Человек-вихрь

«Мы – единственное государство, которое на протяжении веков было лишено самого понятия „закон“ и права на слово».

Юлиан Семенов

 

Он учился в Московском институте востоковедения. Собирался стать специалистом по Ближнему Востоку, а стал одним из самых известных советских журналистов.

Он преподавал в МГУ пушту, на котором говорят в Афганистане и некоторых районах Пакистана, но преподавателя из него не получилось – получился популярный писатель и сценарист.

Собкором «Правды», «Огонька», «Литературной газеты» он работал во Франции, Германии, на Кубе и в Латинской Америке.

Военкором прошел Вьетнам, Анголу, Никарагуа, Афганистан – все «горячие точки» планеты, как говорили в те годы в Советском Союзе.

Он объездил полмира, встречался с политиками, дипломатами, миллионерами, людьми искусства и нацистскими преступниками, которым удалось избежать смертной казни.

Во Вьетнаме его принимал Хо Ши Мин, во Франции – Марк Шагал, в Чили – Сальвадор Альенде и Луис Корвалан, в Америке – Дэвид Рокфеллер и Эдвард Кеннеди.

Ему удалось взять интервью у личного архитектора Гитлера, бывшего рейхсминистра вооружения и военного производства Альберта Шпеера, использовавшего «работоспособных евреев» на закрытых военных предприятиях; у бывшего генерала СС Карла Вольфа, по приказу Гиммлера установившего в марте 1945-го контакты с американцами, и y любимца фюрера, бывшего начальника секретной службы СС в VI отделе Главного управления имперской безопасности Отто Скорцени, готовившего в 1943-м покушения на Сталина, Рузвельта и Эйзенхауэра в Тегеране.

Как писатель он стал известным в 1960–1970-х после своих остросюжетных повестей и романов о «доблестной советской милиции» (из газет того времени) – «Петровка, 38», «Огарёва, 6», «Противостояние» – и не менее доблестных разведчиках, действующих в романе «Майор „Вихрь“», перед которыми поставлена задача предотвратить уничтожение Кракова. «Майор „Вихрь“» войдет в цикл романов об Исаеве-Штирлице. По книге снимут фильм, но ни роман, ни кино особого интереса не вызовут.

Слава обрушится на него в 1973-м, когда по другому его роману «Семнадцать мгновений весны», написанному в 1969-м, режиссер Татьяна Лиознова снимет одноименный телевизионный фильм. Юлиан Семенов окажется единственным советским писателем послесталинской эпохи, чей герой Исаев-Штирлиц станет народным героем.

 

«А вас, Штирлиц, я попрошу остаться!»

Здесь все совпало – и литературная основа, и то, что за экранизацию взялась Татьяна Лиознова, которая пригласила сниматься в фильме самых лучших актеров того времени – Плятта (пастор Шлаг) и Броневого (начальник тайной государственной полиции – IV отдела РСХА, группенфюрер СС Мюллер), Евстигнеева (профессор Плейшнер) и Табакова (начальник внешней разведки службы безопасности – VI отдела РСХА, бригадефюрер СС Шелленберг), Дурова (агент Клаус) и Куравлева (оберштурмбаннфюрер СС Курт Айсман) и, конечно же, красавца Вячеслава Тихонова. Им мало в чем уступали Юрий Визбор, сыгравший личного секретаря фюрера Бормана. Справились со своими ролями и приглашенные актеры из ГДР – Фриц Диц (Гитлер), Вильгельм Бурмайер (Геринг).

Отдельной строкой скажу о Ефиме Копеляне – он читал закадровый текст, текст от автора. Кто-то остроумно заметил, что его голосом думает Штирлиц. Копеляна Лиозновой посоветовал режиссер Семен Аранович. Когда она услышала его голос, всё решилось мгновенно.

