«Печальный рыцарь смеха»

Саша Чёрный, которого называют одним из лучших поэтов XX в., прожил яркую творческую жизнь. Он ушел из жизни сравнительно молодым, успев завоевать достойное место среди литераторов Серебряного века. Помимо этого, он был прозаиком и переводчиком. Есть все основания полагать, что в творческом плане он был счастливым человеком. Однако, вовсе не безоблачным оказался его жизненный путь.

Александр Михайлович Гликберг родился 13 октября 1880 г. в Одессе. Его родители еще до вступления в брак носили одинаковую фамилию, но вопрос о том, были ли они однофамильцами или родственниками, до сих пор остается открытым.

Детство Александра, впрочем, как и остальных четырех детей Менделя и Мариям, никак не назовешь счастливым. Мать, склонная к истерическим припадкам, была, как правило, раздражена поведением детей и наказывала их за малейшую провинность. Отец, провизор и агент фармацевтической фирмы, редко бывал дома, но, идя на поводу у жены, наказывал детей особенно жестоко. Тем не менее он поставил перед собой цель дать детям образование. Препятствием к этому была процентная норма для евреев, так что детей было решено крестить.

В девять лет Александр был принят в гимназию в Белой Церкви. Описывая этот период его жизни, Виктория Миленко пишет: «Именно там началась многолетняя дружба нашего героя с глубокой провинцией, мирок и анекдоты которой он полюбит всей душой».

Через пять лет Саша сбежал из дома. Неизвестно, что его на это спровоцировало: то ли он был доведен до крайности жестоким отношением родителей, то ли его угнетала атмосфера в гимназии, где практиковались частые наказания учащихся. Неизвестно также, как после побега 15-летний юноша оказался в Санкт-Петербурге. По одной версии, ему помогла тетя, устроив жить у родственников. По другой, отец, смирившись с побегом сына, способствовал его переводу в петербургскую гимназию и обеспечил материально. Но через год из-за того, что сын получил двойку по алгебре, рассвирепевший отец лишил Сашу материальной помощи.

Спас счастливый случай в лице журналиста А. Яблонского, напечатавшего в газете «Сын отечества» статью «Срезался по алгебре». Журналист надеялся, что, после ознакомления с изложенной им историей, найдется человек, который примет участие в судьбе Саши. И такой человек нашелся. Им оказался статский советник К. К. Роше, мировой судья из Житомира. Он сыграл важнейшую роль в судьбе юноши, а Житомир стал для А. Гликберга родным городом. Здесь он учился в гимназии, под влиянием Роше увлекся чтением, приобщился к поэзии, начал понимать музыку. Роше побудил его задуматься о жизни, воспитал в нем умение сострадать чужому горю. А супруга Роше, преподававшая немецкий язык в гимназии, способствовала овладению Сашей языком и сумела пробудить в нем интерес к немецкой литературе. В целом Житомир произвел на Гликберга неизгладимое впечатление. Неудивительно, что впоследствии об этом городе он часто вспоминал в своих произведениях.

Доподлинно неизвестно, почему, но через два года Сашу исключили из гимназии. Причем без права продолжать учебу в другом учебном заведении. Роше, пользуясь своими связями, определил юношу в армию. Так Саша Гликберг в 1900 г. стал вольноопределяющимся 18-го пехотного Вологодского Его Величества короля Румынского полка, в котором прослужил два года без права производства в младшие чины и в офицеры.

Что побудило его после демобилизации уехать из Житомира и очутиться в Хотинском уезде Бессарабии, в местечке Новоселицы, также неизвестно. Но, проработав здесь два года на таможне, Александр глубоко познал провинциальный быт и особенности народного фольклора. Накопленные наблюдения упали на благоприятную почву и послужили толчком к раскрытию природных данных Гликберга: блестящего юмора и склонностей к язвительной сатире. В Житомир он вернулся с намерением работать фельетонистом.

