Награждение как ремейк

Berlinale, проводившийся в 70-й раз, успел проскочить до тотальной коронавирусной изоляции, вынуждающей отменять одно крупное культурное событие за другим. Например, Кан­нскому кинофестивалю повезло меньше – пока известно, что его начало перенесено на конец июня.

Нынешний Berlinale оказался особенным не только по причине своей юбилейности. Это был первый фестиваль под главенством художественного руководителя Карло Шатриана и исполнительного директора Маритте Риссенбек. Нельзя сказать, что сразу резко радикализировалось наполнение главного конкурса. Но появилась новая конкурсная программа «Столкновения» («Encounters»), позволяющая уделять внимание работам, явно отличающимся от традиционного формата. Например, таким монументальным, как «Мальмкрог» румына Кристи Пую. Это три часа изобретательной экранизации густого философского текста XIX в. Владимира Соловьева («Три разговора о вой­не, прогрессе и конце всемирной истории»).

Накануне начала фестиваля появилась скандальная новость о том, что фактический его создатель и многолетний глава Альфред Бауэр был высокопоставленным функционером геббельсовского Министерства народного просвещения и пропаганды. В экстренном порядке имя Бауэра перестало сопровождать название одного из «Серебряных медведей», осталась пылиться на складах посвященная ему юбилейная книга. Дирекция Berlinale обратилась к мюнхенскому Институту современной истории (ifZ), попросив изучить до лета этого года истинную роль Бауэра в структурах нацистской Германии.

 

В обход запрета на профессию

В этом году присуждение «Золотого медведя» выглядело как ремейк церемонии награждения Berlinale 2015 г. Тогда главный приз завоевал фильм «Такси» Джафара Панахи, которого иранские власти держали под домашним арестом за инакомыслие, вдобавок запретив ему заниматься кинодеятельностью. Фильм был снят в обход запретов, а награду за Панахи приняла его юная племянница, снявшаяся в «Такси». В этом году победителем Berlinale стала картина «Sheytan vojud nadarad» («Здесь нет зла»), которую снял иранский режиссер-диссидент Мохаммад Расулоф, который тоже не смог приехать в Берлин. В 2019 г. иранский суд приговорил Расулофа к одному году лишения свободы за распространение пропаганды против государственной системы Ирана посредством таких фильмов, как «Прощай», «Рукописи не горят» и «Неподкупный», и запретил выезжать из страны. На момент проведения Berlinale режиссер еще не получил уведомления о необходимости отбыть тюремный срок. Таковое ему прислали почти сразу после завершения фестиваля. А «Золотого медведя» за Расулофа приняла его дочь, сыгравшая в фильме-победителе. Картина «Здесь нет зла», тоже снятая вопреки запрету на кинодеятельность, состоит из четырех новелл. Каждая из них связана со смертной казнью, бытующей в Иране, и напоминает, что тоталитарный режим может использовать ее для того, чтобы расправляться с политическими оппонентами, объявляя их уголовниками. Герои новелл по долгу службы должны быть палачами и по-разному относятся к этой процедуре. Первый из них управляет автоматизированной системой повешения и буднично нажимает роковую кнопку между приготовлением себе кофе и поеданием помидорчиков с огурчиками, словно успокаивая себя: «Я это все не со зла – служба такая». Другой ради того, чтобы не быть палачом, совершает дерзкий побег из казармы. Третий вешает, дабы заработать три дня отпуска и побывать на дне рождения невесты, сделать ей официальное предложение. Четвертая новелла несколько выбивается из общей стилистики фильма и выглядит не столь впечатляюще, она, скорее, отражает личные терзания режиссера. Но в целом послание у Расулофа получилось убедительное как в художественном, так и в гуманистическом плане.

Гран-при жюри получила американка Элиза Хиттман, снявшая социальную драму «Never Rarely Sometimes Always» («Никогда редко иногда всегда»). В названии использованы варианты ответов из анкеты, которую необходимо заполнить главной героине – 17-летней Отомн (Сидни Фланиган). Бланк ей дают в нью-йоркской клинике, где делают аборты. Туда Отомн приехала в сопровождении кузины Скайлар (Талия Райдер) тайком от всего остального привычного им мира, оставшегося в их родном городке в штате Пенсильвания: родителей, соучеников по школе, коллег по супермаркету, где они подрабатывают. Фильм скрупулезно передает формальности, через которые приходится пройти главной героине, и отражает тончайшие нюансы ее эмоционального состояния. Эстетика картины близка к документальной – весьма жизненны не только актерские работы, но и все городские и учрежденческие пространства, в которых Отомн и Скайлар оказываются по ходу действия. В фильме нет назидательности. Это довольно точная хроника важного эпизода в жизни главной героини, попавшей в весьма острую ситуацию и отважившейся самостоятельно распоряжаться своей судьбой.