Угадала она и с музыкой, которую специально для фильма написал Микаэл Таривердиев. Ну а песню «Мгновения» на слова Роберта Рождественского она отдала не Вадиму Муллерману и не Муслиму Магомаеву, которые были в числе претендентов, а Иосифу Кобзону, который исполнил ее так, как потребовала Лиознова – спеть, как спел бы сам Штирлиц, тоскующий по родине. И Кобзон спел. Как настоящий советский разведчик.

Фильм потрясал не только великолепной режиссурой, отличной игрой актеров и музыкальным сопровождением, но и эстетикой, которая, по мнению Лиозновой, была присуща нацисткой Германии и которую ей не раз ставили в упрек. Как и некоторые ошибки исторического плана.

И вот это все – сценарий Юлиана Семенова, режиссура Татьяны Лиозновой, игра актеров от «Штирлица» Вячеслава Тихонова до «радистки Кэт» Екатерины Градовой, музыка Микаэла Таривердиева, песня в исполнении Иосифа Кобзона – стало единым целым, великолепным и безукоризненным фильмом, который постоянно, вплоть до распада Советского Союза, транслировали по ТВ и который в наше время превратился в легенду советского кино.

12-серийный фильм снимали в Москве, Риге, Грузии и ГДР, снимали больше двух лет, с 1971 по 1973 г. Премьерный показ должен был состояться в День Победы в мае 1973-го, но генеральный секретарь Брежнев собирался нанести визит в ФРГ, и премьеру перенесли на август – может быть, не захотели напоминать дружественно настроенному к Советскому Союзу канцлеру Вилли Брандту о войне.

Через три месяца страна опять приникла к телевизорам – по просьбе многочисленных зрителей фильм вновь продемонстрировали по ТВ.

Вокруг «Семнадцати мгновений» сразу же образовалось много слухов, главный из которых был такой: фильм был запущен в производство с одобрения самого председателя КГБ СССР Юрия Андропова. Однако, несмотря на близость Юлиана Семенова к комитету и знакомство с его главой, это был всего лишь вымысел, в 1970-м картина стояла в плане киностудии им. Горького, через год ее запустили в производство. А вот то, что фильм под псевдонимом (почему – понятно) С. К. Мишин консультировал заместитель Андропова генерал-полковник Семен Кузьмич Цвигун, было правдой – совпадали только инициалы. Цвигун питал склонность к изящной словесности, был автором книжек под интригующими названиями «Тайный фронт», «Возмездие», сценариев фильмов «Фронт за линией фронта», опять-таки «Возмездие» и, очевидно, поэтому считался специалистом в литературе и кинематографии. Кстати, по Москве в те годы ходила такая история. Директор картины Ефим Лебединский приглашал в статисты своих знакомых, и у всех как на подбор была явно неарийская внешность. Цвигун в разговоре с Лиозновой однажды заметил: «Татьяна Михайловна (по отцу она была Моисеевна), у нас фильм про немецкую армию или про израильскую?» После чего статистов заменили курсантами военных училищ из Прибалтики.

Благодаря характерам, искусно выписанным Юлианом Семеновым, четко выверенной режиссуре Татьяне Лиозновой и блестящей игре все тех же Тихонова, Броневого, Табакова и далее по списку (сегодня полная версия фильма выложена в YouTube, и все желающие могут посмотреть или пересмотреть эту замечательную работу советских кинематографистов), главные герои получились в фильме не картонными персонажами, не карикатурными, а умными, рассудительными и сметливыми врагами, чьи «коварные» (из тогдашних рецензий) планы разоблачает советский чекист, разведчик, полковник Исаев – глубоко законспирированный «в логове врага» (тоже из тогдашних рецензий) штандартенфюрер СС Штирлиц.

Партия и правительство высоко оценили картину: в 1976-м ее создатели были удостоены Государственной премии СССР, а через два года – премии КГБ.

Помните реплику Мюллера: «А вас Штирлиц, я порошу остаться!»? Не только она ушла в народ – многие фразы разлетелись на цитаты.