Осуществлению его замысла способствовал К. Роше, работавший в то время цензором в газете «Волынь», а затем – в редакции вновь созданной газеты «Волынский вестник». Именно в этом издании 2 июня 1904 г. появилось первое произведение, обозначившее начало новой творческой карьеры. Фельетон «Дневник резонера» был подписан псевдонимом «Сам по себе». В течение двух месяцев (столько сумела продержаться газета) Гликберг под разными псевдонимами публиковал в ней свои статьи, стихи и заметки. Банкротство газеты лишило Александра возможности публиковаться и принудило заняться работой на железнодорожной станции, что не могло не вызвать у амбициозного юноши желания покинуть Житомир. Осенью 1904 г. Александр Гликберг вновь появился в Санкт-Петербурге.

Поначалу пришлось работать канцеляристом-таксировщиком на Варшавской железной дороге. Кто знает, как сложилась бы судьба А. Гликберга, если бы не бескорыстная помощь жившей в Санкт-Петербурге старшей сестры К. К. Роше, приютившей его. Она познакомила «племянника из Житомира» с литературным миром и периодическими изданиями столицы. В частности, журналом «Мир Божий», издаваемым в то время женой А. И. Куприна, с которым в дальнейшем у А. Гликберга установились дружеские отношения. Более широко Александр Гликберг стал известен после того, как его сатирические произведения стали появляться в журнале «Сатирикон».

Вскоре после приезда в Санкт-Петербург Александр женился на Марии Ивановне Васильевой, своей непосредственной начальнице, женщине старше его на девять лет, житейски мудрой и образованной, что не только стало основой счастливого брака, но и способствовало творческому развитию Гликберга и его приобщению к активной общественно-политической жизни. Из немногих сохранившихся его произведений тех лет обращает на себя внимание стихотворение «Чепуха», опубликованное в журнале «Зритель» в ноябре 1905 г. и содержавшее оскорбления в адрес не только высокопоставленных чиновников, но и царя. В биографии поэта это стихотворение занимает особое место, поскольку впервые появившийся под ним новый псевдоним знаменовал собой появление на литературном небосклоне поэта Саши Чёрного.

Благодаря огромному тиражу журнала «Чепуха» моментально стала известной. Однако, поскольку его содержание дискредитировало власть, журнал был запрещен, а его редактор Ю. К. Арцыбушев осужден на два года тюрьмы.

Спустя короткое время после скандала с публикацией «Чепухи», в журнале «Молот» появилось стихотворение «Мундирную честь заливают вином», а затем стихотворение «Словесность», из-за которого это издание закрыли, а его редактор К. И. Диксон был привлечен к суду. Но и это не обескуражило Гликберга. В 1906 г. увидел свет первый сборник его стихов «Разные мотивы». Правда, об этом сборнике сам автор был невысокого мнения, да и критики оставили его без особого внимания.

Его все чаще одолевала усталость, смешанная с чувством разочарования от того, «что ничего не меняется и всё утонуло в болтовне», как пишет В. Миленко. Кроме того, он всё чаще сталкивался с раздражавшими его взглядами обывателей, свое отношение к которым Гликберг выразил, в частности, в стихотворении «Жалобы обывателя»:

Моя жена – наседка,

Мой сын, увы – эсер,

Моя сестра – кадетка,

Мой дворник – старовер.

Кухарка – монархистка,

Аристократ – свояк.

Мамаша анархистка,

А я – я просто так…

Сестра кричит: «Поправим!»

Сынок кричит: «Снесём!»

Свояк кричит: «Натравим!»

А дворник – «Донесём!»…

Молю Тебя, Создатель

(совсем я не шучу),

Я русский обыватель –

Я просто жить хочу!..

Почти двухгодичное отсутствие публикаций Саши Чёрного в российской прессе было связано с его отъездом вместе с женой в Гейдельберг весной 1906 г. Здесь он посещал семинары в местном университете, активно занимался поэтическим творчеством. К моменту их возвращения в Россию в его багаже оказался весьма объемистый поэтический Гейдельбергский цикл, а у его жены – защищенная ею в Гейдельбергском университете диссертация.

