Мой брат Саша

23 июля – день рождения прекрасного советского артиста Александра Кайдановского. Но он, увы, не дожил и до 50 лет… Воспоминаниями о брате и о семье делится его сестра Людмила Булгакова, уже давно живущая на исторической родине.

 

Предыстория

Наша бабушка Фрида Кайдановская (Шульман) родила три пары двойняшек. Сашин отец Леонид и моя мать Зинаида – это вторая пара. Всю свою жизнь они были душевно неразлучны: всегда тосковали друг o другe, так как после войны жили в разных городах. Мы – в Днепропетровске, а Леонид с семьей – в Ростове-на-Дону. При любой возможности они стремились увидеть или услышать (по телефону) друг друга. Когда не удавалось ни первое ни второе – они писали письма. Благо почта тогда работала хорошо. Друг о друге эти родственники должны были знать все…

 

Первая встреча

Помню, как мама первый раз привезла меня в Ростов-на-Дону. Мы вышли из вагона, и вдруг какой-то светленький мальчик, с улыбкой и очень добрыми глазами, бежит нам навстречу с букетом цветов. С другой стороны бежит дядя Леня и, первым делом, обнимает Сашу.

– Смотри, Зинуля, какой у меня Сашенька! Он сделал то, что не успел я, – купил цветы для вас.

Мама понимала, что Саша – это смысл его жизни. Теперь его он любит больше всех на свете.

Сашенька – так называл его отец. Не Саша, не Сашка или сынок. Только Сашенька. Сашa был совсем маленький, когда его мать Вера решила, что для нее сейчас важнее всего – образование. Она оставила ребенка на мужа и старенькую мать и махнула в Москву, поступила в Институт культуры. Пять лет не приезжала домой – училась…

Когда Саше пришла пора идти в школу, его сдали в интернат, а ранец с книгами, тетрадками, пеналом и всем необходимым пришел посылкой из Днепропетровска. На каникулы отец привозил его к нам. У нас мальчик был накормлен, присмотрен. Нам с братом иногда казалась, что его мама любила больше нас, а Саша хорошо знал, что, если надо, тетя Зина сделает для него все, что можно, и что нельзя – тоже. Впоследствии он назовет свою собаку, символизирующую бесконечную любовь и преданность, Зиной.

У нас была хорошая библиотека. Саша много читал, мог часами слушать радио (телевизоров еще не было) – он учился правильно говорить. Мама работала корректором в областной типографии, папа – в газете. Они выписывали толстые журналы, покупали много периодики и книг. Все читали и, конечно, обсуждали литературные новинки. Саше Кайдановскому это всегда было интересно. Он отогревался душой в нашей семье, обретал долгожданный покой.

Вернувшись из Москвы, его мать не вернулась к мужу и сыну. Их не было в ее жизненных планах. В душе мальчика всегда жила тоска. Он скучал по ней.

Как-то в доме раздался телефонный звонок. Звонила Вера. Саша со счастливыми глазами бросился к трубке. За три минуты разговора (тогда больше не говорили) она рассказала ему, что футбольная команда Ростова выиграла у какой-то другой команды, с каким счетом и кто забил гол. Саша, который никогда не увлекался футболом, не знал, как на это реагировать. Он ничего не успел сказать матери, и разговор прервали. У него в глазах стояли слезы. Моя мама обняла его, прижала к своей груди, как бы давая понять парню, что он не один. Мы все с ним. И он постепенно успокоился. А скольким ему хотелось поделиться с матерью… Но у нее тогда был бурный роман с футболистом, и ей было не до сына с его жизнью.

Время делало свое дело. Саша привык жить без нее. А у отца сердце разрывалось. Он готов был купить сыну все, что тот захочет, чтобы хоть как-то порадовать парня. Но у мальчика было только одно желание – книга из магазина «Букинист».

