«Режиссер – самая важная и трудная профессия в кино»

Михаил Ромм на съемках фильма «Мечта» с Еленой Кузьминой и Фаиной Раневской© culture.ru

С именем этого человека связана целая эпоха в истории советского и мирового киноискусства. Его не зря называют режиссером-легендой. На картинах Михаила Ромма зрители учились тому, как достойно жить, а режиссеры, операторы и актеры – как создавать хорошие фильмы.

Ровесник века

Он родился в самом начале XX столетия, 11 января 1901 г., в семье еврейских интеллигентов, примкнувших к социал-демократам и сосланных в Иркутск. Отец Илья Максимович (Монесович) Ромм был врачом-бактериологом, мать Тереза Исааковна (урожденная Трайна Айзиковна Аронсон) – стоматологом. У Миши был старший брат Александр и младшая сестра Ида. Мать страстно любила театр и свое увлечение искусством передала детям. В 1902 г. родителей выслали в Бурятию, а в 1904-м им разрешили вернуться в Вильно, откуда был родом отец. Через два года семья переехала в Москву, девятилетний Михаил был принят в гимназию, а в бурном 1917-м поступил в Свободные государственные художественные мастерские (бывшее Училище живописи, ваяния и зодчества) в студию знаменитого скульптора А. Голубкиной.

В годы военного коммунизма Михаил в составе продовольственной экспедиции реквизировал зерно у крестьян Тульской и Орловской губерний, о чем впоследствии вспоминал со стыдом. В 1920 г. он служит в Красной армии связистом в телефонно-телеграфном дивизионе, потом инспектором Особой комиссии по вопросам численности военнослужащих при штабе Реввоенсовета. Демобилизовавшись, переводится на скульптурный факультет Высших художественно-технических мастерских (ВХУТЕМАС) и вновь грызет гранит науки. Создает талантливые портреты из дерева и мрамора. Илья Максимович отнес его изваяние на оценку художнику П. Кончаловскому, и тот скульптуру похвалил. «Я вспоминаю людей, которые не мешали мне учиться, – писал позже Ромм. – Первым был мой отец, необычайно добрый человек. Более доброго я просто не встречал. Хотя одновременно он был очень вспыльчив, принципиален и нетерпим». Об увлечении ваянием Ромм вспоминал редко и, как правило, иронически: так, рассказал, как ему задали слепить скульптуру рабочего для сельхозвыставки в Москве, а он придал образу пролетария черты своего лица. Приемная комиссия обнаружила у фигуры длинный семитский нос и велела его подкоротить сантиметра на три, что в масштабах гигантской статуи оказалось совершенно незаметным.