Своими публикациями в возродившемся журнале «Зритель» Саша Чёрный вновь привлек к себе внимание читателей. Но вскоре издание опять закрыли, и очередным пристанищем для поэта стал журнал «Стрекоза», с которым сотрудничал в качестве секретаря А. Т. Аверченко, по инициативе которого журнал вскоре сменил название на «Сатирикон». Печатавшийся в нем Саша Чёрный был у читателей не менее популярен, чем Л. Андреев, А. Блок и А. Куприн. Журнал «Золотое руно» даже назвал его «королем поэтов „Сатирикона“». Для него же самого, как утверждал К. Чуковский, «сатириконский период был самым счастливым периодом его писательской жизни. Никогда, ни раньше, ни потом, стихи его не имели такого успеха». К этому периоду, например, относится «Обстановочка» – одно из самых известных стихотворений Саши Чёрного:

Ревет сынок. Побит за двойку с плюсом,

Жена на локоны взяла последний рубль,

Супруг, убитый лавочкой и флюсом,

Подсчитывает месячную убыль.

Кряхтят на счетах жалкие копейки:

Покупка зонтика и дров пробила брешь,

А розовый капот из бумазейки

Бросает в пот склонившуюся плешь.

Над самой головой насвистывает чижик

(Хоть птичка божия не кушала с утра),

На блюдце киснет одинокий рыжик,

Но водка выпита до капельки вчера.

Дочурка под кроватью ставит кошке клизму,

В наплыве счастия полуоткрывши рот,

И кошка, мрачному предавшись пессимизму,

Трагичным голосом взволнованно орет.

Безбровая сестра в облезлой кацавейке

Насилует простуженный рояль,

А за стеной жиличка-белошвейка

Поет романс: «Пойми мою печаль».

Как не понять? В столовой тараканы,

Оставя черствый хлеб, задумались слегка,

В буфете дребезжат сочувственно стаканы,

И сырость капает слезами с потолка.

Но не всем нравилась язвительность и желчность произведений Саши Чёрного. Часто критика в его адрес исходила от собратьев по перу и была продиктована чувством зависти.

Саша Чёрный болезненно реагировал на жгучий «еврейский вопрос». Гневно-обличительная отповедь доморощенным антисемитам дана им в подписанном псевдонимом «Гейне из Житомира» стихотворении «Юдофобы», помещенном в специальном еврейском выпуске «Сатирикона» (№ 47, 1909 г.):

Они совершают веселые рейсы

По старым клоакам оплаченной лжи:

«Жиды и жидовки… Цибуля и пейсы…

Спасайте Россию! Точите ножи!»

Надевши перчатки и нос зажимая

(Блевотины их не выносит мой нос),

Прошу мне ответить без брани и лая

На бесполезный, но ясный вопрос:

Не так ли: вы чище январских сугробов

И мудрость сочится из важных голов,

Тогда отчего же из ста юдофобов

Полсотни мерзавцев, полсотни ослов?

В этом же номере было опубликовано стихотворение «Еврейский вопрос»:

Для других вопрос еврейский –

Пятки чешущий вопрос:

Чужд им пафос полицейский,

Люб с горбинкой жирный нос.

Гершка, Сруль, «свиное ухо»,

Столь желанные для слуха!

Пейсы, фалдочки капотов,

Пара сочных анекдотов:

Как в вагоне у дверей

В лапсердаке стал еврей,

Как комично он молился,

Как на голову свалился

С полки грязный чемодан –

Из свиной, конечно, кожи…

Помимо этого, им был создан ряд разоблачительных стихов с персональной адресацией к записным антисемитам, например иронические упоминания о благородных поступках журналистов-погромщиков и здравица в их честь: «Крушеван усыновил старую еврейку» («Чепуха», 1906), стихотворение о редакторе «Нового времени» А. Суворове («Единственному в своем роде»,1909) и его главном публицисте-юдофобе М. Меньшикове («По мытарствам», 1909) и др. Примечательно, что мотив национальной ущемленности в сатирах Чёрного касается не только евреев, но и других «малых» народов империи.

