Последний узник советского кино

Александр Аскольдов

Такими заголовками пестрели все европейские газеты после пресс-конференции, устроенной по случаю окончания 15-го Московского кинофестиваля 1987 г, на который после долгого перерыва в столицу гласности и перестройки съехались Федерико Феллини, Роберт Де Ниро, Эмир Кустурица, Тонино Гуэрра, Габриэль Гарсиа Маркес – яблоку негде было упасть, чтобы не попасть в мировую знаменитость. «Золотой приз» взял фильм Феллини «Интервью», но сенсацией стал не фильм известного итальянца, а двухминутное выступление мало кому известного режиссера Александра Аскольдова.

«Не нравится Горбачеву»

Аскольдов вспоминал: «Обстановка была очень непринужденной, присутствовало огромное количество иностранных журналистов… Один колумбийский критик спросил: „Господин Климов (тогдашний первый секретарь правления Союза кинематографистов СССР. – Ю. К.), а что, уже все полочные картины освобождены?“ Его сразу заверили, что все. И тут нечто иррациональное меня подняло, и я прошел через весь этот переполненный зал, наступая на чьи-то ноги, ничего не видя перед собой, только побелевшие физиономии своих коллег, и сказал: „Двадцать лет я молчал, теперь дайте мне сказать“. Моя речь была очень краткой, я сказал примерно следующее: 20 лет назад я снял картину; я не знаю, хорошая она или плохая, но я сделал ее так, как достало у меня в то время сил и умения; эта картина о боли человечества – о шовинизме; эта картина о роковой судьбе еврейского народа; в ней снимались крупнейшие русские актеры – посмотрите эту картину и скажите, хорошая она или нет.

Пресс-конференция после этого почему-то сникла, на меня двинулась армада телевизионщиков, фотокорреспондентов – я никогда ранее с этим не сталкивался. Когда я вырвался из их объятий, в коридоре меня ждал весь белый Э. Климов, председатель пресс-конференции, он прошептал: „Вы знаете, что ваша картина не нравится Горбачеву?“ Мне тогда было уже все равно. Я, вообще, против ненормативной лексики, поэтому очень не люблю творчество Сорокина, но тогда я по-сорокински отреагировал и на Горбачева, и на всех них. На следующий день Горбачев принимал Маркеса, и тот рассказал ему о моем демарше. Дана была команда сверху. Через день мне позвонил замминистра нашего кино и спросил: „Вы все еще настаиваете, чтоб «Комиссара» показали?“

Можно только гадать, что хотел услышать замминистра. Аскольдов настаивать продолжал, просмотр назначили в том же самом Белом зале Дома кинематографистов на Васильевской, в котором в 1967-м его исключали из партии за того же «Комиссара», – вот такое советское политическое кино.

После просмотра разрешение на выход в прокат было получено.