 

Дважды Италия

«Серебряный медведь» за лучшую режиссуру получил южнокореец Хон Сан Су. Его фильм «Domangchin yeoja» («Женщина, которая сбежала») продолжает линию неспешных, медитативных работ, которые являются усладой для чувствительного и пытливого зрителя, желающего знать о жизни нечто больше того, что находится на поверхности пены дней. Главная героиня ленты (ее сыг­рала муза режиссера – Ким Минхи) впервые за несколько лет оказалась в непривычной ситуации – ранее она при любых обстоятельствах была рядом с мужем, с которым вроде бы вполне счастлива. И вот ему пришлось отправиться в деловую поездку одному. Она заполняет внезапно обрушившееся на нее одиночество встречами с давними подругами. У Хон Сан Су удивительная особенность: он транслирует очень важные вещи при помощи бесед героев своих фильмов, причем делает это подчеркнуто ненавязчиво (хотите – вникайте в подтексты фраз, хотите – нет). И даже откровенно смешные моменты в его фильмах подаются под сурдинку, без педалирования. Но именно эта ненавязчивость способствует концентрированию внимания на ведущихся разговорах. Их темы на первый взгляд обыденны – это особенности супружеской жизни, соседского сосуществования, выбора спутника жизни, – но фразы точны, подтексты подчас парадоксальны. И все вместе составляют точный слепок жизни.

Приз за лучшую женскую роль получила Паула Бер, сыгравшая в фильме «Undine» («Ундина», Германия) Кристиана Петцольда. И в этом случае можно говорить о музе режиссера. Раньше ей была Нина Хосс, снявшаяся в пяти лентах режиссера («Вольфсбург», «Йелла», «Йерихов», «Барбара», «Феникс»). Похоже, эту функцию начинает выполнять Бер, впервые сыгравшая главную роль в фильме Петцольда два года назад («Транзит»). Причем в «Ундину» она перебралась с тем же партнером по съемочной площадке – Францем Роговским. В новом фильме Петцольд остался верен одной из главных линий его творчества – своего рода магическому реализму. Главная героиня фильма, Ундина, соединяет в себе черты современной, самодостаточной и волевой женщины и одноименного мифологического существа, духа воды. Немного странно, что водно-мистическая стихия не отпускает внимание Петцольда. Он уже решал свои творческие задачи при помощи похожего приема, когда снимал картину «Йелла». И вот опять на экране утопленники чудесным образом возвращаются к жизни, чтобы решать незавершенные дела. Еще одна линия фильма – это ода Берлину, его архитектурным, ландшафтным и историческим особенностям.

Лучшим исполнителем мужской роли на фестивале признан Элио Джермано, сыгравший главную роль в итальянском фильме «Volevo nascondermi» («Спрятанный») Джорджио Диритти о довольно известном художнике-наивисте Антонио Лигабуэ (1899–1965). Этот байопик снят в традиционном ключе, необычность ему придает личность главного героя – художника-самоучки, не раз лечившегося в психиатрических больницах. На мой взгляд, на последней особенности режиссер делает чересчур сильный акцент, довольно простым способом удерживая внимание зрителя, жаждущего какого-нибудь выверта, буффонады. Джермано действительно блестяще перевоплотился в образ человека физически ущербного, но способного на творческие подвиги. И надо отметить: когда красавец-актер или красавица-актриса играют персонажей явно немодельной внешности, это всегда производит как на зрителей, так и на жюри неизгладимое впечатление.

