Врачеватель сердец

«Слово – самый мощный инструмент в руках врача. Но слова, подобно обоюдоострому кинжалу, способны как исцелять, так и ранить». Это высказывание принадлежит врачу и общественному деятелю, чье имя известно всему миру, – Бернарду Лауну. Многочисленные ученики и последователи готовились 7 июня 2021 г. поздравлять его со столетием, но до своего юбилея доктор Лаун не дожил всего несколько месяцев…

На свет Бернард (при рождении его нарекли Борухом, на литовский лад – Борухас Лацас) появился в Утене – древнем городке на северо-востоке Литвы с богатой еврейской историей. Его отец был раввином, мать окончила гимназию с преподаванием на русском языке. В 1935-м семья эмигрировала в США и поселилась в штате Мэн, где подростка стали звать Бернардом Лауном.

Родители приложили максимум усилий к тому, чтобы дать сыну достойное образование. В 21 год Бернард получил степень бакалавра по классическим гуманитарным дисциплинам в местном университете. Но молодого человека увлекла медицина, и в 1945-м Бернард стал доктором медицины, окончив Университет Джонса Хопкинса в Балтиморе. Затем два года работал в Йельском университете, практикуя в качестве ассистента по патологии в больнице Нью-Хейвен, два следующих года трудился в Еврейской больнице Нью-Йорка. А потом на целых 32 года связал свою судьбу с больницей Питера Бента Бригема в Бостоне, где прошел путь от научного сотрудника кардиологического отделения до старшего врача. Параллельно преподавал в медицинской школе Гарвардского университета.

Лаун внес выдающийся вклад в кардиологию. Его достижения в этой области медицины изменили не только многие устоявшиеся представления, но и всю кардиологическую практику. С его именем связано создание дефибриллятора – прибора, используемого для электроимпульсной терапии при серьезных нарушениях сердечного ритма. Устройство генерирует короткий высоковольтный импульс, вызывающий полное сокращение миокарда. После того как сердце полностью сократилось, велика вероятность восстановления нормального сердечного ритма.

До середины 1950-х при нарушениях фибрилляции сердца лечение проводилось только медикаментозно. Развивая идею воздействия на сердце током, Лаун провел серию экспериментов на животных, определив наиболее эффективную монофазную форму одиночного импульса. С помощью выжившего в Холокосте уроженца Чехословакии Баруха Берковица он в 1961–1962 гг. разработал первый прототип дефибриллятора, названный «кардиовертером». По оценкам, применение дефибрилляторов спасает каждый год как минимум несколько тысяч жизней.

На счету Баруха Берковица также искусственный кардиостимулятор. В США тогда констатировалось, что около четверти из полумиллиона ежегодных случаев сердечных приступов с летальным исходом связаны с нарушением сердечного ритма. Благодаря разработанной Лауном методике и прибору стали возможны операции на открытом сердце, появились действующие и поныне стандарты сердечной реанимации.

Вопреки возражениям многих коллег Лаун ввел в практику так называемую «раннюю мобилизацию» при коронарном тромбозе. Это позволило не только сокращать время пребывания пациентов в больницах, но и привело к снижению смертности от тромбоза и его последствий на две трети.

В 1970-х гг. Лаун одним из первых сфокусировал внимание на изучении случаев внезапной остановки сердца. Он основал Фонд сердечно-сосудистых исследований, преобразованный в 2012 г. в Институт Лауна.

Сложно перечислить все медицинские достижения Бернарда Лаунa, но он также завоевал репутацию выдающегося защитника общественного здравоохранения. Он основал организации Satellife и ProCor с целью облегчения доступа медиков всего мира к новейшей медицинской информации. По его инициативе была создана организация «Врачи за социальную ответственность».

А в декабре 1980 г. на фоне развернувшейся гонки вооружений между Востоком и Западом по итогам встречи трех американских (Б. Лаун, Д. Мюллер и Э. Чевиан) и трех советских (Е. Чазов, Л. Ильин и М. Кузин) ученых была создана международная организация «Врачи мира за предотвращение ядерной войны». В 1984-м организация была отмечена премией ЮНЕСКО, а в 1985-м ее удостоили Нобелевской премии мира.

Кроме того, Лаун написал книгу «Утерянное искусство врачевания», которую посвятил «недугам», поразившим, по его мнению, систему здравоохранения и самих врачей. Речь в ней идет о врачебной этике. Лаун писал о том, насколько важно для больного слово медика: «Врач не должен оставлять пациента в страхе и неведении, но, к сожалению, это происходит почти всегда. Работая консультантом по сердечно-сосудистым заболеваниям, я встречался со многими пациентами, которым требовалось узнать мнение другого врача по поводу операции на сердечных клапанах или шунтирования. Они почти всегда сильно волновались и были напуганы. Но, как я понял, главной причиной беспокойства становилось непонимание терминов, которые употреблял врач. За эти годы я собрал множество фраз, которые, будучи услышаны из уст врачей, очень пугают пациентов… Мне страшно от того, что я слышу подобные фразы все чаще. Иногда пациенты могут и не обратить на них внимания, но нередки случаи, когда после таких слов состояние больных резко ухудшалось… Элементарная психология учит, что страх не может мотивировать конструктивное поведение. Вместо того чтобы мобилизовать внутренние ресурсы человека, подобные высказывания лишают его надежды. Когда страх берет верх над здравым смыслом, принятие разумных решений затрудняется. Кроме того, отрицательные эмоции усиливают проявление симптомов заболевания, замедляют процесс выздоровления и подавляют настроение больного. Недуг разъедает не только его тело, но и сознание. Трудно ответить на вопрос, почему же врачи так разговаривают с пациентами. Похоже, страсть к предсказанию мрачного будущего уходит корнями в нашу культуру…»