Ну а что касается Штирлица, то в фильме он действительно остался в приемной Мюллера – в советской действительности стал одним из самых запоминающихся героев приключенческой литературы и кино, и надолго – героем анекдотов, из которых приведу только один. Как говорят, он был любимым анекдотом Вячеслава Тихонова: «Штирлиц просыпается в камере с дикой головной болью и думает: „Так, если я у наших, я Исаев, если у немцев –я Штирлиц“. Тут входит участковый со словами: „Вячеслав Васильич, ну нельзя же так надираться“».

 

«Зачем вам быть Ляндресом?»

Когда Семенов еще не был Юлианом Семеновым, а был только журналистом Юлианом Ляндресом, страстно желающим стать писателем, он пришел в один из журналов и предложил рукопись. Редактор сказал то, что обычно говорят в подобных случаях: «Оставьте, я обязательно прочту, зайдите через неделю».

Когда начинающий писатель зашел, редактор уже разговаривал по-другому: «Вы написали хорошую повесть; думаю, что из вас что-то получится». Затем помолчал и добавил: «Но зачем вам быть Ляндресом?» Автор послушался совета и взял псевдоним, образованный от имени отца, который был известным человеком в политических, журналистских и издательских кругах.

Семен Ляндрес дружил с Николаем Бухариным. В те годы, когда тот возглавлял газету «Известия», был его правой рукой – ответственным секретарем. Когда Бухарина расстреляли как «врага народа», случайно уцелел – такое редко, но случалось. Его арестовали во время войны, но вскоре выпустили за недостатком вины. Во второй раз взяли в 1952-м, к тому времени он был известен как один из создателей Издательства иностранной литературы, какое-то время ходил в заместителях директора издательства, а затем исполнял обязанности его главного редактора. Обвинили – через 15 лет (!) – в «пособничестве троцкистскому диверсанту Бухарину» и впаяли по 58-й статье («контрреволюционные действия») восемь лет исправительно-трудовых лагерей.

В том же году сыну настоятельно рекомендовали отречься от отца, позабыв про знаменитую сталинскую формулу «Сын за отца не отвечает». Но Сталин говорил одно, думал другое, поступал не так, как говорил, и не так, как думал. Так же вели себя и его чиновники, где и какие бы должности они ни занимали.

Сын возмутился, от отца не отрекся. За что и был выгнан из комсомола и, соответственно, из университета. Дело могло кончиться арестом, но вождь почил в бозе, «оттепель» вернула отца из лагерей, а сына – в университет. Семен Ляндрес в конце 1950-х стал заместителем директора Гослитиздата, во второй половине 1960-х обратился в ЦК КПСС с просьбой включить купюры из булгаковского романа «Мастер и Маргарита», опубликованного в журнале «Москва», в завизированный Главлитом текст, предоставленный издательством «Международная книга» для переводных публикаций за рубежом.

В эти же годы Юлиан Семенов приобретает известность и популярность и как журналист, и как писатель.

 

Лицом к лицу

С бывшим героем СС, гордостью Рейха и любимцем самого фюрера Отто Скорцени ему устроили встречу в Испании в 1974-м.

Представляете: чистокровный еврей Юлиан Семенов и чистокровный ариец Отто Скорцени.

В Мадриде.

Лицом к лицу.

Можно представить, что чувствовал советский журналист и писатель, но вы можете вообразить, что испытывал бывший оберштурмбаннфюрер СС? В 1938-м, во время «Хрустальной ночи», когда штурмовики грабили, насиловали, избивали, убивали и расхищали ценности венских евреев, он сумел присвоить себе богатую виллу, а ее хозяина отправил в небытие. В 1943-м по личному приказанию Гитлера освободил Муссолини, содержавшегося после ареста в заключении в отеле «Альберго-Рифуджио» в Апеннинских горах, а в 1944-м похитил венгерского регента Хорти, собиравшегося сдаться наступавшим советским войскам. Это он – оберштурмбаннфюрер, начальник секретной службы СС в VI отделе Главного управления имперской безопасности – разрабатывал операцию «Длинный прыжок», целью которой былa ликвидация Сталина, Черчилля и Рузвельта. Это он за месяц до гибели Третьего рейха обеспечивал для Гитлера и нацистской верхушки безопасность «Альпийской крепости» – Центра управления, расположенного в труднодоступных горах Тироля.