Чёрному-художнику было также свойственно ироническое отношение к обыденным еврейским нравам. Он мастерски владел всеми оттенками смешного и был разнообразен в стилистике еврейского быта и описания еврейских типов. Например, веселая история о том, как «Арон Фарфурчик застукал наследницу-дочку с голодранцем студентом Эпштейном» («Любовь не картошка», 1910 г.).

Вслед за сборниками «Всем нищим духом» и «Невольная дань» весной 1910 г. вышел в свет сборник «Сатиры», получивший множество положительных рецензий, среди которых особенно значимыми оказались лестные отзывы Н. Гумилёва и А. Амфитеатрова. К. Чуковский писал об авторе: «…в его лице мы должны приветствовать новую литературную силу».

Казалось бы, ситуация должна полностью удовлетворить Сашу Чёрного. Однако после столь успешного трехлетнего сотрудничества с «Сатириконом» он неожиданно расстался с ним весной 1911 г. Последовала череда метаний по городам и весям, спорадическое сотрудничество с другими изданиями, обращение к прозе. Летом 1911 г. в издательстве «Шиповник» вышли сборник «Сатиры и лирика», а также сборник переводов произведений австрийского юмориста М. Сафира.

В начале 1912 г. произошло важное для дальнейшего творчества Саши Чёрного событие: он занялся детской литературой, которая, как оказалось, была одним из наиболее близких ему жанров. Со временем в творческой копилке Саши Чёрного появились замечательные детские стихи и рассказы. Но это будет позже, а пока он регулярно наталкивается на отказы редакций сотрудничать с ним. Спасибо, Горький откликнулся на просьбу Саши Чёрного помочь в издании сборника для детей. При его содействии и финансовой помощи «Товарищества О. Поповой» сборник «Голубая книжка» увидел свет. В него органично вписались «Воробушек» М. Горького, а также сказка «Красный камешек» и песенка «Веселый хоровод» Саши Чёрного. В 1913 и 1914 г. появились новые книги для детей, среди которых особенно выделялись сборники «Тук-тук!» и «Живая азбука».

Но главным произведением Саши Чёрного, написанным в эти же годы, была поэма «Ной», приведшая, по мнению В. Миленко, 33-летнего автора не только к осознанию мудрости законов бытия, но и символически обозначившая прощание А. Гликберга с Сашей Чёрным (поэт, посчитавший псевдоним Саша Чёрный слишком фамильярным для детей, стал подписывать свои произведения Александр Чёрный).

Вероятно, стремясь оградить себя от преобладания сатиры в своем творчестве, он ощущал трудности в поиске новых тем. Не этим ли объясняется сравнительная немногочисленность его произведений в конце 1913 – начале 1914 г.? Служба в армии во время Первой мировой войны также ограничивала литературную деятельность. Однако, «пропустив через себя всю войну», он, конечно же, не мог не отразить свои впечатления о ней в своем творчестве. Правда, цикл «Вой­на», в который были включены 22 стихотворения, был опубликован лишь в 1923 г. в Берлине, когда поэт уже стал эмигрантом. Эти стихи, в частности «Песня войны», и сейчас не потеряли свою актуальность:

Прошло семь тысяч пестрых лет –

Пускай прошло, ха-ха!

Еще жирнее мой обед,

Кровавая уха…

…Мильоны рук из года в год

Льют пушки и броню,

И всё плотней кровавый лед

Плывет навстречу дню.

Вопли прессы,

Мессы, конгрессы,

Жены как ночь…

Прочь!

Кто всех сильнее, тот и прав,

А нужно доказать –

Расправься с дерзким, как удав,

Чтоб перестал дышать!

