«Вой­на и мир» XX века

Так роман «Жизнь и судьба» оценивается многими современниками – и не только литературными критиками – из-за, во-первых, явственного влияния на главный труд Гроссмана великого романа Л. Н. Толстого, а во-вторых, и это основное, из-за его значения для понимания советской действительности, в том числе хода Сталинградской битвы – переломного события Великой Отечественной. Недаром главный идеолог СССР М. А. Суслов сравнивал роман «Жизнь и судьба» с «атомными бомбами, которые готовят для нас наши враги», и сказал Гроссману, пришедшему к нему на прием, что роман может быть напечатан в СССР не раньше, чем через 300 лет.

Будущий писатель был одним из тех евреев – выходцев из «черты оседлости», кто добился при жизни определенного признания в СССР и потом обрел посмертную славу. Ему повезло: еврейская семья, в которой Иосиф Соломонович Гроссман родился 29 ноября (12 декабря) 1905 г., входила в число порядка 200 тыс. из 5 млн евреев империи, имевших согласно «Положению об устройстве евреев» 1804 г. разрешение проживать и за пределами «черты оседлости», поскольку его родители получили высшее образование. Отец Соломон Иосифович, появившийся на свет в Бессарабии, которая до 1878 г. относилась к Румынии, происходил из богатой семьи купца второй гильдии, что позволило ему получить специальность химика в Бернском университете и до выхода на пенсию и переезда в Москву работать инженером в Донецком угольном бассейне и на других шахтах. Мать Екатерина Савельевна (урожденная Малка Зайвелевна Витис), также из состоятельного семейства, получила образование во Франции и преподавала в Бердичеве, где жили ее старшие сестры, французский язык.

Именно там, в Бердичеве, относившемся тогда к той части Киевской губернии, которая находилась в пределах «черты оседлости», и родился будущий писатель. Это был издавна еврейский город: в нем, известном с XIV в., к середине XIX в. евреи составляли до 95% населения, здесь жил один из самых чтимых хасидских цадиков Леви Ицхак, и не случайно Бердичев считался «волынским Иерусалимом» и был под названием Касриловка описан Шолом-Алейхемом. Ко времени рождения Иосифа процент еврейского населения города поубавился, но город по-прежнему состоял из отдельных слободок, крупнейшими из которых были Старый город и Новый город. В Старом городе жили, в основном, мелкие ремесленники-евреи, лавочники, ортодоксальные хасиды, там царил идиш. А в Новом городе обитали кроме русских, украинцев и поляков преуспевающие еврейские коммерсанты, промышленники, юристы, и здесь наряду с идишем была широко распространена русская речь, работали русские школы. В Новом городе и появился на свет Иосиф Гроссман. В детстве мать называла его Йосей, со временем имя Йося превратилось в Васю, и сочетание «Василий Гроссман» стало впоследствии его литературным псевдонимом.

Иосиф был еще совсем маленьким, когда родители развелись. Когда ему исполнилось шесть лет, мать увезла его в Швейцарию, где с марта 1912 г. мальчик начал учиться в начальной школе в Женеве, а затем продолжил учебу в Лозанне – вплоть до возвращения из Швейцарии в мае 1914 г. Мать с сыном остановились в Киеве, где в то время жил отец Иосифа. Иосиф поступил в приготовительный класс Киевского реального училища, в котором проучился до 1919 г. В разгар Гражданской вой­ны он с мамой уехал в Бердичев к родственникам, где продолжил учебу и одновременно, будучи уже крепким подростком, работал пильщиком дров. Через два года, окончив школу, Иосиф вернулся к отцу в Киев, два года учился на подготовительном курсе Киевского высшего института народного образования, после чего перевелся на химическое отделение физико-математического факультета 1-го Московского государственного университета, которое окончил в 1929 г.

Казалось, дальнейший жизненный путь Гроссмана был определен. И действительно, он успешно работал по своей специальности сначала в Донбассе, а затем в Москве, куда переехал в 1933 г. уже женатым на Анне Петровне Мацук. Однако тяга к литературному творчеству поставила его перед выбором: продолжать работать как химик (он к тому времени стал заведующим лабораторией и помощником главного инженера карандашной фабрики) или посвятить себя литературе. И Гроссман выбрал последнее.

Первый его рассказ был отослан в газету «Правда» еще в 1928 г. Но дебютной его публикацией стал появившийся в 1934 г. в «Литературной газете» рассказ «В городе Бердичеве». Через много лет, в 1988 г., этот рассказ получил широкую известность благодаря выходу на экраны его надолго уложенной «на полку» инсценировки режиссером А. Я. Аскольдовым, создавшим еще в 1967 г. кинофильм «Комиссар» с Нонной Мордюковой и Роланом Быковым в главных ролях.