В Италию увезли еще одного «Серебряного медведя». Приз за лучший сценарий достался братьям Фабио и Дамиано Д,Инноченцо – не только сценаристам, но и режиссерам фильма «Favolacce» («Дурные сказки», Италия / Швейцария). Герои приправленной черным юмором ленты – взрослые и дети, живущие в пригороде Рима. Мечты у них в основном крутятся вокруг формулы «Чтобы всё как у людей». Но даже при достижении этой комфортной цели тоска не уходит, потому что пригороды наделены комплексом вечной погони за теми, кто живет в мегаполисе. Да еще родители вдруг все разом осознали, что многого не знают о своих детях, которые потихоньку делают бомбы, дабы разнести этот уютный мирок к чертовой матери. Фильм состоит из подчас разрозненных сцен, не очень логически связанных друг с другом. Но на решение жюри дать ему приз, очевидно, повлиял радикально трагический финал.

 

Спонтанная аккуратность

«Серебряный медведь» за выдающийся художественный вклад получил легендарный немецкий оператор Юрген Юргес, который среди прочих сотрудничал с Райнером Вернером Фасбиндером, Вимом Вендерсом и Михаэлем Ханеке. На сей раз его искусность очень пригодилась гигантскому проекту российского режиссера Ильи Хржановского «Дау», за время работы над которым было отснято 700 часов материала, причем не на «цифру», а на 36-миллиметровую пленку. В основном конкурсе экспериментальный проект, вдохновленный личностью Льва Ландау и желанием как можно экспрессивнее передать воздействие советской системы на человека, был представлен частью «Дау. Наташа», сработанной в соавторстве с Екатериной Эртель. Поскольку я обсудил весь проект и его фрагмент с Хржановским и интервью появится позднее в «ЕП», то пока лишь отмечу, что Юргес вполне заслужил «Серебряного медведя». Съемки велись с участием непрофессиональных актеров и без сценария. И в условиях столь непредсказуемого мира «Дау» Юргес работал спонтанно, но с неизменной аккуратностью. Его постановка света и работа с камерой – выше всяких похвал.

Специального «Серебряного медведя», учрежденного в честь юбилея Berlinale, получили французы Бенуа Делепин и Гюстав Керверн за свою блистательную комедию «Effacer l’historique» («Удалить историю»), в одном из эпизодов которой снялся писатель Мишель Уэльбек. Эта лента – довольно едкая сатира на мир, который променял жизнь реальную на виртуальную и который уже не мыслит себя без ежедневной дозы или дозищи Интернета. А он основательно подпортил жизнь троим главным героям ленты. Мари (Бланш Гарден), изрядно выпив в баре, переспала с молодым незнакомцем-аферистом, который заснял их секс-утехи на видео и теперь угрожает выложить файл в соцсети, если не получит кругленькую сумму. Одинокий отец Бертран (Дени Подалидес) – маниакальный поклонник интернет-шопинга. Из-за этой страсти он весь в долгах, а тут еще надо разбираться с одноклассницами дочери, которые устроили ей моббинг в соцсетях. Кристин (Корина Масьеро) в прошлом была зависима от телесериалов, из-за чего потеряла выгодную работу. Теперь ей пришлось через интернет-сайт сдать гостиную под мечеть и заниматься извозом публики в системе Uber. Но как бы она ни ублажала клиентов, никто не оценивает ее старания выше одной звездочки. Троица пытается решить свои сетевые проблемы при помощи хакера из хакеров, имеющего прозвище Бог и обитающего в кабине ветрогенератора. Но им, словно в сетевой игре, приходится переходить на новый уровень противостояния с виртуальной историей своих поступков, которую так хочется удалить без следов.

 

Вечный десятый

Американец Эрик Стил, который ранее работал в документальном жанре, снял дебютный игровой фильм «Minyan» («Миньян»), показанный в секции Panorama. Как следует из названия, речь идет о необходимом количестве евреев мужского пола для проведения общественного богослужения и для ряда религиозных обрядов в иудаизме. Таковым вечным десятым является главный герой фильма – 17-летний Дэвид. Тем самым он помогает своему овдовевшему деду (режиссер дал ему звучное имя – Иосиф Бродский) обосноваться в общежитии для пожилых иудеев, первый этаж которого занимает синагога. Там Иосиф, к своему удивлению, даже стал исполнять роль кантора. Дэвид растет в семье иммигрантов из Советского Союза. Мать на прошлом этапе жизни была дантистом, отец работал тренером по боксу. Семья живет в нью-йоркском районе Бруклин, но выглядит уж очень американизированной. Словно чувствуя эту недоработку, режиссер поставил в противовес ей веское клише – раз это «русские», то вся жизнь у них должна видеться сквозь призму бутылки или стопки водки. Действие фильма разворачивается в 1986 г., когда СПИД все чаще стал уносить людские жизни. Стил попытался отобразить в фильме все разом – и характерные черты той эпохи, и особенности взросления 17-летнего юноши, и взаимоотношения поколений, и противоборство современности с вековыми традициями. По этой причине главный герой Дэвид несет огромную смысловую нагрузку: он открывает в себе нетрадиционную сексуальную ориентацию, духовно сближается с дедом, старается постичь суть иудаизма и современной американской литературы. Весь этот набор подчас выглядит сконструированным по сценарному велению, по режиссерскому хотению. Эти недостатки компенсируются неплохими актерскими работами и отличной музыкой легендарного кларнетиста Дэвида Кракауэра и пианистки Кэтлин Тэгг.

