«Я уехал в Израиль, хотя мог уехать куда угодно»

Джазмен Леонид Пташка – из тех энергичных и жизнелюбивых людей, которые успевают всё. Пианист-вундеркинд, самый молодой джазмен среди всех, когда-либо записавшихся на «Мелодии», один из ведущих легендарной перестроечной телепрограммы «Взгляд», организатор собственного фестиваля. И конечно, один из самых известных израильских русскоязычных музыкантов. Как Пташка дважды летал на Марс, ради чего можно играть на расстроенном рояле и зачем брать с собой в туалет словарь иврита, музыкант рассказал корреспонденту «Еврейского журнала».

 

Нужно что-то менять в голове

– Когда ты начал играть джаз?

– В восемь лет папа подарил мне пластинку Оскара Питерсона, и я понял: джаз – это мое.

– Правда, что ты занимался музыкой с четырех лет?

– Так и было. Я родился в ужасно бедном районе Баку. Год назад был там на фестивале и обнаружил, что там до сих пор лачуги, общий туалет в середине двора, квартиры без окон… Конечно, хотелось как-то вырваться из этого. Поэтому в 14–15 лет я уехал в Москву. В Израиле оказался в 24 года, а где-то в 28 лет у меня уже была машина, квартира… Извини, что сразу говорю о материальном, но я же из СССР, мне хотелось, чтобы у меня скорее всё это появилось. Поэтому, когда я приехал в Израиль, первым делом сказал себе: «Я должен иметь свои стены, чтобы меня никто не выгнал, и свои колеса». В Союзе заботиться о таких вещах считалось мещанством; оказалось, всё наоборот. Я это рано понял, потому что рано начал ездить за границу на конкурсы. В 1985 г. в Америке встречался с тамошними музыкантами, побывал у них дома и не мог понять, откуда такая социальная нестыковка: наш Игорь Бриль, который в те времена был звездой, жил в скромной квартирке. Я понял: нужно что-то менять в голове. Мне всегда казалось, что к 30 годам я уже должен сделать это, это и это.

– Откуда такая установка?

– Как раз из-за того, что рано начал. Мои первые концерты были в пять-шесть лет.