Одному из главных нацистских преступников удалось избежать Нюрнбергского трибунала – американский суд в сентябре 1947-го его оправдал, но через год его арестовали новые германские власти и поместили в лагерь для интернированных военных преступников в Дармштадте. В 1948-м ему удалось бежать, а через два года – поселиться во франкистской Испании.

Тем не менее «человек со шрамом», как называли его в Германии (шрам пересекал левую щеку, остался от пьяных драк, в которых он зачастую участвовал, когда учился в Венской высшей технической школе), согласился на встречу с гостем из Москвы. И принял известного советского писателя и журналиста на последнем этаже своего мадридского дома.

О подробностях встречи написала Ольга Семенова в книге об отце: «Они начали разговор в семь часов вечера, а закончили в третьем часу ночи, в фешенебельном ресторане, хозяин которого приветствовал Скорцени нацистским вскидыванием руки. В течение пяти часов Скорцени много курил, много пил и много врал. Он уверял отца, что не знал лично ни Барбье, ни Менгеле, ни Рауфа. Постоянно подчеркивал, что он – „зеленый СС“, а значит, боец, и не имел ничего общего с „черными эсэсовцами“, сидевшими в тылу и применявшими пытки против врагов Рейха. Папе удалось вытянуть из старого лиса интересные детали подготовки его операции по освобождению Муссолини. Скорцени подтвердил, что Гитлер ежедневно (!) принимал 45 различных таблеток. Но стоило отцу заговорить о Мюллере – закрывался. Это утвердило папу в мысли, что тот в 1945-м выжил и сбежал в Латинскую Америку. Эту версию он и использовал в романе о Штирлице „Экспансия“…

Скорцени повторял рефреном: „Фюрера обманывали!“ – и этим до странного напомнил папе старых сталинистов, кричавших: „Сталин ничего не знал о злодеяниях!“. „Руководителя страны, не знающего о творящихся злодеяниях, переизбирают – в условиях демократии, – напишет отец позднее. – Истинные патриоты Германии пытались Гитлера, как злейшего врага немцев, уничтожить. Они хотели немцев спасти, однако те истерично приветствовали Гитлера, который приказал показать им, как предателей вешают на рояльных струнах. Значит, каждый народ заслуживает своего фюрера? Или как?“

Встреча со Скорцени в который раз отцу подтвердила: сталинизм и гитлеризм – суть две стороны одной медали. Несколько разнились формулировки, но одинаковым было потребительски-презрительное отношение диктаторов к своему народу. На следующее утро после встречи Скорцени прислал папе свою книгу мемуаров с автографом».

Семенов рассказал об этой встрече в книге «Лицом к лицу», которую издал лишь в 1988-м, во времена перестройки.

 

«Агент 001»

Любимой забавой советских писателей, тем или иным путем оказавшихся на Западе, было разоблачать друг друга и обвинять в работе на КГБ. Разоблачали не только тех, кто бежал или эмигрировал, но и тех, кто остался, а среди них – и автора гимна Сергея Михалкова и даже поэта-пародиста Александра Иванова. Вряд ли это было правдой, система госбезопасности была наглухо закрытой. Вряд ли кто-то из разоблачителей уверенно мог говорить о других – только о себе. Так и поступил оставшийся на Западе Анатолий Кузнецов (см. «ЕП», 2020, № 9), который выступил с сенсационным признанием о своем сотрудничестве с КГБ и у которого достало совести признаться, что его доносы в известную всем организацию на Евтушенко, Аксёнова и Гладилина представляли собой не более чем «развесистую клюкву».