В программе секции Forum был показан документальный фильм израильтянина Раанана Александровича «The Viewing Booth» («Кабина для просмотра»). Это эксперимент режиссера, который взялся исследовать, как размещенные в Интернете видео, отображающие израильско-палестинский конфликт, воздействуют на публику, которая не очень глубоко погружена в тему. Александрович намеренно выбрал диаметрально противоположные источники роликов – опубликованные «Бецелем» (организацией представителей радикального левого израильского крыла, борющихся за права палестинцев) и пресс-службой израильской армии. Эти видео смотрели американские студенты, которым режиссер намеренно не раскрывал авторство роликов. В конце концов Александрович включил в фильм комментарии Майи Леви – еврейки, родившейся в США, но следящей по мере возможности за событиями в Израиле. Она уже была знакома с продукцией «Бецелем» и выразила мнение, что такие ролики нужно смотреть с осторожностью из-за явной тенденциозности авторов. Майя критически и подробно разбирала каждое видео, оказавшись единственной, кто согласился продолжить эксперимент, – спустя несколько месяцев студентка уже смотрела записи того, как она сама реагирует на ролики, и опять делала комментарии. Мотивация Александровича как режиссера была такая: изменить систему восприятия отображения спорных ситуаций. И неожиданно работа над фильмом пошатнула именно его прежнюю систему убеждений и верований, и, может, даже в большей степени, нежели это можно сказать о Майе, у которой словно был иммунитет против предрассудков и манипуляций.

 

Разоблачение мифа

«Speer Goes to Hollywood» («Шпеер отправляется в Голливуд») – так называется израильский документальный фильм Ванессы Лапы, который показали в программе Berlinale Special. Эта лента о том, как Альберт Шпеер, личный архитектор Гитлера, рейхсминистр вооружений и военного производства, создавал о себе миф «хорошего нациста». Международный военный трибунал в Нюрнберге признал Альберта Шпеера виновным в совершении военных преступлений и преступлений против человечности, но приговорил его только к 20 годам тюремного заключения. После выхода из тюрьмы Шпандау Шпеер, в немалой степени ответственный за Холокост, превратился в успешного автора книг. Первая из них, «Воспоминания», вышла в 1969-м и стала бестселлером. С ее помощью военный преступник не только заработал немало денег, но и начал процесс отбеливания своего образа мастера черных дел. В этом ему чуть было не посодействовала голливудская кинокомпания Paramount Pictures, планировавшая снять по мотивам «Воспоминаний» фильм «Inside the Third Reich» («Внутри Третьего рейха»). В процессе подготовки работы над этой лентой к Шпееру был «прикомандирован» 26-летний в ту пору Эндрю Биркин, ставший впоследствии успешным кинорежиссером и сценаристом. Он долго интервьюировал «хорошего нациста» – сохранились 40 часов записей их бесед, которые не планировалось предавать огласке. Ключевые фрагменты этих разговоров, наговоренные за кадром актерами, заняли центральное место в ленте Ванессы Лапы, которая проиллюстрировала слова архивными снимками и кинокадрами. В этих разговорах Шпеер довольно откровенно гнул линию на сокрытие своей неприглядной роли в гитлеровской верхушке и развивал легенду о своей неосведомленности о преступлениях нацистов. Из записей следует, что Биркина не очень возмущала такая позиция. Контрапунктом выглядят выдержки из его бесед с британским режиссером Кэролом Ридом – кандидатом на роль режиссера фильма. Он ясно выражает неверие в невиновность Шпеера и поражен его забывчивостью. Фильм разоблачает не только «аполитичного технократа», который «всего лишь исполнял свой долг», но и дельцов шоу-бизнеса, которые были готовы закрыть глаза на прошлое военного преступника ради возможности хорошо заработать.