Укрепил Гроссмана в желании стать писателем успех его повести из жизни шахтеров Донбасса «Глюкауф». Она была опубликована по рекомендации Максима Горького в газете «Литературный Донбасс» в том же 1934 г. После этого Гроссмана как «прорвало»: до начала вой­ны из-под его пера вышло множество рассказов, публиковавшихся в сборниках, и две части эпической трилогии «Степан Кольчугин» о революционном движении от 1905 г. до Первой мировой вой­ны.

В это же время произошли изменения и в его личной жизни: расставшись с первой женой, он оформил в 1936 г. брак с Ольгой Михайловной Губер. Но сталинские репрессии 1930-х гг. не миновали и его семью. Сначала была арестована его двоюродная сестра Н. А. Алмаз, и Гроссман помогал ей, оказавшейся в ссылке, материально. Затем была арестована и Ольга Михайловна – как член семьи «врага народа» писателя Бориса Губера, арестованного в 1937 г. и потом расстрелянного. Гроссману, оформившему опекунство над двумя сыновьями жены, пришлось доказывать в письмах М. И. Калинину и в НКВД, что Ольга Михайловна давно не жена Губера. Его ходатайство дало результат: О. М. Губер была освобождена.

С началом вой­ны Гроссман был мобилизован, ему было присвоено звание интенданта 2-го ранга, и он стал специальным военным корреспондентом газеты «Красная звезда». Разъезжая по фронтам и готовя корреспонденции для газеты, он постоянно беспокоился о судьбе матери, оставшейся в оккупированном Бердичеве. Только после освобождения города 5 января 1944 г. он узнал, что Екатерина Савельевна была переселена немцами в гетто и 15 сентября 1941 г. расстреляна среди 18 тыс. бердичевских евреев. К счастью, единственная дочь писателя Екатерина избежала оккупации. Она жила в Бердичеве с бабушкой, там же жила новая семья ее матери. Катя в начале июня 1941 г. была отправлена в пионерский лагерь, но вскоре после начала боевых действий вместе с матерью, сводными сестрами и отчимом эвакуировалась в Ташкент. Об этом Гроссман был оповещен. Сразу после освобождения Бердичева писатель сумел там побывать, результатом чего стал очерк «Убийство евреев в Бердичеве». Но он так и не был тогда опубликован – его обнаружили в архиве Гроссмана уже после его смерти.

Первым крупным произведением Гроссмана о вой­не стала написанная в 1942 г. повесть «Народ бессмертен», которая вместе с повестью «Сталинградские очерки» и другими военными очерками вошла в его книгу «Годы вой­ны», изданную в 1945 г.

Во время битвы за Сталинград Гроссман находился в городе с первого до последнего дня уличных боев. За участие в Сталинградской битве, в том числе в боях на передней линии обороны, он был награжден орденом Красного Знамени. В 1943 г. ему было присвоено звание подполковника. На мемориале Мамаева кургана выбиты слова из его очерка «Направление главного удара»: «Железный ветер бил им в лицо, а они всё шли вперед, и снова чувство суеверного страха охватывало противника: люди ли шли в атаку, смертны ли они?».

Будучи одним из первых военных корреспондентов, попавших на территорию освобожденного фашистского концлагеря Треблинка, Гроссман в конце 1944 г. опубликовал статью «Треблинский ад». Это была одна из первых в СССР публикаций о Холокосте. После вой­ны он вместе с Ильей Эренбургом составил «Черную книгу» – сборник свидетельств и документов о Холокосте, однако она так и не была опубликована тогда в СССР, поскольку существовавшая в те времена идеология не допускала выделение одной нации в рамках всего пострадавшего в ходе вой­ны населения страны. «Черная книга» была издана на английском языке в 1947 г. в Нью-Йорке, а первое издание на русском вышло лишь в 1980 г. с купюрами в Израиле.

В 1946 г. писатель опубликовал в журнале «Знамя» написанную еще до вой­ны пьесу «Если верить пифагорейцам». Но это был период закручивания идеологических гаек – вышедшие одно за другим в августе 1946 г. два постановления ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград» и о репертуаре драматических театров не оставляли ни малейшей возможности хоть каких-то отклонений в творчестве от «генеральной линии партии». Поэтому пьеса Гроссмана тоже «попала под раздачу», получив негативную оценку критики за якобы «неверное понимание исторического процесса».

Тринадцать лет – с 1946 по 1959 г. – Василий Гроссман работал над эпической дилогией в составе романов «За правое дело» и «Жизнь и судьба». Первая часть дилогии, повествующая о Сталинградской битве, была опубликована в журнале «Новый Мир» в 1952 г. при поддержке нового главного редактора журнала А. Т. Твардовского и А. А. Фадеева, но роман сразу же подвергся разгромной критике в партийной печати. Фадеев, присоединившийся к этой критике, отрекся от своего участия в организации публикации, и Гроссман вынужден был переработать роман. Правда, через два года на Втором съезде Союза писателей СССР А. А. Фадеев признал, что его критика романа как «идеологически вредного» была несправедливой.