Юлиана Семенова почти в каждом интервью спрашивали: «Правда, что вы – полковник КГБ и агент 007 русских?» Автор «Штирлица» отшучивался: «Во-первых, уже не полковник, а генерал. А во-вторых, советское – значит отличное, и на порядковый номер 007 я не согласен. Я – агент 001!» Но и в Москве в литературной среде ходили истории о его связях с КГБ – многие прямо называли создателя Штирлица закадычным другом Андропова.

Юлиан Семенов в общепринятом смысле «агентом КГБ» не был. Он был так называемым агентом влияния. Несмотря на то, что произошло с его отцом, несмотря на то, что произошло с ним самим, он, как пишет его дочь, «верил в социализм с человеческим лицом, хотя никогда не состоял в членах компартии». И продолжает: да, «он был на короткой ноге с Андроповым – тот часто помогал отцу, в том числе в работе с архивами» и «говорил, что гораздо лучше дружить с чекистами, нежели быть преследуемым ими». И еще одно признание дочери, сделанноe уже в новую эпоху, когда Советский Союз рухнул и ушел в историю: «Он был добровольным и полезным проводником в жизнь некоторых идей. Идеи эти были ложными. Он это, возможно, понимал, но остальные идеи казались ему еще хуже».

Ольга Семенова отца оправдывает (но на то она и дочь): «Активный, деятельный, амбициозный человек в позднесоветские времена видел перед собой два варианта: либо эмигрировать, либо встраиваться». Эмигрировать он не хотел, предпочел встроиться. Каждый, как известно, выбирает для себя. Он выбрал, потому что «понимал, что в СССР есть одна организация, которая действительно может всё и притом не до конца еще отравлена миазмами разлагающегося проекта. С этой организацией он не сотрудничал, конечно, напрямую, но Андропова считал самым, если не единственным, умным человеком в ЦК (что правда) и верил, что его правление может спасти страну от деградации (что неправда)».

От себя добавлю: Юлиан Семенов был революционным романтиком (помните песню Окуджавы: «И комиссары в пыльных шлемах склонятся молча надо мной…»?) и разделял все идеи шестидесятников, главная из которыx была: Ленин хороший, Сталин – плохой. Он приветствовал перестройку, и слова, вынесенные в эпиграф: «Мы – единственное государство, которое на протяжении веков было лишено самого понятия „закон“ и права на слово», он произнес именно в эти годы. Но я бы не стал утверждать, что даже после краха Советского Союза он отрекся от социалистических идей.

 

Детектив и политика

В 1985-м Горбачев объявил перестройку. В это время Семенов продолжал работать над романaми «Экспансия», «ТАСС уполномочен заявить – 2», третьей книгой романа-хроники «Горение», киносценарием «Пресс-центр». В 1986-м по его предложению была основана Международная ассоциация детективного и политического романа (МАДПР). Учредительный форум проходил в Акапулько, его избрали президентом ассоциации.

Издательское дело было не бизнесом – Ольга Семенова неоднократно повторяла, что акции еженедельника «Совершенно секретно», основанного отцом в 1989-м (он же придумал название), были поровну распределены между всеми сотрудниками, потому что он сделал их совладельцами, назначил себе символическую зарплату в один рубль. А сам Юлиан Семенов в том же 1989-м говорил в интервью «Московской правде», что и ассоциацию, и издательство он создавал ради обретения свободы: «Обретение свободы – самого дорогого, что есть у человека, – сопровождается таким противодействием сути и движению перестройки, что остается только диву даваться… Такое ощущение, что назревает желание снова получить „сильную руку“… Единовластие, возвеличивание „великих, гениальных, выдающихся“ ведет к катастрофе. Это мы почувствовали на собственном опыте».

 

Инсульт

Инсульт разбил его в 1990-м, после поездки в Германию и Францию. Три года он мужественно боролся с болезнью. Ему пытались помочь в клинике в Инсбруке, в кремлевской больнице, но…

Он умер 15 сентября 1993-го и был похоронен на Новодевичьем кладбище, с первых дней своего основания предназначенного для захоронения известных людей.

 

Геннадий ЕВГРАФОВ