Далее Лаун переходит к разговору о словах иного свойства – обладающих силой исцеления. Чтобы побороть недуг, пациент должен мобилизовать все свои позитивные устремления и проникнуться верой во врача. Лишь немногие лекарства могут сравниться по силе воздействия с правильно подобранными словами. Увы, констатирует Лаун, терапевтическое воздействие беседы далеко не всегда оценивается по достоинству.

И еще одна цитата из книги «Утерянное искусство врачевания»:

«– Доктор Лаун, вы даете своим пациентам травку?

– Что?! – воскликнул я в полном изумлении.

– Марихуану, травку? – об этом спросила меня одна из пациенток.

Я недоуменно поинтересовался, что побудило ее задать этот более чем странный вопрос.

– Люди выходят из вашего кабинета в таком приподнятом настроении, словно парят по воздуху. Если они не из нашего города, то почти всегда спрашивают, какой ресторан Бостона считается самым лучшим, так как хотят отпраздновать свой визит к вам.

Я часто задумывался над тем, что же является источником моего врачебного оптимизма. Несомненно, я многое перенял у моего великого, не побоюсь этого слова, учителя, доктора Сэмюэлa Левайна… Он был не только блестящим диагностом, но и обладал умением общаться с самыми тяжелыми больными. Левайн заряжал их жизнерадостностью и оптимизмом, но при этом всегда стоял на твердых, реалистических позициях. Он подчеркивал важность сохранения спокойствия пациента. „Если врач прогнозирует отсутствие улучшений или скорую смерть, но при этом не может утешить больного, то страдает сама суть профессии врача. Всегда лучше оставлять «дверь» немного приоткрытой, даже при самых мрачных обстоятельствах“.».

Каков же главный вывод Лауна? «От одного из медиков довелось услышать: „Пациент должен чувствовать себя лучше после каждой встречи с врачом“. Это мудрые слова. Мой опыт показывает, что улучшение состояния всегда связано с добрым словом. Сегодня модно быть пессимистом, претендуя на некую философскую глубину. Человеческая жизнь рассматривается как форма животного существования, как некий биологический механизм, который включается, а в конце неизбежно должен остановиться. Однако если отвлечься от этих мыслей, то нет серьезных поводов для безнадежного пессимизма. Он мешает человеку раскрыться, заставляет уйти в себя… У пессимистов вера в завтрашний день сведена на „нет“».

В беседах с молодыми коллегами Лаун советовал им не увлекаться мониторами и датчиками и помнить, что, в первую очередь, перед ними человек. Сильное впечатление производит эпизод из врачебной практики Лауна, о котором он неоднократно вспоминал: «Как-то меня привели в палату к пожилому пациенту. Он тихо спал; слабел с каждым днем, потому что слабело его сердце… И решался вопрос об операции, которая могла бы продлить жизнь… Сложная операция, трудная и для врача, и для пациента, без гарантий успеха».

Бернард смотрел на спящего угасающего человека и думал, что, видимо, не стоит лезть в его организм. Происходит закономерное затухание жизни, пациент не страдает, так пусть все идет своим чередом. И тут к пациенту пришли посетители: красивая женщина и юноша. Лечащий врач (а Бернард тогда был лишь ассистентом) позвал старичка: «Просыпайтесь, сэр! К вам пришли ваша внучка и правнук». Старичок открыл глаза и не без ехидства сказал доктору, что это его жена и сын. И доктор принял решение сделать операцию, ведь пациенту есть ради кого жить. Его любят, и он любит близких. При встрече с ними больной ожил буквально на глазах. В таком случае, убедился Лаун, есть смысл рисковать. Операция была сделана и прошла удачно.

По иронии судьбы Бернард Лаун, столько сделавший для кардиологии, в последние месяцы своей жизни страдал от осложнений застойной сердечной недостаточности. На этой почве у него развилась пневмония. Из жизни он ушел 16 февраля 2021 г., оставив жену, троих детей и пятерых внуков.

Лаун был удостоен множества наград, был заслуженным профессором многих университетов, обладателем 21 почетной степени от разных вузов. Его имя носит мост в штате Мэн, соединяющий города Льюистон и Оберн.

 

Фрэдди ЗОРИН