 

Как рассказывать о Холокосте?

В той же секции Berlinale Special представили «Persian Lessons» («Уроки фарси», Россия/Германия/Беларусь) – очередную работу режиссера Вадима Перельмана, уроженца Киева, который в 2003-м дебютировал с голливудской драмой «Дом из песка и тумана». Новая лента снята с тем же размахом и лоском, содержит добротные актерские работы аргентинца Ноэля Переса Бискаярта и немца Ларса Айдингера, подтверждает умение снимать кино для широких масс, но явно рассчитана на зрителей, которые не привыкли копаться в сути показываемого на экране и задавать лишние вопросы. Фильм словно состоит из сплошных договоренностей с публикой: «Для начала давайте условимся, что бельгийский еврей смог легко выдать себя за перса благодаря наличию только что обменянной на сэндвич книге на фарси. Тем более, что такой случай будто бы был на самом деле и в свое время описан немецким писателем и сценаристом Вольфгангом Кольхазе. Теперь давайте условимся, что тут же нашелся в ближайшем концлагере гауптштурмфюрер СС Кох, которому позарез нужен персональный учитель фарси – ведь надо же открывать ресторан в Тегеране. Ну а еще договоримся, что эсэсовец покорно заучивает абракадабру – слова, которые мнимый перс составляет из имен и фамилий узников концлагеря. И не забудем условиться, что Кох ни разу не поинтересовался насчет грамматики и алфавита». Обилие таких условностей снижает уровень драматизма истории и сопереживания ей. К тому же Холокост – это массовое уничтожение евреев, а авторы фильма предлагают сосредоточиться на страхе только одного из них – раз­облачат, не разоблачат. Страдания других заключенных концлагеря поданы нетревожащим фоном. Зато подробно представлены склоки лагерной администрации. Тысячи замученных фигурируют только в конце фильма, когда уцелевший мнимый перс Жиль-Реза, узнав о сожжении документации концлагеря, начинает называть имена и фамилии, которыми он прошил свою память, выдумывая псевдофарси.

На поименном воспоминании о жертвах Холокоста выстроен румынский документальный фильм Раду Жуде и Адриана Чофлынкэ «Ieşirea trenurilor din gară» («Отправление поездов»), который вошел в программу секции Forum и который длится 2,5 часа. Минималистский стиль этой работы, как ни странно, вызывает острое ощущение бездны, в которую ухнул мир евреев румынского города Яссы за семь июньских и июльских дней 1941 г. Были разграблены магазины и жилища этих людей, которых избивали и всячески унижали. Примерно 8000 евреев расстреляли или забили до смерти, еще 5000 затолкали в товарные вагоны поездов, где впоследствии подавляющая часть несчастных скончалась от голода, жажды или удушья. В погроме участвовали местная полиция, румынские и немецкие солдаты, гражданское население. Авторы фильма пошли на радикальный эксперимент. В их картине убитые называются по алфавиту, а имена иллюстрируются фотографиями из паспортов и семейных альбомов. За кадром звучат воспоминания родственников жертв и очевидцев трагедии. И так формируется осознание масштаба злодеяния, которое привело к смерти более 13 тыс. человек – около трети тогдашнего еврейского населения города.

Минималистская природа и у другого документального фильма о Холокосте – «Golda Maria» (Франция), который показан в секции Berlinale Special. Но и он потрясает своей правдивостью, несмотря на откровенную неприукрашенность. Один из авторов этой работы, известный кинопродюсер Патрик Собельман, в 1994-м снял рассказ своей бабушки, выжившей после мытарств в различных нацистских концлагерях. Эту домашнюю видеозапись Патрик делал для своих детей, с одним из которых, Юго Собельманом, теперь превратил в фильм для широкой публики. И повествование снятой почти в одном ракурсе Голды Марии Тондовской не отпускает ни на минуту, пока длится этот почти двухчасовой фильм. Интервью с авторами этой картины появится в одном из ближайших номеров «ЕП».

 

Сергей ГАВРИЛОВ