Враг тот, кто рвет из пасти кость

Иль – у кого ты рвешь.

Я на земле – бессменный гость,

И мир – смешная ложь!

Укладывай в гроб,

Прикладами в лоб,

Штыки в живот –

Вперед!

Свержение Временного правительства подтолкнули Гликберга и его жену на бегство из Пскова, где они находились после окончания войны, в Литву, а затем, спустя полтора года, в Берлин. Там их в числе других иностранцев подвергли унизительной проверке в полицейском управлении. К счастью, чиновник, говоривший по-русски, узнал известного поэта и сумел убедить начальника полиции в том, что Гликберги никакой опасности для Германии не представляют. В марте 1920 г. они стали эмигрантами.

Пребывание в Берлине оказалось для четы Гликбергов совсем не простым. Экономика Германии лежала в руинах, и, хотя на первых порах они не испытывали существенных материальных трудностей, перед ними маячила проблема трудоустройства. Вскоре Александр Михайлович начал сотрудничать с газетой «Голос России», отказавшись от мизерного гонорара. В этом издании он публиковал лишь аполитичные произведения, сознательно отстраняясь от возможности быть уличенным в поддержке культурного примиренчества с Советской Россией, идею которого провозглашало это издание. Сам он полагал, что надо борьбу прекратить, забыть о России и ассимилироваться в эмиграции.

Благодаря Б. И. Элькину, возглавлявшему русское издательство «Слово», вышла первая в эмиграции книга стихов Чёрного «Детский остров». Сборник был благожелательно принят читателями и прессой. Помимо помощи в издании «Детского острова», Элькин поддерживал поэта и материально. Некоторое время Саша Чёрный возглавлял литературную часть художественного альманаха «Жар-птица», получая за свою работу зарплату. Был он и главным редактором альманаха «Грани», в котором переиздал вышедшие ранее «Сатиры» и «Сатиры и лирика». Свои псковские и литовские стихи он помещал на страницах пражской газеты «Воля России». В 1923 г. он за свой счет выпустил свой последний сборник стихов «Жажда».

Весной 1923 г. у многих эмигрантов из России возникало искушение вернуться на родину, но для Саши Чёрного это было равносильно самоубийству. Однако из Берлина нужно было уезжать, так что, откликнувшись на приглашение вдовы Леонида Андреева, Гликберги оказались в Кампанье, недалеко от Рима. Освободившись от чувства страха, вдохновленный красотой природы, восхищенный Римом, он вел беззаботный образ жизни, что отразилось на содержании созданных в этот период стихов. Но после короткого эмоционального всплеска наступило отрезвление, заставившее его задуматься об отъезде из Италии. Не последнюю роль в принятии такого решения сыграло избиение его чернорубашечниками Муссолини.

Гликберги выбрали Париж, но денег на переезд не хватало. Пришлось продать часть библиотеки. Весной 1924 г. чета прибыла в столицу Франции. Поначалу жили в захудалой гостинице, жестко ограничивая себя во всем. Их материальное положение несколько выправилось после того, как Мария Ивановна стала подрабатывать переводами, и стало еще более стабильным, когда она начала заниматься с младшими девочками семьи ее учениц, прибывших из Берлина. Эта семья приобрела усадьбу близ Парижа и предоставила ей с мужем отдельную комнату и стол. Здесь у Саши Чёрного появился новый стимул для творчества. Он проникся нежными чувствами к фокстерьеру Микки, принадлежавшему владельцам усадьбы. Своему любимцу он посвятил не только несколько стихотворений, но и «Дневник фокса Микки», печатавшийся в «Иллюстрированной России» с осени 1924 г. С этим изданием у поэта установилась творческая дружба. Будучи введенным в состав редакции, он вел в нем «Страничку для детей». В начале 1925 г. в рижском журнале «Перезвоны» появилась его новая сказка для детей.