Вскоре отец женился на 30-летней киевлянке Ирме Пухальской. Он надеялся, что приятная блондинка сможет заменить Саше мать. Но чуда не произошло… Женщина сразу родила подряд двух дочерей, и ей совсем не было дела до сложного подростка…

После седьмого класса отец, который в то время работал заместителем управляющего трестом, привез Сашу в Днепропетровск, где он стал студентом сварочного техникума. Теперь это звучит смешно – Саша Кайдановский и сварочный техникум. Но именно в нашем городе, во Дворце студентов, в драматическом коллективе под руководством режиссера Виталия Иннокентьевича Ковалевского, пришло понимание того, чтó ему в жизни по-настоящему интересно. Ковалевский разглядел в парне искру и объяснил ему, что сварочный техникум – не его история. Театральное училище – вот куда ему надо стремиться.

Слова Ковалевского перевернули все с ног на голову. Первый курс сварочного техникума остался позади. Отец увез его в Ростов, где он поступил в театральное училище.

Пролетели четыре года. Когда мы с мамой в начале лета приехали Ростов, вся родня была под впечатлением: все посмотрели Сашин выпускной спектакль «Домик на окраине», где он сыграл главную роль. Тетя Лина – наша с Сашей общая тетя, старшая сестра моей матери и его отца, сказала: «Саша играл потрясающе. Это была его жизнь – жизнь без матери при живой матери…» Утром телефон в доме не прекращал звонить: главные режиссеры театров Ростова предлагали Саше работу. Но парень решил, что надо учиться дальше. Его целью была Москва. Остановить его было невозможно, да никто и не пытался… Он поехал покорять столицу и поступил сразу в два театральных вуза – Школу-студию МХАТ и в Щукинское училище, где в конце концов и решил учиться, начав было во МХАТе.

Сейчас тем, кто интересуется этим человеком, можно много прочитать и посмотреть о Саше Кайдановском: о его фильмах, сценариях, отношениях с женщинами и т. д. Я расскажу о том, что было в Сашиной жизни в самом начале. Как непросто складывалась его история…

Режиссер Иван Пырьев снимает фильм «Братья Карамазовы». Саша, который обожает классику, репетирует роль Алеши Карамазова, но отношения с Пырьевым не складываются: где-то в кулуарах он грубо пошутил, что старый Пырьев помрет на скирде (главную женскую роль играла молодая жена режиссера Элеонора Скирда). Пырьеву, конечно, доложили, и он приказывает: «Кайдановский, передайте роль Мягкову!» Это был удар. Потом он, конечно, сыграет мистера Астлея в фильме «Игрок» по роману Ф. Достоевского, но Алеша Карамазов – это была его боль.

Саше предложили сыграть роль Александра Николаевича Островского в фильме «Мой дом – театр» – жизнь писателя с молодых лет до старости. Это история становления гениального драматурга, показавшего замоскворецких купцов. Отснятый материал партийные цензоры порезали так, что от фильма ничего не осталось. Думаю, им было отчего беспокоиться, ведь со времен Островского мало что изменилось. Этот автор поднимал вечные проблемы, именно поэтому Саше была интересна эта роль. Сейчас фильм смотреть нельзя, но я помню, что он очень переживал.

После «Сталкера» режиссер Тарковский едет в Италию снимать фильм «Ностальгия». Главную роль должен был сыграть Кайдановский. Так задумывал Тарковский. Но ни один человек на «Мосфильме» не был готов поручиться, что Саша не останется в Италии, и в «Ностальгии» снимается Олег Янковский. Мальчиком Саша был мягким, добрым, как его отец, но жизнь не щадила его, да и он постоянно балансировал между неприятностями. Часто его откровения оборачивались против него. Все, о чем мы сейчас говорим открыто, он знал и говорил тогда, поэтому был невыездным.

Вспоминаю, как Саша снялся в музыкальном фильме «Под крышами Монмартра» (с Женей Симоновой). Наша тетя Лина, которая ревностно следила за его творчеством, сказала, что он опозорил фамилию. Мы все смеялись над этим выводом. Это фильм-оперетта, где вместо Саши за его героя пел опереточный певец, хотя он и сам прекрасно умел петь и замечательно играл на гитаре. Саша смеялся, говорил, что Женя упросила его сняться в этой авантюре.

