна. Первые литературные опыты, исследования в области метафизики, этики и греческой философии.

В Париже она сближается с американскими интеллектуалами, группировавшимися вокруг журнала Paris Review, знакомится с философом Гербертом Маркузе. А затем возвращается в Америку, где в конце 1950-х – начале 1960-х гг. преподает философию в колледжах и университетах. Затем делает резкий поворот: отказавшись от академической карьеры, сулящей успех и материальное благополучие, начинает работать редактором в ежемесячном журнале Commentary, основанном Американским еврейским комитетом в 1945-м г. и освещавшeм вопросы религии, политики, культуры, который постоянно писал о Холокосте и истории образования Государства Израиль.

В литературе Зонтаг дебютировала в 30 лет экспериментальным романом «Благодетель», заставившем критиков обратить внимание на дебютантку. Роман начинался перефразированной строкой Декарта: «Я мечтаю, следовательно, существую» (французский философ высказал эту мысль в 1627 г. в трактате «Рассуждение о методе, чтобы хорошо направлять свой разум и отыскивать истину в науках»). Герой романа Ипполит отрекается от традиционных ценностей – семьи, дружбы, любви, денег и карьеры. Он живет в мире снов и мечтаний, которые и есть для него реальность и через которые он хочет понять и познать самого себя.

Но известность пришла к Сьюзен после статьи «Заметки о кэмпе» (1964). Под «кэмпом» Зонтаг подразумевала победу формы над содержанием, кэмп не придает никакого значения содержанию, он фокусируется на эстетической оболочке вещей.

Славу ей принесли два сборника эссе о художественном авангарде Европы и США – «Против интерпретации» (1966) и «Образцы безоглядной воли» (1969), за которыми последовали книги «Болезнь как метафора» (эссе), «Я и так далее» (сборник рассказов, обе книги – 1978) и сборник «Под знаком Сатурна» (1980), в который вошли воспоминания и эссе о Ролане Барте (философ, литературовед, структуруалист) и Поле Гудмане (поэт, прозаик, философ и психотерапевт), Вальтере Беньямине и Антонене Арто, критические статьи о прославлявшей Рейх Лени Рифеншталь и Хансе-Юргене Зиберберге, его разоблачавшем.

«Под знаком Сатурна» Зонтаг посвятила Бродскому. Бродский посвятит Зонтаг первые четверостишья из «Венецианских строф»:

Мокрая коновязь пристани.

Понурая ездовая

машет в сумерках гривой,

сопротивляясь сну.

Скрипичные грифы гондол

покачиваются, издавая

вразнобой тишину.

Чем доверчивей мавр,

тем чернее от слов бумага,

и рука, дотянуться

до горлышка коротка,

прижимает к лицу кружева

смятого в пальцах Яго

каменного платка…

Вплоть до своего ухода она писала романы, сценарии, эссе и много работ посвятила искусству фотографии.

В 1989-м ее избрали президентом Американского ПЕН-центра.

В 1997 г. в Москве поэт-переводчик, филолог и литературовед Борис Дубин издаст книгу избранных эссе Сьюзен Зонтаг «Мысль как страсть», в которую включит некоторые эссе из сборника «Под знаком Сатурна» и очерк об эмигрировавшем после прихода Гитлера к власти во Францию немецком критике, эссеисте и переводчике Вальтере Беньямине, чье сочинение «Критика насилия» (1921) вызвало полемику в Веймарской республике, а также портреты поэта, художника, реформатора театра и кинорежиссера Антонена Арто (фильм «Наполеон», 1927, и др.); философа и теоретика искусства Жоржа Батая, автора знаменитой работы «Литература и зло» (1957); режиссера Лени Рифеншталь, снявшей фильмы «Триумф воли» (1935) и «Олимпия» (1938), которые, как считала нацистская верхушка, стали самыми удачными образцами национал-социалистической пропаганды.

 

Премия мира

В 2003 г. на книжной ярмарке во Франкфурте-на-Майне Биржевой союз германской книготорговли, ее главный организатор, присудил Сьюзен Зонтаг Премию мира (25 тыс. €). По задумке учредивших ее, премия должна была помочь вывести Германию из послевоенной культурной изоляции – способствовать возрождению гуманистических ценностей в обществе, возникшем после войны. Премия получила международное признание. И присуждается она тем деятелям литературы, науки и искусства, которые внесли вклад в развитие мира и взаимопонимания между народами.

Биржевой союз германской книготорговли присуждает этy премию с 1949 г. Зонтаг попала в незаурядную компанию: в разные годы престижной премии были удостоены Альберт Швейцер и Герман Гессе, Астрид Линд­грен и Мартин Вальзер, Вацлав Гавел и Лев Копелев, Амос Оз и Макс Фриш и многие другие выдающиеся деятели.

Выступая с речью при вручении Премии мира, среди прочих верных фраз Зонтаг сказала: «Во времена, когда ценностям чтения и замкнутости так ожесточенно бросают вызов, литература становится освобождением». Это было ее понимание роли литературы в новом, XXI веке. Вероятно, многими разделяемое, поскольку Сьюзен Зонтаг была лауреатом и множества других премий. За книгу «О фотографии» ей была присуждена Национальная премия кружка литературных критиков в области критики. В Италии она была награждена премией Курцио Малапарте. Дважды ee награждали французским Орденом искусств и литературы, избирали в Американскую академию искусств и литературы, также она была удостоена Иерусалимского приза. Ее карьера романиста достигла расцвета вместе с присуждением Национальной книжной премии США историческому роману «В Америке». Последней ее прижизненной наградой стала Международная литературная премия принца Астурийского.

 

Юрий КРАМЕР

 

Так говорила Сьюзен Зонтаг

О первой книге

Первой книгой, которая меня впечатлила, была биография Марии Кюри, написанная ее дочерью Евой. Мне было лет 7–8, когда я ее прочла. Вообще читать я начала в возрасте трех лет.

 

О писательском труде

Писать – все равно что создавать нечто осязаемое. Мне нравится метафора, к которой прибегали Платон и Аристотель, сравнивая писателя с плотником. Я не пишу ежедневно – я ежедневно читаю. И только потом, когда прочитано уже слишком много, тогда я пишу.

 

О самовыражении

Самовыражение меня не интересует. Мне интересно создавать что-то хорошее – то, что останется в веках.

 

О мышлении

Вся суть мышления заключается в слове «но». Вещи вокруг нас сложны. «И», «но», «или» – без этих слов не обойтись. Иначе не избежать лоботомии.

 

О молодости и старости

Люди постоянно говорят: «Я не могу сделать это, мне уже 60, я слишком стар». Или: «Я не могу сделать то, мне всего 20, я слишком молод». Почему? Кто установил такие правила?

 

О происхождении

Мое происхождение – это отправная точка, от которой сейчас уже очень далеко, и это расстояние меня радует. Все потому, что у меня было кочевое детство и не самая дружная семья. Мне не к чему возвращаться.

 

О своей жизни

Никогда не считала, что мой персональный вкус, мои удачи или неудачи могут служить примером для кого-то. Моя жизнь – это столица, столица моего же воображения, которую я намерена покорить.