Его отношение к властям предержащим в СССР было негативным. Этим можно объяснить его контакты с теми, кто обсуждал планы реванша за 1917 г. Однако ему все же было намного интереснее встречаться с Аверченко, Потёмкиным, Куприным, Дон Аминадо, Тэффи и другими поэтами и писателями. Уход из жизни Аверченко, а затем Потёмкина оказал на него столь мощное психологическое воздействие, что он отказался от сатирико-юмористической рубрики «Бумеранг», которую вел в «Иллюстрированной России».

Но жизнь продолжалась. Черная полоса сменилась белой. Появились друг за другом вышедшая в третий раз «Живая азбука» и переизданный «Дневник фокса Микки». Обе книги были удостоены положительных отзывов и рецензий. Он получил множество предложений о сотрудничестве от нескольких изданий. Выбрав «Последние новости», выпускаемые Милюковым, он остался работать и в редакции «Иллюстрированной России». Появление собственной собаки в доме оказалось еще одним радостным событием. Теперь он охотнее, чем прежде, посещал увеселительные мероприятия, проводимыми русскими в ресторане «Лютеция», и даже с успехом осуществил гастрольное турне по городам юга Франции, по окончании которого выпустил сборник «Несерьезные рассказы», тепло принятый читателями. Не меньший успех ожидал сборник для детей «Серебряная елка» (1929).

Летом 1929 г. Саша Чёрный вместе с женой оставил Париж и поселился в Провансе, на Лазурном берегу, в городке Борм-ле-Мимоза-Ла Фавьер. Этот городок сразу понравился Гликбергам, побывавшим здесь еще в 1926–1927 гг., но лишь спустя три года у них появилась возможность приобрести участок у моря и построить там дом. Здесь, наконец, он обрел свою «голую вершину», о которой мечтал в течение долгих лет. Он наслаждался окружающей природой, общался с такими же, как он, счастливыми поселенцами – русскими эмигрантами, в том числе и Куприным. Ему довелось отметить свой юбилей, поучаствовать во вновь возрожденном, но прожившем короткое время журнале «Сатирикон», опубликовать в «Последних новостях» поэму «Кому в эмиграции жить хорошо».

Не за горами был его 52-й день рождения. Однако ему не суждено было его праздновать. 5 августа 1932 г. он участвовал в тушении пожара, возникшего в одном из домов Ла Фавьера. По возвращении домой принялся за работу на участке. Сердце не выдержало: смерть от инфаркта.

Его последним пристанищем стало кладбище Лаванду недалеко от Ла Фавьера. Похороны состоялись 9 августа 1932 г. Первоначально установленный памятник со словами «Жил на свете рыцарь бедный» не сохранился. Неизвестно и точное место захоронения. О том, что на этом кладбище погребен Саша Чёрный, свидетельствует мемориальная доска, установленная в 1978 г. на стене одной из кладбищенских строений по инициативе В. К. Волгиной.

Широкая известность Саши Чёрного в России после эмиграции сменилась на длительное забвение в СССР. Однако справедливость восторжествовала: возрождение имени Саши Чёрного на родине стало возможным благодаря изданию его произведений и многочисленных воспоминаний о нем. По его произведениям создано несколько фильмов. Его творчество нашло отражение и в музыке. Так, Д. Шостакович написал опус 109 на стихи С. Чёрного «Сатиры». На эту же тему А. Градский создал вокальную сюиту. Его стихи звучали в исполнении А. Вертинского, Ф. Шаляпина, А. Северного, А. Новикова, Ж. Агузаровой и др. В виде театральной, а также телевизионной версии А. Девотченко создал моноспектакль «Концерт Саши Чёрного для фортепиано с оркестром». В память о Саше Чёрном в Житомире установлена мемориальная доска. Вышедшая в 2014 г. в серии ЖЗЛ биография «Саша Чёрный. Печальный рыцарь смеха», написанная Викторией Миленко, стала настоящим подарком для его почитателей.

 

Виталий РОНИН