С романом «Жизнь и судьба» для писателя дело обстояло еще хуже. Рукопись произведения, носящего резко антисталинский характер, была отдана автором для публикации в редакцию журнала «Знамя». Но его главный редактор В. М. Кожевников передал рукопись в КГБ. За этим последовал обыск в квартире Гроссмана, были изъяты копии рукописи романа и черновики, потом и в редакции журнала «Новый мир» КГБ забрал находившуюся там для перепечатки еще одну копию романа. Пытаясь спасти свою книгу, Василий Гроссман, отмеченный многими государственными наградами, писал Н. С. Хрущёву: «Я прошу Вас вернуть свободу моей книге, я прошу, чтобы о моей рукописи говорили и спорили со мной редакторы, а не сотрудники Комитета государственной безопасности… Нет правды, нет смысла в нынешнем положении, в моей физической свободе, когда книга, которой я отдал свою жизнь, находится в тюрьме, ведь я ее написал, ведь я не отрекался и не отрекаюсь от нее… Я по-прежнему считаю, что написал правду, что писал ее, любя и жалея людей, веря в людей. Я прошу свободы моей книге».

Результатом этого письма было то, что писателя принял М. А. Суслов, огласивший подготовленное референтами (сам он роман не прочел) решение о том, что о возврате рукописи «не может быть и речи»…

Но, как известно, «рукописи не горят». Сохраненная поэтом С. И. Липкиным, другом Василия Гроссмана, копия рукописи романа «Жизнь и судьба» в середине 1970-х гг., уже после смерти писателя, с помощью А. Д. Сахарова и В. Н. Вой­новича была вывезена в виде микрофильма на Запад. Роман был опубликован в 1980 г. в Швейцарии. В СССР он вышел с купюрами в 1988 г., во время перестройки. Полная версия романа «Жизнь и судьба» стала известна после того, как 25 июля 2013 г. ФСБ передала рукопись Гроссмана Министерству культуры РФ.

Надо сказать, что еще за 10 лет до публикации в Швейцарии романа «Жизнь и судьба» за рубежом была издана повесть Гроссмана «Всё течет». Повесть, над которой он работал с 1955 г., затрагивала тему возвращения человека из сталинских лагерей. Рукопись повести тоже была изъята при обыске в доме писателя, но он сумел создать к 1963 г. новый ее вариант, и она тоже была переправлена на Запад. В СССР повесть была опубликована в 1989 г.

После ареста «антисоветских» рукописей Гроссман почти потерял возможность публиковаться. Последний его труд – сборник рассказов и очерков «Добро вам!», подготовленный после двухмесячной поездки в Армению, – вышел в свет в 1967 г., через три года после его смерти. Умер писатель 14 сентября 1964 г. от рака почки после неудачной операции. По мнению биографов, его здоровье было в значительной степени подточено треволнениями, связанными с арестом романа «Жизнь и судьба».

Поскольку центральная идея этого выдающегося произведения состоит в том, что проявления человечности, происходящие в тоталитарном обществе вопреки его давлению, являются высшей ценностью, роман «Жизнь и судьба» продолжает жить и сегодня. Писатель сумел в своем многослойном романе изложить свои размышления о природе тоталитаризма, о сходстве и различиях между сталинским СССР и гитлеровской Германией, о возможности выбора индивидом своего жизненного пути в условиях тоталитарной системы, а также убедительно показать, как его герои приходят к осознанию противоречий между своими убеждениями и советской реальностью, и этот конфликт становится их трагедией. Всё это позволяет считать автора романа, как выразился историк Франсуа Фюре, «одним из самых глубоких свидетелей нынешнего века». Российский поэт, переводчик и литературный критик Г. М. Дашевский писал, что идея романа и красота его построения приближают Гроссмана к классическим авторам античности. А главный редактор «Радио 4» британской радиовещательной корпорации Би-би-си Марк Демейзер, посчитав «Жизнь и судьбу» лучшим романом XX в., способствовал тому, что осенью 2011 г. по нему был создан 30-серийный радиоспектакль, благодаря чему роман возглавил список бестселлеров в Великобритании.

В России широкая публика познакомилась с главным произведением Василия Гроссмана благодаря многосерийному телесериалу «Жизнь и судьба», демонстрация которого началась 14 октября 2012 г. Сериал был снят режиссером Сергеем Урсуляком по сценарию Эдуарда Володарского. Потрясающий документальный фильм «Василий Гроссман. Я понял, что я умер», снятый Еленой Якович и посвященный 50-летию со дня смерти писателя, был представлен на VII фестивале документального кино в Нью-Йорке в 2014 г. Его до сих пор можно посмотреть в Интернете на сайте: www.chayka.org/node/5806.

 

Юрий ПЕРЕВЕРЗЕВ