«Стена Плача энергетически сшибает с ног»

Дарья Мороз родилась в Ленинграде, в семье режиссера Юрия Мороза и актрисы Марины Левтовой. Первую роль получила в три месяца в картине «Милый, дорогой, любимый, единственный…». С тех пор сыграла в кино более 70 ролей. В детстве занималась художественной гимнастикой, фигурным катанием, живописью. В 2003 г. окончила Школу-студию МХАТ и была принята в труппу МХТ. Сотрудничает с Московским театром Олега Табакова, Государственным театром наций. Недавно актриса начала изучать свою родословную.

 

– Наверное, читатели сейчас удивляются: Дарья Юрьевна Мороз – еврейка?!

– Помню, как мы с одним приятелем, он потрясающий скрипач, звать его Марик, и внешность типично семитская, шутили на эту тему. Он говорит: «У меня еврейские корни». Я отвечаю: «И у меня – прабабушка, прадедушка и вообще вся семья». Марик на меня взглянул: «И как же вы так хорошо замаскировались?» Вся моя еврейская родословная существует по маминой линии. Я помню бабушку, «бабулю», как ее называли. Бабушка Лиза, она же Лея Шмуйловна Гайцхоки. Бабушка пережила блокаду, спасла племянницу Киру, которую отправили в детдом. Бабушкину сестру то ли посадили, то ли сослали. Бабушка помчалась в детдом, подошла к ограде, увидела, как Киру дети обсыпают песком в песочнице, вбежала, схватила и убежала. Она рассказывала: «Охранник просто не решился стрелять мне в спину».

Несколько лет назад я начала искать документы, ездила в Питер и Невель. Всю жизнь думала, что моего дедушку зовут Виктор Александрович Левтов, а по свидетельству о рождении он оказался Виктор Хацкелевич. Прадеда, соответственно, звали Хацкель Абрамович. Дедушка Витя играл на виолончели, это практически скрипка, традиционный инструмент. (Смеется.) У нас есть литографии Анатолия Каплана. То ли дедушка с ним дружил, то ли кто-то собиравшийся эмигрировать подарил эти произведения. Это иллюстрации к произведениям Шолом-Алейхема, целая коллекция. Это моя личная традиция, скажем так.

– Кем были ваши дальние предки?

– Прабабушка родом из Невеля. Оказалось, что там до сих пор живет моя родня по дедушкиной линии, я поехала к ним. Выяснилось, что в Невеле была огромная еврейская община, а у родственников есть нарисованное от руки генеалогическое древо. Оно начинается с прапрадеда Кусила Левтова, он был учителем иврита.

Есть ощущение гордости от того, что в моих жилах тоже течет кровь потрясающего, умного народа, который прошел через все беды, но сохранил свою сущность. Я люблю ходить по еврейским музеям в разных странах мира. Музей в Берлине – это необыкновенно. Ты заходишь в треугольное помещение с очень высоким потолком, там серые стены, абсолютная тишина, сверху солнце пробивается…

Помню, как в 12 лет я первый раз попала в Израиль и в «Яд ва-Шем». Ничто я в тот приезд так не запомнила, как эту комнату с одной свечой и системой зеркал. Ты идешь по звездному небу, а голоса зачитывают фамилии погибших.

– Чем вам еще запомнился Израиль?

– У меня там много родственников. В Израиле тепло, вкусно и красиво. Помню, когда я в первый раз приехала, энергетически на меня произвела впечатление Стена Плача. Ты подходишь, и тебя сшибает с ног, я помню это ощущение. Мама тогда еще была жива, и приехала Кира, та самая, мамина тетя, она много лет живет в Америке, и мы тогда собрались всей семьей. Кира рассказывала, как Ася, ее дочка, приехав в Петербург и придя на могилу к бабушке Лизе, принесла камешки вместо цветов и сказала, что по еврейским обычаям вместо цветов кладут камни. Я вспомнила «Список Шиндлера»: там потрясающий финал, когда выжившие приходят и кладут камни на его могилу. Я когда-то озвучивала «Список Шиндлера», будучи ребенком, это была крошечная роль. Вот так всё и переплелось. А сейчас я приезжаю в Израиль просто с огромным удовольствием.

С дочкой Аней мы как-то раз приехали к Наташе, маминой сестре. У них там два лабрадора, мы пошли с ними гулять, и собаки подбирали апельсины, валяющиеся на улице. Настя Цветаева, актриса, которая замужем за израильтянином и живет там, рассказывала про свою маленькую дочку, та чуть младше, чем Анька: «Я не понимаю, как повезу ее в Москву. Она может прийти в ресторан, тут же упасть на пороге, начать валяться, и в Израиле никто ей слова не скажет, для всех это будет прекрасно». А в Москве ей, естественно, тут же скажут: «Уберите своего ребенка и посадите чинно за стол». Это то, что мне нравится в Израиле. Я нигде, ни в одной стране не видела такой безграничной любви к детям. На улице, в ресторане, на пляже, в магазине – неважно где.

– Знакомы ли вы с еврейской литературой?

– Читала, конечно. Шолом-Алейхем, понятно, Бабель. Дочке я читала Меира Шалева, у него есть книжка «Дедушкин дождь и другие удивительные истории», это совершенно невероятные рассказы. Обожаю «Песнь песней» Шолом-Алейхема, это романтично, грустно и… круто. Есть прекрасный Пауль Целан со стихами о Холокосте. Есть «Благоволительницы» Джонатана Литтелла, это не совсем еврейская литература, но там есть про Бабий Яр и т. д. Я прочла половину и остановилась. Год или два ждала, пока уляжется воспоминание о том, что прочитала, и дочитывала дальше.

– Вы упомянули дочь. Стоит ли включить в школьную программу уроки о культурных традициях своего народа?

– Мне кажется, у нас нет культуры оберегания чего бы то ни было: своей истории, своей архитектуры. Поэтому, конечно, если бы на уровне школы был класс по истории твоего рода или народа, это было бы невероятно важно. Кстати говоря, я слышала, что в еврейских школах детям разрешают сидеть, где они хотят. Это то, что мне безумно нравится, и то, чего моему ребенку очень не хватает в школе. Ей не хочется оставаться на одном месте: хочется сесть так, сяк, это дает ощущение свободы. Мне даже во взрослом состоянии гораздо легче слушать, когда я что-то делаю. Я могу рисовать и слушать, вязать и смотреть телепередачу. Если бы внедрить эту систему в большое количество школ, было бы классно.

– Какие традиции вам хотелось бы привнести в свою семью? Может быть, Шаббат?

Интересно было бы узнать о традициях, связанных с детьми. А вот Шаббат… Мне кажется, что с моим ритмом жизни Шаббат невозможен. Я живу в таком сумасшедшем ритме, что у меня выходных вообще не бывает.

 

Беседовал Илья ЙОСЕФ

(jewishmagazin.ru)