 

Победа в Каннах

После того как фильм «Сталкер», где Саша сыграл главную роль своей жизни, получил главный приз Каннского фестиваля, мы ждали его в Днепропетровске. Он приехал с Женей Симоновой на встречи со зрителями. Залы Дома ученых, университета и других вузов были переполнены. Думающая молодежь с интересом ждала встречи с Сашей и Женей. Целую неделю их возили по Днепропетровску и области, он рассказывал о фильме, о работе с Тарковским, отвечал на вопросы и не забывал сказать, что в этом городе начался его творческий путь и что тут живет горячо любимая им тетя Зина. А вечером две женщины – моя мама и Тамара, которая через всю жизнь пронесла любовь к его отцу, – накрывали стол и ждали их с нетерпением. В последний день перед их отъездом в Москву Тамара принесла трехтомник Пушкина – какое-то редкое, вроде бы первое издание поэта, которое имело большую библиографическую ценность. «Это тебе, Сашенька», – сказала Тамара. Она знала, что только Саша оценит всю значимость этих книг. Саша не хотел брать столь дорогой подарок, но Тамара сказала, чтобы он не обижал ее, принял в память о ней.

Прошло какое-то время после их отъезда в Москву, и пришло письмо от Жени Симоновой. Она была на гастролях с театром в Новосибирске. Актриса писала, что сейчас, сидя в холодной гостинице, с теплотой и благодарностью вспоминает наш дом, тетю Зину и то замечательное время, что они провели в Днепропетровске. Приглашала в Москву. Мама так и не поехала… Она, как и ее брат (Сашин отец), а впоследствии и сам Саша, умерла от инфаркта.

 

Наши корни

Наших дедушку и бабушку расстреляли во время войны, в Днепропетровске, на Запорожском шоссе, вместе со всеми евреями города. Мама мне много рассказывала про деда (Лев-Иезиекиль Кайдановский). Он был артистом, эрудитом, умницей, а по политическим убеждениям – меньшевиком, на что Саша говорил: «Слава богу, мой дед был приличным человеком». Он играл в народном театре Екатеринослава (так тогда назывался Днепропетровск), много читал (знал наизусть всего Надсона), прекрасно пел. Бабушка Фрида была из семьи, которая занималась фотографией. Дед был старше ее на 17 лет. Семья жила небогато, но в ней царили любовь и понимание. Думаю, если бы они были живы, то наш Саша, да и мы все, оставшиеся после войны без дедушек и бабушек, были бы гораздо счастливее… Очень хорошо помню, как, рассказывая о Саше, некоторые деятели удивлялись, откуда в нем эта порода: ровная спина, гордо посаженная голова, дерзкий взгляд, ведь он вроде бы детдомовский…

После развода родителей он действительно остался с отцом, но в большой четырехкомнатной квартире в Ростове у Саши была своя комната, да и к нам в Днепропетровск он приезжал очень часто еще до того, как стал известным и узнаваемым. Когда он бывал у нас, мы могли говорить с ним ночами, до самого утра, и всегда было о чем. Он постоянно возил c собой запрещенную литературу. Мне давал читать своего любимого поэта Мандельштама, изданного за границей. Рассказывал, что, когда Женя уезжала в Южную Америку с фильмом «В бой идут одни старики», в ЦК комсомола ей задали вопрос, знает ли она о политических убеждениях своего мужа (Е. Симонова была второй из четырех жен А. Кайдановского. – Ред.). А когда она ответила, что знает, то идейный деятель задал следующий вопрос: «И вы с ним живете?»

У Саши был непростой характер. Общаться с ним было нелегко. Он не умел подстраиваться, приспосабливаться, очень остро чувствовал фальшь, но даже те, кто не был его друзьями (например, Никита Михалков), всегда подчеркивают, что Саша был высокообразованным человеком, знатоком мировой литературы и живописи. У него всегда и на все было свое мнение, он очень многое понимал о жизни. Все, кто знал и помнит его, сходятся во мнении, что с ним было интересно. Сейчас жалею только об одном: что не записывала его мысли и рассказы, молодая была. Разве я могла знать, что он уйдет от нас так рано – в 49 лет…